Поздоровавшись, я спросил:
– Инспектор, а вам не кажется, что вы поспешили с ордером? Если бы сначала вы провели расследование, то не возникло бы этой нелепой и неприятной ситуации.
Он смущённо прокашлялся.
– Я придерживаюсь такого же мнения, капитан. Однако наш комиссар счёл претензии посольства Октавии достаточно обоснованными. А судья, выдавший ордер на арест, с ним согласился.
– Гм, даже так... Сколько с вами людей?
– Только мой помощник и эриданский консул. Но если понадобится, я уполномочен вызвать подкрепление и взять здание штурмом. Хотя мне это не нравится.
– Мне тоже, – ответил я и жестом приказал космопехам, которые при этих словах перевели своё оружие в боевой режим, не горячиться. – Обойдёмся без насилия. Пожалуйста, поднимайтесь к нам, все трое. Вам не будут препятствовать.
Отключив видеофон, я поручил Уинтерсу позаботиться о том, чтобы визитёров пропустили, приказал пехотинцам поменять боевое оружие на шокеры, а сам отправился будить девочек, которые ещё спали.
Когда я объяснил им ситуацию, Лина не на шутку испугалась, а Элис сердито выругалась:
– Вот идиоты! Всё им неймётся... Только я не пойму, откуда они прознали о нас. Линочка, ты же предупреждала своих, чтобы они держали рот за зубами?
– Да, конечно, каждый раз, – ответила она, но в её голосе проступили виноватые нотки.
Я пристально посмотрел на неё:
– Так что же?!
– Ну, в общем... – Лина замялась. – Папа и мама хотели познакомиться с родителями Элис. Я отговаривала их, но... наверное, они не послушались.
– Чёрт побери! – в сердцах сказала Элис.
А я кивнул:
– Теперь всё ясно. Ты не писала им. Я, по твоей просьбе, тоже не ответил. Вот они и решили, что я держу тебя силой.
Элис фыркнула:
– А какое им до этого дело... Чтоб они провалились!
К тому времени, когда девушки оделись и прихорошились, наши посетители – инспектор Хашеми, его помощник в чине сержанта и высокий молодой мужчина в штатском, – уже изнывали от ожидания. А ещё им было крайне неуютно под колючими взглядами космопехов, которые хоть и зачехлили свои лучевики, заменив их на шокеры, всё равно выглядели весьма устрашающе.
– Итак, – произнёс я. – Вот те самые молодые леди, которых, как вы говорите, я удерживаю против их воли.
– Это неправда, – заявила Лина.
– Бред собачий! – сказала Элис.
Инспектор Хашеми осторожно, чтобы не нервировать пехотинцев, сунул руку в карман и всё так же медленно достал оттуда фотографии. Посмотрев на них, потом на девушек, потом снова на снимки, он кивнул:
– Похожи. – И вопросительно взглянул на мужчину в штатском. – Господин консул, это они?
– Да, – подтвердил тот, – они. Мисс Тёрнер и мисс Каминская.
– Точно?
– Да точно, точно, – опередила консула Элис. – Если хотите, можем предъявить наши удостоверения служащих Эриданской Астроэкспедиции. Правда, моё уже недействительное – теперь я мичман ВКС Ютланда, штатный пилот корвета «Орион».
Для консула это было неожиданностью:
– В самом деле, мисс?
– Представьте себе!
– И вы находитесь с капитаном Шнайдером по доброй воле?
– Совершенно верно.
– Тогда, может, вы участвовали и в угоне фрегата «Марианна»?
– Может быть, – с вызовом ответила Элис.
Инспектор заметил:
– Данный фрегат нас не интересует. Этот вопрос давно исчерпан. Давайте не отклоняться от темы разговора. Значит, мисс Тёрнер, вы отрицаете утверждение ваших родителей, что вас удерживают силой?
– Родителей? – вскинулась Элис. – Так это они?!
– Мы получили от них официальное заявление, – объяснил консул. – И на этом основании обратились к вавилонским властям.
Элис готова была разразиться ругательствами, но усилием воли сдержала себя.
– Прежде всего, господин консул, – произнесла она холодно, – я уже совершеннолетня и больше не нуждаюсь в родительской опеке. А во-вторых, забота обо мне не входит в обязанности вашего посольства. По законам Октавии, с момента поступления на службу в вооружённые силы иностранного государства я автоматически лишилась эриданского гражданства.
– Так, – сказал инспектор Хашеми. – С мисс Тёрнер, похоже, всё ясно. А как насчёт вас, мисс Каминская? – обратился он к Лине. – Вы тоже не являетесь гражданкой Октавии?
Лина улыбнулась ему – невинно и наивно, как могла улыбаться только она.
– Честно говоря, инспектор, я не знаю. На корабле я была медсестрой. Я не совсем уверена, что это военная служба. Хотя, может, ошибаюсь. А сейчас я секретарь капитана Шнайдера. – Опять улыбка. – И его невеста. Он не принуждал меня быть с ним, я сама этого хочу. – Она перевела взгляд на консула и уже не улыбалась. – А заявления от моих родителей у вас нет, я знаю.
– Вы правы, мисс, – подтвердил инспектор. – Посольство Октавии предоставило нам только заявление от родителей мисс Тёрнер, в котором говорится как о их дочери, так и о вас. Лично мне это кажется несколько странным.
Элис пожала плечами:
– Ничего странного. У Лины... то есть, у мисс Каминской, нормальные родители. – Она на секунду задумалась, потом испытующе посмотрела на Лину: – Только что ты сказала: «А заявления от моих родителей у вас нет, я знаю». Именно «знаю», а не «уверена». По-моему, ты что-то от нас утаиваешь.
Лина потупилась.
– Я просто... не хотела расстраивать вас. Во вчерашнем письме папа рассказал, что к нему на работу приходили полицейские. Они хотели, чтобы он и мама написали заявление, будто Саша держит нас с тобой в заложниках. Они очень настаивали, но папа послал их к чёрту.
Элис одними губами произнесла: «Вот дурочка!»
Я же плотно сжал губы, чтобы не сказать этого вслух.
А инспектор попросил:
– Мисс, вы не могли бы продемонстрировать нам этот фрагмент письма? Оно текстовое, звуковое, видео?
– Видео.
– Будьте так любезны, мисс.
Лина вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул, она вышла из гостиной в библиотеку, а менее чем через минуту вернулась, включила видеофон и прокрутила ту часть записи, где её отец говорил о визите полицейских. Он сообщил то же, о чём рассказала Лина, только более подробно, и полицейские на самом деле оказались не обычными полицейскими, а сотрудниками Национального Бюро Расследований, и он послал их не к чёрту, а в задницу.
– Так, – снова сказал инспектор. – Господин консул, раз вы занимаетесь этим делом, то должны были видеть фотографии отца мисс Каминской. Вы подтверждаете, что на экране был он?
– Пожалуй, я воздержусь, – дипломатично ответил консул.
Инспектор осуждающе покачал головой:
– Что ж, ясно. Действительно всё ясно. Опять вы пытаетесь втянуть нас в свои политические игрища... Капитан Шнайдер, извините за это недоразумение. Я с самого начала подозревал, что тут дело нечисто. Сейчас я доложу обо всём комиссару, и он отменит ордер на ваш арест.
С этими словами Хашеми достал телефон, связался со своим начальником и чётко, во всех деталях, обрисовал ему ситуацию. В заключение он сказал:
– Я считаю инцидент исчерпанным, господин комиссар. Это была ложная тревога... Нет, не думаю, что у посольства будут претензии. Их представитель присутствовал при нашей беседе и мог убедиться...
В этот момент консул щёлкнул пальцами и протянул руку к телефону.
– Минуточку, сэр, – произнёс инспектор. – С вами хочет поговорить господин консул.
Тот взял телефон и заговорил:
– Здравствуйте, господин комиссар... Нет, я не согласен с инспектором. Как представитель посольства, я не удовлетворён его действиями... Да, я признаю, что, по всей видимости, произошло недоразумение. Однако не уверен в этом на все сто процентов. Скорее всего, обе молодые леди говорят правду, но есть вероятность того, что они запуганы.
– Глупости! – заявила Элис.
Консул, не обращая на неё внимания, продолжал:
– Если допустить, что их держат насильно, то в здании банка они не смогут признать этого, опасаясь расправы. Вся здешняя охрана подчиняется ютландцам... Да, господин комиссар, я настаиваю на первоначальной договорённости. Ваши люди должны доставить всех троих – и девушек, и капитана Шнайдера – в управление. А там уже выяснится, кто есть кто.
– Это исключено, – категоричным тоном произнёс лейтенант Уинтерс.
А инспектор спросил:
– Вы уже закончили, господин консул? – Не дожидаясь ответа, он забрал у него телефон. – Господин комиссар, это абсолютно бессмысленно. Я уверен, более того – я убеждён, что никаких заложников здесь нет. Обе леди совершенно добровольно... Простите, сэр, но я могу воспринять ваши слова как оскорбление. Я не увиливаю от своих обязанностей, а исполняю их добросовестно. И в мои функции не входит устраивать цирковые шоу на догоду уязвлённому самолюбию представителей Октавии... Да, комиссар, я ваш подчинённый, но не подневольный. Я готов выполнять разумные приказы, которые соответствуют моему пониманию долга. Но если вы прикажете мне раздеться догола и пройтись по Риш-авеню, я вас кое-куда пошлю... Нет, я не грублю вам, это вы мне грубите... Я отстранён от дела? Отлично! Всё равно я уже закончил расследование... Да, понимаю. Вы можете прислать сюда хоть полк с бронетранспортёрами и артиллерией в придачу. Но прежде я позвоню в министерство и сообщу, что при получении ордера вы ввели судью в заблуждение, представив ему спорные и требующие доказательства факты, как уже доказанные и неопровержимые... Я не угрожаю, а лишь ставлю вас в известность о том, что намерен предпринять после нашего разговора. Всего хорошего, господин комиссар.
Хашеми нажал кнопку отбоя и положил телефон на подлокотник кресла.
Я сказал:
– Инспектор, это очень любезно с вашей стороны. Мы признательны вам за объективность и беспристрастность. Но, право же, вам не стоило ставить под удар свою карьеру. Если ваш начальник так заупрямился, мы с мисс Тёрнер и мисс Каминской смогли бы приехать к вам в управление... – Уинтерс собирался было запротестовать, поэтому я быстро добавил: – В сопровождении усиленной охраны, разумеется. Там бы мы быстро уладили недоразумение, и ваш комиссар был бы доволен.
Инспектор покачал головой:
– Боюсь, всё не так просто, капитан. Теперь я уверен, что ордер на ваш арест – ловушка. Вас хотели выманить из банка.
Тут отозвался молчавший до сих пор сержант:
– Господин инспектор, почему вы не звоните в министерство?
– Я уже звонил, – ответил он, по-прежнему обращаясь ко мне. – Ещё вчера вечером, когда комиссар поручил мне это задание, я заподозрил неладное. Я давно служу в полиции и, смею надеяться, обладаю неплохим чутьём на тёмные делишки. Поэтому я рискнул потревожить министра внутренних дел. Ему это тоже не понравилось, и он поручил мне во всём разобраться. Вполне могло быть, что мой начальник всего лишь переусердствовал в сотрудничестве с эриданским посольством. Но когда я убедился, что ваше дело шито белыми нитками, а комиссар всё равно продолжал требовать вашего ареста, мне стало ясно – тут нечто похуже. Остальное покажет внутреннее расследование. – Инспектор поднялся с кресла. Его примеру последовали сержант и крайне недовольный таким оборотом дел эриданский консул. – Теперь разрешите откланяться, господа. Ещё раз приношу вам извинения от имени всей вавилонской полиции.
Дальнейшие события произошли молниеносно. Инспектор направился к двери, сержант немного задержался, пропуская вперёд консула, и на секунду оказался прикрыт рослым дипломатом. Этой секунды оказалось достаточно, чтобы в его руке невесть откуда появился пистолет – дуло смотрело прямо мне в лицо, а на гашетку уже давил указательный палец.
Раздался треск разрядов, и я ещё успел удивлённо подумать, с какой стати лучевик стреляет как шокер, а потом на меня навалилось трое пехотинцев, заслонив от убийцы своими телами.
Испуганный визг Лины и боль в груди, куда упёрся локоть одного из бойцов, быстро убедили меня в том, что я жив. А в следующий момент я сообразил, что треск издавал не лучевик; это космопехи оказались на высоте и опередили сержанта.
– Полегче, господа! – услышал я голос инспектора. – Не сломайте мне руки. Наши пистолеты разряжены.
– Всё в порядке, – произнёс лейтенант Уинтерс. – Опасности больше нет.
Телохранители наконец слезли с меня, а Лина с Элис помогли мне подняться. Потирая рукой болевшую грудь, я оглядел место схватки. Сержант и консул неподвижно лежали на полу – их обоих сразили шокерами. Инспектор был в сознании, но обезврежен. Двое пехотинцев заламывали ему за спину руки, правда, не очень сильно – похоже, они прислушались к его просьбе.
– Что это значит? – спросил я.
– Сержант Липкин был запасным вариантом, – объяснил Хашеми. – Я заподозрил это, когда комиссар навязал мне его в сопровождающие. Только полицейские с ордером на арест могли попасть к вам вооружёнными. Я позаботился о том, чтобы пистолет сержанта был разряжен. Мой, кстати, тоже. Можете проверить.
Уинтерс проверил и подтвердил, что так оно и есть. Потом инспектора тщательно обыскали и, не выявив у него никакого скрытого оружия, отпустили. Однако продолжали держать под прицелом – уже не шокеров, а лучевиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Инспектор, а вам не кажется, что вы поспешили с ордером? Если бы сначала вы провели расследование, то не возникло бы этой нелепой и неприятной ситуации.
Он смущённо прокашлялся.
– Я придерживаюсь такого же мнения, капитан. Однако наш комиссар счёл претензии посольства Октавии достаточно обоснованными. А судья, выдавший ордер на арест, с ним согласился.
– Гм, даже так... Сколько с вами людей?
– Только мой помощник и эриданский консул. Но если понадобится, я уполномочен вызвать подкрепление и взять здание штурмом. Хотя мне это не нравится.
– Мне тоже, – ответил я и жестом приказал космопехам, которые при этих словах перевели своё оружие в боевой режим, не горячиться. – Обойдёмся без насилия. Пожалуйста, поднимайтесь к нам, все трое. Вам не будут препятствовать.
Отключив видеофон, я поручил Уинтерсу позаботиться о том, чтобы визитёров пропустили, приказал пехотинцам поменять боевое оружие на шокеры, а сам отправился будить девочек, которые ещё спали.
Когда я объяснил им ситуацию, Лина не на шутку испугалась, а Элис сердито выругалась:
– Вот идиоты! Всё им неймётся... Только я не пойму, откуда они прознали о нас. Линочка, ты же предупреждала своих, чтобы они держали рот за зубами?
– Да, конечно, каждый раз, – ответила она, но в её голосе проступили виноватые нотки.
Я пристально посмотрел на неё:
– Так что же?!
– Ну, в общем... – Лина замялась. – Папа и мама хотели познакомиться с родителями Элис. Я отговаривала их, но... наверное, они не послушались.
– Чёрт побери! – в сердцах сказала Элис.
А я кивнул:
– Теперь всё ясно. Ты не писала им. Я, по твоей просьбе, тоже не ответил. Вот они и решили, что я держу тебя силой.
Элис фыркнула:
– А какое им до этого дело... Чтоб они провалились!
К тому времени, когда девушки оделись и прихорошились, наши посетители – инспектор Хашеми, его помощник в чине сержанта и высокий молодой мужчина в штатском, – уже изнывали от ожидания. А ещё им было крайне неуютно под колючими взглядами космопехов, которые хоть и зачехлили свои лучевики, заменив их на шокеры, всё равно выглядели весьма устрашающе.
– Итак, – произнёс я. – Вот те самые молодые леди, которых, как вы говорите, я удерживаю против их воли.
– Это неправда, – заявила Лина.
– Бред собачий! – сказала Элис.
Инспектор Хашеми осторожно, чтобы не нервировать пехотинцев, сунул руку в карман и всё так же медленно достал оттуда фотографии. Посмотрев на них, потом на девушек, потом снова на снимки, он кивнул:
– Похожи. – И вопросительно взглянул на мужчину в штатском. – Господин консул, это они?
– Да, – подтвердил тот, – они. Мисс Тёрнер и мисс Каминская.
– Точно?
– Да точно, точно, – опередила консула Элис. – Если хотите, можем предъявить наши удостоверения служащих Эриданской Астроэкспедиции. Правда, моё уже недействительное – теперь я мичман ВКС Ютланда, штатный пилот корвета «Орион».
Для консула это было неожиданностью:
– В самом деле, мисс?
– Представьте себе!
– И вы находитесь с капитаном Шнайдером по доброй воле?
– Совершенно верно.
– Тогда, может, вы участвовали и в угоне фрегата «Марианна»?
– Может быть, – с вызовом ответила Элис.
Инспектор заметил:
– Данный фрегат нас не интересует. Этот вопрос давно исчерпан. Давайте не отклоняться от темы разговора. Значит, мисс Тёрнер, вы отрицаете утверждение ваших родителей, что вас удерживают силой?
– Родителей? – вскинулась Элис. – Так это они?!
– Мы получили от них официальное заявление, – объяснил консул. – И на этом основании обратились к вавилонским властям.
Элис готова была разразиться ругательствами, но усилием воли сдержала себя.
– Прежде всего, господин консул, – произнесла она холодно, – я уже совершеннолетня и больше не нуждаюсь в родительской опеке. А во-вторых, забота обо мне не входит в обязанности вашего посольства. По законам Октавии, с момента поступления на службу в вооружённые силы иностранного государства я автоматически лишилась эриданского гражданства.
– Так, – сказал инспектор Хашеми. – С мисс Тёрнер, похоже, всё ясно. А как насчёт вас, мисс Каминская? – обратился он к Лине. – Вы тоже не являетесь гражданкой Октавии?
Лина улыбнулась ему – невинно и наивно, как могла улыбаться только она.
– Честно говоря, инспектор, я не знаю. На корабле я была медсестрой. Я не совсем уверена, что это военная служба. Хотя, может, ошибаюсь. А сейчас я секретарь капитана Шнайдера. – Опять улыбка. – И его невеста. Он не принуждал меня быть с ним, я сама этого хочу. – Она перевела взгляд на консула и уже не улыбалась. – А заявления от моих родителей у вас нет, я знаю.
– Вы правы, мисс, – подтвердил инспектор. – Посольство Октавии предоставило нам только заявление от родителей мисс Тёрнер, в котором говорится как о их дочери, так и о вас. Лично мне это кажется несколько странным.
Элис пожала плечами:
– Ничего странного. У Лины... то есть, у мисс Каминской, нормальные родители. – Она на секунду задумалась, потом испытующе посмотрела на Лину: – Только что ты сказала: «А заявления от моих родителей у вас нет, я знаю». Именно «знаю», а не «уверена». По-моему, ты что-то от нас утаиваешь.
Лина потупилась.
– Я просто... не хотела расстраивать вас. Во вчерашнем письме папа рассказал, что к нему на работу приходили полицейские. Они хотели, чтобы он и мама написали заявление, будто Саша держит нас с тобой в заложниках. Они очень настаивали, но папа послал их к чёрту.
Элис одними губами произнесла: «Вот дурочка!»
Я же плотно сжал губы, чтобы не сказать этого вслух.
А инспектор попросил:
– Мисс, вы не могли бы продемонстрировать нам этот фрагмент письма? Оно текстовое, звуковое, видео?
– Видео.
– Будьте так любезны, мисс.
Лина вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул, она вышла из гостиной в библиотеку, а менее чем через минуту вернулась, включила видеофон и прокрутила ту часть записи, где её отец говорил о визите полицейских. Он сообщил то же, о чём рассказала Лина, только более подробно, и полицейские на самом деле оказались не обычными полицейскими, а сотрудниками Национального Бюро Расследований, и он послал их не к чёрту, а в задницу.
– Так, – снова сказал инспектор. – Господин консул, раз вы занимаетесь этим делом, то должны были видеть фотографии отца мисс Каминской. Вы подтверждаете, что на экране был он?
– Пожалуй, я воздержусь, – дипломатично ответил консул.
Инспектор осуждающе покачал головой:
– Что ж, ясно. Действительно всё ясно. Опять вы пытаетесь втянуть нас в свои политические игрища... Капитан Шнайдер, извините за это недоразумение. Я с самого начала подозревал, что тут дело нечисто. Сейчас я доложу обо всём комиссару, и он отменит ордер на ваш арест.
С этими словами Хашеми достал телефон, связался со своим начальником и чётко, во всех деталях, обрисовал ему ситуацию. В заключение он сказал:
– Я считаю инцидент исчерпанным, господин комиссар. Это была ложная тревога... Нет, не думаю, что у посольства будут претензии. Их представитель присутствовал при нашей беседе и мог убедиться...
В этот момент консул щёлкнул пальцами и протянул руку к телефону.
– Минуточку, сэр, – произнёс инспектор. – С вами хочет поговорить господин консул.
Тот взял телефон и заговорил:
– Здравствуйте, господин комиссар... Нет, я не согласен с инспектором. Как представитель посольства, я не удовлетворён его действиями... Да, я признаю, что, по всей видимости, произошло недоразумение. Однако не уверен в этом на все сто процентов. Скорее всего, обе молодые леди говорят правду, но есть вероятность того, что они запуганы.
– Глупости! – заявила Элис.
Консул, не обращая на неё внимания, продолжал:
– Если допустить, что их держат насильно, то в здании банка они не смогут признать этого, опасаясь расправы. Вся здешняя охрана подчиняется ютландцам... Да, господин комиссар, я настаиваю на первоначальной договорённости. Ваши люди должны доставить всех троих – и девушек, и капитана Шнайдера – в управление. А там уже выяснится, кто есть кто.
– Это исключено, – категоричным тоном произнёс лейтенант Уинтерс.
А инспектор спросил:
– Вы уже закончили, господин консул? – Не дожидаясь ответа, он забрал у него телефон. – Господин комиссар, это абсолютно бессмысленно. Я уверен, более того – я убеждён, что никаких заложников здесь нет. Обе леди совершенно добровольно... Простите, сэр, но я могу воспринять ваши слова как оскорбление. Я не увиливаю от своих обязанностей, а исполняю их добросовестно. И в мои функции не входит устраивать цирковые шоу на догоду уязвлённому самолюбию представителей Октавии... Да, комиссар, я ваш подчинённый, но не подневольный. Я готов выполнять разумные приказы, которые соответствуют моему пониманию долга. Но если вы прикажете мне раздеться догола и пройтись по Риш-авеню, я вас кое-куда пошлю... Нет, я не грублю вам, это вы мне грубите... Я отстранён от дела? Отлично! Всё равно я уже закончил расследование... Да, понимаю. Вы можете прислать сюда хоть полк с бронетранспортёрами и артиллерией в придачу. Но прежде я позвоню в министерство и сообщу, что при получении ордера вы ввели судью в заблуждение, представив ему спорные и требующие доказательства факты, как уже доказанные и неопровержимые... Я не угрожаю, а лишь ставлю вас в известность о том, что намерен предпринять после нашего разговора. Всего хорошего, господин комиссар.
Хашеми нажал кнопку отбоя и положил телефон на подлокотник кресла.
Я сказал:
– Инспектор, это очень любезно с вашей стороны. Мы признательны вам за объективность и беспристрастность. Но, право же, вам не стоило ставить под удар свою карьеру. Если ваш начальник так заупрямился, мы с мисс Тёрнер и мисс Каминской смогли бы приехать к вам в управление... – Уинтерс собирался было запротестовать, поэтому я быстро добавил: – В сопровождении усиленной охраны, разумеется. Там бы мы быстро уладили недоразумение, и ваш комиссар был бы доволен.
Инспектор покачал головой:
– Боюсь, всё не так просто, капитан. Теперь я уверен, что ордер на ваш арест – ловушка. Вас хотели выманить из банка.
Тут отозвался молчавший до сих пор сержант:
– Господин инспектор, почему вы не звоните в министерство?
– Я уже звонил, – ответил он, по-прежнему обращаясь ко мне. – Ещё вчера вечером, когда комиссар поручил мне это задание, я заподозрил неладное. Я давно служу в полиции и, смею надеяться, обладаю неплохим чутьём на тёмные делишки. Поэтому я рискнул потревожить министра внутренних дел. Ему это тоже не понравилось, и он поручил мне во всём разобраться. Вполне могло быть, что мой начальник всего лишь переусердствовал в сотрудничестве с эриданским посольством. Но когда я убедился, что ваше дело шито белыми нитками, а комиссар всё равно продолжал требовать вашего ареста, мне стало ясно – тут нечто похуже. Остальное покажет внутреннее расследование. – Инспектор поднялся с кресла. Его примеру последовали сержант и крайне недовольный таким оборотом дел эриданский консул. – Теперь разрешите откланяться, господа. Ещё раз приношу вам извинения от имени всей вавилонской полиции.
Дальнейшие события произошли молниеносно. Инспектор направился к двери, сержант немного задержался, пропуская вперёд консула, и на секунду оказался прикрыт рослым дипломатом. Этой секунды оказалось достаточно, чтобы в его руке невесть откуда появился пистолет – дуло смотрело прямо мне в лицо, а на гашетку уже давил указательный палец.
Раздался треск разрядов, и я ещё успел удивлённо подумать, с какой стати лучевик стреляет как шокер, а потом на меня навалилось трое пехотинцев, заслонив от убийцы своими телами.
Испуганный визг Лины и боль в груди, куда упёрся локоть одного из бойцов, быстро убедили меня в том, что я жив. А в следующий момент я сообразил, что треск издавал не лучевик; это космопехи оказались на высоте и опередили сержанта.
– Полегче, господа! – услышал я голос инспектора. – Не сломайте мне руки. Наши пистолеты разряжены.
– Всё в порядке, – произнёс лейтенант Уинтерс. – Опасности больше нет.
Телохранители наконец слезли с меня, а Лина с Элис помогли мне подняться. Потирая рукой болевшую грудь, я оглядел место схватки. Сержант и консул неподвижно лежали на полу – их обоих сразили шокерами. Инспектор был в сознании, но обезврежен. Двое пехотинцев заламывали ему за спину руки, правда, не очень сильно – похоже, они прислушались к его просьбе.
– Что это значит? – спросил я.
– Сержант Липкин был запасным вариантом, – объяснил Хашеми. – Я заподозрил это, когда комиссар навязал мне его в сопровождающие. Только полицейские с ордером на арест могли попасть к вам вооружёнными. Я позаботился о том, чтобы пистолет сержанта был разряжен. Мой, кстати, тоже. Можете проверить.
Уинтерс проверил и подтвердил, что так оно и есть. Потом инспектора тщательно обыскали и, не выявив у него никакого скрытого оружия, отпустили. Однако продолжали держать под прицелом – уже не шокеров, а лучевиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51