Правда, Земля по-прежнему была задернута облаками, причем с какими-то неестественного цвета завихрениями: коричневыми, фиолетовыми, оранжевыми. В центре континентов засияли великие города. Появились плавучие башни посреди океанов, но всюду парил такой чудовищный смог, что вряд ли там была возможна жизнь без противогазов.
Очевидно, мы присутствуем при последних днях обустройства земли новым человечеством. - заметил я. — Проходя с каждой минутой по миллиону лет…
Да.
Тогда почему Земля не вращается, как ей положено, вокруг оси — и солнца?
Это не так просто…
Что не просто?
Объяснить. Видишь ли — корабли — вовсе не тот тип машины времени, которую ты создал. Это несколько иное явление, хотя так же, как и машина времени или ядерная бомба, связанное с платтнеритом. Все что мы видим вокруг — это реконструкция, — продолжал Нево, — Это нечто вроде проекции…
Проекции?
Ну, да, проекции, основанной на информации, непрерывно поступающей из информационного поля. В сущности, сейчас мы плывем в волнах Информационного моря, среди его потоков, течений и приливов. Так что нет необходимости в таком феномене, как землевращение.
Нево, а кто я? Я все еще человек? Или…
Ты по-прежнему являешься тем, кто ты есть, - уверенно сказал он.Единственная разница в том, что теперь твое существование поддерживает иной механизм, создание Информоря, а не продукт плоти и крови.
Голос его как будто плыл в космосе где-то возле меня. Успокаивающее чувство руки морлока, сжимающей мою, исчезло, но все равно я ощущал его близкое присутствие. Да и о какой «близости» можно говорить, когда я и сам понятия не имел, где, в какой точке пространства нахожусь.
Земная атмосфера между тем прояснилась. Сквозь облака неожиданно проглянули огни городов — вспыхнули и погасли — и вскоре на земле не осталось ни следа человеческого присутствия.
Началась бурная вулканическая деятельность, вспышки следовали одна за другой, тяжелые серные облака поднимались над горными массивами, их понемногу относило в сторону, и, как мне показалось, континенты стали расползаться, оставляя известные со школьной парты позиции. По бескрайним долинам северного полушария развернулась борьба между двумя классами растений — затянувшаяся лет эдак на миленниум. С одной стороны выступали бледные зеленовато-бурые сорняки и лиственные леса, обрамлявшие континенты до самых снежных шапок, с другой неукротимая поросль тропических джунглей. В какой-то момент джунгли взяли верх, и триумфально двинулись от экватора к Северу, пересекли Европу и Северную Америку. Даже в Гренландии зацвели лианы. Затем с такой же скоростью, с какой покоряли земли обетованные, джунгли попятились на свои позиции, а бледная буро-зеленая луговая трава разлеглась по всей северной части континентов.
Расползание и сползание, и даже повороты континентов вокруг оси становились все заметнее. Менялся местный климат на каждом из них, и в соответствии с этим — цвет. Этот континентальный вальс сопровождался бурным вулканическим фейерверком.
Затем континенты сдвинулись навстречу друг другу — словно складывающаяся головоломка, совпадая друг с другом краями разрывов — образуя единый гигантский островок суши, занявший половину земного шара. При этом он стал моментально безводной пустыней.
Мы прошли уже триста миллионов лет, — раздался голос Нево, — Здесь нет ни млекопитающих, ни птиц, и даже рептилии еще не успели родиться.
Потрясающий каменный балет , — отозвался я, — представляю, сколько отдали бы современные геологи, чтобы на него посмотреть.
Опомнись! Уже нет никакой «современности».
Все равно. Наблюдать за планетой, как за живым существом…
Сейчас еще и не такое увидишь… - пообещал морлок.
Один гигантский континент разделился на три почти одинаковых куска. Привычные формы глобуса исчезли — и земля стала совершенно неузнаваемой. Континенты передвигались с места на место, как сервировочные тарелки на скатерти. Глобальная пустыня вдруг взорвалась пышной растительностью, и на сушу вторглись моря.
Сейчас амфибии полезут обратно в мировой океан, - прокомментировал Нево, — и утратят прототипы конечностей. Но еще останутся насекомые и прочие беспозвоночные: стоножки, клещи, пауки и скорпионы…
М-да, негостеприимное местечко.
И еще эти гигантские стрекозы и прочие чудеса — словом, мир не без красот.
Земля снова стала терять зеленый цвет — видимо, мы переступили границу появления первых лиственных растений. Вскоре земной шар стал двуцветным — коричневое и грязно-голубое. Жизнь еще бурлила в морях, но и там она упростилась до того, что целый филюм как канула в Лету. Сначала рыбы, потом моллюски, до единственной рыбы, потом до моллюска, до губки, медузы и червей… Наконец, остались лишь тонкие зеленые водоросли, перерабатывающие солнечный свет в кислород. Земля стала каменистой пустошью, атмосфера оскудела и заполнилась ядовитыми газами. Из-под земли вырывались фонтаны огня. Плотные облака окутали планету и моря превратились в лужи. Но и облаков хватило ненадолго: атмосфера становилась все более разреженной, пока не исчезла вдруг совсем. Земная кора засияла каким-то новым, однообразным и совсем неземным красным цветом, больше напоминавшим Марс. При этом постоянно открывались и закрывались оранжевые трещины-швы, похожие на прожорливые рты. О морях уже не было и речи, и разница между сушей и океаном исчезла — осталась только пропеченная корка, над которой точно струйки дыма парили корабли времени.
Затем эта корка раскалилась, став невыносимо яркой — и взорвалась осколками. Молодая земля завертелась на оси, разлетаясь на части!
Несколько из этих осколков пролетели сквозь меня. Пылающий камень безвредно прошел сквозь мою грудь и исчез, кувыркаясь, в космосе.
Вот оно! Мы близились к финишу: теперь осталось только Солнце и бесформенный вихрь газа, вращавшийся вокруг звезды.
Словно рябь прошла по стройным рядам кораблей — они будто бы содрогнулись, провожая родную планету в последний путь.
Странный век, странная эпоха. Нево.
Смотри, смотри…
И я посмотрел, и увидел, что на небе остался всего с десяток звезд, причем непривычно ярких, таких, какими они были в доисторический период до-земного существования. Они стали сдвигаться, выстраиваться, газовые вихри собирались в облако, размывшееся по небу среди этих звезд.
Это изначальные соседи солнца, - заговорил Нево, — Его братья и сестры, родившиеся из одного облака. Когда-то они составляли кластер, такой же яркий и близкий, как Плеяды… но гравитация не смогла сдержать этот союз — и прежде зарождения жизни на Земле они разлетелись по сторонам.
Одна из молодых звезд, висевшая прямо у меня над головой, вспыхнула и просияла. Вскоре она разгорелась до размеров диска, наливаясь красным… Но это было как прощальный салют — спустя некоторое время звезда угасла, а с ней и часть межзвездной туманности.
Теперь и другая звезда, почти диаметрально противоположная первой, прошла то же цикл: вспышка, превращение в яркий темно-красный шар и последующее угасание.
Вся эта величественная драма, вообразите себе, разыгрывалась в глубокой тишине.
Мы присутствуем при рождении звезд , сказал я, только в обратном порядке.
Да. Эмбрионы звезд зарождаются в газовом облаке — такая туманность фантастически красива — но после того как звезда загорается, более легкие газы распыляются, остаются лишь самые тяжелые, которые потом конденсируются в миры.
Да.
И тут — так скоро! — наступила очередь Солнца. Неверное изжелта-белое свечение, игравшее на корпусах кораблей, раздулось в гигантский шар потрясающих размеров, затопивший армаду облаком темно-красного света, . Которое, в конечном счете, обернулось пустотой, зияющей черной дырой космоса.
Корабли повисли в кромешной тьме. Последний из сотоварищей Солнца сверкнул, раздулся и погас, и мы остались в облаке инертного водорода, в котором играл изумрудный блеск платтнерита.
Лишь самые дальние звезды можно было заметить в небе, но и они гасли одна за другой на глазах. Тьма окончательно смыкалась над нами.
И тут внезапно совершенно внезапно в небе вспыхнуло и засияло новое поколение звезд. Десятки из них были настолько близки, что смотрелись не точкой, а целым диском. И света этих новых звезд было вполне достаточно чтобы читать газету!
Ты только подумай, Нево — что за зрелище! Вот бы сюда попасть астрономам — как думаешь. Сколько бы они за это дали?
Им бы пришлось переучиваться заново. В совершенно иной карте неба. Это совершенно новое иное поколение звезд. Каждое из этих светил в сотни тысяч раз превышает массу солнца. Но они расточительно сжигают энергию, так что жизни им отпущено всего несколько миллионов лет.
И в самом деле, не успел он это сказать, как эти звезды постигла та же участь — они разбухли, покраснели, наливаясь кровью, и разлетелись пылью. Вскоре все было покончено — осталась только вечная тьма — и нам теперь предстояло узнать, где кончается эта вечность. В полной темноте зеленели корабли времени, решительно и бесповоротно направляясь в прошлое.
3. Границы пространства и времени
И новый ровный свет стал заполнять пространство. Сначала я принял его за новое поколение звезд этой древнейшей эпохи, но вскоре понял, что это не так: свет не исходил из определенной точки, а из самого космоса. Сначала густого темно-красного оттенка, напоминая заходящее за облака Солнце, он вскоре стал обретать привычные цвета спектра: оранжевый, желтый, синий — и вплоть до фиолетового.
На моих глазах армада кораблей времени сдвинулась, собралась теснее, борт к борту — скелеты из зеленой проволоки, сквозь которых просвечивала бездонная космическая жуть — вечность без предметов. Между кораблями пролегли точно канаты, платтнеритовые трубы-лучи, соединяя их в целое. Вскоре все они сконцентрировались вокруг меня.
Даже в эти ранние эпохи, на заре событий, - стал говорить Нево, — вселенная имела структуру. Зарождающиеся галактики облаками холодного газа собирались в гравитационных колодцах…
Но структура схлопывается, концентрируется и сжимается, когда мы идем назад, к истокам.
Это взрыв наоборот — абсолютное поглощение вещества , — сказал я Нево, — И все вещество вселенной собирается в одной точке — словно громадное Солнце рождается посреди бесконечного и пустого космоса.
Нет. Все намного сложнее…
И он напомнил мне о сгибании осей пространства и времени — искажение, лежавшее в основе путешествия во времени.
Сейчас то же самое происходит вокруг. Когда мы идем назад сквозь движемся назад сквозь время, материя и энергия не собираются, подобно мушиному рою посреди комнаты, в каком-то фиксированном объеме… Скорее, само пространство сворачивается — сжимается, подобно проткнутому шару, или листу бумаги, скомканному в руке .
Я попытался представить себе это — и содрогнулся. Что ждет меня там? Как может сознание, даже лишенное тела, пережить такое?
Тем временем вездесущий свет становился все интенсивнее, переливаясь всеми цветами спектра вплоть до фиолетового. Водородное море вокруг нас забушевало, и яркие силуэты кораблей уже терялись в этом взбаламученном сиянии. Наконец небо стало таким ярким, что казалось сплошным белым цветом, словно смотришь на Солнце.
Затем беззвучный толчок — от которого в голове прозвенело как от сдвинутых тарелок оркестра — и свет обрушился на меня сплошным потоком, ослепив окончательно. Теперь я перестал различать все остальное, в том числе и облака, и корабли — и даже самого себя — которого давно не существовало!
Я сообщил об этом Нево.
Этот свет… я ничего не вижу.
Его умиротворяющий голос был как островок спокойствия в этом океане иллюминации:
Мы достигли эпохи Распыления Вещества. Теперь пространство повсюду такое же жаркое, как солнечная поверхность, и заполнено электрически заряженной материей. Вселенная перестала быть прозрачной, более того — она как бы повсюду заполнена Солнцем — но не его светом, а именно поверхностью.
Свет возрастал, но этого уже нельзя было увидеть — интенсивность его стала намного сильнее той, что может воспринимать нормальный человеческий глаз. С каждой секундой, по шкале секунд и эпох, я наблюдал цикл разложения материи от звезд до атомов. В этом бульоне мироздания я потерял чувство верха и низа, дальнего и близкого. Мир вокруг был точно гигантская комната, посреди которой я повис. Но теперь, в этой эпохе Распыления, все отпало от меня. Я был пылинкой, бултыхающейся на поверхности великой реки, текущей обратно к своим истокам, отданный во власть этому потоку.
Между тем радиоактивный бульон разогревался все больше — до невыносимого — и я увидел, что вещество вселенной, материя, которой предстояло когда-нибудь составить звезды, планеты, а также мое отсутствующее ныне тело, было лишь тонким слоем пыли в этом вихре звездного света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Очевидно, мы присутствуем при последних днях обустройства земли новым человечеством. - заметил я. — Проходя с каждой минутой по миллиону лет…
Да.
Тогда почему Земля не вращается, как ей положено, вокруг оси — и солнца?
Это не так просто…
Что не просто?
Объяснить. Видишь ли — корабли — вовсе не тот тип машины времени, которую ты создал. Это несколько иное явление, хотя так же, как и машина времени или ядерная бомба, связанное с платтнеритом. Все что мы видим вокруг — это реконструкция, — продолжал Нево, — Это нечто вроде проекции…
Проекции?
Ну, да, проекции, основанной на информации, непрерывно поступающей из информационного поля. В сущности, сейчас мы плывем в волнах Информационного моря, среди его потоков, течений и приливов. Так что нет необходимости в таком феномене, как землевращение.
Нево, а кто я? Я все еще человек? Или…
Ты по-прежнему являешься тем, кто ты есть, - уверенно сказал он.Единственная разница в том, что теперь твое существование поддерживает иной механизм, создание Информоря, а не продукт плоти и крови.
Голос его как будто плыл в космосе где-то возле меня. Успокаивающее чувство руки морлока, сжимающей мою, исчезло, но все равно я ощущал его близкое присутствие. Да и о какой «близости» можно говорить, когда я и сам понятия не имел, где, в какой точке пространства нахожусь.
Земная атмосфера между тем прояснилась. Сквозь облака неожиданно проглянули огни городов — вспыхнули и погасли — и вскоре на земле не осталось ни следа человеческого присутствия.
Началась бурная вулканическая деятельность, вспышки следовали одна за другой, тяжелые серные облака поднимались над горными массивами, их понемногу относило в сторону, и, как мне показалось, континенты стали расползаться, оставляя известные со школьной парты позиции. По бескрайним долинам северного полушария развернулась борьба между двумя классами растений — затянувшаяся лет эдак на миленниум. С одной стороны выступали бледные зеленовато-бурые сорняки и лиственные леса, обрамлявшие континенты до самых снежных шапок, с другой неукротимая поросль тропических джунглей. В какой-то момент джунгли взяли верх, и триумфально двинулись от экватора к Северу, пересекли Европу и Северную Америку. Даже в Гренландии зацвели лианы. Затем с такой же скоростью, с какой покоряли земли обетованные, джунгли попятились на свои позиции, а бледная буро-зеленая луговая трава разлеглась по всей северной части континентов.
Расползание и сползание, и даже повороты континентов вокруг оси становились все заметнее. Менялся местный климат на каждом из них, и в соответствии с этим — цвет. Этот континентальный вальс сопровождался бурным вулканическим фейерверком.
Затем континенты сдвинулись навстречу друг другу — словно складывающаяся головоломка, совпадая друг с другом краями разрывов — образуя единый гигантский островок суши, занявший половину земного шара. При этом он стал моментально безводной пустыней.
Мы прошли уже триста миллионов лет, — раздался голос Нево, — Здесь нет ни млекопитающих, ни птиц, и даже рептилии еще не успели родиться.
Потрясающий каменный балет , — отозвался я, — представляю, сколько отдали бы современные геологи, чтобы на него посмотреть.
Опомнись! Уже нет никакой «современности».
Все равно. Наблюдать за планетой, как за живым существом…
Сейчас еще и не такое увидишь… - пообещал морлок.
Один гигантский континент разделился на три почти одинаковых куска. Привычные формы глобуса исчезли — и земля стала совершенно неузнаваемой. Континенты передвигались с места на место, как сервировочные тарелки на скатерти. Глобальная пустыня вдруг взорвалась пышной растительностью, и на сушу вторглись моря.
Сейчас амфибии полезут обратно в мировой океан, - прокомментировал Нево, — и утратят прототипы конечностей. Но еще останутся насекомые и прочие беспозвоночные: стоножки, клещи, пауки и скорпионы…
М-да, негостеприимное местечко.
И еще эти гигантские стрекозы и прочие чудеса — словом, мир не без красот.
Земля снова стала терять зеленый цвет — видимо, мы переступили границу появления первых лиственных растений. Вскоре земной шар стал двуцветным — коричневое и грязно-голубое. Жизнь еще бурлила в морях, но и там она упростилась до того, что целый филюм как канула в Лету. Сначала рыбы, потом моллюски, до единственной рыбы, потом до моллюска, до губки, медузы и червей… Наконец, остались лишь тонкие зеленые водоросли, перерабатывающие солнечный свет в кислород. Земля стала каменистой пустошью, атмосфера оскудела и заполнилась ядовитыми газами. Из-под земли вырывались фонтаны огня. Плотные облака окутали планету и моря превратились в лужи. Но и облаков хватило ненадолго: атмосфера становилась все более разреженной, пока не исчезла вдруг совсем. Земная кора засияла каким-то новым, однообразным и совсем неземным красным цветом, больше напоминавшим Марс. При этом постоянно открывались и закрывались оранжевые трещины-швы, похожие на прожорливые рты. О морях уже не было и речи, и разница между сушей и океаном исчезла — осталась только пропеченная корка, над которой точно струйки дыма парили корабли времени.
Затем эта корка раскалилась, став невыносимо яркой — и взорвалась осколками. Молодая земля завертелась на оси, разлетаясь на части!
Несколько из этих осколков пролетели сквозь меня. Пылающий камень безвредно прошел сквозь мою грудь и исчез, кувыркаясь, в космосе.
Вот оно! Мы близились к финишу: теперь осталось только Солнце и бесформенный вихрь газа, вращавшийся вокруг звезды.
Словно рябь прошла по стройным рядам кораблей — они будто бы содрогнулись, провожая родную планету в последний путь.
Странный век, странная эпоха. Нево.
Смотри, смотри…
И я посмотрел, и увидел, что на небе остался всего с десяток звезд, причем непривычно ярких, таких, какими они были в доисторический период до-земного существования. Они стали сдвигаться, выстраиваться, газовые вихри собирались в облако, размывшееся по небу среди этих звезд.
Это изначальные соседи солнца, - заговорил Нево, — Его братья и сестры, родившиеся из одного облака. Когда-то они составляли кластер, такой же яркий и близкий, как Плеяды… но гравитация не смогла сдержать этот союз — и прежде зарождения жизни на Земле они разлетелись по сторонам.
Одна из молодых звезд, висевшая прямо у меня над головой, вспыхнула и просияла. Вскоре она разгорелась до размеров диска, наливаясь красным… Но это было как прощальный салют — спустя некоторое время звезда угасла, а с ней и часть межзвездной туманности.
Теперь и другая звезда, почти диаметрально противоположная первой, прошла то же цикл: вспышка, превращение в яркий темно-красный шар и последующее угасание.
Вся эта величественная драма, вообразите себе, разыгрывалась в глубокой тишине.
Мы присутствуем при рождении звезд , сказал я, только в обратном порядке.
Да. Эмбрионы звезд зарождаются в газовом облаке — такая туманность фантастически красива — но после того как звезда загорается, более легкие газы распыляются, остаются лишь самые тяжелые, которые потом конденсируются в миры.
Да.
И тут — так скоро! — наступила очередь Солнца. Неверное изжелта-белое свечение, игравшее на корпусах кораблей, раздулось в гигантский шар потрясающих размеров, затопивший армаду облаком темно-красного света, . Которое, в конечном счете, обернулось пустотой, зияющей черной дырой космоса.
Корабли повисли в кромешной тьме. Последний из сотоварищей Солнца сверкнул, раздулся и погас, и мы остались в облаке инертного водорода, в котором играл изумрудный блеск платтнерита.
Лишь самые дальние звезды можно было заметить в небе, но и они гасли одна за другой на глазах. Тьма окончательно смыкалась над нами.
И тут внезапно совершенно внезапно в небе вспыхнуло и засияло новое поколение звезд. Десятки из них были настолько близки, что смотрелись не точкой, а целым диском. И света этих новых звезд было вполне достаточно чтобы читать газету!
Ты только подумай, Нево — что за зрелище! Вот бы сюда попасть астрономам — как думаешь. Сколько бы они за это дали?
Им бы пришлось переучиваться заново. В совершенно иной карте неба. Это совершенно новое иное поколение звезд. Каждое из этих светил в сотни тысяч раз превышает массу солнца. Но они расточительно сжигают энергию, так что жизни им отпущено всего несколько миллионов лет.
И в самом деле, не успел он это сказать, как эти звезды постигла та же участь — они разбухли, покраснели, наливаясь кровью, и разлетелись пылью. Вскоре все было покончено — осталась только вечная тьма — и нам теперь предстояло узнать, где кончается эта вечность. В полной темноте зеленели корабли времени, решительно и бесповоротно направляясь в прошлое.
3. Границы пространства и времени
И новый ровный свет стал заполнять пространство. Сначала я принял его за новое поколение звезд этой древнейшей эпохи, но вскоре понял, что это не так: свет не исходил из определенной точки, а из самого космоса. Сначала густого темно-красного оттенка, напоминая заходящее за облака Солнце, он вскоре стал обретать привычные цвета спектра: оранжевый, желтый, синий — и вплоть до фиолетового.
На моих глазах армада кораблей времени сдвинулась, собралась теснее, борт к борту — скелеты из зеленой проволоки, сквозь которых просвечивала бездонная космическая жуть — вечность без предметов. Между кораблями пролегли точно канаты, платтнеритовые трубы-лучи, соединяя их в целое. Вскоре все они сконцентрировались вокруг меня.
Даже в эти ранние эпохи, на заре событий, - стал говорить Нево, — вселенная имела структуру. Зарождающиеся галактики облаками холодного газа собирались в гравитационных колодцах…
Но структура схлопывается, концентрируется и сжимается, когда мы идем назад, к истокам.
Это взрыв наоборот — абсолютное поглощение вещества , — сказал я Нево, — И все вещество вселенной собирается в одной точке — словно громадное Солнце рождается посреди бесконечного и пустого космоса.
Нет. Все намного сложнее…
И он напомнил мне о сгибании осей пространства и времени — искажение, лежавшее в основе путешествия во времени.
Сейчас то же самое происходит вокруг. Когда мы идем назад сквозь движемся назад сквозь время, материя и энергия не собираются, подобно мушиному рою посреди комнаты, в каком-то фиксированном объеме… Скорее, само пространство сворачивается — сжимается, подобно проткнутому шару, или листу бумаги, скомканному в руке .
Я попытался представить себе это — и содрогнулся. Что ждет меня там? Как может сознание, даже лишенное тела, пережить такое?
Тем временем вездесущий свет становился все интенсивнее, переливаясь всеми цветами спектра вплоть до фиолетового. Водородное море вокруг нас забушевало, и яркие силуэты кораблей уже терялись в этом взбаламученном сиянии. Наконец небо стало таким ярким, что казалось сплошным белым цветом, словно смотришь на Солнце.
Затем беззвучный толчок — от которого в голове прозвенело как от сдвинутых тарелок оркестра — и свет обрушился на меня сплошным потоком, ослепив окончательно. Теперь я перестал различать все остальное, в том числе и облака, и корабли — и даже самого себя — которого давно не существовало!
Я сообщил об этом Нево.
Этот свет… я ничего не вижу.
Его умиротворяющий голос был как островок спокойствия в этом океане иллюминации:
Мы достигли эпохи Распыления Вещества. Теперь пространство повсюду такое же жаркое, как солнечная поверхность, и заполнено электрически заряженной материей. Вселенная перестала быть прозрачной, более того — она как бы повсюду заполнена Солнцем — но не его светом, а именно поверхностью.
Свет возрастал, но этого уже нельзя было увидеть — интенсивность его стала намного сильнее той, что может воспринимать нормальный человеческий глаз. С каждой секундой, по шкале секунд и эпох, я наблюдал цикл разложения материи от звезд до атомов. В этом бульоне мироздания я потерял чувство верха и низа, дальнего и близкого. Мир вокруг был точно гигантская комната, посреди которой я повис. Но теперь, в этой эпохе Распыления, все отпало от меня. Я был пылинкой, бултыхающейся на поверхности великой реки, текущей обратно к своим истокам, отданный во власть этому потоку.
Между тем радиоактивный бульон разогревался все больше — до невыносимого — и я увидел, что вещество вселенной, материя, которой предстояло когда-нибудь составить звезды, планеты, а также мое отсутствующее ныне тело, было лишь тонким слоем пыли в этом вихре звездного света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65