Тогда он
вернулся в постель и снова закутался в одеяло. Ему казалось, что он
раскачивается в небесном гамаке и наслаждается волшебным покоем, но из
передатчика снова донесся рев:
- Еще! Еще убавь!
Он сбросил одеяло, доплелся до пульта и убавил таки скорость еще раз.
Затем, наклонившись к передатчику, произнес страстную речь. Местами она
состояла из междометий, а также включала обширный экскурс в основные
функции человеческого организма. Насколько он знал, среди его изумленных
слушателей должны были находиться два контр-адмирала и с дюжину коммодоров.
Если так, то он неплохо их просветил.
В ответ Лиминг не услышал ни резких окриков, ни возмущенных
начальственных голосов. За подобные упражнения в ораторском искусстве на
большом боевом корабле ему влепили бы сорок нарядов и отправили под
трибунал. Но в космическом флоте существовало негласное мнение, что
разведчики, месяцами лишенные общества себе подобных, на девяносто
процентов становятся готовыми клиентами для психиатра. При исполнении
служебных обязанностей они могли говорить все, что им заблагорассудится.
Как правило, они так и поступали. Великолепно, когда тебя официально
считают рехнувшимся.
На протяжении трех недель конвой сопровождал Лиминга в таком мрачном
молчании, которым обычно окружают в семье слабоумного родственника. Все это
время он бесился от нетерпения, потому что их максимальная скорость была
куда меньше, чем у его корабля, и необходимость приноравливаться к ним
вызывала у Лиминга ощущение автогонщика, следующего за похоронной
процессией.
Главным виновником неторопливости их шествия являлся сирианский линкор
"Уоссун", здоровенный неуклюжий дредноут, который плелся, как разжиревший
гиппопотам; все прочие, более скоростние крейсера и истребители были
вынуждены плестись вместе с ним. Лиминг не знал названия этого корабля, но
понимал, что перед ним линкор, поскольку на инфракрасном экране тот походил
на светящуюся горошину в окружении огненных булавочных головок. Каждый раз,
когда Лиминг видел эту горошину, он отпускал в ее адрес грязное
ругательство. Однажды, в очередной раз выпуская пары, он услышал, как
динамик снова включился и впервые за много дней произнес:
- Понк!
Понк? Какой, к черту, понк? Насколько он помнил, это слово обозначало
что-то очень важное. Он спешно пролистал книгу кодов и нашел: "Враг в поле
зрения".
На его экранах неприятеля не было видно. Наверно, вражеские корабли
находились вне зоны обнаружения локатора и были замечены летящим далеко
впереди авангардом, который состоял из четырех эсминцев.
- Волна Ф, - раздался приказ из динамика.
Значит, готовясь к сражению, они поменяли частоту сигналов. Лиминг
повернул ручку настройки многоволнового приемника с деления Т на деление Ф.
Из динамика быстро понеслись лаконичные донесения кораблей конвоя.
- Резервная группа, влево двадцать, отклонение двенадцать.
- Есть!
- Конец связи.
- Есть!
На экранах пять светящихся точек быстро отделились от основной группы
и ринулись вперед. Четыре из них были обычными крохотными точками, а пятая
посредине - размером с половину горошины. Крейсер и четыре истребителя
покидали поле боя с благородной целью отрезать неприятеля от его ближайшей
базы.
В космическом пространстве, где скорости были колоссальны, а
расстояния - невообразимы, эта тактика никогда не срабатывала, что, однако,
не мешало обеим сторонам применять ее при каждом удобном случае. В
зависимости от состояния вашего желчного пузыря, это можно было
рассматривать или как неиссякаемый оптимизм, или как неизлечимую глупость.
Маленький отряд с максимальной скоростью мчался в засаду, надеясь
затеряться в обманчивом звездном лабиринте, пока приближающийся неприятель
не разгадает их нехитрый маневр. В это время "Уоссун" со своим
сопровождением продолжал двигаться прежним курсом. Впереди, почти у предела
радиуса действия локаторов эскорта, четыре эсминца развивали наступление,
даже не пытаясь рассредоточиться или изменить курс.
- Две группы по десять сходятся под углом сорок пять градусов вправо,
уклон спуска пятнадцать, - доложили истребители, идущие в авангарде
- Тип? - затребовал "Уоссун".
- Пока неясно.
Шесть часов молчания. Затем:
- Две группы идут тем же курсом, похоже, что в каждой по два тяжелых
крейсера и восемь мониторов.
Это было чисто умозрительное предположение, основанное на теории,
согласно которой чем ярче объект светится на инфракрасном экране, тем
больше корабль. Лиминг смотрел на свои экраны, прекрасно сознавая, что
вражеские суда действительно могли быть боевыми кораблями, как предполагали
наблюдатели, но они могли с той же вероятностью оказаться и эскортируемыми
транспортами. С начала космических войн тихоходные грузовики часто
принимали за мониторы.
Медленно, невыносимо медленно двадцать еле заметных точек вползли на
его экраны. Теперь локаторы противника могли обнаружить и его корабль, и
остальные, боевые суда конвоя. Четверку передовых эсминцев латиане заметили
много часов назад; повидимому, столь небольшие силы не вызвали тревоги либо
были приняты за своих. Интересно наблюдать за реакцией этих растяп, когда
они врежутся в мощную эскадру союзников.
Однако Лиминг не долучил возможности полюбоваться этим зрелищем.
Динамик пронзительно заверещал: "Опасность сверху!", и его глаза
автоматически метнулись к экранам верхнего обзора. Они были усеяны массой
быстро увеличивающихся точек. Лиминг прикинул, что на эскорт пикируют шесть
или восемь десятков кораблей, но пересчитывать их он не стал. С первого
взгляда было ясно, что вражеские орудия нацелены прямо ему в переносицу.
Лиминг вцепился в рычаги управления. В следующий миг его стройный и
тонкий, как спица, корабль задрал нос к зениту и на полной мощности рванул
вверх. Перегрузка вдавила Лиминга в кресло, и его кишки попытались обвиться
вокруг позвоночника. Он представил, какой эффект произведет на неприятеля
его стремительный рывок, и ухмыльнулся. Итак, сначала они обнаружат
таинственное исчезновение корабля с перекрестья своих прицелов, а затем
этот корабль промчится сквозь их строй с невиданной доселе скоростью. Если
повезет, они могут подумать, что такой фокус способны выкинуть и остальные
суда союзников. Каждого капитана космического флота преследует постоянный
кошмар: ему на хвост садится другой, более скоростной корабль. Дюзы,
пылающие огнем, - самое слабое место любого судна: в двигательном отсеке
надежную защиту установить невозможно.
Лиминг упрямо двигался вперед. Выбранный им курс должен был в конце
концов привести его прямо в тыл атакующего противника. Он внимательно
следил за экранами. Плотная группа кораблей латиан уже четыре часа
приближалась к эскадре союзников; еще немного - и враги окажутся в зоне
обстрела.
Но тут их нервы сдали. Непонятная тактика союзников, продолжавших
спокойно двигаться вперед, в то время как один корабль кометой мчался в их
тылы, заставляла подозревать ловушку. Подозрительность и непоколебимая вера
в коварство союзников являлась единственным товаром, в котором Сообщество
никогда не испытывало недостатка. Поэтому их корабли внезапно отвернули
вправо и разошлись в разных направлениях, как лепестки распускающегося
цветка. Очевидно, их локаторы искали другой, более мощный флот,
скрывающийся в засаде вне пределов видимости.
Капитан одного из латианских легких крейсеров вдруг понял, что новый
курс приведет его в зону обстрела ракет, которыми, предположительно, был
вооружен странный сверхскоростной корабль Лиминга. Он попытался спастись,
еще раз изменив курс, и попал под прицел орудий "Уоссуна". Линкор дал залп,
и его ракеты точно накрыли крейсер противника. Вспыхнул взрыв чудовищной
силы, и тепловая волна на некоторое время ослепила все инфракрасные экраны.
Новый взрыв сверкнул в звездной пустоте, далеко за пределами
досягаемости орудий и ракет эскорта; Несколько минут спустя высокий
пронзительный голос, искаженный статическим электричеством, доложил, что
уничтожен одинокий вражеский эсминец. Эта неожиданная потеря, произошедшая
за пределами основного поля боя, утвердила неприятеля в уверенности, что
"Уоссун" и сопровождающие его суда - не что иное, как приманка в мышеловке,
за которой может таиться нечто гораздо более внушительное. Корабли латиан
продолжали быстро расходиться широким конусом, пытаясь одновременно
обнаружить скрытую угрозу и не попасть в ловушку. - "Точь-вточь как косяк
перепуганных рыбешек", - пробормотал Лиминг. Для сверхскоростного
истребителя, способного догнать и расстрелять корабли врага один за другим,
уничтожение рассеявшегося флота было бы несложной задачей. Но приходилось
мириться с тем, что его безоружный разведчик мог лишь пугать неприятеля, в
то время как сам Лиминг изрыгал в адрес латиан тщетные проклятия. На время
он совершенно забыл о своей основной задаче, не говоря уже о строгом
приказе ни при каких обстоятельствах не ввязываться в космический бой.
"Уоссун" быстро напомнил ему об этом резким выговором:
- Пилот-разведчик, куда вы прете, черт возьми?
- Вверх и обратно, - холодно ответил Лиминг.
- От вас больше вреда, чем пользы, - съязвили на "Уоссуне", оставив
его подвиги без надлежащей оценки. - Не суетитесь и валяйте дальше, пока
все идет хорошо.
Лиминг заорал в минрофон:
- Вы думаете, я не знаю, что только мешаю всем? Плюнь на построении -
пойдешь под трибунал! Помни, парень, коммодору ВСЕГДА нужно отдавать честь!
Стоять смирно, когда говоришь со мной! Сломанные застежки на штанах - это
саботаж! Выше ногу, сонная тетеря, - раз, два, левой, но-о!
Как и прежде, его слушатели ничего не ответили. Лиминг взялся за
рычаги; теперь он двигался параллельно эскорту, но значительно выше. На
нижнем экране он увидел, как корабли сопровождения начали разворачиваться
по плавной дуге, готовясь лечь на обратный курс. Это означало, что конвой
покидает его и отправляется домой. Перепуганный враг, до сих пор не
рискнувший войти в зону обстрела, должно быть, принял этот маневр за
очередную хитрость и продолжал упорно воздерживаться от атаки.
Корабль Лиминга быстро удалялся от эскорта, и вскоре огоньки кораблей
сопровождения исчезли с экранов. Впереди и справа показались две новые
вражеские группы. Они двигались в плотном строю и на большой скорости;
очевидно, это были два торговых конвоя, старавшиеся держаться поближе к
крейсерам прикрытия, Лиминг дал им уйти с чувством глубокого сожаления.
Будь у него оружие, он налетел бы на этот парад и уничтожил парочку
транспортов, пока экипажи крейсеров не успели проснуться! Но теперь он на
полном ходу нырнул сквозь передовую линию вражеских кораблей и согласно
инструкции направился к неисследованным тылам. Внезапно на его кормовом
экране одна за другой сверкнули две вспышки. Далеко позади прекратили свое
существование еще два корабля, но определить, чьи они, было невозможно. Он
попытался выяснить это, настроившись на частоту конвоя и послав непрерывный
запрос: "Что происходит? Что происходит?" Никакого ответа. На экране
полыхнул третий взрыв. Лиминг был уже совсем далеко, но, выпустив в эфир
кодовый номер своего корабля, попытался наладить связь еще раз. Никакого
ответа.
Если сражение еще продолжается, они скорее всего слишком заняты, чтобы
отвечать на его запросы. Он многое отдал бы за возможность вернуться назад,
ввязаться в заварушку и добавить к космическому мусору обломки двух-трех
латианских посудин. Однако, как заметили с "Уоссуна", его безоружный
корабль был бы только обузой в бою.
Раздосадованно покусывая нижнюю губу, Лиминг скорчился в пилотском
кресле и хмуро уставился на передний экран. Его корабль стрелой мчался в
темноту враждебного космоса. В расчетное время он вышел из зоны
радиодосягаемости эскадры союзников. Теперь ему не смог бы помочь никто.
С первым миром все оказалось проще некуда. Противник был твердо
уверен, что ни один корабль союзников не сумеет проникнуть так далеко без
дозаправки и смены дюз. Вероятно, поэтому любое судно, обнаруженное в
округе, автоматически считалось своим - или, по крайней мере, нейтральным.
На подходе к обитаемой системе неприятельские локаторы засекли корабль
Лиминга, но никто не удосужился послать радиовызов, который наверняка
выявил бы в нем чужака - ведь пароля он не знал.
Лиминг подобрался к этой системе, пристроившись к небольшому конвою,
который возвращался назад со звездного фронта. Он долго двигался за
вражескими судами, пока не понял, каким курсом они следуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24