Томас: Ну и что же тут не так?
Шомут: Склад функционировал более четырех лет. И все это время не было
никаких искр.
Томас: Куда вы клоните?
Шомут, с нажимом: Вы сами признали, что в этом районе слоняется больше
четырехсот Юстасов, которые могут делать все, что им заблагорассудится.
Томас, тоном неподкупного патриота: Я ничего не признавал. И вообще,
не отвечу больше ни на один вопрос.
Шомут: Этот ответ вам подсказал ваш Юстас?
Молчание.
Шомут: Если ваш Юстас здесь, можно ли с вашей помощью его допросить?
Ответа не последовало.
Выключив запись, комендант сказал:
- Такие вот дела. Восемь других офицеров-землян дали более или менее
сходные показания. Остальные постарались скрыть факты, но, как вы уже
слышали, у них ничего не вышло. Сам Зангаста прослушал запись, и он всерьез
озабочен сложившейся ситуацией.
- Пусть не берет в голову, - посоветовал Лиминг.
- Почему?
- Потому что все это сплошная инсценировка, цирк да и только. Мой
Юстас подговорил их Юстасов - вот и все.
Физиономия коменданта ты и вытянулась.
- Когда мы с вами виделись в прошлый раз, вы уверяли, что без помощи
Юстасов никакого сговора быть не может... но теперь уже все равно.
- Я рад, что вы наконец разобрались, что к чему.
- Не будем зря терять время, - нетерпеливо вмешался Паллам. - Все это
не имеет никакого значения. Доказательства, которые подтверждают ваши
слова, достаточно весомы - как бы мы к ним ни относились.
Получив подсказку, комендант продолжал:
- Я сам провел кое-какое расследование. На протяжении двух лет у нас
бывали мелкие неприятности с ригелианами, но ни одной особо серьезной. И
вот после того, как вы свалились на нашу голову, происходит массовый побег.
Очевидно, он был запланирован задолго до вашего появления, но, тем не
менее, случился вскоре после него, да еще и при обстоятельствах, наводящих
на мысль о посторонней помощи. Спрашивается, откуда пришла поддержка?
Понятия не имею, - многозначительно произнес Лиминг.
- Восемь моих охранников, то и дело оскорбляя вас, постепенно вызывали
вашу враждебность. Из них четверо находятся в госпитале с тяжелыми
ранениями, еще двоим предстоит отправка в район боевых действий. Полагаю,
что раньше или позже двое остальных тоже попадут в беду - это всего лишь
вопрос времени.
- Двое остальных взялись за ум и заслужили прощение. С ними ничего не
случится.
- Неужели? - Комендант был явно удивлен.
Но Лиминг не унимался:
Я не могу дать таких же гарантий тем, кто расстрелял беглецов, их
офицеру или начальнику, приказавшему расстрелять беззащитных пленников.
- Мы всегда расстреливаем заключенных, виновных в побеге. Это давно
установленное правило и необходимая мера устрашения.
- А мы всегда расправляемся с палачами, - парировал Лиминг. - Это тоже
давно уже установленное правило и мера устрашения.
- Говоря "мы", вы подразумеваете себя и вашего Юстаса? - встрял
Паллам.
- Да.
- А какое до этого дело вашему Юстасу? Ведь жертвы-то не земляне.
Просто кучка буйных ригелиан.
- Ригелиане - наши союзники. А союзники - значит друзья. Мне претит,
когда их хладнокровно и бессмысленно уничтожают. А Юстас очень чутко
реагирует на мои настроения.
- Но не обязательно им повинуется?
- Нет.
- На самом деле, - наседал Паллам, решив все выяснить фаз и навсегда,
- если рассмотреть вопрос, кто кому подчиняется, то именно вы служите ему.
- Во всяком случае, частенько, - признался Лиминг, перекосившись, как
будто у него только что выдернули больной зуб.
- Видите, вы сами лишний раз подтверждаете то, что уже говорили
раньше, - коварно усмехнулся Паллам. - Вот в чем основная разница между
землянами и латианами: вы сознаете, что вами руководят, а латиане о своем
положении понятия не имеют.
- Да никто нами не руководит - ни на сознательном уровне, ни на
подсознательном, - упирался Лиминг. - Наша жизнь построена на основе
взаимного партнерства, ну, как у нас с женой. Иногда она нам уступит,
иногда - вы ей. И никому из вас не приходит в голову считаться, кто
уступает чаще, скажем, за месяц, или требовать, чтобы уступки делались
точно поровну. Так ведь всегда бывает. И никто не в обиде.
- Мне трудно судить, поскольку я никогда не был женат, - изрек Паллам,
потом обратился к коменданту - Продолжайте.
- Как вам, вероятно, уже известно, Сообщество отвело нашей планете
роль своей главной тюрьмы, - сказал комендант. - На сегодняшний день у нас
скопилось порядочно пленных, в основном ригелиан.
- Ну и что же?
- На подходе новые партии. На следующей неделе должны доставить две
тысячи центаврийцев и шестьсот тетиан, которых мы поместим в только что
построенную тюрьму. Сообщество начнет посылать нам все новые и новые
партии, как только мы будем готовы их принять и появятся свободные корабли.
- Он задумчиво посмотрел на собеседника. - Пройдет какое-то время, и они
завалят нас землянами.
- И чем же такая перспектива вас не устраивает?
- Зангаста решил отказаться от приема землян.
- Это его дело, - с вежливым безразличием заметил Лиминг.
- У Зангасты светлая голова, - так и лучась патриотическим восторгом,
произнес комендант. - Он твердо уверен: собрать на одной планете целую
армию разномастных пленников да еще добавить к ней несколько тысяч землян
означало бы создать взрывоопаснув смесь, заварить такую кашу, что потом не
расхлебаешь! Ведь этак можно и вовсе утратить власть на планете, которая к
тому же стратегически расположена в тылу Сообщества, и стать мишенью для
яростных атак своих же союзников.
- Вполне возможная ситуация, - согласился Лиминг. - Я бы даже сказал,
очень вероятная. А еще точнее, практически неизбежная. Только она - не
единственная забота Зангасты. Просто ее он счел возможным предать
гласности. Есть у него еще и личный интерес.
Какой же?
- Ведь это сам Зангаста издал приказ расстреливать беглецов. Наверняка
он - иначе никто бы не осмелился их прикончить. А теперь Зангаста струсил:
как знать, может, Юстас ночами уже сидит у его изголовья и посмеивается.
Вот он и думает, что, скопись здесь несколько тысяч Юстасов, угроза для
него возрастет пропорционально. Только он ошибается.
- Почему ошибается?
- Потому что причин для страха нет не только у раскаявшегося, а еще и
у трупа! Пусть на планету свалятся хоть пятьдесят миллионов Юстасов -
мертвецу уже все равно. Зангасте лучше отменить приказ о расстреле, если,
конечно, жизнь ему дорога.
- Я передам ему ваш совет. Только отмена приказа может и не
понадобиться. Ведь я вам уже сказал: у него светлая голова. Он разработал
тонкую стратегию, в результате которой все ваши показания пройдут последнюю
решающую проверку. В то же время она поможет наилучшим образом решить его
личные проблемы.
Ощутив смутную тревогу, Лиминг спросил:
- Могу ли я узнать, что он собирается предпринять?
- Мы получили распоряжение поставить вас в известность. Он уже
приступил к делу. - Для пущего эффекта комендант сделал паузу, потом
заключил: - Он послал Содружеству радиограмму с пред= ложением начать обмен
пленными.
Лиминг заерзал на стуле. Святые угодники, ну и наломал же он дров
своими угрозами мести! Ведь с самого начала он добивался только одного:
всеми правдами и неправдами выбраться из тюрьмы и попасть в такое место,
откуда можно было бы отчалить на всех парах. Болтал, как заведенный, чтобы
перемахнуть через стены. И вот теперь они берут его небылицы и устраивают
звон по всей галактике! Вот уж воистину, задумав сеть обмана прясть,
рискуешь сам в нее попасть...
- Более того, - продолжал комендант, - Содружество заверило нас в
своем согласии, при условии, что обмен пойдет чин за чин. То есть капитана
за капитана, навигатора за навигатора и так далее.
- Вполне разумно.
- Зангаста, в свою очередь, - сказал комендант, скалясь, как голодный
волк, - тоже дал согласие, но при условии, что первыми Содружество заберет
землян и обменяет их в соотношении двое за одного. Сейчас он как раз
ожидает ответа.
- Двое за одного? - хлопая глазами, переспросил Лиминг. - Вы хотите
сказать, что он требует двоих пленных за каждого землянина?
- Ну что вы, конечно, нет! - Комендант ухмыльнулся еще шире, так что
десны обнажились. - Нам должны вернуть двух солдат Сообщества за каждого
землянина и его Юстаса. Два за два - ведь это вполне справедливо, не так
ли?
- Не мне судить, - Лиминг чуть не поперхнулся. - Решать будет
Содружество.
А пока не придет ответ и обоюдное согласие не будет достигнуто,
Зангаста хотел бы создать для вас более подобающие условия. Вас переведут в
офицерские казармы, расположенные за пределами тюрьмы, вы получите
офицерский паек и разрешение на загородные прогулки. С вами будут временно
обходиться, как с гражданским лицом, словом, создадут все удобства. От, вас
требуется одно - обещайте, что не попытаетесь бежать...
Вот чертова перечница! Все россказни Лиминга были нацелены на конечный
побег. Не отказываться же от него теперь? И все же он не хотел давать слово
чести, чтобы тут же его бесстыдно нарушить.
- Никаких обещаний, - отрезал он.
Комендант не верил своим ушам.
- Вы, наверное, шутите?
- Даже не думаю. Просто у меня нет выбора. Военный закон Земли не
позволяет военнопленным давать никаких обещаний.
- Но почему?
- Да потому что ни один землянин не может нести ответственность за
своего Юстаса. Как я могу поклясться, что не убегу, если за другой моей
половиной уследить невозможно? Разве может один близнец дать клятву за
другого?
- Стража! - взревел комендант, но вид у него был явно разочарованный.
Целых двенадцать дней Лиминг слонялся по камере, ночами время от
времени болтая с Юстасом, в расчете на подслушивающих под дверями. Ну и
влип же он в историю! Но теперь отступать уже поздно - или пан, или
пропал...
Еды по-прежнему давали вдоволь, хотя качество оставляло желать
лучшего. Охрана толком не знала, как с ним обращаться, - так всегда бывает,
если пленнику каким-то образом удается снюхаться с начальством. Еще
четверых пойманных ригелиан водворили на место, но не расстреляли. Судя по
всему, он пока еще держит врага на мушке.
Хотя Лиминг ни словом ни о чем не обмолвился, остальные заключенные
откуда-то прознали, что именно он неким загадочным образом повинен в общем
послаблении режима. Во время прогулок они выказывали ему глубокое почтение,
как человеку, которому удалось достичь невозможного. Но время от времени их
любопытство все же прорывалось наружу.
- Тебе известно, что последних четырех не расстреляли?
- Да, - признался Лиминг.
- Говорят, что ты положил конец расстрелам.
- Кто говорит?
- Да так, слухи ходят.
- Вот именно, слухи ходят.
- Интересно, почему первых пойманных расстреляли, а следующих - нет?
Должна же быть какаято причина.
- Может бить, зангов совесть заела, пусть даже с опозданием, -
предположил Лиминг.
- Нет, здесь что-то другое.
- Ну и что же?
- Кто-то их достал.
- Кто же например?
- Я не знаю. Но ходят упорные слухи, что ты совсем приручил
коменданта.
- Похоже на правду, верно? - поддел собеседника Лиминг.
- Лично я так не думаю. Но с землянами надо всегда держать ухо востро.
- Немного поразмыслив, он спросил: - А что ты делаешь с той проволокой,
которую я для тебя таскал?
Хочу связать из нее пару носок. Нет ничего удобнее и прочнее, чем
проволочные носки.
Так он отделывался от любопытных и помалкивал, не желая будить
напрасные надежды. В душе у него росло беспокойство. Ведь ни союзники в
целом, ни Земля в частности понятия не имеют о Юстасах. Предположим,
противник сделает предложение об обмене пленных два за одного, и оно будет
отвергнуто с вполне понятным негодованием. Категорический отказ с их
стороны может обернуться для него неприятными вопросами, на которые он не
сумеет ответить.
Тогда противника раньше или позже осенит, что ему довелось повстречать
первейшего в мире лгуна. И Лимингу устроят какую-нибудь хитроумную
проверку. Он провалится - тут-то все и начнется. Он ни в коей мере не
переоценивал свою заслугу в том, что ему так долго удавалось водить
противника за нос. Из тех немногих книг, которые ему довелось прочесть,
явствовало, что в основе религии зангов лежит почитание духов предков. К
тому же зангам знаком так называемый полтергейст. Почва была подготовлена
задолго до него. Он лишь вспахал ее и засеял. Если жертва уже верит в двух
невидимых существ, ее не так уж трудно убедить проглотить и третье.
Но когда союзники передадут Асте Зангасте недвусмысленное предложение
катиться подальше, третий призрак скорее всего будет с яростью извергнут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24