К его креслу поднесли и подключили видеофон. И вот он уже
разговаривал с ярко освещенным экраном на контрольном пункте в
Фестанг-Вашингтоне: - Мне нужен генерал Нитц. - Он дал свой номер кода,
все двадцать составляющих. Набрал их все, касаясь кнопок видеофона большим
пальцем. Многие мили связанных между собой устройств проанализировали и
передали его отпечатки в пульт управления подземного _к_р_е_м_л_я_, и
автономная замкнутая линия послушно подключила его к живому функционеру,
который был первым в долгой прогрессии, действующей как щит между
генералом Нитцем и - ну, скажем, - действительностью.
Экспресс начал постепенное планирование и стал медленно снижаться к
аэропорту "Уэйн Морз" в Нью-Йорке как раз в то время, когда Ларс, наконец,
пробился к генералу Нитцу.
Материализовалось лицо, напоминающее морковку: широкое вверху и узкое
к низу, с горизонтальными, грязноватыми, глубоко посаженными коническими
глазками и седыми волосами, которые были похожи - они даже могли быть
приклеены - на искусственные. А затем согнутый в области трахеи, красивый,
полный знаков отличия, твердый, как черное железо, воротник обручем. Сами
медали, внушительные на вид, нельзя было рассмотреть сразу. Они были вне
поля видеокамеры.
- Генерал, - сказал Ларс. - Я полагаю, Правление уже собралось. Я
должен приехать сразу?
Несколько сардонически - ибо такова была его манера общения - генерал
Нитц промяукал:
- Зачем, мистер Ларс? Скажите мне, зачем? Вы собираетесь заставить их
слушать, поднявшись до потолка этой второразрядной комнаты или забросав
стол конференц-зала посланиями из сверхмира?
- Их? - в замешательстве спросил Ларс. - Что вы имеете в виду,
генерал?
Генерал Нитц отключился.
Перед Ларсом был пустой экран, вакуум, эхом повторяющий голос Нитца.
Конечно, размышлял Ларс, по отношению к таким величинам он сам был
ничтожеством. У генерала Нитца было полно других проблем, о которых надо
было волноваться.
Потрясенный, Ларс откинулся в кресле и выдержал довольно резкую
посадку корабля, торопливую посадку, как будто пилот хотел как можно
скорее убраться с небес. Сейчас неподходящий момент для сведения счетов с
Нар-Востоком, подумал Ларс. Наверное, они так же нервничали, как и ООН-3
ГБ, если не больше... Если только правда, что не они запустили спутник. А
мы делаем вид, что верим им.
Они, в свою очередь, верят нам. Слава Богу, мы можем общаться хотя бы
в такой форме. Без сомнения, оба блока проверили всю эту мелюзгу: Францию,
Израиль, Египет и турок. Но это не они. Поэтому, это вообще никто... Quod
erat demonstrantum [Что и требовалось доказать (лат.)]
Пешком он пересек военное летное поле и вызвал автономный хоппер.
- Куда ехать, сэр или мадам? - спросил хоппер, когда Ларс сел в него.
Это был хороший вопрос. Ему не хотелось ехать в Корпорацию. Что бы
там оно ни было - это, в небе, - оно до смешном уменьшило его коммерческую
деятельность, и, без сомнения, свело на нет даже деятельность Правления.
Он, наверное, мог бы сказать машине, что его нужно доставить в
Фестанг-Вашингтон - туда, куда ему действительно было необходимо попасть,
несмотря на весь сарказм генерала Нитца. В конце концов, он был
полноправным членом Правления, и когда оно собиралось на формальные
сессии, имел право на них присутствовать. Но...
Я не нужен им, понял он. Это действительно было просто.
- Вы знаете где-нибудь хороший бар? - спросил он у хоппера.
- Да, сэр или мадам, - ответила автономная сеть-схема машины. - Но
сейчас только одиннадцать утра. В это время, только горячительные напитки.
- Но я боюсь, - сказал Ларс.
- Почему, сэр или мадам?
- Потому, что боятся _о_н_и_, - ответил Ларс. Мой клиент, подумал он.
Работодатель, или кем оно там является. Это Правление. Их беспокойство
пошло по цепи и достигло меня. Интересно, как чувствуют себя простофили в
таком случае?
Может ли неосведомленность помочь при этом?
- Дай мне видеофон, - приказал он машине.
Потрескивая, вылез видеофон и застыл у него на коленях. Он набрал
номер Марен в Париже.
- Ты слышала? - спросил он, когда ее лицо, как серая миниатюра,
наконец появилось на экране. Это был даже не цветной видеофон - схема была
просто древней!
Марен сказала:
- Я рада, что ты позвонил. Сейчас все что угодно можно увидеть. Это
невероятно...
- А это не ошибка? - перебил ее Ларс. - Они не запускали этот новый
спутник?
- Они клянутся. Они подтверждают это. Умоляют поверить им. Ради Бога,
Матери, Русской земли. Назови как угодно! Но самое ненормальное - это то,
что они - я говорю о самых высоких чиновниках, - все двадцать пять мужчин
и женщин в БезКабе - они действительно заискивают перед нами. Никакого
достоинства, никакой сдержанности. Может быть, они чувствуют за собой
какую-то невероятную вину, не знаю. - Она выглядела уставшей, ее глаза
потеряли блеск.
- Нет, - сказал он. - Это просто славянский темперамент. Это такая
манера общения. Как и их ругательства. А что они такое предложили? Или это
пошло сразу в Правление, а не через нас?
- Сразу в Фестанг. Все линии открыты. Те, которые так проржавели, что
не могли даже передать сигнал. И все же они открыты. Сейчас их используют
- может быть потому, что на другом конце провода все так громко орут,
Ларс, как перед лицом Бога. Один из них даже _п_л_а_к_а_л_.
Ларс сказал:
- При таких обстоятельствах ясно, почему Нитц отключился.
- Ты разговаривал с ним? Ты правда дозвонился до него? Послушай... -
Ее голос был спокоен, хотя она говорила громко. - Уже была предпринята
попытка направить оружие на неизвестный спутник.
- Неизвестный... - как эхо, изумленно повторил он.
- И роботизированные команды с вооружением исчезли. Они были по уши
защищены, но их больше там нет.
- Наверное, они снова превратились в атомы водорода, - сказал Ларс.
- Тогда нам повезло, - ответила Марен. - Ларс?
- Да.
- Тот советский официальный представитель, заплаканный, был военным.
- Меня раздражает, что я в мгновение ока перестал быть нужным, как
Винсент Клаг. Это действительно жуткое чувство.
- Ты должен что-то делать. Ты не можешь даже плакать.
Он кивнул.
- Ларс, - сказала Марен, - ты понимаешь, сейчас все открыты.
Правление БезКаба - _о_н_и _т_о_ж_е _о_т_к_р_ы_т_ы_, сейчас _н_и_к_т_о
н_е _з_а_к_р_ы_т_. И даже здесь. Вот почему возникло слово "неизвестный".
Это самое плохое слово из всех, что я слышала! У нас есть три планеты и
семь лун, о которых мы думаем, как о "нас", и тут вдруг... - Она угрюмо
сжала губы.
- Можно, я скажу тебе?
- Да, - кивнула Марен.
- Мой первый импульс был... Выпрыгнуть, - хрипло сказал он.
- Ты сейчас летишь? В хоппере?
Он кивнул, не в силах сказать ни слова.
- Хорошо, лети сюда, в Париж. Это стоит того. Давай! Приезжай сюда, и
мы будем вместе.
- Я не могу этого сделать, - сказал Ларс... Я выпрыгну где-нибудь по
дороге, подумал он. Он увидел, что и она поняла его мысль.
Ровно, с огромной женской, земной, материнской холодностью, этим
сверхъестественным самообладанием, которое женщина может проявить, когда
захочет, Марен сказала:
- Послушай-ка, Ларс. Слушай! Ты слышишь?
- Да.
- Приземлись.
- Хорошо.
- Кто твой врач? Кроме Тодта?
- У меня нет другого врача, кроме Тодта.
- А адвокат?
- Вилл Сойер. Ты его знаешь. Тот парень, с головой как сваренное
вкрутую яйцо. Только свинцового цвета.
- Прекрасно, - сказала Марен. - Ты приземлишься рядом с его офисом. И
заставишь его написать то, что называется предписанием нижестоящему
органу.
- Я не понимаю. - Он чувствовал себя маленьким мальчиком, послушным,
но смущенным. Столкнувшимся с фактами, стоящими за пределами его
понимания.
- Предписание нижестоящему органу должно быть передано в Правление, -
сказала Марен. - В нем будет требование, что ты имеешь право заседать на
сессии. Это твое законное право, черт возьми! Именно это я хочу сказать. У
тебя есть законное, полученное от Бога право войти в этот конференц-зал в
к_р_е_м_л_е_, занять свое место и участвовать во всем, что там происходит.
- Но, - хрипло возразил он, - мне нечего им предложить. У меня ничего
нет. Ничего!
- Все-таки ты должен там быть, - сказала Марен. - Меня не беспокоит
этот навозовоз в небе. Я волнуюсь за тебя.
И к его великому изумлению она заплакала.

12
Спустя три часа - столько понадобилось его адвокату, чтобы найти
члена Верховного Суда и чтобы тот подписал предписание - Ларс сел в прямой
пневмопоезд и примчался из Нью-Йорка вдоль побережья в Фестанг-Вашингтон.
Все путешествие заняло восемьдесят секунд, включая время торможения.
Затем он очутился в колонне наземного транспорта в центре города на
Пенсильвания-авеню, двигаясь по направлению к нарядному абстрактному
скромному наземному зданию, который и был входом в основной подземный
к_р_е_м_л_ь_ Фестанг-Вашингтона.
В пять тридцать вечера он стоял с доктором Тодтом перед опрятным
молодым офицером ВВС, держащим лазерное ружье. И молча протянул ему
предписание.
Это заняло некоторое время. Предписание должно было быть прочитано,
изучено, подтверждено, подписано целым рядом должностных лиц, оставшихся
от администрации Хардинга. Но вот наконец они с доктором Тодтом уже
спускались в бесшумном гидравлическом лифте под землю. В самое подземелье,
на самый низкий уровень.
С ними в лифте был армейский капитан, бледный и напряженный.
- Как вам удалось сюда проникнуть? - спросил его капитан. Было ясно,
что он был здесь курьером или исполнял какие-нибудь подобные глупые
поручения. - Как вам удалось обмануть всю охрану?
- Я наврал им, - ответил Ларс.
Продолжения разговора не последовало.
Двери лифта распахнулись, они вышли. Ларс, вместе с доктором Тодтом,
который молчал всю дорогу и во время процедуры представления предписания.
Они все шли и шли, пока не достигли последнего и самом изощренного поста
охраны, который окружал Правление ООН-3 ГБ в его комнатах во время сессий.
Ларс с гордостью отметил про себя, что оружие, там и сям направленное
прямо на него и доктора Тодта, изготовлено по проектам Корпорации Ларса. В
тонюсенькую щель в прозрачной, но непробиваемой перегородке от пола до
потолка он сунул все свои документы. На противоположной стороне
гражданское лицо, с седыми волосами, с настороженным выражением лица, и
даже, пожалуй, мудростью, написанной на его несколько хищных чертах,
склонившись над документами, подтверждающими личность Ларса, и его
предписанием. Он довольно долго разглядывал их... нет, все-таки не
чересчур долго. Кто бы что ни сказал в подобной ситуации.
Через настенное переговорное устройство престарелый представительный
мужчина произнес:
- Вы можете войти, мистер Паудердрай. Но сопровождающий вас - нет.
- Это мой доктор, - сказал Ларс.
Седовласый ответил:
- Да хоть бы и ваша мамаша!..
Перегородка раздвинулась ровно настолько, чтобы Ларс мог протиснуться
внутрь. И в это же самое время зазвенел предупредительный колокольчик.
- Вы вооружены, - заметил старик спокойно и протянул руку: - Давайте.
Ларс вытянул из своих карманов для досмотра все.
- Оружия нет, - сказал он. - Ключи, шариковая ручка, мелочь. Видите?
- Оставьте все здесь. - Он указал, где именно. Ларс увидел открытое в
стене окошечко. Через него служащая с тяжелым взглядом протягивала
проволочную корзинку.
Он опустил в корзинку все содержимое своих карманов, затем, по
инструкции, свой пояс с тяжелой металлической пряжкой, и, наконец (как во
сне, подумалось ему), свои туфли. В носках он подошел к большой комнате,
уже без доктора Тодта, открыл дверь и вошел.
Сидящий за столом главный помощник генерала Нитца, Майк Доубровский,
также в чине генерала, но с тремя звездами, взглянул на него. Без всякого
выражения на лице он кивнул Ларсу в знак приветствия и безапелляционно
указал ему на свободное место рядом. Ларс бесшумно обошел его и сел.
Дискуссия продолжалась без всякой паузы, без его представления как вновь
прибывшего.
Говорил специалист по носителям - Джин Какой-то. Он стоял, тоже без
ботинок, жестикулировал и говорил, почти срываясь на крик. Ларс постарался
придать своему лицу выражение почтительного внимания. Но на самом деле он
чувствовал себя невероятно уставшим. Он просто отдыхал, стараясь не
показывать этого. Он проник сюда. Все, что теперь происходило с ним, было
просто расслаблением.
- Вот, мистер Ларс, - внезапно прервал Джина Какого-то генерал Нитц,
озадачив Ларса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30