Вместе с раздумьями во мне крепло желание
отомстить этим крылатым негодяям за все страдания, которые они
принесли людям.
x x x
С первыми же лучами рассвета мы были уже в пути. Завтрака
не было. Впоследствии я узнал, что Яга едят редко, нажираясь
доотвала раз в несколько дней. После нескольких часов полета
над однообразной равниной впереди показалась широкая река,
пересекавшая степь от горизонта до горизонта. Вдоль северного
берега реки тянулась полоска леса. Вода в этой реке, странного
пурпурного оттенка, сверкала, словно намоченный шелк. На
противоположном берегу возвышалась высокая тонкая башня из
черного блестящего материала, напоминающего полированную сталь.
Пока мы перелетали реку, я успел рассмотреть, что она
несет свои воды с огромной скоростью, образуя множество
водоворотов и бурунов вокруг торчащих над поверхностью камней.
Глянув сверху на башню, я увидел на ее верхней площадке с
полдюжины крылатых теней, приветственно махавших руками своим
возвращающимся с добычей сородичам. К югу от реки начиналась
пустыня -- пыльная, серая равнина, на которой тут и там белели
чьи-то высохшие кости. Далеко впереди я заметил
вырисовывающуюся на фоне неба черную массу.
Через несколько часов полета я смог рассмотреть, что это
-- гигантский монолит из какой-то похожей на базальт горной
породы, возвышающийся над пустыней. Подножие скалы омывала
широкая река, а ее вершина была покрыта высокими шпилями,
куполами и крышами дворцов и замков. Нет, это был не сон. Югга,
Черный Город, родина крылатого народа, приближалась неумолимо,
как сама судьба.
Река, пересекавшая пустыню, разделялась перед скалой на
два рукава, образуя естественный защитный ров. С трех сторон ее
воды омывали отвесные стены, а с четвертой оставалась большая
полоса намытого берега. Там, огороженный высокой каменной
стеной, стоял еще один город. Его дома были простыми каменными
одноэтажными лачугами, не шедшими ни в какое сравнение с
шикарными дворцами на вершине скалы. Единственным сооружением,
выделявшимся на общем убогом фоне, было большое здание с
куполом -- видимо, храм. Стена огораживала город, с двух сторон
примыкая к отвесной скале.
Вскоре я рассмотрел и обитателей этого странного
поселения. Это были ни Яга, ни Гура. Они были невысокого роста,
крепко сложены, и к тому же их кожа была странного синего
цвета. Их лица, как мужчин, так и женщин, более походили на
земные, чем у мужчин Гура, правда, на них не лежала печать ума,
свойственная как землянам, так и обитателям равнин Альмарика.
Странные синекожие создания занимались своими делами в городе и
работали в полях за его стенами.
У меня было мало времени на осмотр, потому что Яга
направились прямо к своей цитадели, возвышавшейся над рекой
футов на пятьсот. Перед моими глазами замелькали бесчисленные
дворцы, замки, минареты, башни, связанные, впрочем, между собой
в единое целое. Лежавшие на крышах крылатые силуэты
приветственно махали руками. Вдруг мы пошли на посадку рядом с
огромным зданием, из зарешеченных окон которого на нас с тоской
глядели женские лица. Приземлившись, воины оставляли свою
добычу под охраной стражи и улетали куда-то в сторону. Меня,
спеленутого по рукам и ногам, не оставили там, вместе с
примерно пятью сотнями пленных женщин, среди которых, наверное,
была и Альтха. К тому времени мое тело уже онемело от
недостатка кровообращения.
Меня продолжали тащить все дальше и дальше. Мы пронеслись
по широченному туннелю, по полу которого могли бы пройти в ряд
шесть слонов, и полетели еще дальше вглубь скалы, на которой
был выстроен город летающих людей. Стены, полы и потолки залов
и коридоров, хотя и лишенные каких бы то ни было украшений,
производили эффект безудержной роскоши. Видимо, все дело было в
отличной полировке всех каменных поверхностей. В это мрачное
великолепие хорошо вписывались его зловещие обитатели,
скользящие без единого звука по сверкающим коридорам. Черный
Город -- нет, не зря так называли люди крепость Яга. И свое
зловещее название он получил не только за черноту скалы, в
которой был вырублен, а и за жестокую душу его крылатых
строителей.
Пока мы пролетали по подземным коридорам, я успел
рассмотреть многих жителей Югги. Помимо крылатых мужчин, я
впервые увидел женщин Яга. Они были так же тегко сложены, как
мужчины, их кожа была такой же темной, а на лицах застыло такое
же выражение холодной жестокости. Но у женщин не было крыльев.
На них были надеты короткие шелковые юбки, поддерживаемые
украшенными золотом и драгоценными камнями поясами, и легкие
повязки, прикрывающие грудь. Если бы не свирепое выражение лиц,
можно было бы сказать, что женщины Яга красивы.
Видел я и уже знакомых мне женщин Гура. А кроме того, так
были и другие -- невысокого роста, желтокожие девушки и более
темные, почти медного цвета женщины. Все они, несомненно, были
рабынями этого крылатого народа. И все же я совершенно не
ожидал увидеть этих желтолицых женщин. До того все странные
формы жизни, встреченные мною на Альмарике, я мог так или иначе
связать с персонажами легенд Котхов. Собакоголовые, тролли,
гигантский паук, крылатые люди с их черной крепостью -- обо
всем этом я хоть что-то слышал. Но мне не довелось ни слова
услышать о меднокожих женщинах. Не были ли эти загадочные
пленницы захвачены на какой-нибудь другой пленете?
Обдумывая это, я продолжал наблюдать за обстановкой. Вот
мы пронеслись через огромный бронзовый портал, у которого на
страже стояло два десятка крылатых воинов, и оказались в
громадном восьмиугольном зале, стены которого были увешаны
коврами, а пол устлан какими-то мохнатыми шкурами. Воздух здесь
был насыщен запахом каких-то духов и благовоний.
В глубине зала высокие ступени чеканного золота вели к
помосту, укрытому меховыми покрывалами. На нем полулежала
молодая чернокожая женщина, единственная крылатая женщина Яга.
Она была одета так же, как и остальные. Из украшений на ней был
лишь вышитый золотом пояс, с которого свисали ножны с небольшим
кинжалом. Красота этой женщины была холодна и таинственна, как
красота бездушной статуи. Я почувствовал, что из всех
бесчеловечных обитателей Югги в ней было меньше всего
человеческого. Ее лицо было лицом безжалостной и бесстрашной
богини.
Вокруг помоста выстроились в почтительных позах двадцать
рабынь -- обнаженных девушек с белой, синей и медно-красной
кожей.
Вскоре вслед за мной в зал были внесены похитителями около
сотни пленных женщин Тхугра. Предводитель похитителей
приблизился к помосту и, низко поклонившись, разведя
одновременно с поклоном руки, сказал:
-- О Ясмина, Королева Ночи! Мы принесли тебе часть нашей
добычи.
Приподнявшись на локте, королева осмотрела толпу пленниц,
по которой пробежала волна испуганных вздохов и стонов. С
раннего детства девочкам племег Гура внушали, что худшей
судьбой для них может быть похищение жестокими крылатыми
людьми. Черный Город был для них воплощением зла. И вот его
повелительница обратила свой кровожадный взгляд на них. Не
удивительно, что многие из пленниц потеряли сознание в этот
момент.
Пробежав глазами по рядам девушек, королева остановила
взгляд на мне, висящем в сети, удерживаемой двумя воинами. Я
увидел некоторый интерес в черных немигающих глазах.
-- Кто этот варвар, чья кожа бела и почти так же
безволоса, как наша, и который, будучи одет как Гура, не похож
на них?
-- Мы обнаружили его в темнице у Тхугров, Повелительница
Ночи, -- ответил предводитель стаи. -- Ваше Величество может
сама допросить его. А сейчас не изволит ли Великая Королева
отобрать себе нужных ей пленниц, с тем, чтобы остальные были
распределены между воинами, участвовавшими в набеге.
Ясмина, все еще не сводя с меня глаз, кивнула, а затем
быстро выбрала дюжину свмых красивых девушек, среди которых я
увидел и Альтху. Их отвели в угол зала, а остальных вывели
куда-то.
Ясмина вновь молча оглядела меня, а затем обратилась к
одному из придворных:
-- Готрах, этот человек изможден перелетом и истерзан
веревками. На его ноге -- незажившая рана. В таком виде мне
неприятно видет его. Увести его, вымыть, накормить, напоить и
перевязать рану. Когда очухается -- првести его ко мне.
Тяжело вздохнув, мои похитители и носильщики вновь
потащили меня по бесконечным коридорам и лестницам. Наконец мы
оказались в комнате с фонтаном. На моих запястьях и лодыжках
защелкнулись замки золоченых цепей, и лишь после этого с меня
сняли веревки. Мучимый болью восстанавливающегося
кровообращения, я едва помню, как меня опустили в фонтан, смыли
пот, грязь и запекшуюся кровь, а затем нарядили в какую-то
шелковую хламиду алого цвета. Рану на ноге перевязали, а потом
в комнату вошла меднокожая рабыня с золотым подносом, на
котором стояли тарелки и кувшины. Что касается еды, к мясу я не
притронулся, испытывая самые мрачные подозрения, зато с
жадностью накинулся на фрукты и орехи. Поданное в кувшине
зеленоватое вино было вкусно и прекрасно освежало горло.
После еды я почувствовал себя таким усталым, что, не
дожидаясь решения своей судьбы, повалился на лежащую на полу
бархатную перину и заснул мертвым сном. Проснулся я от того,
что кто-то потряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел
Готраха, наклонившегося надо мной с коротким ножом в руке.
Инстинкт самосохранения сработал во мне -- и я изо всех сил
замахнулся рукой, чтобы одним ударом выбить дух из этой твари.
Готраха спасло то, что мою руку остановила прочная цепь.
Отпрянув, придворный выругался и сказал:
-- Я пришел не для того, чтобы пререзать тебе глотку,
варвар, как бы мне того ни хотелось. Девчонка из Котха
рассказала Ясмине, что ты обычно соскребаешь волосы с лица.
Королева желает видеть тебя таким. Вот, держи нож и займись
этим делом. Учти, он тупой на конце -- так что нет смысла
метать его. А я постараюсь не приближаться к тебе на опасное
расстояние. Вот тебе зеркало.
Все еще полусонный -- несомненно, из-за зеленого вина или
какого-нибудь порошка, подмешанного в него, -- я прислонил
серебряное зеркало к стене и занялся бородой, изрядно выросшей
за время моего пребывания в плену. Бритье всухую не доставляло
мне неприятных ощущений: во-первых, из-за грубости и жесткости
моей кожи, а во-вторых -- нож, выданный мне, был острее любой
земной бритвы. Хмыкнув при виде моей изменившейся физиономии,
Готрах потребовал вернуть нож. Тупоносый клинок был почти
бесполезен в качестве оружия, поэтому не было смысли пытаться
оставить его себе. Швырнув нож на пол, к ногам Готраха, я снова
уснул.
В следующий раз я проснулся уже сам и, сев на перине,
повнимательнее оглядел помещение, в котором находился. Из
обстановки -- лишь моя перина, маленький столик из черного
дерева, да покрытая шкурой скамья. Единственная дверь была
закрыта и уж, несомненно, заперта на хороший засов снаружи.
Окно было забрано золотой решеткой. Хтя я и был прикован цепями
к золотому кольцу в стене, у меня все же оставалась возможность
подойти к фонтану и к окну, за которым моему взгляду открывался
вид на плоские крыши, башни и минареты.
Пока что Яга обходились со мной неплохо. Я больше
волновался за Альтху, не зная, обеспечивает ли ее нахождение
среди личных рабынь королевы хоть какую-то безопасность.
Вскоре раздались шаги за дверью, и в комнату вошел Готрах
в сопровождении шсти воинов. С меня сняли кандалы и повели по
коридорам, окружив плотным кольцом охраны. На этот раз меня
привели не в огромный тронный зал, а в меньшее помещение,
находившееся высоко в башне. Комната была вся устелена и
завешена меховыми покрывалами. Мне показалось, что она
напоминает гнездо паука. Сравнение было довольно точным, потому
что в центре комнаты находился и сам паук. На бархатных
подушках возлежала Ясмина, оглядывавшая меня с нескрываемым
любопытством. На этот раз рабыни не сопровождали ее. Охранники
приковали меня к золотому кольцу в стене -- в этом проклятом
городе, наверное, в каждой стене было вделано по кольцу для
приковывания пленников, -- и вышли за дверь.
Я оперся спиной о занавешенную меховыми покрывалами стену.
С непривычки касание мягкого меха неприятно раздражало кожу.
Некоторое время королева Югги молча осматривала меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28