— все, что случилось со мной с того самого времени, как я стартовал на Машине Времени из Ричмонда. Солнечное затмение, нападение морлоков.
Страх заполнил меня, пронзил ледяными иголками с головы до ног, впиваясь в живот. Я очутился в клетке у морлоков! Я в плену!
После такой догадки уже совсем не хотелось открывать глаза и глядеть на окружающий мир. Кто я теперь — кусок мяса, припасенный в подземном холодильнике?
И тут я все же открыл глаза и был застигнут врасплох — в лицо мне ударил Необыкновенный, ослепительный свет. Он исходил от диска ярко-белого цвета, расположенного как раз напротив. Я вскрикнул, пытаясь прикрыть ослепшие в этот миг глаза. Я перекатился на живот, прижимаясь лицом к полу.
Потом стал подниматься на четвереньки. Пол был теплым и податливым, упругим, как резина или кожа. Сначала у меня перед глазами еще крутились вспышки диска — но вскоре я смог кое-что различить под собой — мою тень. И затем, все еще на четвереньках, я постиг удивительную вещь — поверхность подо мной, оказывается, была совершенно прозрачной, как будто сделанная из гибкого стекла — и там, где падала моя тень, заслоняя свет — я увидел…
Звезды!
Они совершенно отчетливо светили под прозрачным полом. Прямо у меня под ногами. Оказывается, меня бросили на какую-то платформу со звездной панорамой под ней. Словно бы я находился в каком-то странно перевернутом планетарии.
Желудок подкатил к горлу. Несмотря на спазмы в животе, мне удалось встать. Прикрыв глаза ладонью, я заслонился от упорного света, чуть не прожигавшего насквозь. Эх, если бы я не потерял шляпу, которую прихватил из 1891! На мне был все тот же легкий сюртук, правда, основательно вывалянный в песке, с пятнами затвердевшей крови, особенно густо изукрасивших его в области рукавов — как я уже говорил, мои руки были буквально по локоть" в крови. Хотя, что интересно — ладони оказались совершенно чистыми. На них не было не только крови, но даже и не пахло мускусным запахом морлоков. Кочерга моя исчезла, словно провалилась в прошлое, рюкзак тоже как ветром сдуло. Часы, свисавшие на цепочке из жилетного кармана, бесследно отсутствовали. А остальные карманы и вовсе оказались вывернуты, так что в них не осталось ни свечей, ни даже спички. Исчезли даже трубка и табак — последнее утешение!
И тут меня посетила догадка, — я засунул пальцы в жилетный карман, и с облегчением обнаружил, что рычаги от Машины Времени на месте. Я вздохнул.
И огляделся. Подо мной был пол из прозрачной и податливой субстанции, описанной выше. Я был почти в центре светящегося круга — звезды расходились под ногами на тридцать ярдов по сторонам, образуя довольно большое и просторное помещение. В воздухе пахло пылью, плясавшей в лучах света. Представьте мое состояние: стоять на дне какой-то пыльной шахты, щурясь на полуденное солнце, жарко светившее над головой. В самом ли деле это было Солнце, или только напоминавший его прожектор? Но солнечные лучи ни с чем не перепутаешь — так мне показалось в первый момент. Видимо, я находился в другой точке экватора, где открывался доступ к солнечным лучам.
Борясь с нарастающей паникой, я прошелся по кругу света, оставленному мне в качестве свободы. Я был здесь в полном уединении, и пол под ногами был совершенно голым. Никакой мебели, вообще ничего, кроме пары подносов с контейнерами и картонными коробками, в каких приносят пищу из китайского ресторана. Они были оставлены на полу в десяти футах от места моего «приземления». Я хлопнул в ладоши, и пылинки закружились передо мной, словно в танце, вспыхивая в воздухе. Звук получился глухой, никакого эха в ответ. Значит, помещение узкое, и видимо, небольшое. Ни потолка высокого надо мной, ни далеких стен. Или же стены «клетки» были бесконечно далеки, либо они были сделаны из какого-нибудь звукопоглощающего материала. Так или иначе, я не знал, какова эта дистанция.
И никаких следов Машины Времени. Где она, что с ней?
Я ощутил глубокий животный страх, стоя в этой клетке из мягко прогибающегося под ногами стекла. Я почувствовал себя голым и беззащитным, — мне было некуда даже забиться в угол, уязвимому со всех сторон.
Медленно и неохотно я подошел к подносам. Придирчиво рассмотрев картонки, я поднял крышки, чтобы ознакомиться с содержимым. Там был один большой пустой бак и сосуд с чем-то, цветом и запахом напоминающим обыкновенную чистую воду. В последнем блюде находились брикеты величиной с кулак — видимо, пища. В виде чего-то отдаленно напоминающего сыр — слоистый и разноцветный — желтое, зеленое и красное были сложены ломтями, что это, понять было невозможно. Мне еще не приходилось видеть столь странной пищи, хотя и вид ее и запах, говорили, что это можно есть. Я поковырялся пальцем, пытаясь отделить один слой от другого и посмотреть, что же там, между ними — и как они крепятся друг к другу. Пища на ощупь оказалась холодной и мягкой, в самом деле, напоминая сыр. Я не ел со времени завтрака — плотного английского завтрака, приготовленного мисс Уотчет, это случилось в моей запутанной жизни уже множество часов назад. К тому же я чувствовал нараставшее напряжение в мочевом пузыре — видимо, для него и было предусмотрена пустая бадья. Я не видел повода, для чего морлокам, не убившим меня сразу, травить меня чем-нибудь в одиночном заточении, но тем не менее неохотно пользовался плодами их гостеприимства — а еще меньше мне хотелось ронять достоинство, пользуясь их горшком!
Я переминался возле подносов, не зная с чего начать, меряя камеру шагами и принюхиваясь к еде издалека, точно дикое животное. Я проверил на всякий случай сами подносы — не смогут ли они сгодиться в качестве оружия, ведь острым заточенным краем подноса заключенные иногда пользуются как ножом или мечом. Однако эти изделия были выполнены из серебристого металла, напоминавшего алюминий, к тому же столь тонкие и мягкие, что можно было согнуть рукой. С таким же успехом я мог бы резать морлоков листом бумаги.
Меня озадачило, с чего это они так вежливо учтиво обращаются со мной. Для них было делом минуты покончить со мной, пока я был без сознания, однако они не только сохранили мне жизнь, но и похоже, попытались очистить мои руки, обагренные их зловонной кровью.
Естественно, у меня тут же возникли неопределенные подозрения. Для чего им надо было сохранять мне жизнь? Может, они хотели выпытать у меня секрет машины Времени?
Я с трудом оторвался от пищи, заставив себе не смотреть в ту сторону, и вышел за круг света — светоносный круг, в лежавшую за ними тьму. Сердце мое тревожно стучало: я обнаружил, что только страх перед тьмой удерживал меня здесь, как собаку на привязи.
Наконец, я двинулся во тьму наугад, выставив перед собой кулаки по всем правилам английского бокса. Я считал шаги: «восемь, девять, десять…» Под ногами все более отчетливо прорезалась тьма — видно было, что я покинул освещенный участок. Сначала различались звезды в перевернутой чаше неба, и мне казалось, что я чудесным образом стою вверх ногами на куполе планетария. Обернувшись, я бросил взгляд назад: столб света с мерцающими в нем пылинками, простирался вверх в бесконечность. Там же остался мой брошенный ужин.
К черту! Я вернулся в свою клетку света, где из-под ног светили звезды, а сверху — Солнце; вернулся туда, где не слышал ни единого звука, кроме шума собственного дыхания, и поскрипывания ботинок о стеклянную поверхность.
Ярдов через сто я повернул за угол, ориентируясь на световой шпиль. И все равно не находил ничего, кроме тьмы кромешной и звезд под ногами. Мне уже стало чудиться, что в этой тьме я могу второй раз наткнуться на странных плавучих Наблюдателей, которые следили за мной.
Отчаяние глубоко проникло в мою душу. Как мне хотелось перенестись из этого сумрака в теплый солнечный мир Уины, в сад, залитый светом, где разгуливают и резвятся элои, похожие на детей и барашков одновременно. Пусть даже не туда — а всего лишь на свободу — на дикий темный ландшафт, где напали на меня морлоки — среди камней, растений, и животных, под знакомым небом. Что это за место? Куда я попал? Определенно, я был в какой-то клетке, наверное, глубоко под поверхностью земли, расположенной в глубоком подземелье — судя по тому, как высоко летала и клубилась пыль. Какие жуткие муки готовили мне морлоки? Или мне просто предстоит провести в этой пустоте остаток жизни?
Чувства мои пришли в смятение, как у потерпевшего кораблекрушение, оказавшегося на необитаемом острове. Не зная, ни где я, ни где Машина Времени, я уже не чаял вернуться домой. Я был зверем, пойманным в клетку в ином, незнакомом мире. Судьба моя была страшной и непроглядной, как эта темень по сторонам. Я взывал к тьме, выкрикивая то угрозы, тот просьбы о пощаде и свободе. Я бил кулаками в звездное небо под ногами, словно пытаясь достучаться до звезд. Но все безрезультатно.
В конце концов, я взвыл как ребенок, запертый по ошибке в подвале, и упал в темноту, совершенно лишившийся сил.
Похоже, на некоторое время мной овладела дремота. Когда я пришел в себя, ничего в моем состоянии не изменилось. Злоба и ярость продолжали бушевать внутри, раздирая меня на части. Но голод и жажда взяли свое — и эмоции отступили. Я снова вернулся в клетку света — место моего временного, а, может быть, и вечного заточения.
Сначала я отошел с пустым ведром в темноту — подальше от глаз морлоков, которые могли наблюдать за мной. Когда я вернулся, пароксизмы голода налетели на меня с новой силой, точно разгневанные фурии. Я взял канистру с водой и поднес к губам. Теплая и безвкусная, словно дистиллированная, лишенная солей и минералов вода, тем не менее, оказалась чистой и слегка освежала. Несколько секунд я попробовал ее на языке, а затем, наконец, сглотнул. Вынужденно — сработала физиология.
Выждав несколько минут, я убедился, что вода не отравлена — никаких нежелательных последствий не наступило. Тогда, убежденный в безопасности, я отхлебнул еще немного воды. Смочив угол носового платка, я отер лоб и руки.
Затем переключился на еду. Какой-то липковатый пласт зеленоватого цвета. Внутри он оказался таким же зеленым, и слегка крошился, как рокфор. Мои зубы плотно завязли в нем. Если вы ели разваренные зелень, скажем, брокколи или шпинат, тогда вы получите представление, какой вкус был у этого зеленого ломтя. Высший свет лондонских клубов поймет меня, надеюсь… Вскоре от зеленого сырка не осталось ничего — он буквально растаял во рту и я подцепил второй пласт и третий — несмотря на цвет, оба они оказались «с одной начинкой» не различаясь по вкусу даже на йоту. Очевидно, синтетическая пища.
Однако, несмотря на однообразие вкуса, со всеми этими цветными сырками было скоро покончено. Они исчезли из моей жизни окончательно и бесповоротно. Стряхнув крошки на поднос, я опустился на пол, вглядываясь во тьму. Сейчас вместе с сытостью ко мне возвращалась даже некоторая приязнь к морлокам. Так бывает всегда — симпатия к накормившему тебя настигает бесповоротно, как стрела Амура. Спасибо, хоть свет оставили. Если бы не эти звезды под ногами, я бы совсем спятил — в этой непроглядной тьме, где теряешь чувство пространства и времени.
Да, и времени. Простого, линейного существования. Недаром многие узники подземелий либо сходили с ума, либо выходили из темницы, убежденные, что просидели там десятки и сотни лет, в тот время как не находились и года. И все же я понимал, что морлоки предусмотрели этот свет для каких-то других своих целей, — как средство приковать меня к этому месту. Я был узником светового луча!
Постепенно на плечи мне опускалась усталость. Не хотелось терять бдительности — но сон неотвратимо одолевал — и все равно я не видел перспективы, как смогу сопротивляться ему дальше. Итак, я вышел за кольцо света и забрел в темноту. Здесь я ощутил некоторую безопасность. Сняв сюртук, я сложил его под голову, устроив подушку. Здесь было тепло, пол с подогревом, так что замерзнуть я не боялся и больше ничего подкладывать под себя не стал. Итак, растянувшись во весь рост на звездах, я заснул.
8. Гость
Не знаю, сколько прошло времени, когда я, наконец, проснулся. Подняв голову, я огляделся по сторонам. Тьма была все той же, и казалось, я был по-прежнему в ней одинок. Похлопав по карману жилета, я убедился, что рычаги Машины Времени в целости и сохранности.
Но только я попытался пошевелиться, как боль пронзила ноги и позвоночник, я с трудом сел, чувствуя весь вес своего возраста. Расправил и отряхнул сложенный под головой сюртук и надел его.
Затем я ступил в световой столб.
Подносы с едой и пустая бадья уже ждали меня там. Оказывается, они присматривали за мной. Надо же, какая трогательная забота — не забыли покормить зверя в клетке! Что ж, этого следовало ожидать. В картонках был все тот же полосатый не то сыр, не то водоросли. Комбикорм, короче говоря, неведомого содержания. Размочив этот харч в воде, я позавтракал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Страх заполнил меня, пронзил ледяными иголками с головы до ног, впиваясь в живот. Я очутился в клетке у морлоков! Я в плену!
После такой догадки уже совсем не хотелось открывать глаза и глядеть на окружающий мир. Кто я теперь — кусок мяса, припасенный в подземном холодильнике?
И тут я все же открыл глаза и был застигнут врасплох — в лицо мне ударил Необыкновенный, ослепительный свет. Он исходил от диска ярко-белого цвета, расположенного как раз напротив. Я вскрикнул, пытаясь прикрыть ослепшие в этот миг глаза. Я перекатился на живот, прижимаясь лицом к полу.
Потом стал подниматься на четвереньки. Пол был теплым и податливым, упругим, как резина или кожа. Сначала у меня перед глазами еще крутились вспышки диска — но вскоре я смог кое-что различить под собой — мою тень. И затем, все еще на четвереньках, я постиг удивительную вещь — поверхность подо мной, оказывается, была совершенно прозрачной, как будто сделанная из гибкого стекла — и там, где падала моя тень, заслоняя свет — я увидел…
Звезды!
Они совершенно отчетливо светили под прозрачным полом. Прямо у меня под ногами. Оказывается, меня бросили на какую-то платформу со звездной панорамой под ней. Словно бы я находился в каком-то странно перевернутом планетарии.
Желудок подкатил к горлу. Несмотря на спазмы в животе, мне удалось встать. Прикрыв глаза ладонью, я заслонился от упорного света, чуть не прожигавшего насквозь. Эх, если бы я не потерял шляпу, которую прихватил из 1891! На мне был все тот же легкий сюртук, правда, основательно вывалянный в песке, с пятнами затвердевшей крови, особенно густо изукрасивших его в области рукавов — как я уже говорил, мои руки были буквально по локоть" в крови. Хотя, что интересно — ладони оказались совершенно чистыми. На них не было не только крови, но даже и не пахло мускусным запахом морлоков. Кочерга моя исчезла, словно провалилась в прошлое, рюкзак тоже как ветром сдуло. Часы, свисавшие на цепочке из жилетного кармана, бесследно отсутствовали. А остальные карманы и вовсе оказались вывернуты, так что в них не осталось ни свечей, ни даже спички. Исчезли даже трубка и табак — последнее утешение!
И тут меня посетила догадка, — я засунул пальцы в жилетный карман, и с облегчением обнаружил, что рычаги от Машины Времени на месте. Я вздохнул.
И огляделся. Подо мной был пол из прозрачной и податливой субстанции, описанной выше. Я был почти в центре светящегося круга — звезды расходились под ногами на тридцать ярдов по сторонам, образуя довольно большое и просторное помещение. В воздухе пахло пылью, плясавшей в лучах света. Представьте мое состояние: стоять на дне какой-то пыльной шахты, щурясь на полуденное солнце, жарко светившее над головой. В самом ли деле это было Солнце, или только напоминавший его прожектор? Но солнечные лучи ни с чем не перепутаешь — так мне показалось в первый момент. Видимо, я находился в другой точке экватора, где открывался доступ к солнечным лучам.
Борясь с нарастающей паникой, я прошелся по кругу света, оставленному мне в качестве свободы. Я был здесь в полном уединении, и пол под ногами был совершенно голым. Никакой мебели, вообще ничего, кроме пары подносов с контейнерами и картонными коробками, в каких приносят пищу из китайского ресторана. Они были оставлены на полу в десяти футах от места моего «приземления». Я хлопнул в ладоши, и пылинки закружились передо мной, словно в танце, вспыхивая в воздухе. Звук получился глухой, никакого эха в ответ. Значит, помещение узкое, и видимо, небольшое. Ни потолка высокого надо мной, ни далеких стен. Или же стены «клетки» были бесконечно далеки, либо они были сделаны из какого-нибудь звукопоглощающего материала. Так или иначе, я не знал, какова эта дистанция.
И никаких следов Машины Времени. Где она, что с ней?
Я ощутил глубокий животный страх, стоя в этой клетке из мягко прогибающегося под ногами стекла. Я почувствовал себя голым и беззащитным, — мне было некуда даже забиться в угол, уязвимому со всех сторон.
Медленно и неохотно я подошел к подносам. Придирчиво рассмотрев картонки, я поднял крышки, чтобы ознакомиться с содержимым. Там был один большой пустой бак и сосуд с чем-то, цветом и запахом напоминающим обыкновенную чистую воду. В последнем блюде находились брикеты величиной с кулак — видимо, пища. В виде чего-то отдаленно напоминающего сыр — слоистый и разноцветный — желтое, зеленое и красное были сложены ломтями, что это, понять было невозможно. Мне еще не приходилось видеть столь странной пищи, хотя и вид ее и запах, говорили, что это можно есть. Я поковырялся пальцем, пытаясь отделить один слой от другого и посмотреть, что же там, между ними — и как они крепятся друг к другу. Пища на ощупь оказалась холодной и мягкой, в самом деле, напоминая сыр. Я не ел со времени завтрака — плотного английского завтрака, приготовленного мисс Уотчет, это случилось в моей запутанной жизни уже множество часов назад. К тому же я чувствовал нараставшее напряжение в мочевом пузыре — видимо, для него и было предусмотрена пустая бадья. Я не видел повода, для чего морлокам, не убившим меня сразу, травить меня чем-нибудь в одиночном заточении, но тем не менее неохотно пользовался плодами их гостеприимства — а еще меньше мне хотелось ронять достоинство, пользуясь их горшком!
Я переминался возле подносов, не зная с чего начать, меряя камеру шагами и принюхиваясь к еде издалека, точно дикое животное. Я проверил на всякий случай сами подносы — не смогут ли они сгодиться в качестве оружия, ведь острым заточенным краем подноса заключенные иногда пользуются как ножом или мечом. Однако эти изделия были выполнены из серебристого металла, напоминавшего алюминий, к тому же столь тонкие и мягкие, что можно было согнуть рукой. С таким же успехом я мог бы резать морлоков листом бумаги.
Меня озадачило, с чего это они так вежливо учтиво обращаются со мной. Для них было делом минуты покончить со мной, пока я был без сознания, однако они не только сохранили мне жизнь, но и похоже, попытались очистить мои руки, обагренные их зловонной кровью.
Естественно, у меня тут же возникли неопределенные подозрения. Для чего им надо было сохранять мне жизнь? Может, они хотели выпытать у меня секрет машины Времени?
Я с трудом оторвался от пищи, заставив себе не смотреть в ту сторону, и вышел за круг света — светоносный круг, в лежавшую за ними тьму. Сердце мое тревожно стучало: я обнаружил, что только страх перед тьмой удерживал меня здесь, как собаку на привязи.
Наконец, я двинулся во тьму наугад, выставив перед собой кулаки по всем правилам английского бокса. Я считал шаги: «восемь, девять, десять…» Под ногами все более отчетливо прорезалась тьма — видно было, что я покинул освещенный участок. Сначала различались звезды в перевернутой чаше неба, и мне казалось, что я чудесным образом стою вверх ногами на куполе планетария. Обернувшись, я бросил взгляд назад: столб света с мерцающими в нем пылинками, простирался вверх в бесконечность. Там же остался мой брошенный ужин.
К черту! Я вернулся в свою клетку света, где из-под ног светили звезды, а сверху — Солнце; вернулся туда, где не слышал ни единого звука, кроме шума собственного дыхания, и поскрипывания ботинок о стеклянную поверхность.
Ярдов через сто я повернул за угол, ориентируясь на световой шпиль. И все равно не находил ничего, кроме тьмы кромешной и звезд под ногами. Мне уже стало чудиться, что в этой тьме я могу второй раз наткнуться на странных плавучих Наблюдателей, которые следили за мной.
Отчаяние глубоко проникло в мою душу. Как мне хотелось перенестись из этого сумрака в теплый солнечный мир Уины, в сад, залитый светом, где разгуливают и резвятся элои, похожие на детей и барашков одновременно. Пусть даже не туда — а всего лишь на свободу — на дикий темный ландшафт, где напали на меня морлоки — среди камней, растений, и животных, под знакомым небом. Что это за место? Куда я попал? Определенно, я был в какой-то клетке, наверное, глубоко под поверхностью земли, расположенной в глубоком подземелье — судя по тому, как высоко летала и клубилась пыль. Какие жуткие муки готовили мне морлоки? Или мне просто предстоит провести в этой пустоте остаток жизни?
Чувства мои пришли в смятение, как у потерпевшего кораблекрушение, оказавшегося на необитаемом острове. Не зная, ни где я, ни где Машина Времени, я уже не чаял вернуться домой. Я был зверем, пойманным в клетку в ином, незнакомом мире. Судьба моя была страшной и непроглядной, как эта темень по сторонам. Я взывал к тьме, выкрикивая то угрозы, тот просьбы о пощаде и свободе. Я бил кулаками в звездное небо под ногами, словно пытаясь достучаться до звезд. Но все безрезультатно.
В конце концов, я взвыл как ребенок, запертый по ошибке в подвале, и упал в темноту, совершенно лишившийся сил.
Похоже, на некоторое время мной овладела дремота. Когда я пришел в себя, ничего в моем состоянии не изменилось. Злоба и ярость продолжали бушевать внутри, раздирая меня на части. Но голод и жажда взяли свое — и эмоции отступили. Я снова вернулся в клетку света — место моего временного, а, может быть, и вечного заточения.
Сначала я отошел с пустым ведром в темноту — подальше от глаз морлоков, которые могли наблюдать за мной. Когда я вернулся, пароксизмы голода налетели на меня с новой силой, точно разгневанные фурии. Я взял канистру с водой и поднес к губам. Теплая и безвкусная, словно дистиллированная, лишенная солей и минералов вода, тем не менее, оказалась чистой и слегка освежала. Несколько секунд я попробовал ее на языке, а затем, наконец, сглотнул. Вынужденно — сработала физиология.
Выждав несколько минут, я убедился, что вода не отравлена — никаких нежелательных последствий не наступило. Тогда, убежденный в безопасности, я отхлебнул еще немного воды. Смочив угол носового платка, я отер лоб и руки.
Затем переключился на еду. Какой-то липковатый пласт зеленоватого цвета. Внутри он оказался таким же зеленым, и слегка крошился, как рокфор. Мои зубы плотно завязли в нем. Если вы ели разваренные зелень, скажем, брокколи или шпинат, тогда вы получите представление, какой вкус был у этого зеленого ломтя. Высший свет лондонских клубов поймет меня, надеюсь… Вскоре от зеленого сырка не осталось ничего — он буквально растаял во рту и я подцепил второй пласт и третий — несмотря на цвет, оба они оказались «с одной начинкой» не различаясь по вкусу даже на йоту. Очевидно, синтетическая пища.
Однако, несмотря на однообразие вкуса, со всеми этими цветными сырками было скоро покончено. Они исчезли из моей жизни окончательно и бесповоротно. Стряхнув крошки на поднос, я опустился на пол, вглядываясь во тьму. Сейчас вместе с сытостью ко мне возвращалась даже некоторая приязнь к морлокам. Так бывает всегда — симпатия к накормившему тебя настигает бесповоротно, как стрела Амура. Спасибо, хоть свет оставили. Если бы не эти звезды под ногами, я бы совсем спятил — в этой непроглядной тьме, где теряешь чувство пространства и времени.
Да, и времени. Простого, линейного существования. Недаром многие узники подземелий либо сходили с ума, либо выходили из темницы, убежденные, что просидели там десятки и сотни лет, в тот время как не находились и года. И все же я понимал, что морлоки предусмотрели этот свет для каких-то других своих целей, — как средство приковать меня к этому месту. Я был узником светового луча!
Постепенно на плечи мне опускалась усталость. Не хотелось терять бдительности — но сон неотвратимо одолевал — и все равно я не видел перспективы, как смогу сопротивляться ему дальше. Итак, я вышел за кольцо света и забрел в темноту. Здесь я ощутил некоторую безопасность. Сняв сюртук, я сложил его под голову, устроив подушку. Здесь было тепло, пол с подогревом, так что замерзнуть я не боялся и больше ничего подкладывать под себя не стал. Итак, растянувшись во весь рост на звездах, я заснул.
8. Гость
Не знаю, сколько прошло времени, когда я, наконец, проснулся. Подняв голову, я огляделся по сторонам. Тьма была все той же, и казалось, я был по-прежнему в ней одинок. Похлопав по карману жилета, я убедился, что рычаги Машины Времени в целости и сохранности.
Но только я попытался пошевелиться, как боль пронзила ноги и позвоночник, я с трудом сел, чувствуя весь вес своего возраста. Расправил и отряхнул сложенный под головой сюртук и надел его.
Затем я ступил в световой столб.
Подносы с едой и пустая бадья уже ждали меня там. Оказывается, они присматривали за мной. Надо же, какая трогательная забота — не забыли покормить зверя в клетке! Что ж, этого следовало ожидать. В картонках был все тот же полосатый не то сыр, не то водоросли. Комбикорм, короче говоря, неведомого содержания. Размочив этот харч в воде, я позавтракал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65