В итоге, не доплыв до назначенной заранее точки
и поняв, что плот пронесется мимо нашей цели -- выдающегося
далеко в русло каменного мыса, мы прыгнули с бревен и побрели
по пояс в красной бурлящей воде. Время от времени кто-нибудь из
нас не удерживался, и только руки друзей спасали его от смерти
в бурном потоке. Наконец, промокшие до нитки, с расцарапанными
коленями и ладонями, мы все же выбрались на противоположный
берег. Времени на то, чтобы отдышаться и передохнуть, у нас не
было. Оставалась невыполненной самая трудная часть плана. До
рассвета мы должны были занять пзицию за башней, со стороны
пустыни. Я очень рассчитывал на то, что часовые не настолько
внимательно следят за пустыней за спиной, насколько бдительны
они в отношении переправы.
Мы решили не рисковать и не снимать в темноте видневшегося
на башне часового. Ведь в неверном свете звезд можно было
упустить кого-нибудь из его приятелей.
Итак, остаток ночи мы провели в небольшой яме в пустыне в
каких-то четырех сотнях ярдов за башней. Ожидание было
напряженным. Неожиданно до наших ушей сквозь шум несущейся реки
донесся звон металла -- это выдал себя кто-то из отряда,
оставшегося на том берегу и пробиравшегося к порогам. Не
ускользнул этот звук и от стражи на башне. Вскоре над парапетом
в чуть посветлевшем небе взмахнули крылья -- и в воздух взлетел
стоявший на часах Яга. Меткий выстрел Скела свалил его наповал.
Через мгновение в воздух взметнулись пять крылатых теней,
стремительно набиравших высоту. Яга быстро сообразили, в чем
дело, и теперь надеялись, что хоть кому-то из них удастся
избежать пули, поднявшись на большую высоту. Раздался залп. Я
явно промахнулся, а кто-то другой лишь слегка зацепил свою
крылатую мишень. Но вторым залпом все было кончено. Шесть
крылатых тел лежали на земле. Больше никто на башне не
появлялся. Ясмина не обманывала меня, говоря, что на этом посту
постоянно несут службу шестеро стражников.
Трупы мы побросали в реку, а затем я переправился по
выступающим из воды камням на другую сторону. Найдя своих, я
приказал Гхору передать, чтобы вся армия постепенно
перебиралась по лесу ближе к переправе, но при этом продолжая
маскироваться. До наступления ночи я не хотел начинать переход
через пустыню.
Вернувшись к башне, я осмотрел ее стены вместе с
остальными стрелками. Оказалось, что у этого сооружения нет
дверей. Лишь несколько маленьких зарешеченных окошечек были
видны в стене выше человеческого роста. Яга попадали в башню
через верх. Нам же оставалось провести день в вырытых у ее
подножия ямах, забросав себя сухими ветками, чтобы не
привлекать излишнего внимания. Но за весь день лишь один Яга
перелетел через реку и, не увидев на башне своих соплеменников,
спустился пониже. Залп из полдюжины мушкетов чуть не разорвал
его в воздухе на части.
Сразу после заката началась переправа нашей армии,
занявшая достаточно долгое время. И все же, наполнив бурдюки
водой, мы отправились в путь по пустыне и до рассвета успели
пройти большое расстояние.
Успев почти добраться до берега следующей водной преграды
-- реки Йогх -- до восхода солнца, воины Гура попрятались в
садах и полях, обрабатываемых синекожим народом. К счастью,
нигде не было видно свтревоженных Яга -- видимо, и вправду
крылатый народ вполне полагается на неприступность своей скалы,
надежность преграды -- Пурпурной Реки и бдительность стражи на
башне. Кроме того, вот уже много столетий Гура не отваживались
на вторжение в пустыню, помня о печальной судьбе своих предков,
рискнувших на это. Итак, крылатые дьяволы не выслали летающих
патрулей, а что до тупоголовых Акки, то они и вовсе не
заглядывали и на день вперед и не ожидали никакого нападения.
Хотя я был уверен, что, будучи разозленными, они станут
сражаться как дикие звери.
Оставиви восемь тысяч воинов под командованием Кхосутха в
зарослях садов, я с оставшейся тысячей стал пробираться к реке,
благодаря судьбу за то, что под моим командованием оказались
такие отличные солдаты: так, где любой земной человек хлюпал и
топал бы, производя много шума, дикари-Гура двигались бесшумно,
как охотящиеся пантеры.
Добравшись до самой воды, я всмотрелся в противоположный
берег. В темноте на фоне неба вырисовывалась ограждающая город
стена. Перелезть через нее, под ударами копий стражников,
стоило бы больших потерь. С первыми лучами солнца подъемный
мост опустится, откроются ворота и откроют путь выходящим на
работу Акки. Но еще раньше охрана со стены увидит нас в
предрасветных сумерках.
Посоветовавшись с Гхором, мы вдвоем переплыли реку и
дорались до основания кладки стены и опор моста. Здесь было не
менее глубоко, чем на середине реки, и мы некоторое время
провозились в поисках подходящей опоры. Наконец, уперевшись в
какие-то выступы ногами, Гхор занял более или менее устойчивую
позицию, и я, встав ему на плечи, сумел подтянуться и залезть
по мосту, смыкавшемуся с воротами. Перебравшись на
противоположную сторону, я увидел, как из темноты ко мне
выскочила какая-то тень. В тот же момент стражник, оказавшийся
менее крепко спящим, чем я ожидал, прокричал сигнал тревоги и
бросился ко мне.
Увернувшись от нацеленного на меня копья, я потерял
равновесие и чуть не упал, повиснув вниз головой на воротах,
держась лишь одними ногами. Не тратя времени на то, чтобы
занять более удачную позицию, я изо всех сил двинул стражника
кулаком в ухо. Оглушенный, он упал на землю, а я перегнулся
через ворота и протянул Гхору копье, по которому он быстро
вскарабкался наверх. Поддержка подоспела крайне вовремя, потому
что в этот момент заспанные стражники Акки повыскакивали из
караульной казармы и, удивленно осмотрев нас, поняли, что на
город готовится нападение, и с криками бросились на нас.
Гхор остался прикрывать меня, а я метнулся к большому
вороту, опускавшему мост и распахивавшему ворота. Сзади я
слышал звуки завязавшегося боя: проклятия Гхора-Медведя, крики
стражников, звон железа и стоны первых раненых. Но оглянуться я
не мог. Все мои силы уходили на то, чтобы провернуть тяжелый
ворот, с которым обычно управлялись не менее пяти человек.
Медленно-медленно пошел вниз тяжеленный пролет, поползли в
стороны створки ворот. В тот же миг в образовавшуюся брешь
метнулись первые воины-Гура.
Развернувшись, я бросился на помощь Гхору, хриплые
возгласы которого доносились из-за плотной стены обступивших
его противников. Было ясно, что шум в нижнем городе встревожит
обитателей скалы, поэтому нам нужно было закрепиться в Акке
прежде, чем на нас дождем посыплются копья и стрелы Яга.
Гхору пришлось туго. Под его ногами уже лежало с полдюжины
трупов, он неистово орудовал мечом, но силы были слишком
неравными. Я, вооруженный одним лишь кинжалом, отбежал от
ворота и в тот же миг вонзил свое оружие в сердце одному из
синекожих стражников. Его меч перешел ко мне в руки. Это было
грубое оружие, выкованное в примитивных кузницах Акки, но, по
крайней мере, клинок был достаточно острым и массивным.
Размахивая мечом, я бросился на помощь Гхору, встретившему мое
появление довольным рыком. Вдвоем нам удалось даже несколько
потеснить наседавших Акки.
В эти секунды до нас добежал первый из уже переправившихся
через мост воинов Гура. Вскоре уже полсотни наших соплеменников
бок о бок с нами вступили в бой с горожанами. Но тут-то дело
застопорилось. Акки налетели из всех боковых переулков и стали
теснить нас обратно к воротам. Один воин Гура стоил
трех-четырех синекожих, но перевес в численности делал свое
дело. Мы вели бой на узком пространстве, не имея возможности
продвинуться вперед. Сзади на мосту и около него сгрудились
жаждущие принять участие в бою и бессильные помочь нам воины --
Котхи и Кхоры. Акки же, в свою очередь, влезли на стены и
потрясали оружием, завывая, словно тая волков. Ни луков, ни
другого метательного оружия в их руках не было видно. Яга
наверняка присматривали, чтобы такие опасные вещи не водились у
жителей нижнего города.
Рассветало. Враги смогли наконец разглядеть друг друга. Я
не сомневался, что и на скале крылатые люди уже сообразили, в
чем дело. Мне казалось, что я уже слышу хлопанье сильных
крыльев в воздухе над головой. Но глянуть вверх я не мог --
слишком близко сошлись мы с противником. Мы стояли так плотно,
что не было возможности нанести хороший удар мечом. Многие Акки
даже побросали оружие и лезли на нас, кусаясь и царапаясь
длинными острыми ногтями. Мне в нос ударил незнакомый,
неприятный запах пота. Каждый из Гура проклинал все на свете,
мечтая о том, чтобы получить возможность в полную силу
орудовать мечом и кинжалом.
Я с минуты на минуту ожидал ливня стрел сверху и совсем
забыл о том оружии, которое оставалось в резерве у нашей армии,
и которое Гура боялись использовать в темноте, чтобы не
зацепить своих. Сейчас, при свете дня, настало время пустить в
ход мушкеты. Первый же залп, прозвучавший так неожиданно, что
даже я вздрогнул от страха, очистил от Акки гребень стены.
Выстрел за выстрелом раздавались за нашими спинами на мосту, и
над нашими головами засвистели пули, разящие синекожих
защитников.
Результат превзошел мои ожидания. Явно не знакомые с
огнестрельным оружием Акки не выдержали грохота и невидимой,
прилетающей издалека смерти, и бросились бежать. Вслед за ними
Гура хлынули на узкие улочки Акки.
Конечно, сопротивление не прекратилось. Упорные синекожие
продолжали вести бой. Повсюду слышался звон стали, выстрелы,
стоны, крики, проклятия... Но главная опасность для нас
исходила сверху.
Яга вылетали из своей крепости, словно потревоженные осы
из гнезда. Несколько сот крылатых воинов бросились вниз,
сверкая кинжалами, а остальные кружились у вершины скалы,
поливая Акку дождем стрел. Летающую армию встретили залпы
мушкетов. На крыши и улицы города рухнули десятки убитых Яга, а
остальные поспешили ретироваться со всей скоростью, которую
были способны развить их крылья.
Но, защищаясь, они оказались гораздо более опасны, чем в
атаке. Из каждой бойницы, из каждой башни на вершине скалы
летели стрелы, несущие смерть врагу, равно как и рабу. Бой
переместился под крыши и навесы. Хотя Акки и превосходили
числом нападавшие четыре тысячи Гура в несколько раз, ярость,
смелость, умение обращаться с оружием и боевой опыт дикарей с
равнин уравняли шансы.
Оставшиеся на другом берегу воины Кхосутха вели
беспрерывную стрельбу по крепости на скале. Впрочем, их
стрельба была малоэффективной на таком расстоянии. Стрелы Яга,
летевшие по дуге с высоты, оказывались более дальнобойным и
опасным оружием, чем мушкетные пули. Наши стрелки даже не могли
пересечь мост, чтобы присоединиться к нам в городе -- так часто
летели в ту сторону стрелы крылатых людей.
В это время я прорывался к храму Ясмины, сметая всех,
вставших на моем пути. Грубый и неудобный меч Акки я сменил на
знакомый, отличный клинок, взятый из мертвой руки убитого в бою
Гура. Около храма мне и шедшим бок о бок со мной Гхору,
Тхабу-Быстроногому, Тхану-Свистящему Мечу и еще сотне наших
воинов преградила путь толпа особенно рьяно сопротивлявшихся
синекожих.
Разделавшись с ними, мы подбежали к порталу храма. Здесь
мне наперерез бросился жрец со щитом и с копье наперевес. Отбив
копье, я сделал обманное движение мечом, словно собираясь
ударить им в бок жрецу. Тот опустил щит, что стало его
последней ошибкой. Резко изменив направление движения меча, я
снес жрецу голову -- словно тяжелый, твердый мяч, она,
подскакивая, покатилась по ступенькам храма. Подхватив упавший
щит, я вбежал внутрь святилища.
Пробежав под сводами храма, я отбросил в сторону золотой
экран. Мои соплеменники в изумлении следили за мной и
оглядывали странный храм. Наконец я нашарил потайной замок и
потянул на себя дверь. Она подалась, но очень тяжело. Это
насторожило меня -- ведь в пошлый раз я открыл ее совершенно
свободно. К сожалению, мои опасения оказались не напрасными.
До моего слуха донесся громкий шум из-за двери. Вдруг она
резко распахнулась, и в храм хлынул поток жидкого пламени,
заливая и выжигая все вокруг. Меня спасло лишь то, что
открывшаяся дверь прикрыла меня от огненной волны, хлынувшей из
потайной шахты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28