Я сижу на собственном завтраке.
— Ну так наслаждайтесь им. В наши дни многие русские голодают.
— Верно. Благодаря разлагающему влиянию капитализма.
— Ваша консервативная позиция не в счет.
— Спасибо, что напомнили, — с кислой миной изрек полковник Рушенко.
* * *
Харолд В. Смит связался по телефону с неким майором из СПЕЙСТРАК. Он представился генералом Смитом из штаба военно-космических сил США.
— Слушаю, генерал, — сказал тот.
— Ходят слухи, у вас в загашнике имеется некая штука, орбита которой позволяет предположить, что она причастна к инцидентам с «Биобабблом» и «Релайентом».
Его собеседник издал такой звук, словно подавился куриной костью.
— Генерал Смит, — с трудом выдавил он, — этот вопрос не в моей компетенции.
— Тогда соедините меня с тем, кто компетентен, — сказал Смит, который мгновенно угадал за неразговорчивостью неизвестного майора бюрократические игры.
— Секундочку.
В трубке что-то щелкнуло, потом пискнуло, наконец, связь оборвалась. Когда Смит снова набрал номер, линия была занята. Ему показалось, что даже гудок выдавал нетерпение и раздражение.
Тогда Смит подключился к активной базе данных СПЕЙСТРАК и получил доступ ко всем кадрам, поступающим в систему в режиме реального времени с многочисленных наземных станций слежения. Действуя методом исключения, Смит в конце концов нашел искомое — Объект 617.
Смит не очень хорошо разбирался в космической навигации. Он понял, что объект вращается по полярной орбите. Это означало, что он каждые девяносто минут совершал виток вокруг Земли и орбита его проецировалась на Северный и Южный полюсы. Поскольку Земля при этом вращалась вокруг своей оси, объект в тот или иной момент мог находиться практически над любой точкой земного шара, особенно если обладал способностью маневрирования.
Обычно такими характеристиками обладали спутники-шпионы.
Смит вызвал на экран монитора файл Object 617.
То, что он обнаружил, повергло его в состояние, близкое к ступору.
Из файла следовало, что объект был выведен на орбиту месяц назад космическим челноком «Буран» и в штабе командования военно-космическими силами получил классификацию разведывательного спутника, местонахождение которого надлежало регулярно отслеживать.
На снимках, сделанных при помощи наземной электронно-оптической системы космического слежения ГЕОДСС на базе ВВС в Мауи, был виден темный шар с серыми стальными стойками.
Харолд В. Смит никогда не видел спутника-шпиона такой странной конфигурации. Сколько он ни вглядывался, так и не смог обнаружить собственно объектив.
Закрыв файл, Смит снова взял трубку синего телефона для связи с Москвой.
— Римо, Объект шестьсот семнадцать существует. В системе СПЕЙСТРАК он значится как спутник-шпион. Его действительно вывел на орбиту русский «шаттл».
— Я так понимаю, нам предстоит побеседовать с русскими, которые занимаются программой «шаттла».
— Это будет непросто.
— Не беда, — беззаботно произнес Римо. — Наш хороший друг полковник Рушенко обещал помочь.
— Не забудьте нейтрализовать его, когда завершите эту фазу задания.
— Я уже подумал об этом, — сказал Римо, вешая трубку.
— Подумал о чем? — подозрительно спросил Рушенко.
— Вам привет от шефа.
— Вы меня не проведете. Вам приказано уничтожить меня, потому что я знаю о вашем существовании.
— Послушайте, вы бы сделали с нами то же самое. Собственно говоря, вы уже попытались это сделать.
Рушенко скривил рот и сквозь зубы процедил:
— Мне больше нечего вам сказать. К тому же я не закончил свой завтрак и страшно голоден.
— У нас нет времени, — сказал Римо, хватая его за шиворот.
— У меня в столе есть конфета.
Американец пожал плечами и принялся шарить в ящике стола. Наконец он извлек оттуда плитку в коричневой обертке.
— Что-то знакомое, — пробормотал он и показал плитку мастеру Синанджу. Чиун прищурился. На обертке красными буквами было по-русски написано «Марс».
— Что это? — спросил Римо.
— Где ты это взял? — прошипел Чиун.
— Это принадлежит полковнику Клинку.
— Так это русский шоколад «Марс»? — спросил Римо.
— Обычно я предпочитаю отечественные продукты, но российский шоколад в последнее время сильно испортился.
Римо сорвал обертку и сунул ее в карман, на память. Шоколадный батончик он выкинул в корзину.
— Я хотел это съесть, — попробовал было протестовать полковник Рушенко.
— Он может быть отравлен, — сказал Римо.
— Кому же придет в голову травить шоколад?
— Такому же кретину, который жрет икру, не дожидаясь, пока она превратится в рыбу, — с нескрываемым презрением изрек Чиун.
Вслед за этим стальные пальцы сдавили горло полковника, и он потерял сознание.
В желудке у него урчало.
Глава 28
Бартоломью Мич сидел в своей лаборатории, вперившись взглядом в экран. В комнате было шумно, работали многочисленные мониторы. По оконному стеклу скатывались струи дождя, скрывая от глаз серый, как устрица, мир.
Допивая крепкий кофе с сахаром, он думал об одном — лишь бы компьютер снова не подал этот мерзкий сигнал. Понимая, что надежды его тщетны. И точно, через минуту компьютер тоненько пискнул и на экране загорелось извещение о поступлении электронной корреспонденции.
Мич вывел ее на экран.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Возвращение.
Я в городе. Что нового?
Мич трясущимися от излишнего кофеина пальцами набрал ответ:
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: ...
Я убил человека.
Водителя тягача-транспортера НАСА.
Мгновение спустя на экране загорелось очередное сообщение:
Не должно тебя тревожить. Ты винтик в корпоративной машине. Каяться будешь в свободное от службы время. В рабочее время будешь делать то, что нужно фирме. Что говорит Паган?
Мич напечатал:
Снова муссирует версию с астероидами и озоновыми дырами. Но дело не в том, что говорит Паган. Дело в том, что говорится в прессе. Теперь они обвиняют Россию. Мы стали причиной всемирного кризиса.
Ответ:
Отлично! Надо подбросить дров. Нельзя позволить русским установить истину. Пусть думают, что это марсиане. Нанеси удар по Байконуру. Посильнее.
Когда Бартоломью Мич прочел зловещие, горевшие зеленым огнем слова, его сотрясла дрожь. Могут быть жертвы среди русских , — напечатал он. Он заранее знал, каким будет ответ. И не ошибся.
Они всего лишь пьяные крестьяне. Это наша работа. Действуй.
Бартоломью Мич тяжело поднялся с кресла, собираясь с духом, чтобы выполнить то, чего требовал от него его работодатель. Даже стекла его очков запотели от волнения. Они были похожи на затянутое пеленой дождя окно, за которым в туманном мареве висел похожий на гигантское блюдце объект с горящими по краям иллюминаторами, словно сторожевой корабль, посланец иного мира.
Глава 29
Для человека, возглавлявшего секретную службу контрразведки, полковник Рушенко отличался необыкновенной откровенностью.
— Сам я не люблю, когда мою организацию называют «Щит», — говорил он.
— Нам плевать, как она называется, — сказал Чиун.
Они находились на борту «Як-90», который дер-жал курс на Казахстан.
— Я хотел назвать ее «Rodina». Мазерленд по-вашему.
Римо протяжно зевнул.
— Но, к сожалению, к тому времени на телевидении уже была программа с одноименным названием. Не хотелось, чтобы получилась путаница. Да и передача мне не нравилась. Вообще меня воротит от современного российского телевидения.
— Что, засилье американских фильмов? — спросил Римо.
— Точно. А как вы догадались?
— На это же самое постоянно жалуются канадцы и французы.
— И совершенно обоснованно.
Римо решил сменить тему.
— Каковы истинные цели вашего «Щита»? — спросил он.
— Я уже говорил — сохранить союз.
— Союз? — переспросил Римо. — Какой еще союз?
— Советский Союз. Какой еще союз имеет историческое значение?
— Знаете, у нас в Америке тоже союз.
— Значит, вы симпатизируете нашим идеалам.
— Я бы так не сказал.
— Но мы теперь в одной команде, da?
— Nyet, мы с вами в разных командах.
— К какой организации вы принадлежите? — спросил Рушенко.
— А с чего вы взяли, что мы принадлежим к какой-то организации? — вопросом на вопрос ответил Римо.
— Для меня совершенно очевидно, что вы не из ЦРУ.
— Почему это очевидно?
Полковник Рушенко многозначительно улыбнулся:
— Если бы ЦРУ решило прибегнуть к помощи Дома Синанджу, об этом неизбежно стало бы известно в ФСК. А что известно ФСК, известно нам.
— Кто посадил своих людей в ЦРУ?
— Я ничего не могу утверждать. Скажу только одно — в ФСК точно есть наши люди.
Римо схватил полковника за покрытый черной щетиной загривок и встряхнул.
— Попробуем еще раз ответить на поставленный вопрос.
— Конечно, конечно, — пролепетал Рушенко.
— Имена, — потребовал Римо.
— Мне неизвестны имена.
Римо раздраженно фыркнул:
— Ответ неверный. Приготовьтесь к тому, что вас сейчас выбросят в окошко с высоты тридцать тысяч футов.
С этими словами Римо прижал русского лбом к окошку иллюминатора, чтобы тот прочувствовал весь ужас предстоящего падения.
— Я знаю только клички, — пролепетал Рушенко. — Это были люди КГБ, и мы решили не вдаваться в биографические подробности. Нам достаточно, что они снабжают нас информацией.
— А почему вы уверены, что эти люди не являются двойными агентами и не работают на ЦРУ? Или просто перебежчиками, поставляющими вам дезинформацию?
— Так или иначе вся информация, которая поступает из ЦРУ, все равно заведомо лживая и гроша ломаного не стоит, — ответил Рушенко.
— Это еще почему?
— Потому что они упорно не желают отказываться от услуг медиумов и экстрасенсов.
— Зачем тогда собирать ее?
— Полезно знать то, что, как считают в ЦРУ, известно им. Как полезно знать то, что они действительно знают.
— Да, пожалуй, я даже рад, что сам всего-навсего простой ассасин. От этой шпионской чехарды голова идет кругом.
— Это игры для настоящих мужчин, — самодовольно изрек Рушенко.
— Ерунда, — вмешался в разговор Чиун. — Информация не имеет никакого значения. Главное — это кто стоит у власти, кто выживет, а кто умрет.
Рушенко кивнул:
— Разумеется, это тоже важно. Однако в современном мире власть часто зависит от степени осведомленности.
— Власть в России никогда не была осведомленной, — подчеркнул Чиун, поглядывая за борт на серебристое крыло лайнера, словно опасаясь обнаружить на нем конструктивные изъяны. — Иначе России не пришлось бы снова и снова быть поверженной в хаос и анархию.
— Этот демократический эксперимент скоро закончится, — заявил Рушенко. — Будет установлен новый режим. Такой, как в старые добрые времена.
— России нужен новый царь, — возразил Чиун. — Если только найдется человек с чистой романовской кровью.
— Мы говорим на разных языках, — сказал Рушенко, про себя решив, что у этих двоих невозможно будет выпытать какие-то секретные сведения.
В салон зашел второй пилот, который объявил, что они подлетают к месту.
— До Ленинска не больше двадцати минут лёта, — сказал он по-английски. Римо предупредил, чтобы все разговоры во избежание недоразумений велись на английском.
Так продолжалось с тех самых пор, когда они с Чиуном приволокли полковника Рушенко в Шереметье-во-2, привели его в чувство и приказали задействовать все его связи, чтобы доставить их в Байконур.
Полковник Рушенко был так обрадован, обнаружив, что еще жив, что немедленно согласился и тут же по телефону заказал «Як-90». Они уже трижды садились для дозаправки, и всякий раз у руководителя «Щита» на земле оказывались свои люди, готовые исполнить любой его приказ.
Они пристегнули ремни безопасности, являвшие собой обыкновенную пеньковую веревку.
Полковник Рушенко в очередной раз извинился за неудобства, но таково уж было состояние постсоветской России, которое он называл «достойным сожаления антрактом».
Внизу простирались заснеженные степи Центральной Азии. Полковник Рушенко снова разговорился.
— Вот вам прекрасный образчик дезинформации, — сказал он. — Второй пилот сообщил, что мы приближаемся к Ленинску, верно?
— Ну и что? — спросил Римо.
— Но на самом деле Ленинск находится в трехстах километрах от Байконура.
Гладкий ноготь лег на сонную артерию полковника.
— В следующий раз осторожнее выбирайте слова, — предупредил его Чиун.
Полковник вдруг почувствовал, что обливается холодным потом. Он сглотнул подступивший к горлу комок и сдавленно произнес:
— Вы меня не поняли. Это не ловушка. Я просто привожу пример.
— Валяй, — сказал Римо.
— Когда Гагарин стал первым человеком, полетевшим в космос, ТАСС на весь мир заявил о том, что запуск космической ракеты был произведен с космодрома Байконур. Доверчивая западная пресса подхватила это сообщение, и с тех пор у вас принято считать, что стартовая площадка находится в Байконуре, хотя на самом деле она под Ленинском, то есть совсем в другом месте.
— И что?
— А то, что это заблуждение у вас бытует по сей день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Ну так наслаждайтесь им. В наши дни многие русские голодают.
— Верно. Благодаря разлагающему влиянию капитализма.
— Ваша консервативная позиция не в счет.
— Спасибо, что напомнили, — с кислой миной изрек полковник Рушенко.
* * *
Харолд В. Смит связался по телефону с неким майором из СПЕЙСТРАК. Он представился генералом Смитом из штаба военно-космических сил США.
— Слушаю, генерал, — сказал тот.
— Ходят слухи, у вас в загашнике имеется некая штука, орбита которой позволяет предположить, что она причастна к инцидентам с «Биобабблом» и «Релайентом».
Его собеседник издал такой звук, словно подавился куриной костью.
— Генерал Смит, — с трудом выдавил он, — этот вопрос не в моей компетенции.
— Тогда соедините меня с тем, кто компетентен, — сказал Смит, который мгновенно угадал за неразговорчивостью неизвестного майора бюрократические игры.
— Секундочку.
В трубке что-то щелкнуло, потом пискнуло, наконец, связь оборвалась. Когда Смит снова набрал номер, линия была занята. Ему показалось, что даже гудок выдавал нетерпение и раздражение.
Тогда Смит подключился к активной базе данных СПЕЙСТРАК и получил доступ ко всем кадрам, поступающим в систему в режиме реального времени с многочисленных наземных станций слежения. Действуя методом исключения, Смит в конце концов нашел искомое — Объект 617.
Смит не очень хорошо разбирался в космической навигации. Он понял, что объект вращается по полярной орбите. Это означало, что он каждые девяносто минут совершал виток вокруг Земли и орбита его проецировалась на Северный и Южный полюсы. Поскольку Земля при этом вращалась вокруг своей оси, объект в тот или иной момент мог находиться практически над любой точкой земного шара, особенно если обладал способностью маневрирования.
Обычно такими характеристиками обладали спутники-шпионы.
Смит вызвал на экран монитора файл Object 617.
То, что он обнаружил, повергло его в состояние, близкое к ступору.
Из файла следовало, что объект был выведен на орбиту месяц назад космическим челноком «Буран» и в штабе командования военно-космическими силами получил классификацию разведывательного спутника, местонахождение которого надлежало регулярно отслеживать.
На снимках, сделанных при помощи наземной электронно-оптической системы космического слежения ГЕОДСС на базе ВВС в Мауи, был виден темный шар с серыми стальными стойками.
Харолд В. Смит никогда не видел спутника-шпиона такой странной конфигурации. Сколько он ни вглядывался, так и не смог обнаружить собственно объектив.
Закрыв файл, Смит снова взял трубку синего телефона для связи с Москвой.
— Римо, Объект шестьсот семнадцать существует. В системе СПЕЙСТРАК он значится как спутник-шпион. Его действительно вывел на орбиту русский «шаттл».
— Я так понимаю, нам предстоит побеседовать с русскими, которые занимаются программой «шаттла».
— Это будет непросто.
— Не беда, — беззаботно произнес Римо. — Наш хороший друг полковник Рушенко обещал помочь.
— Не забудьте нейтрализовать его, когда завершите эту фазу задания.
— Я уже подумал об этом, — сказал Римо, вешая трубку.
— Подумал о чем? — подозрительно спросил Рушенко.
— Вам привет от шефа.
— Вы меня не проведете. Вам приказано уничтожить меня, потому что я знаю о вашем существовании.
— Послушайте, вы бы сделали с нами то же самое. Собственно говоря, вы уже попытались это сделать.
Рушенко скривил рот и сквозь зубы процедил:
— Мне больше нечего вам сказать. К тому же я не закончил свой завтрак и страшно голоден.
— У нас нет времени, — сказал Римо, хватая его за шиворот.
— У меня в столе есть конфета.
Американец пожал плечами и принялся шарить в ящике стола. Наконец он извлек оттуда плитку в коричневой обертке.
— Что-то знакомое, — пробормотал он и показал плитку мастеру Синанджу. Чиун прищурился. На обертке красными буквами было по-русски написано «Марс».
— Что это? — спросил Римо.
— Где ты это взял? — прошипел Чиун.
— Это принадлежит полковнику Клинку.
— Так это русский шоколад «Марс»? — спросил Римо.
— Обычно я предпочитаю отечественные продукты, но российский шоколад в последнее время сильно испортился.
Римо сорвал обертку и сунул ее в карман, на память. Шоколадный батончик он выкинул в корзину.
— Я хотел это съесть, — попробовал было протестовать полковник Рушенко.
— Он может быть отравлен, — сказал Римо.
— Кому же придет в голову травить шоколад?
— Такому же кретину, который жрет икру, не дожидаясь, пока она превратится в рыбу, — с нескрываемым презрением изрек Чиун.
Вслед за этим стальные пальцы сдавили горло полковника, и он потерял сознание.
В желудке у него урчало.
Глава 28
Бартоломью Мич сидел в своей лаборатории, вперившись взглядом в экран. В комнате было шумно, работали многочисленные мониторы. По оконному стеклу скатывались струи дождя, скрывая от глаз серый, как устрица, мир.
Допивая крепкий кофе с сахаром, он думал об одном — лишь бы компьютер снова не подал этот мерзкий сигнал. Понимая, что надежды его тщетны. И точно, через минуту компьютер тоненько пискнул и на экране загорелось извещение о поступлении электронной корреспонденции.
Мич вывел ее на экран.
Кому: R&D@qnm.com
От: RM@qnm.com
Предмет: Возвращение.
Я в городе. Что нового?
Мич трясущимися от излишнего кофеина пальцами набрал ответ:
Кому: RM@qnm.com
От: R&D@qnm.com
Предмет: ...
Я убил человека.
Водителя тягача-транспортера НАСА.
Мгновение спустя на экране загорелось очередное сообщение:
Не должно тебя тревожить. Ты винтик в корпоративной машине. Каяться будешь в свободное от службы время. В рабочее время будешь делать то, что нужно фирме. Что говорит Паган?
Мич напечатал:
Снова муссирует версию с астероидами и озоновыми дырами. Но дело не в том, что говорит Паган. Дело в том, что говорится в прессе. Теперь они обвиняют Россию. Мы стали причиной всемирного кризиса.
Ответ:
Отлично! Надо подбросить дров. Нельзя позволить русским установить истину. Пусть думают, что это марсиане. Нанеси удар по Байконуру. Посильнее.
Когда Бартоломью Мич прочел зловещие, горевшие зеленым огнем слова, его сотрясла дрожь. Могут быть жертвы среди русских , — напечатал он. Он заранее знал, каким будет ответ. И не ошибся.
Они всего лишь пьяные крестьяне. Это наша работа. Действуй.
Бартоломью Мич тяжело поднялся с кресла, собираясь с духом, чтобы выполнить то, чего требовал от него его работодатель. Даже стекла его очков запотели от волнения. Они были похожи на затянутое пеленой дождя окно, за которым в туманном мареве висел похожий на гигантское блюдце объект с горящими по краям иллюминаторами, словно сторожевой корабль, посланец иного мира.
Глава 29
Для человека, возглавлявшего секретную службу контрразведки, полковник Рушенко отличался необыкновенной откровенностью.
— Сам я не люблю, когда мою организацию называют «Щит», — говорил он.
— Нам плевать, как она называется, — сказал Чиун.
Они находились на борту «Як-90», который дер-жал курс на Казахстан.
— Я хотел назвать ее «Rodina». Мазерленд по-вашему.
Римо протяжно зевнул.
— Но, к сожалению, к тому времени на телевидении уже была программа с одноименным названием. Не хотелось, чтобы получилась путаница. Да и передача мне не нравилась. Вообще меня воротит от современного российского телевидения.
— Что, засилье американских фильмов? — спросил Римо.
— Точно. А как вы догадались?
— На это же самое постоянно жалуются канадцы и французы.
— И совершенно обоснованно.
Римо решил сменить тему.
— Каковы истинные цели вашего «Щита»? — спросил он.
— Я уже говорил — сохранить союз.
— Союз? — переспросил Римо. — Какой еще союз?
— Советский Союз. Какой еще союз имеет историческое значение?
— Знаете, у нас в Америке тоже союз.
— Значит, вы симпатизируете нашим идеалам.
— Я бы так не сказал.
— Но мы теперь в одной команде, da?
— Nyet, мы с вами в разных командах.
— К какой организации вы принадлежите? — спросил Рушенко.
— А с чего вы взяли, что мы принадлежим к какой-то организации? — вопросом на вопрос ответил Римо.
— Для меня совершенно очевидно, что вы не из ЦРУ.
— Почему это очевидно?
Полковник Рушенко многозначительно улыбнулся:
— Если бы ЦРУ решило прибегнуть к помощи Дома Синанджу, об этом неизбежно стало бы известно в ФСК. А что известно ФСК, известно нам.
— Кто посадил своих людей в ЦРУ?
— Я ничего не могу утверждать. Скажу только одно — в ФСК точно есть наши люди.
Римо схватил полковника за покрытый черной щетиной загривок и встряхнул.
— Попробуем еще раз ответить на поставленный вопрос.
— Конечно, конечно, — пролепетал Рушенко.
— Имена, — потребовал Римо.
— Мне неизвестны имена.
Римо раздраженно фыркнул:
— Ответ неверный. Приготовьтесь к тому, что вас сейчас выбросят в окошко с высоты тридцать тысяч футов.
С этими словами Римо прижал русского лбом к окошку иллюминатора, чтобы тот прочувствовал весь ужас предстоящего падения.
— Я знаю только клички, — пролепетал Рушенко. — Это были люди КГБ, и мы решили не вдаваться в биографические подробности. Нам достаточно, что они снабжают нас информацией.
— А почему вы уверены, что эти люди не являются двойными агентами и не работают на ЦРУ? Или просто перебежчиками, поставляющими вам дезинформацию?
— Так или иначе вся информация, которая поступает из ЦРУ, все равно заведомо лживая и гроша ломаного не стоит, — ответил Рушенко.
— Это еще почему?
— Потому что они упорно не желают отказываться от услуг медиумов и экстрасенсов.
— Зачем тогда собирать ее?
— Полезно знать то, что, как считают в ЦРУ, известно им. Как полезно знать то, что они действительно знают.
— Да, пожалуй, я даже рад, что сам всего-навсего простой ассасин. От этой шпионской чехарды голова идет кругом.
— Это игры для настоящих мужчин, — самодовольно изрек Рушенко.
— Ерунда, — вмешался в разговор Чиун. — Информация не имеет никакого значения. Главное — это кто стоит у власти, кто выживет, а кто умрет.
Рушенко кивнул:
— Разумеется, это тоже важно. Однако в современном мире власть часто зависит от степени осведомленности.
— Власть в России никогда не была осведомленной, — подчеркнул Чиун, поглядывая за борт на серебристое крыло лайнера, словно опасаясь обнаружить на нем конструктивные изъяны. — Иначе России не пришлось бы снова и снова быть поверженной в хаос и анархию.
— Этот демократический эксперимент скоро закончится, — заявил Рушенко. — Будет установлен новый режим. Такой, как в старые добрые времена.
— России нужен новый царь, — возразил Чиун. — Если только найдется человек с чистой романовской кровью.
— Мы говорим на разных языках, — сказал Рушенко, про себя решив, что у этих двоих невозможно будет выпытать какие-то секретные сведения.
В салон зашел второй пилот, который объявил, что они подлетают к месту.
— До Ленинска не больше двадцати минут лёта, — сказал он по-английски. Римо предупредил, чтобы все разговоры во избежание недоразумений велись на английском.
Так продолжалось с тех самых пор, когда они с Чиуном приволокли полковника Рушенко в Шереметье-во-2, привели его в чувство и приказали задействовать все его связи, чтобы доставить их в Байконур.
Полковник Рушенко был так обрадован, обнаружив, что еще жив, что немедленно согласился и тут же по телефону заказал «Як-90». Они уже трижды садились для дозаправки, и всякий раз у руководителя «Щита» на земле оказывались свои люди, готовые исполнить любой его приказ.
Они пристегнули ремни безопасности, являвшие собой обыкновенную пеньковую веревку.
Полковник Рушенко в очередной раз извинился за неудобства, но таково уж было состояние постсоветской России, которое он называл «достойным сожаления антрактом».
Внизу простирались заснеженные степи Центральной Азии. Полковник Рушенко снова разговорился.
— Вот вам прекрасный образчик дезинформации, — сказал он. — Второй пилот сообщил, что мы приближаемся к Ленинску, верно?
— Ну и что? — спросил Римо.
— Но на самом деле Ленинск находится в трехстах километрах от Байконура.
Гладкий ноготь лег на сонную артерию полковника.
— В следующий раз осторожнее выбирайте слова, — предупредил его Чиун.
Полковник вдруг почувствовал, что обливается холодным потом. Он сглотнул подступивший к горлу комок и сдавленно произнес:
— Вы меня не поняли. Это не ловушка. Я просто привожу пример.
— Валяй, — сказал Римо.
— Когда Гагарин стал первым человеком, полетевшим в космос, ТАСС на весь мир заявил о том, что запуск космической ракеты был произведен с космодрома Байконур. Доверчивая западная пресса подхватила это сообщение, и с тех пор у вас принято считать, что стартовая площадка находится в Байконуре, хотя на самом деле она под Ленинском, то есть совсем в другом месте.
— И что?
— А то, что это заблуждение у вас бытует по сей день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38