Однако сейчас Лосев решил попытаться использовать его в своих интересах.
Прямо над его головой проходила линия аварийного люка, четко просматривавшаяся на обшивке.
Микрофоны в машине настолько чувствительны, что способны уловить шепот на расстоянии Десятка метров. Так что голос ему напрягать не пришлось. Несколько неожиданно для себя, ни на что, собственно, не надеясь, он произнес как мог более уверенным тоном самую простую команду:
– Открой люк!
К его удивлению динамики управляющего блока ответили немедленно, и ответ был предельно лаконичен:
– Зачем?
– У тебя есть пилот? – Это была еще одна особенность «ЧД». Эти аппараты остро нуждались в общении и привязывались к своему пилоту крепче любой собаки. Лосев знал, что, если ответ окажется положительным, он проиграл.
– У меня нет пилота.
– Открой люк. Я буду твоим пилотом.
– Тогда ты должен знать пароль!
«Проклятье! Ну, разумеется, должен быть хотя бы пароль». Как он мог упустить это из виду…
Выстрелы нападавших начали разносить последнюю преграду перед флаттером, времени у него почти не осталось…
– А ты его знаешь?
– Конечно, я его знаю! Но раз ты хочешь стать моим пилотом, ты тоже должен его знать.
– Еще бы! Скажи мне его, и я буду знать! Он и сам не знал, откуда эта странная мысль пришла ему в голову, простая до абсурда. Но именно на таких пустяковых задачках иногда ломались лучшие кибернетические мозги.
– Но ты должен был знать пароль заранее!
– Разве в твоих программах есть правило, запрещающее назвать пароль?
– Такого правила нет. Но я не должен разговаривать с посторонними, если они не знают пароля!
– Я не посторонний. Я человек, который хочет стать твоим пилотом. Скажи мне пароль!
– Кларисса!
– Открой люк, Кларисса!
И черный квадрат люка, гостеприимно и абсолютно для него неожиданно, распахнулся перед Лосевым.
Глава 30
Диньков лежал на массажном столе в тренажерном зале своей вилы, слишком роскошной для того, чтобы принадлежать правительственному чиновнику даже такого высокого ранга, как председатель Чрезвычайного комитета.
Но вилла находилась на острове Сардон, и ни один посторонний взгляд не мог проникнуть сквозь охранные системы этой крепости, созданной Диньковым исключительно для собственных нужд, с учетом всех его интересов. А интересы эти не ограничивались политическими интригами.
Хотя положение, которое он занимал, и задача, которую он перед собой поставил, вынуждали его к некоторому затворничеству, по натуре он не был затворником. Об этом свидетельствовали две массажистки, которых он сам выбрал, просмотрев как-то по видеозору очередной конкурс красоты.
Согласия у девушек не спрашивали, когда усаживали в правительственный лимузин, и они не знали, что обратной дороги с этого острова не бывает… Им сказали, что они должны заслужить обратный билет, им обещали щедро заплатить. И девушки старались… О, как они старались… Диньков ощущал их старания всеми клеточками своего стареющего тела.
Позже, когда они ему надоедят, их отдадут охранникам, а сюда привезут новых, но это случится еще не скоро.
Мягко замурлыкал вифон срочного вызова, и крайне недовольный Диньков вынужден был прервать свои оздоровительные процедуры.
– Я же просил не беспокоить меня! – рявкнул он в микрофон, но мягкий и одновременно настойчивый голос его секретаря-референта, человека, которому он доверял почти так же, как себе самому, возразил:
– Пришло сообщение, сэр, люди Павловского похитили Вакенберга.
– Что значит они его похитили?! Каким образом? Он же находился в экспедиции в Кызылкумах, и, мне помнится, вы обещали обеспечить ему надежную охрану!
– Так и есть, сэр, но Павловский прислал оперативную группу, которая, предъявив соответствующие документы…
– Какие документы?! Я не подписывал никаких документов!
– Приказ был подписан президентом. Вакенберга, так же как и вас, срочно вызывают на совещание к президенту.
– Когда пришел вызов?
– Час назад. Я не стал бы вас беспокоить, но история с высылкой специальной группы десантников за Вакенбергом показалась мне подозрительной.
– Ты поступил правильно. Когда назначено совещание у президента?
– Завтра, в восемнадцать ноль-ноль. Итак, у него оставалось меньше суток. Меньше суток для того, чтобы Павловского не оказалось на этом совещании…
Интересно, каким образом хитрому лису удалось выманить президента из его берлоги? Последние пару лет этот стареющий больной правитель не показывался на людях и держался у власти лишь благодаря тому, что передал ее бразды в чужие, более надежные руки.
Обычные способы, которыми Диньков пользовался не раз, для устранения Павловского не подходили. Главу внешней безопасности слишком хорошо охраняли, к тому же, даже если бы удалось организовать несчастный случай, расследованием займутся люди из управления все того же Павловского…
Нет, он не мог рисковать в этой решающей схватке за власть. Он должен сделать все так, чтобы никто не заподозрил его в причастности к гибели столь заметной фигуры, как Павловский.
Несколько секунд в глубокой задумчивости он водил холодным кубиком вифона по обнаженному животу одной из массажисток. Девочка ежилась от неприятного ощущения, но ничего не смела возразить.
Решение, как всегда, пришло к нему неожиданно, и, кажется, он теперь знал, что нужно сделать…
– Соедините меня с лабораторией Аренова.
Дождавшись, пока в аппарате раздастся голос его лучшего молодого исследователя, которому он не зря платил фантастические, по нынешним временам, деньги, Диньков спросил:
– Как ваши успехи, молодой человек?
– Ну, пока они не слишком велики. Мне только вчера доставили первую особь трансфера, которая не погибла и не распалась во время транспортировки.
– Прекрасно! Она жива?
– Разумеется, она жива! В мертвом виде эти существа немедленно распадаются!
– А каким образом вы ее поддерживаете в таком состоянии?
– Нам удалось создать энергетическое поле, которое переводит трансфера в заторможенное Состояние. Нечто вроде анабиоза.
– И что произойдет, если это поле отключить?
– Трансфер проснется и скорее всего уничтожит сам себя. Они не способны продолжать существование в отрыве от своей группы.
– Но это же просто замечательно! Сейчас я пришлю к вам капитана Витковского. Передайте ему трансфера и научите отключать это чертово поле!
– Вы что?! Это же первая наша особь! Первый живой трансфер в нашей лаборатории!
– Не забывайтесь, молодой человек! Не надо кусать руку, которая вас кормит, а трансфера вы себе еще поймаете. Теперь вы знаете, как это делается. Кстати, организуйте их отлов в более широких масштабах, они мне еще могут понадобиться.
– Разве вы не понимаете?! Мы не знаем, где и когда могут появиться эти существа! Они смертельно опасны. Во время охоты за этим трансфером погибло несколько человек!
– Людей я вам выделю столько, сколько потребуется.
Диньков отключил вифон, недовольно взглянул на массажисток, которые нерешительно мялись, не зная, следует ли им продолжать процедуры, и жестом удалил их. Затем он встал, накинул мягкий, как пена, халат и подошел к большой раздвижной двери, ведущей на огромную лоджию, опоясывавшую всю виллу с южной стороны.
В трудные минуты он любил стоять здесь, наблюдая, как не стихающий ни на минуту пассат гонит стаи облаков через океан.
Диньков думал о том, что подняться так высоко над этим островом и над всеми странами, лежавшими далеко за океаном, ему помогло прежде всего терпение.
Он умел терпеть присутствие нужных ему людей, таких, как этот Аренов. Он умел создавать для них условия и безропотно сносить их выходки. И он умел правильно определять методы решения каждой конкретной задачи. Никогда не следовало употреблять чрезмерно грубую силу. Ее избыток вызывает страх и недовольство окружающих.
Проще всего было бы привести в действие ракетную установку. «Мухи» решили бы проблему Павловского раз и навсегда, но породили бы одновременно массу других проблем. Хотя сегодня Диньков уже чувствовал себя достаточно сильным, чтобы воспользоваться этим оружием.
Однако он не сделает этого. Капитан Витковский – еще один нужный человек, который выполнял множество его деликатных поручений и которого он терпел так же прилежно и долго, как Аренова, – справится с этим не менее надежно, чем ракетный залп по ненавистной Динькову базе внешней безопасности, единственному объекту на этой планете, оставшемуся неподконтрольным его людям.
Ситуация изменилась коренным образом, как только Лосев приподнял «ЧД» над полом ангара. Ему даже не пришлось нажимать на гашетки. Защита все сделала за него. Получив обратно пару своих зарядов, нападавшие прекратили сопротивление и выстроились вдоль стены, побросав оружие на пол.
Теперь оставалось вывести машину из ангара и взять на борт своих спутников. Неожиданная мысль заставила Лосева похолодеть. «В любую минуту электроэнергия может исчезнуть, и грозная боевая машина превратится в кусок металла». Ему много раз говорили, как ненадежно электричество в районе, захваченном Гифроном, но он, положившись на авось, не придал этому должного значения. Если двигатели встанут сейчас – машина грохнется на пол с высоты трех метров. Ничего страшного не случится, амортизаторы выдержат, но как только нападавшие поймут, что происходит…
Они прекрасно знают о периодическом исчезновении электроэнергии, и они лишь ждут удобного момента, чтобы отомстить мне за свое поражение…
А что случится, если энергия исчезнет после того, как машина наберет достаточную высоту?
Он почувствовал себя пленником, заложником в какой-то странной игре, где победа неизменно оборачивалась поражением.
Может быть, пока не поздно, лучше отказаться от безумной затеи с похищением машины? Вернуться на остров, собрать новый отряд и начать прорываться сквозь зону захвата пешком? Тогда, по крайней мере, он не будет чувствовать себя участником игры, правил которой он не знает.
«Энергия не исчезнет, – прошептала пустота. – Забирай своих друзей и веди машину».
– Кто ты?
– Я тот, кто тебе помогает.
– Я должен знать хотя бы, для чего ты это делаешь.
– Сорок лет назад я был человеком. Не так уж и давно. Как и тебе, мне не хочется, чтобы люди перестали быть хозяевами своей собственной планеты.
– А что ты можешь сделать?
– Многое. Обеспечить энергией твою машину, например.
– А где доказательства того, что через пару минут твои намерения не изменятся, а сам ты не исчезнешь, как это уже случалось не раз?
– В этом ты не можешь быть уверен. Я и сам не знаю. Когда происходит флуктуация сил, они то прибывают без всякой меры, то исчезают совсем.
– Значит, я не могу на тебя положиться?
– Конечно, нет. Ты должен полагаться только на себя. Веди машину и доверься своей судьбе.
Совещание, которое организовал Павловский, должно было начаться в восемнадцать часов. За двенадцать часов до его начала шеф Управления внешней безопасности вылетел с острова Белый в столицу на своем личном флаттере.
Понимая всю важность предстоящей встречи с президентом и решающего поединка с Диньковым, он принял дополнительные меры безопасности. Флаттер был самым тщательным образом проверен и в последний момент, неожиданно для всех, заменен другой машиной.
Которую теперь, в воздухе, сопровождало целое звено боевых глайдеров.
Маршрут полета не был известен даже пилоту – Павловский составлял его сам, и теперь, по мере продвижения машины к цели, выдавал пилоту отдельные листы маршрутных карт. Слишком хорошо знал старый генерал, какую опасную игру он затеял и на кого осмелился поднять руку.
Вопреки опасениям Павловского, полет до правительственной резиденции прошел вполне благополучно.
Внешнюю часть резиденции, служащую для официальных приемов, составлял комплекс старинных дворцов. Но главная ее – рабочая – часть находилась глубоко под землей. До появления Гифрона такое размещение казалось наиболее безопасным. Теперь все изменилось, но строить сегодня новую резиденцию никто не собирался. Слишком сложно было бы подвести к ней линии глобальной связи, да и президентский флаг должен развиваться в привычном для народа месте, иначе не избежать паники. После появления Гифрона обстановка во многих странах становилась все более неустойчивой.
Когда лифт опустился на двенадцатый подземный уровень. Павловский со своими сопровождающими оказался в холле, внешне ничем не отличавшемся от роскошных приемных верхних этажей. Та же старинная мебель, богато инкрустированная перламутром и отделанная позолотой, те же статуи, фонтаны и украшенные лепниной стены.
Вся эта помпезная роскошь создавалась для того, чтобы поразить воображение послов других государств, входящих в Федерацию. Но зачем понадобилось отделывать подобным образом рабочие помещения, в которые вход посторонним был строжайше воспрещен, Павловский не понимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Прямо над его головой проходила линия аварийного люка, четко просматривавшаяся на обшивке.
Микрофоны в машине настолько чувствительны, что способны уловить шепот на расстоянии Десятка метров. Так что голос ему напрягать не пришлось. Несколько неожиданно для себя, ни на что, собственно, не надеясь, он произнес как мог более уверенным тоном самую простую команду:
– Открой люк!
К его удивлению динамики управляющего блока ответили немедленно, и ответ был предельно лаконичен:
– Зачем?
– У тебя есть пилот? – Это была еще одна особенность «ЧД». Эти аппараты остро нуждались в общении и привязывались к своему пилоту крепче любой собаки. Лосев знал, что, если ответ окажется положительным, он проиграл.
– У меня нет пилота.
– Открой люк. Я буду твоим пилотом.
– Тогда ты должен знать пароль!
«Проклятье! Ну, разумеется, должен быть хотя бы пароль». Как он мог упустить это из виду…
Выстрелы нападавших начали разносить последнюю преграду перед флаттером, времени у него почти не осталось…
– А ты его знаешь?
– Конечно, я его знаю! Но раз ты хочешь стать моим пилотом, ты тоже должен его знать.
– Еще бы! Скажи мне его, и я буду знать! Он и сам не знал, откуда эта странная мысль пришла ему в голову, простая до абсурда. Но именно на таких пустяковых задачках иногда ломались лучшие кибернетические мозги.
– Но ты должен был знать пароль заранее!
– Разве в твоих программах есть правило, запрещающее назвать пароль?
– Такого правила нет. Но я не должен разговаривать с посторонними, если они не знают пароля!
– Я не посторонний. Я человек, который хочет стать твоим пилотом. Скажи мне пароль!
– Кларисса!
– Открой люк, Кларисса!
И черный квадрат люка, гостеприимно и абсолютно для него неожиданно, распахнулся перед Лосевым.
Глава 30
Диньков лежал на массажном столе в тренажерном зале своей вилы, слишком роскошной для того, чтобы принадлежать правительственному чиновнику даже такого высокого ранга, как председатель Чрезвычайного комитета.
Но вилла находилась на острове Сардон, и ни один посторонний взгляд не мог проникнуть сквозь охранные системы этой крепости, созданной Диньковым исключительно для собственных нужд, с учетом всех его интересов. А интересы эти не ограничивались политическими интригами.
Хотя положение, которое он занимал, и задача, которую он перед собой поставил, вынуждали его к некоторому затворничеству, по натуре он не был затворником. Об этом свидетельствовали две массажистки, которых он сам выбрал, просмотрев как-то по видеозору очередной конкурс красоты.
Согласия у девушек не спрашивали, когда усаживали в правительственный лимузин, и они не знали, что обратной дороги с этого острова не бывает… Им сказали, что они должны заслужить обратный билет, им обещали щедро заплатить. И девушки старались… О, как они старались… Диньков ощущал их старания всеми клеточками своего стареющего тела.
Позже, когда они ему надоедят, их отдадут охранникам, а сюда привезут новых, но это случится еще не скоро.
Мягко замурлыкал вифон срочного вызова, и крайне недовольный Диньков вынужден был прервать свои оздоровительные процедуры.
– Я же просил не беспокоить меня! – рявкнул он в микрофон, но мягкий и одновременно настойчивый голос его секретаря-референта, человека, которому он доверял почти так же, как себе самому, возразил:
– Пришло сообщение, сэр, люди Павловского похитили Вакенберга.
– Что значит они его похитили?! Каким образом? Он же находился в экспедиции в Кызылкумах, и, мне помнится, вы обещали обеспечить ему надежную охрану!
– Так и есть, сэр, но Павловский прислал оперативную группу, которая, предъявив соответствующие документы…
– Какие документы?! Я не подписывал никаких документов!
– Приказ был подписан президентом. Вакенберга, так же как и вас, срочно вызывают на совещание к президенту.
– Когда пришел вызов?
– Час назад. Я не стал бы вас беспокоить, но история с высылкой специальной группы десантников за Вакенбергом показалась мне подозрительной.
– Ты поступил правильно. Когда назначено совещание у президента?
– Завтра, в восемнадцать ноль-ноль. Итак, у него оставалось меньше суток. Меньше суток для того, чтобы Павловского не оказалось на этом совещании…
Интересно, каким образом хитрому лису удалось выманить президента из его берлоги? Последние пару лет этот стареющий больной правитель не показывался на людях и держался у власти лишь благодаря тому, что передал ее бразды в чужие, более надежные руки.
Обычные способы, которыми Диньков пользовался не раз, для устранения Павловского не подходили. Главу внешней безопасности слишком хорошо охраняли, к тому же, даже если бы удалось организовать несчастный случай, расследованием займутся люди из управления все того же Павловского…
Нет, он не мог рисковать в этой решающей схватке за власть. Он должен сделать все так, чтобы никто не заподозрил его в причастности к гибели столь заметной фигуры, как Павловский.
Несколько секунд в глубокой задумчивости он водил холодным кубиком вифона по обнаженному животу одной из массажисток. Девочка ежилась от неприятного ощущения, но ничего не смела возразить.
Решение, как всегда, пришло к нему неожиданно, и, кажется, он теперь знал, что нужно сделать…
– Соедините меня с лабораторией Аренова.
Дождавшись, пока в аппарате раздастся голос его лучшего молодого исследователя, которому он не зря платил фантастические, по нынешним временам, деньги, Диньков спросил:
– Как ваши успехи, молодой человек?
– Ну, пока они не слишком велики. Мне только вчера доставили первую особь трансфера, которая не погибла и не распалась во время транспортировки.
– Прекрасно! Она жива?
– Разумеется, она жива! В мертвом виде эти существа немедленно распадаются!
– А каким образом вы ее поддерживаете в таком состоянии?
– Нам удалось создать энергетическое поле, которое переводит трансфера в заторможенное Состояние. Нечто вроде анабиоза.
– И что произойдет, если это поле отключить?
– Трансфер проснется и скорее всего уничтожит сам себя. Они не способны продолжать существование в отрыве от своей группы.
– Но это же просто замечательно! Сейчас я пришлю к вам капитана Витковского. Передайте ему трансфера и научите отключать это чертово поле!
– Вы что?! Это же первая наша особь! Первый живой трансфер в нашей лаборатории!
– Не забывайтесь, молодой человек! Не надо кусать руку, которая вас кормит, а трансфера вы себе еще поймаете. Теперь вы знаете, как это делается. Кстати, организуйте их отлов в более широких масштабах, они мне еще могут понадобиться.
– Разве вы не понимаете?! Мы не знаем, где и когда могут появиться эти существа! Они смертельно опасны. Во время охоты за этим трансфером погибло несколько человек!
– Людей я вам выделю столько, сколько потребуется.
Диньков отключил вифон, недовольно взглянул на массажисток, которые нерешительно мялись, не зная, следует ли им продолжать процедуры, и жестом удалил их. Затем он встал, накинул мягкий, как пена, халат и подошел к большой раздвижной двери, ведущей на огромную лоджию, опоясывавшую всю виллу с южной стороны.
В трудные минуты он любил стоять здесь, наблюдая, как не стихающий ни на минуту пассат гонит стаи облаков через океан.
Диньков думал о том, что подняться так высоко над этим островом и над всеми странами, лежавшими далеко за океаном, ему помогло прежде всего терпение.
Он умел терпеть присутствие нужных ему людей, таких, как этот Аренов. Он умел создавать для них условия и безропотно сносить их выходки. И он умел правильно определять методы решения каждой конкретной задачи. Никогда не следовало употреблять чрезмерно грубую силу. Ее избыток вызывает страх и недовольство окружающих.
Проще всего было бы привести в действие ракетную установку. «Мухи» решили бы проблему Павловского раз и навсегда, но породили бы одновременно массу других проблем. Хотя сегодня Диньков уже чувствовал себя достаточно сильным, чтобы воспользоваться этим оружием.
Однако он не сделает этого. Капитан Витковский – еще один нужный человек, который выполнял множество его деликатных поручений и которого он терпел так же прилежно и долго, как Аренова, – справится с этим не менее надежно, чем ракетный залп по ненавистной Динькову базе внешней безопасности, единственному объекту на этой планете, оставшемуся неподконтрольным его людям.
Ситуация изменилась коренным образом, как только Лосев приподнял «ЧД» над полом ангара. Ему даже не пришлось нажимать на гашетки. Защита все сделала за него. Получив обратно пару своих зарядов, нападавшие прекратили сопротивление и выстроились вдоль стены, побросав оружие на пол.
Теперь оставалось вывести машину из ангара и взять на борт своих спутников. Неожиданная мысль заставила Лосева похолодеть. «В любую минуту электроэнергия может исчезнуть, и грозная боевая машина превратится в кусок металла». Ему много раз говорили, как ненадежно электричество в районе, захваченном Гифроном, но он, положившись на авось, не придал этому должного значения. Если двигатели встанут сейчас – машина грохнется на пол с высоты трех метров. Ничего страшного не случится, амортизаторы выдержат, но как только нападавшие поймут, что происходит…
Они прекрасно знают о периодическом исчезновении электроэнергии, и они лишь ждут удобного момента, чтобы отомстить мне за свое поражение…
А что случится, если энергия исчезнет после того, как машина наберет достаточную высоту?
Он почувствовал себя пленником, заложником в какой-то странной игре, где победа неизменно оборачивалась поражением.
Может быть, пока не поздно, лучше отказаться от безумной затеи с похищением машины? Вернуться на остров, собрать новый отряд и начать прорываться сквозь зону захвата пешком? Тогда, по крайней мере, он не будет чувствовать себя участником игры, правил которой он не знает.
«Энергия не исчезнет, – прошептала пустота. – Забирай своих друзей и веди машину».
– Кто ты?
– Я тот, кто тебе помогает.
– Я должен знать хотя бы, для чего ты это делаешь.
– Сорок лет назад я был человеком. Не так уж и давно. Как и тебе, мне не хочется, чтобы люди перестали быть хозяевами своей собственной планеты.
– А что ты можешь сделать?
– Многое. Обеспечить энергией твою машину, например.
– А где доказательства того, что через пару минут твои намерения не изменятся, а сам ты не исчезнешь, как это уже случалось не раз?
– В этом ты не можешь быть уверен. Я и сам не знаю. Когда происходит флуктуация сил, они то прибывают без всякой меры, то исчезают совсем.
– Значит, я не могу на тебя положиться?
– Конечно, нет. Ты должен полагаться только на себя. Веди машину и доверься своей судьбе.
Совещание, которое организовал Павловский, должно было начаться в восемнадцать часов. За двенадцать часов до его начала шеф Управления внешней безопасности вылетел с острова Белый в столицу на своем личном флаттере.
Понимая всю важность предстоящей встречи с президентом и решающего поединка с Диньковым, он принял дополнительные меры безопасности. Флаттер был самым тщательным образом проверен и в последний момент, неожиданно для всех, заменен другой машиной.
Которую теперь, в воздухе, сопровождало целое звено боевых глайдеров.
Маршрут полета не был известен даже пилоту – Павловский составлял его сам, и теперь, по мере продвижения машины к цели, выдавал пилоту отдельные листы маршрутных карт. Слишком хорошо знал старый генерал, какую опасную игру он затеял и на кого осмелился поднять руку.
Вопреки опасениям Павловского, полет до правительственной резиденции прошел вполне благополучно.
Внешнюю часть резиденции, служащую для официальных приемов, составлял комплекс старинных дворцов. Но главная ее – рабочая – часть находилась глубоко под землей. До появления Гифрона такое размещение казалось наиболее безопасным. Теперь все изменилось, но строить сегодня новую резиденцию никто не собирался. Слишком сложно было бы подвести к ней линии глобальной связи, да и президентский флаг должен развиваться в привычном для народа месте, иначе не избежать паники. После появления Гифрона обстановка во многих странах становилась все более неустойчивой.
Когда лифт опустился на двенадцатый подземный уровень. Павловский со своими сопровождающими оказался в холле, внешне ничем не отличавшемся от роскошных приемных верхних этажей. Та же старинная мебель, богато инкрустированная перламутром и отделанная позолотой, те же статуи, фонтаны и украшенные лепниной стены.
Вся эта помпезная роскошь создавалась для того, чтобы поразить воображение послов других государств, входящих в Федерацию. Но зачем понадобилось отделывать подобным образом рабочие помещения, в которые вход посторонним был строжайше воспрещен, Павловский не понимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55