— То был Тиддикин. Он захромал. А это — Калико. Берегись!
Поздно. Дерил неосторожно протянул руку, чтобы потрепать Калико по холке, и та не упустила случая показать ему, что она думает о нем, о плоте и обо всей этой затее. Дерил бормотал проклятия, махая в воздухе укушенной рукой. Силон на корме тихонько рассмеялся.
— Да уж, смирной ее не назовешь, — пробормотал Дерил. — Ладно, давайте-ка мы покажем вам с бабушкой, как управлять плотом. Альнор, отдохни немного, дамам надо потренироваться.
Тилья сначала не поняла, что он имеет в виду. Ей казалось, Альнор просто без дела сидел на краю плота, низко склонив голову, а Таль на корточках рядом. Старик поднял руку в знак согласия. Таль насмешливо взглянул на Тилью и расположился на груде пожитков.
Пока она шла к корме плота, который до этого шел точно в центре реки, его нос начал медленно разворачиваться к левому берегу. Дерил и Силон взялись за рулевые весла и выправили его.
— А ты думала, он сам по себе плывет так ровно? — рассмеялся Дерил. — Это отличный плот, и управлять им проще простого, но, если оставить его без рулевого, он обязательно захочет прибиться к берегу. Альнор вел его, разговаривая с течением.
Тилья переводила удивленный взгляд со старика на медленно текущую воду и обратно. «Вот она, магия! — подумала она. — Настоящая магия у нас в Долине!» То, что мама и Анья слышали кедры, а Таль и Альнор — ручей, не шло ни в какое сравнение с тем, что делал сейчас старик. Он использовал свою волшебную силу, чтобы что-то происходило в реальном мире.
— Ты тоже так умеешь? — спросила Тилья.
— Хотел бы я уметь. Но этот дар передается только кому-нибудь одному в семье. Думаю, малыш Таль сможет разговаривать с рекой, когда будет водить плоты, а нам приходится все делать самим. И тебе тоже надо будет рулить, когда вы войдете в лес.
— Ну, кто из вас будет смотреть вперед и рулить? Простите мой вопрос, сударыня, у вас хорошее зрение?
— Если твое в моем возрасте будет вполовину хуже, чем у меня, считай, что тебе повезло, — проворчала Мина.
— Хорошо, сударыня, если вы возьметесь вот за это весло, а юная леди вон за то…
Тилья никогда раньше не управляла плотом, но, казалось, ее руки сами знали, что делать. Это оказалось не так уж сложно — нужно только чуть-чуть шевелить веслом, следя за тем, чтобы плот шел в самом центре течения. Но требовалось постоянное внимание, миля за милей…
Когда Дерилу показалось, что для первого раза достаточно, он дал Мине и Тилье отдохнуть, и Альнор опять стал говорить с течением. Потом они снова сменили его и продолжали учиться. Так прошел целый день. Однажды, когда Тилья отдыхала, впереди показался поворот и река стала сужаться. Альнор провел плот так близко к берегу, что, протянув руку, она могла бы коснуться красной глины. Силон, сидевший рядом, издал восторженный возглас:
— Потрясающе! Как чисто сработано! Глядя на него сейчас, никогда не скажешь, что он был лучшим бойцом в Долине. К тому же, по рассказам моего отца, обладал дьявольским темпераментом.
— На Собрании Альнор таким и был, когда думал, что его не принимают всерьез.
Вечером они пристали к берегу, чтобы переночевать на ферме. Действие конопляной настойки уже ослабло, поэтому Калико отчаянно сопротивлялась попыткам высадить ее на берег и не проявила ни малейшей благодарности, когда ее отпустили пастись на чудесную лужайку. На следующее утро Тилья напоила ее двойной дозой настойки, а фермеру пришлось послать за помощью к соседу. Все вместе они затолкали брыкающуюся Калико обратно на плот.
— Привыкай, — сказала ей Тилья. — Я больше не выпущу тебя на берег, пока мы не минуем лес.
Кузены Тиля плыли с ними до тех пор, пока за поворотом реки не показались первые деревья. Тогда они подвели плот к мелководью и вброд сошли на берег. Альнор повернулся к своим спутникам:
— С этого момента мне понадобится ваша помощь. Мы знаем, что раньше в Империю на плотах плавали, так что это вполне осуществимо. Но мы также знаем — память об этом сохранилась в нашей семье, — что в лесу река протекает в каньоне. Во время паводка течение в нем бывает гораздо быстрее. Нужно покрепче привязать лошадь. На корме вы найдете свернутые веревки — обвяжитесь ими вокруг талии, чтобы вас не смыло водой, если вдруг вы потеряете равновесие. Тилья, ты должна наблюдать за мной. Если болезнь меня не возьмет — ведь мы все-таки на воде, — то я смогу сам управлять плотом. Но возможно, вода перестанет слушаться меня, тогда рулить придется тебе. Если я подниму правую руку, поворачивай направо, левую — налево. Если болезнь начнет действовать, Таль тоже не сможет тебе помочь, все будет зависеть от тебя.
Калико, хоть и сонная от конопли, сделала все возможное, чтобы, пока Тилья ее привязывала, цапнуть хозяйку за руку. Когда Тилья управилась с лошадью, плот уже зашел под свод деревьев, и девочка поспешила на свой пост на корме. Река заметно сузилась и бежала между обрывистыми берегами. На воде не было видно водоворотов, но течение казалось неспокойным — рукоять рулевого весла в руках Тильи дергалась и вырывалась, как живая. Она не спускала глаз с Альнора, чтобы не пропустить момент, когда он заснет и им с Миной придется взять управление на себя. Но пока ничего не происходило, вода повиновалась Альнору и спокойно несла плот в середине потока.
Теперь его песня раздавалась громче — бесконечная, повторяющаяся, но все время разная, как журчание воды. Она вспомнила о том, что говорил Силон: Альнор был свободным, неуправляемым, с бешеным темпераментом, как водопад, срывающийся в бездну. Тилья подумала, что этот водопад все еще бурлит в нем и он скрывает его под маской сдержанного поведения.
Вдруг Альнор взмахнул правой рукой.
— Толкай! — крикнула она Мине и навалилась на весло.
Течение реки не изменилось, но Тилья почувствовала, что плот вдруг накренился. Альнор все еще поднимал правую руку.
— Еще раз!
Плот выровнялся и поплыл дальше. Альнор опустил руку. Их окружали отвесные берега, густо заросшие деревьями. Плот нырнул и носом зарылся в водоворот пены. Водная гладь впереди смялась, как ткань. Пена обвила колени Тильи.
Альнор поднял левую руку.
— На себя! — прокричала Тилья.
Втроем они выправили плот, когда тот уже начинал вращаться в водовороте. Дальше течение было спокойнее. Тилья быстро подняла свое весло, отвязала страховочную веревку и кинулась к стойлу. Калико застыла от страха, прижала уши и напряглась, до предела натянув удила. Тилья ласково гладила лошадь по холке и тихонько с ней говорила, пока не убедилась, что та немного успокоилась. За это время девочка уняла сердцебиение и отогнала свой собственный страх, стараясь не думать о том, что будет, если Альнор не сможет подавать знаки.
Мина поймала ее взгляд и усмехнулась:
— Никогда не хотела умереть в своей постели.
Тилья улыбнулась в ответ и вернулась на корму.
Теперь вокруг них громоздились черные скалы, прорезанные тонкими ручейками, срывающимися в реку. Шло время. Альнор и Таль пока держались. Старик сидел прямо, устремив слепой взгляд перед собой, а мальчик рассказывал ему, что происходит вокруг. Альнор продолжал петь свою завораживающую песню, но теперь ее заглушал рев и шум воды. Вдруг Мина тоже тихо запела. Ее песня звучала немного по-другому, но была такой же неуловимой, струящейся, загадочной, убаюкивающей. В ее глазах появилось мечтательное выражение.
— Ты поешь кедрам? — спросила Тилья.
Мина загадочно улыбнулась, как ребенок, хранящий свой маленький секрет, и снова запела.
Река петляла в ущелье. На каждом повороте они прикладывали огромные усилия для того, чтобы удержать плот в середине бурлящего потока. Еще дважды они оказывались по колено в пене, но каждый раз Альнору удавалось с их помощью выправить плот. Что-то странное творилось с Калико. Хотя дурман уже выветрился, она, казалось, больше не замечала перипетий путешествия. Лошадь навострила уши и с интересом смотрела вокруг, издавая иногда приветливое ржание, словно чуяла где-то поблизости знакомую лошадь.
— Калико, кажется, думает, что где-то там у нее есть друг, — заметила Тилья.
Мина ответила многозначительной улыбкой:
— По-моему, впереди все спокойно. Справишься пока без меня? Пойду посмотреть, как там старик.
— Справлюсь.
Кряхтя и бормоча что-то, Мина отвязалась от страховочной веревки и поковыляла к Альнору. Она что-то сказала ему и прикоснулась к его лбу. В этот момент Тилья почувствовала, что плот оказался предоставленным самому себе, потому что старик перестал говорить с водой. Тилья едва справилась с веслом. Мина вернулась к внучке.
— Говорит, что пока держится. Но они оба чувствуют себя неважно и стали совсем зелеными. Не представляю, как мы повезем их обратно.
Они проходили поворот за поворотом. Все внимание Тильи было сосредоточено на Альноре, поэтому она не сразу заметила, что Таль в изумлении вскочил на ноги.
— Смотрите! — крикнул он.
На правом берегу впереди них возвышалась высокая, как сторожевая башня, скала. На самой ее вершине стоял единорог.
Он выглядел совсем не так, как Тилья представляла себе белых «наших зверюшек», был огромным, угловатым, тяжелым. Он имел странный, огненный окрас, и казалось, в его гриве блеснули искры, когда он заржал и мотнул головой. На фоне серого неба отчетливо выделялся длинный рог. Когда угрожающее ржание единорога эхом раздалось в каньоне, Тилья поняла, что это тот же леденящий кровь звук, который они слышали, когда везли маму из леса домой. Но ржание не было обращено к путникам, — казалось, он вообще не заметил плот, потому что пристально смотрел на противоположный берег.
Единорог ударил копытом. Большой камень отвалился от скалы и упал прямо перед плотом. Таль начал что-то быстро говорить Альнору, но вдруг замолчал, качнулся и рухнул на палубу. Старик попытался поднять правую руку, но тоже бессильно упал рядом с внуком. Калико начала биться в стойле, издавая тревожное ржание. Но на нее не было времени.
— Толкай, Мина! — кричала Тилья, наваливаясь на руль. — Нет, так слишком сильно! Тяни на себя!
Плот сильно качнуло и закрутило в водовороте, как беспомощный листок. Приложив неимоверные усилия, они медленно высвободили плот из смертельных объятий воронки.
— Так не пойдет, — пробормотала Мина. — Мы одни не справимся. Пойду посмотрю, что с Альнором, а ты займись лошадью.
Тилья бросилась к стойлу, схватила Калико за поводья и попыталась успокоить, поглаживая ее и приговаривая сама не зная что ласковым голосом. Бесполезно. Лошадь билась от ужаса, как будто ее затягивало в трясину. Тилья ощутила полную беспомощность. Вдруг она услышала за спиной старческий, надтреснутый голос Мины, которая начала петь. Калико постепенно затихла, все еще продолжая иногда вздрагивать.
Тилья облегченно вздохнула. Плот держался на середине реки. Они миновали скалу, и девочка обернулась. Единорог все еще стоял там. Он заметил их и теперь смотрел им вслед. Поворот реки скрыл его из виду.
Мина перестала петь и позвала внучку:
— Иди сюда. Ты сможешь подтащить Альнора, чтобы его голова лежала у меня на коленях? Пусть мальчишка тоже будет рядом.
Тилья тянула и толкала их неподвижные тела. Альнор был жив. Даже сквозь шум воды Тилья отчетливо слышала его хриплое дыхание. Лицо старика посерело. Таль тоже выглядел ужасно, но не так тяжело дышал. Потихоньку она подтащила их к Мине.
— Ох уж эти зверюшки! — раздраженно сказала Мина. — Конечно, это не их вина, наверное, они не могут не наводить болезнь, как мужья не могут не храпеть. Они-то не знают, что мы изо всех сил стараемся им помочь. Ты не видишь их, но я чувствую, что они следуют за нами по берегу. Я пела для них, успокаивала, говорила, что им нечего бояться… Альнор был немного не в себе, и Таль тоже, но они бы выдержали. И тут вдруг это чудовище… Откуда он вообще взялся в нашем лесу? Нечего ему здесь болтаться и пугать до смерти наших зверюшек. И он делал это специально. Он хотел, чтобы те испугались. Потому что именно от этого происходит болезнь — от их страха. Ты разве не почувствовала? Это было как будто они вдруг вылили на нас свой страх, как из ведра. Видела, как внезапно свалились Альнор и Таль? Теперь тебе придется управляться одной, а я попробую успокоить зверюшек. Не переживай за Калико, она придет в себя. Она ведь знала, что они там, наверху, так что, когда я их успокою, она тоже успокоится. Будь хорошей девочкой, попытайся рулить так, чтобы нас не укачивало.
Когда Тилья подошла к стойлу, Мина уже начала петь. Калико дрожала, мотала головой и тоненько ржала, поэтому Тилья остановилась, чтобы погладить ее, и видела, как в ней происходила перемена. Заслышав пение Мины, Калико почти сразу перестала дрожать, навострила уши и в ее больших карих глазах появился живой блеск.
— По-моему, это уже слишком, — с горечью поделилась с ней Тилья. — Мама и Анья слышат кедры, Альнор и Таль — воду, Мина поет единорогам, а теперь еще и ты хочешь с ними подружиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33