Надо было менять диспозицию.
Анджей попытался сползти по ступенькам, и это получилось неожиданно легко. Вот только раненый бок при ударе спиной о каждую очередную ступеньку пронизывала доходящая до самого мозжечка боль. Труднее было остановиться, когда он заскользил вниз, норовя влететь в зону прямого поражения.
Свой автомат Краковяк, оказывается, все это время сжимал в руках. Наконец сумел расцепить закаменевшие пальцы левой руки и затормозил, вцепившись в столбик перил. Боль обрушилась и затопила все. Анджей в третий раз потерял сознание.
Очнувшись, Краковяк увидел совсем рядом несколько зеленовато-коричневых фигур, а над ними черно-коричневые пятна. Когда зрение сфокусировалось и предметы перестали расплываться в глазах, стало ясно - это солдаты-негры. Выстрелов почему-то больше не было. Сколько прошло времени, он судить не мог.
Анджей, лежа все в той же неудобной позе, собрал все свои силы, приподнялся, прислонился спиной к перилам, застонав (на лбу выступила испарина), упер приклад в плечо и разрядил магазин в эти чужие лица.
Приклад “никонова” толкал его назад, отдаваясь в ране тупыми пульсирующими ударами. Бок разросся до размеров тела - всех других органов просто не существовало. Горячая гильза отпрыгнула прямо в рот и обожгла губы. “Машинка” рвалась из рук, словно Краковяк стрелял впервые в жизни, но пули, похоже, все-ж-таки попали туда, куда надо. Во всяком случае, черные лица враз пропали.
- К…Коля! - раздался из-под лестницы чей-то сип. Неужели это ведущий? - Ж…живой?
- Да! - только и смог ответить Анджей.
- Витю и Славу…- ведущий говорил с большим трудом. - Меня… ноги… ситечко… Т…ты лучше…- Замолчал, чтобы перевести дух.
Солдаты почему-то больше не появлялись. И вокруг была непонятная тишина. Краковяк не мог поверить, что всех убил. Впрочем, быть может, их и было-то только двое.
Анджей начал снова сползать по ступенькам, но вскоре уперся подошвами во что-то мягкое. Никак было не посмотреть.
- У меня… пленка, - наконец снова подал голос ведущий. А Краковяк уж было подумал, что тот замолчал навсегда. - Шергин… передал. В машине… сжечь не успели…
Снова тишина, слышен лишь нехороший сип ведущего. “Надо перевернуться, перевернуться”, - раз за разом повторял Анджей, а решимости попробовать все не было. Боялся, что сразу же “провалится” снова.
- Доползешь… Я связался… тогда… Сейчас рация… в хлам… Вертолет… метрах ста… за воротами… Башня… водонапорная… Пальнешь - услышат…- Замолчал. - Ждать… пять минут - до часу… Слышишь меня?! - Это уже на всю лестницу. Видно, испугался и вложил в этот крик все оставшиеся силы.
- Да! - выдавил из себя Анджей, но ведущий не ответил. Надо было как-то встать на ноги. Опереться на автомат и… и… Ох!
В четвертый раз Краковяк очнулся и обнаружил, что стоит на коленях, продолжая опираться грудью на ствол “никонова”.
“Зачем я все это делаю? Что мне до этой пленки? До этих русских? - с безнадежным запозданием возникла такая здравая мысль. - А что еще остается? Лечь вот тут и умереть, так и не проснувшись, не вырвавшись из этого могильного сна? Тем более, теперь у него было обязательство перед ведущим. Нельзя обмануть его… Никак нельзя”.
Прямо у ног Анджея лежал труп негра. На груди под накладным карманом виднелся рельефный красно-черный значок с золотыми буквами: “Отличный боец АР”. Краковяк зачем-то пощупал этот значок… Тот же самый! Кончики пальцев не могли обознаться: именно такой был прикреплен к подкладке пиджака того, кто убил в Нью-Йорке Крота. “Значит, все из одной шайки, - даже с некоторым облегчением подумал Анджей. - Так что это и мое дело.”
Он привалился к стене. Он уже стоял в полный рост. Как это получилось, сам не знал. Не мог же Краковяк встать, будучи без сознания… Лицо, грудь, спина в холодном поту - откуда еще в теле влага? Только тут вспомнил о фляге, с трудом отцепил с пояса, поднес к губам. Там была вода - теплая, противная, обеззараженная, но все-таки настоящая вода…
Лицо ведущего было неподвижно, грудь не вздымалась. Анджей попытался наклониться и упал прямо на него. Ведущий был мертв. Кассета с пленкой оказалась под ним - ведущий защищал ее от пуль своим телом. Помогло ли - неизвестно, во всяком случае, внешне она казалась целой. Краковяк сунул пленку за пазуху.
Когда он снова встал на ноги, на часах было четверть первого. Впереди сорок минут и пятьсот шагов. Да плюс еще боевики…
Весь его путь до водонапорной башни остался где-то за кадром. Как добирался туда, Анджей так и не мог вспомнить - даже потом. Стрелял он в кого-то? Наверное - автомат в руках был горячий, почти раскаленный. А может быть, это только казалось… Последнее, что он увидел, был вращающийся вертолетный винт и заваливающиеся вместе с линией горизонта пятнистые фигуры. На самом деле падал, конечно же, именно он.
Глава тринадцатая
10 ОКТЯБРЯ (окончание)
62
По сообщению агентства “ПРЕСС-Африк”, драматические события в Восточной Африке сегодня достигли кульминации. “Генерал-Могила” снова показал свое истинное лицо.
С раннего утра на позиции так называемых миротворческих сил ООН двинулись из ТАР колоссальные толпы беженцев, которых стронул с родных мест ужасающий голод, спровоцированный военной блокадой. Несмотря на то, что командующий войсками ООН генерал-лейтенант Игорь Примак заблаговременно был информирован о приближении огромных скоплений гражданского населения, проходы в минных полях и проволочных заграждениях проделаны не были. Женщины, дети, старики каждую минуту гибли тысячами, устилая своими телами подступы к ооновским позициям. Солдаты в голубых касках безучастно наблюдали за истреблением безвинных людей.
Очевидцы подтверждают, что среди сотен тысяч африканцев, переходивших линию фронта, не было ни одного военнослужащего. Не было отмечено и ни одного факта принуждения гражданских лиц к подобному “маршу смерти” со стороны властей ТАР.
В результате чудовищных действий генерала Примака при преступном попустительстве Генерального секретаря ООН произошел акт невиданного в истории человечества геноцида: всего за один день было истреблено полмиллиона беженцев. Ненависть белых сановников к свободолюбивому черному населению Африки еще раз продемонстрирована со всей очевидностью. Можно констатировать, что так называемые миротворческие усилия ООН в Восточной Африке полностью разоблачены в глазах мировой общественности и окончательно провалились. Остается надеяться, что мировое сообщество осознает весь ужас содеянного “генералом-Могилой” и добьется скорого суда над палачом и его высокими покровителями.
63
ПРИМАК (4)
- Вы хоть понимаете, в какое положение поставили меня?! - Равандран почти кричал.
- Я остановил новое и самое опасное наступление Хабада. Это единственный непреложный факт, остальное - слухи, домыслы, доносы и благие пожелания. Если б мне не удалось это сделать, моему преемнику пришлось бы оборонять Асуанскую плотину и отбивать морские десанты в Йемене.
- Вопрос о вашей отставке уже решен. Я хочу, чтобы вы немедленно передали дела своему начштаба. Я с ним переговорю и надлежащим образом проинструктирую. Он же и вручит бразды правления новому командующему.
- И кто окажется этим “счастливцем”, если не секрет? - с лихорадочной веселостью осведомился Примак.
- Генерал-лейтенант Мис… Он лучше других знает обстановку, - стал оправдываться Генсек, а ведь только что у него был прокурорский тон. - На всякий случай я держал его в курсе всех изменений военной и политической ситуации…
Пауза.
- Вы сами не ведаете, что творите, - наконец проговорил Примак негнущимся голосом. - Он же совершенно беспомощен и все наши успехи сведет на “нет”. Все усилия, все жертвы будут напрасны.
- Мне лучше знать!.. Уж кому-кому меня судить, но только не вам! - Равандран перевел дух и сказал уже гораздо спокойнее: - Надеюсь, вы выполните мое распоряжение.
- Само собой, господин Генеральный секретарь.
- Вот и хорошо. Тогда пусть подойдет к фону ваш начштаба.
- Сейчас…
Генералу действительно удалось остановить наступление Народной Революции. Захваченную десантниками в Кисангани пленку с “Хабад КОМАНДОЙ” спешно доставили в штаб. Вторая была добыта батальонными разведчиками в расположении “смертельной” бригады имени Нкрумы. Размножали их, когда черные камикадзе снова пошли на прорыв. Одновременно было смонтировано несколько стационарных телепередатчиков. Ооновская авиация в это время уничтожала переправы через Конго, Убанги и другие реки в тылу врага. Военными и гражданскими самолетами начали прибывать телемониторы и видеомагнитофоны из соседних стран. Власти Кении, Уганды, Эфиопии и Республики Белого Нила были кровно заинтересованы в поражении Хаба-да и активно помогали “голубым каскам”. Саперы спешно проделывали узкие проходы в минных полях, чтобы выдвинуть навстречу штурмующим ооновские позиции толпам свое новое оружие.
Наконец копии пленки вместе с “ящиками” попали на передовую. Тем временем валы из спиралей Бруно были преодолены уже в трех местах, и неграм оставалось пройти последние двадцать минированных метров. Снова гремели взрывы. Кое-кто из жителей ТАР уже добрался до свежепроделанных саперами проходов и устремился к первой линии окопов. Солдаты сдерживали их голыми руками. Все оружие было заблаговременно вывезено в тыл. Наконец передача началась…
- Хабад КОМАНДА! - вещал с экранов Лидер Революции, и толпа замирала. Так было по всей линии фронта. В воцарившейся невероятной тишине люди стояли, застыв в ожидании последующего приказа, словно кролики, загипнотизированные удавом. Но приказа все не было - в полевых условиях не удалось синтезировать голос Хабада, а ученые только еще вылетели двумя рейсами из Парижа и Нью-Йорка.
Потом - примерно через полчаса - начиналось какое-то шевеление, и вот уже люди один за другим стряхивали с себя оцепенение и возвращались к исполнению прежнего приказа, правда, чуть более вяло.
- Хабад КОМАНДА! - тут же звучало снова и все повторялось. Так проходил час за часом. С каждым разом возвращаться к активным действиям было все труднее - стала возникать заторможенность, да и голод с усталостью брали свое.
А когда из-за линии фронта открыла огонь уцелевшая Хабадова артиллерия, пытаясь уничтожить ооновские телепередатчики, она была моментально подавлена шквальным огнем и бомбо-штурмовыми ударами “голубых касок”.
К ночи последние африканцы в изнеможении попадали перед экранами. Силы окончательно покинули их. Можно было начинать операцию по их вывозу в тыл и “раззомбированию”.
Все это время Примак самым наглым образом игнорировал беспрерывные вызовы из Штаб-квартиры ООН. Генерал-лейтенант прекрасно понимал, что уже этим одним подписывает себе приговор, но другого пути остановить “марш смерти” не было.
…“Пятачок”, который дожидался в соседней комнате, неторопливо подошел к видеофону. Он был бледен и лишь на круглых бритых щеках проступил багровый румянец.
Примак успокаивающе похлопал его по плечу и вышел. Адъютант хотел что-то доложить, но генерал-лейтенант остановил его:
- Погоди. Доложишь генерал-майору Сидорову. - Так на самом деле звали “Пятачка”. - Я передаю ему командование.
- Слушаюсь, - растерянно ответил тот. - А что случилось, Игорь Николаевич?
- Я передаю ему командование, - повторил Примак. Голос его был сухим и ломким. Он разозлился на себя: еще не хватало распускать нюни на глазах подчиненных!
Генерал-лейтенант сел, облокотившись на спинку стула. Он вспомнил вдруг свой отъезд из Москвы.
На огромном летном поле маленькие фигурки жены и старшей дочери казались какими-то неприкаянными, даже жалкими. Рядом с ними неподвижно стоял офицер охраны, одетый в штатское, он курил, время от времени быстро посматривая по сторонам.
Игорь Николаевич убедился, что погрузка штабного имущества идет полным ходом, что ЕГО самолет уже готов к вылету, и быстрым шагом направился к Жанне с Иринкой. Жена припустила ему навстречу, а дочка немного отстала.
Жанна повисла у него на шее.
- Ей богу, неудобно…- он не договорил, пришлось ответить на поцелуй. - Ну ты уж… Как будто навсегда прощаемся…- Отдышался и впился в ее губы снова.
Иринка терпеливо ждала своей очереди.
- Тяжко что-то на душе, - прошептала жена ему в самое ухо. - Береги себя, Ига…
- Ну ты же знаешь: я - заговоренный! - усмехнулся Примак. - Лоб чугунный, сердце луженое, а затылка и вовсе нет. - Но она и не думала смеяться в ответ.
- Ты надолго?
- Ну… не знаю. Месяца два или три. На таких должностях долго не засиживаются.
- А мне нельзя к тебе? - Взгляд просительный, а в голосе уже изначально безнадежность.
- Не положено. Ты же знаешь, котенок.
Он крепко прижал ее к груди, уже больше ни на кого не обращая внимания. Потом мягко отпустил жену, рывком - как в прежние годы - подхватил на руки “дочурку”, которая была теперь едва ли не с него ростом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Анджей попытался сползти по ступенькам, и это получилось неожиданно легко. Вот только раненый бок при ударе спиной о каждую очередную ступеньку пронизывала доходящая до самого мозжечка боль. Труднее было остановиться, когда он заскользил вниз, норовя влететь в зону прямого поражения.
Свой автомат Краковяк, оказывается, все это время сжимал в руках. Наконец сумел расцепить закаменевшие пальцы левой руки и затормозил, вцепившись в столбик перил. Боль обрушилась и затопила все. Анджей в третий раз потерял сознание.
Очнувшись, Краковяк увидел совсем рядом несколько зеленовато-коричневых фигур, а над ними черно-коричневые пятна. Когда зрение сфокусировалось и предметы перестали расплываться в глазах, стало ясно - это солдаты-негры. Выстрелов почему-то больше не было. Сколько прошло времени, он судить не мог.
Анджей, лежа все в той же неудобной позе, собрал все свои силы, приподнялся, прислонился спиной к перилам, застонав (на лбу выступила испарина), упер приклад в плечо и разрядил магазин в эти чужие лица.
Приклад “никонова” толкал его назад, отдаваясь в ране тупыми пульсирующими ударами. Бок разросся до размеров тела - всех других органов просто не существовало. Горячая гильза отпрыгнула прямо в рот и обожгла губы. “Машинка” рвалась из рук, словно Краковяк стрелял впервые в жизни, но пули, похоже, все-ж-таки попали туда, куда надо. Во всяком случае, черные лица враз пропали.
- К…Коля! - раздался из-под лестницы чей-то сип. Неужели это ведущий? - Ж…живой?
- Да! - только и смог ответить Анджей.
- Витю и Славу…- ведущий говорил с большим трудом. - Меня… ноги… ситечко… Т…ты лучше…- Замолчал, чтобы перевести дух.
Солдаты почему-то больше не появлялись. И вокруг была непонятная тишина. Краковяк не мог поверить, что всех убил. Впрочем, быть может, их и было-то только двое.
Анджей начал снова сползать по ступенькам, но вскоре уперся подошвами во что-то мягкое. Никак было не посмотреть.
- У меня… пленка, - наконец снова подал голос ведущий. А Краковяк уж было подумал, что тот замолчал навсегда. - Шергин… передал. В машине… сжечь не успели…
Снова тишина, слышен лишь нехороший сип ведущего. “Надо перевернуться, перевернуться”, - раз за разом повторял Анджей, а решимости попробовать все не было. Боялся, что сразу же “провалится” снова.
- Доползешь… Я связался… тогда… Сейчас рация… в хлам… Вертолет… метрах ста… за воротами… Башня… водонапорная… Пальнешь - услышат…- Замолчал. - Ждать… пять минут - до часу… Слышишь меня?! - Это уже на всю лестницу. Видно, испугался и вложил в этот крик все оставшиеся силы.
- Да! - выдавил из себя Анджей, но ведущий не ответил. Надо было как-то встать на ноги. Опереться на автомат и… и… Ох!
В четвертый раз Краковяк очнулся и обнаружил, что стоит на коленях, продолжая опираться грудью на ствол “никонова”.
“Зачем я все это делаю? Что мне до этой пленки? До этих русских? - с безнадежным запозданием возникла такая здравая мысль. - А что еще остается? Лечь вот тут и умереть, так и не проснувшись, не вырвавшись из этого могильного сна? Тем более, теперь у него было обязательство перед ведущим. Нельзя обмануть его… Никак нельзя”.
Прямо у ног Анджея лежал труп негра. На груди под накладным карманом виднелся рельефный красно-черный значок с золотыми буквами: “Отличный боец АР”. Краковяк зачем-то пощупал этот значок… Тот же самый! Кончики пальцев не могли обознаться: именно такой был прикреплен к подкладке пиджака того, кто убил в Нью-Йорке Крота. “Значит, все из одной шайки, - даже с некоторым облегчением подумал Анджей. - Так что это и мое дело.”
Он привалился к стене. Он уже стоял в полный рост. Как это получилось, сам не знал. Не мог же Краковяк встать, будучи без сознания… Лицо, грудь, спина в холодном поту - откуда еще в теле влага? Только тут вспомнил о фляге, с трудом отцепил с пояса, поднес к губам. Там была вода - теплая, противная, обеззараженная, но все-таки настоящая вода…
Лицо ведущего было неподвижно, грудь не вздымалась. Анджей попытался наклониться и упал прямо на него. Ведущий был мертв. Кассета с пленкой оказалась под ним - ведущий защищал ее от пуль своим телом. Помогло ли - неизвестно, во всяком случае, внешне она казалась целой. Краковяк сунул пленку за пазуху.
Когда он снова встал на ноги, на часах было четверть первого. Впереди сорок минут и пятьсот шагов. Да плюс еще боевики…
Весь его путь до водонапорной башни остался где-то за кадром. Как добирался туда, Анджей так и не мог вспомнить - даже потом. Стрелял он в кого-то? Наверное - автомат в руках был горячий, почти раскаленный. А может быть, это только казалось… Последнее, что он увидел, был вращающийся вертолетный винт и заваливающиеся вместе с линией горизонта пятнистые фигуры. На самом деле падал, конечно же, именно он.
Глава тринадцатая
10 ОКТЯБРЯ (окончание)
62
По сообщению агентства “ПРЕСС-Африк”, драматические события в Восточной Африке сегодня достигли кульминации. “Генерал-Могила” снова показал свое истинное лицо.
С раннего утра на позиции так называемых миротворческих сил ООН двинулись из ТАР колоссальные толпы беженцев, которых стронул с родных мест ужасающий голод, спровоцированный военной блокадой. Несмотря на то, что командующий войсками ООН генерал-лейтенант Игорь Примак заблаговременно был информирован о приближении огромных скоплений гражданского населения, проходы в минных полях и проволочных заграждениях проделаны не были. Женщины, дети, старики каждую минуту гибли тысячами, устилая своими телами подступы к ооновским позициям. Солдаты в голубых касках безучастно наблюдали за истреблением безвинных людей.
Очевидцы подтверждают, что среди сотен тысяч африканцев, переходивших линию фронта, не было ни одного военнослужащего. Не было отмечено и ни одного факта принуждения гражданских лиц к подобному “маршу смерти” со стороны властей ТАР.
В результате чудовищных действий генерала Примака при преступном попустительстве Генерального секретаря ООН произошел акт невиданного в истории человечества геноцида: всего за один день было истреблено полмиллиона беженцев. Ненависть белых сановников к свободолюбивому черному населению Африки еще раз продемонстрирована со всей очевидностью. Можно констатировать, что так называемые миротворческие усилия ООН в Восточной Африке полностью разоблачены в глазах мировой общественности и окончательно провалились. Остается надеяться, что мировое сообщество осознает весь ужас содеянного “генералом-Могилой” и добьется скорого суда над палачом и его высокими покровителями.
63
ПРИМАК (4)
- Вы хоть понимаете, в какое положение поставили меня?! - Равандран почти кричал.
- Я остановил новое и самое опасное наступление Хабада. Это единственный непреложный факт, остальное - слухи, домыслы, доносы и благие пожелания. Если б мне не удалось это сделать, моему преемнику пришлось бы оборонять Асуанскую плотину и отбивать морские десанты в Йемене.
- Вопрос о вашей отставке уже решен. Я хочу, чтобы вы немедленно передали дела своему начштаба. Я с ним переговорю и надлежащим образом проинструктирую. Он же и вручит бразды правления новому командующему.
- И кто окажется этим “счастливцем”, если не секрет? - с лихорадочной веселостью осведомился Примак.
- Генерал-лейтенант Мис… Он лучше других знает обстановку, - стал оправдываться Генсек, а ведь только что у него был прокурорский тон. - На всякий случай я держал его в курсе всех изменений военной и политической ситуации…
Пауза.
- Вы сами не ведаете, что творите, - наконец проговорил Примак негнущимся голосом. - Он же совершенно беспомощен и все наши успехи сведет на “нет”. Все усилия, все жертвы будут напрасны.
- Мне лучше знать!.. Уж кому-кому меня судить, но только не вам! - Равандран перевел дух и сказал уже гораздо спокойнее: - Надеюсь, вы выполните мое распоряжение.
- Само собой, господин Генеральный секретарь.
- Вот и хорошо. Тогда пусть подойдет к фону ваш начштаба.
- Сейчас…
Генералу действительно удалось остановить наступление Народной Революции. Захваченную десантниками в Кисангани пленку с “Хабад КОМАНДОЙ” спешно доставили в штаб. Вторая была добыта батальонными разведчиками в расположении “смертельной” бригады имени Нкрумы. Размножали их, когда черные камикадзе снова пошли на прорыв. Одновременно было смонтировано несколько стационарных телепередатчиков. Ооновская авиация в это время уничтожала переправы через Конго, Убанги и другие реки в тылу врага. Военными и гражданскими самолетами начали прибывать телемониторы и видеомагнитофоны из соседних стран. Власти Кении, Уганды, Эфиопии и Республики Белого Нила были кровно заинтересованы в поражении Хаба-да и активно помогали “голубым каскам”. Саперы спешно проделывали узкие проходы в минных полях, чтобы выдвинуть навстречу штурмующим ооновские позиции толпам свое новое оружие.
Наконец копии пленки вместе с “ящиками” попали на передовую. Тем временем валы из спиралей Бруно были преодолены уже в трех местах, и неграм оставалось пройти последние двадцать минированных метров. Снова гремели взрывы. Кое-кто из жителей ТАР уже добрался до свежепроделанных саперами проходов и устремился к первой линии окопов. Солдаты сдерживали их голыми руками. Все оружие было заблаговременно вывезено в тыл. Наконец передача началась…
- Хабад КОМАНДА! - вещал с экранов Лидер Революции, и толпа замирала. Так было по всей линии фронта. В воцарившейся невероятной тишине люди стояли, застыв в ожидании последующего приказа, словно кролики, загипнотизированные удавом. Но приказа все не было - в полевых условиях не удалось синтезировать голос Хабада, а ученые только еще вылетели двумя рейсами из Парижа и Нью-Йорка.
Потом - примерно через полчаса - начиналось какое-то шевеление, и вот уже люди один за другим стряхивали с себя оцепенение и возвращались к исполнению прежнего приказа, правда, чуть более вяло.
- Хабад КОМАНДА! - тут же звучало снова и все повторялось. Так проходил час за часом. С каждым разом возвращаться к активным действиям было все труднее - стала возникать заторможенность, да и голод с усталостью брали свое.
А когда из-за линии фронта открыла огонь уцелевшая Хабадова артиллерия, пытаясь уничтожить ооновские телепередатчики, она была моментально подавлена шквальным огнем и бомбо-штурмовыми ударами “голубых касок”.
К ночи последние африканцы в изнеможении попадали перед экранами. Силы окончательно покинули их. Можно было начинать операцию по их вывозу в тыл и “раззомбированию”.
Все это время Примак самым наглым образом игнорировал беспрерывные вызовы из Штаб-квартиры ООН. Генерал-лейтенант прекрасно понимал, что уже этим одним подписывает себе приговор, но другого пути остановить “марш смерти” не было.
…“Пятачок”, который дожидался в соседней комнате, неторопливо подошел к видеофону. Он был бледен и лишь на круглых бритых щеках проступил багровый румянец.
Примак успокаивающе похлопал его по плечу и вышел. Адъютант хотел что-то доложить, но генерал-лейтенант остановил его:
- Погоди. Доложишь генерал-майору Сидорову. - Так на самом деле звали “Пятачка”. - Я передаю ему командование.
- Слушаюсь, - растерянно ответил тот. - А что случилось, Игорь Николаевич?
- Я передаю ему командование, - повторил Примак. Голос его был сухим и ломким. Он разозлился на себя: еще не хватало распускать нюни на глазах подчиненных!
Генерал-лейтенант сел, облокотившись на спинку стула. Он вспомнил вдруг свой отъезд из Москвы.
На огромном летном поле маленькие фигурки жены и старшей дочери казались какими-то неприкаянными, даже жалкими. Рядом с ними неподвижно стоял офицер охраны, одетый в штатское, он курил, время от времени быстро посматривая по сторонам.
Игорь Николаевич убедился, что погрузка штабного имущества идет полным ходом, что ЕГО самолет уже готов к вылету, и быстрым шагом направился к Жанне с Иринкой. Жена припустила ему навстречу, а дочка немного отстала.
Жанна повисла у него на шее.
- Ей богу, неудобно…- он не договорил, пришлось ответить на поцелуй. - Ну ты уж… Как будто навсегда прощаемся…- Отдышался и впился в ее губы снова.
Иринка терпеливо ждала своей очереди.
- Тяжко что-то на душе, - прошептала жена ему в самое ухо. - Береги себя, Ига…
- Ну ты же знаешь: я - заговоренный! - усмехнулся Примак. - Лоб чугунный, сердце луженое, а затылка и вовсе нет. - Но она и не думала смеяться в ответ.
- Ты надолго?
- Ну… не знаю. Месяца два или три. На таких должностях долго не засиживаются.
- А мне нельзя к тебе? - Взгляд просительный, а в голосе уже изначально безнадежность.
- Не положено. Ты же знаешь, котенок.
Он крепко прижал ее к груди, уже больше ни на кого не обращая внимания. Потом мягко отпустил жену, рывком - как в прежние годы - подхватил на руки “дочурку”, которая была теперь едва ли не с него ростом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39