– Охотно, – сказала она. – Только я как раз собиралась выйти в туалет.
Она поднялась и пошла к двери в туалет.
Бармен вопросительно поглядел на него, но он отрицательно покачал головой. Она шведка, подумал он. Но сконского акцента у нее нет. Лоне Кэр подошла поближе. Он знаком показал ей, что все в порядке. На стене за стойкой висели часы с рекламой какого-то сорта виски, о котором Валландер даже и не слышал. Прошло четыре минуты. Из туалета вышел мужчина, потом еще один. Валландер раздумывал, какой вопрос задать первым. Выбор был большой.
Вдруг он сообразил, что прошло уже семь минут. Что-то не так. Он резко поднялся и пошел к туалетам. Лоне Кэр заметила, что он чем-то обеспокоен, и тут же появилась рядом с ним.
– Зайди в дамский туалет, – попросил он.
– Зачем? Она не выходила. Если бы она попыталась выйти из бара, мы бы увидели.
– Что-то не так, – сказал он. – Пожалуйста, зайди и посмотри.
Лоне Кэр исчезла за дверью. Валландер ждал. Он представить себе не мог, что могло произойти. Но он уже был уверен – что-то случилось.
Лоне Кэр резко открыла дверь:
– Ее там нет.
– О, дьявол, – сказал Валландер. – А окно там есть?
Не дожидаясь ответа, он ворвался в туалет. Две женщины красили губы у зеркала. Валландер не обратил на них внимания.
Луизы не было.
Он выбежал назад.
– Она должна быть здесь, – растерянно повторяла Лоне Кэр. – Я бы ее увидела.
– Но ее здесь нет! – рявкнул Валландер.
В баре становилось все теснее. Растолкав танцующих, он продрался к выходу. Человек, стоящий у дверей, напоминал борца-тяжеловеса.
– Спроси его, – сказал он подбежавшей Лоне. – Женщина с темными волосами, стрижеными, но довольно длинными. Если она выходила, то самое большее десять минут назад.
Она перевела его слова. Привратник покачал головой.
– А он не мог ее не заметить? – настаивал Валландер. – Спроси его, мог ли он ее не заметить?
Он сказал что-то, чего Валландер не понял.
– Он совершенно уверен, – громко сказала она, стараясь перекричать шум.
Он вернулся в зал, вглядываясь в лица танцующих. Но уже понял, что она исчезла.
Наконец он сдался.
– Ее здесь нет, – сказал он. – Мы тоже можем идти.
Он протиснулся к бару – бокала уже не было.
– Бокал? – спросил он.
– Уже вымыт.
Валландер покосился на полированную поверхность стойки и жестом подозвал Лоне Кэр.
– Я почти уверен, что это ничего не даст, – сказал он, – но все же попробуйте зафиксировать отпечатки пальцев на стойке. Мне они нужны для сравнения.
– Никогда не приходилось отгораживать полметра стойки в баре, – сказала Лоне. – Я прослежу, чтобы это было сделано.
Она повернулась к бармену и долго ему втолковывала, о чем идет речь. Потом вызвала по рации криминалистов.
Валландер вышел на улицу.
Он взмок и кипел от ярости. Она провела его, как ребенка. Ее улыбка. Охотно, сказала она. Только сначала выйду в туалет. И он ее не раскусил!
Минут через десять из бара вышла Лоне Кэр.
– Не понимаю, как ей удалось уйти, – сказала она. – Я не могла ее не заметить.
В голове у Валландера постепенно стало проясняться. Он начал догадываться, что произошло. Существовало только одно объяснение, причем настолько неожиданное, что нужно какое-то время, чтобы его осознать.
– Мне надо подумать, – сказал он. – Можем поехать к вам на службу?
Пока они ехали в полицию, он не проронил ни слова. Они поднялись на третий этаж. Она предложила принести кофе. Да, сказал он. Конечно. Спасибо.
– Не понимаю, как она ушла, – повторила она. – Просто ума не приложу.
– Она и не уходила, – буркнул Валландер. – Луиза осталась в баре.
Она ошарашенно посмотрела на него:
– Осталась в баре? А что мы тогда делаем тут?
Валландер покачал головой. Он не мог себе простить, что оказался таким тугодумом. Еще когда он в первый раз увидел фотографию, у него возникло чувство, что с ее волосами что-то не так.
Я должен был это заметить, ругал он себя. Я обязан был заметить, что это парик.
– Я спрашиваю, что мы делаем тут, если она там? – повторила Лоне.
– Луиза осталась в баре. По той простой причине, что никакая это не Луиза. Это мужчина. Тот амбал, что стоит в дверях, сказал, что из бара за эти минуты вышли трое мужчин. Один из них и был Луизой. С париком в кармане и стертым макияжем.
Лоне, похоже, ему не поверила. Но на объяснения уже не было сил. Главное, он сам теперь это знает. Потом он пересилил себя – как-никак, коллега заслужила, чтобы он ей все растолковал. Она ему очень помогла. Было уже за полночь.
– Несколько лет назад я был на карибских островах, – сказал он. – Это был очень тяжелый для меня период. Как-то вечером я сидел в баре и разговаривал с необычайно красивой женщиной. Я сидел совсем рядом, видел малейшие черточки ее лица. Но я прозрел только после того, как она сама сказала.
– Сказала что?
– Что она мужчина.
Лоне Кэр, похоже, наконец согласилась с его объяснением.
– Она пошла в туалет, сняла парик, не торопясь стерла грим и вышла. Что-то там изменила в одежде. Никто из нас ничего не заметил, потому что мы ожидали, что из туалета выйдет женщина. Если ждешь женщину, кто обратит внимание на проходящего мужчину?
– Насколько мне известно, «Амиго» – это не бар для трансвеститов.
– А может быть, он туда ходил вовсе не для того, чтобы общаться с себе подобными, – задумчиво сказал Валландер. – Может, ему просто хотелось играть роль женщины.
– Что все это означает для следствия?
– Пока не знаю. Может быть, это очень важно. Может быть, нет. Сейчас трудно сказать.
Она посмотрела на часы.
– Последний паром только что ушел, – сказала она. – Следующий только утром.
– Я переночую в гостинице.
Она покачала головой:
– Можете поспать у меня на диване. Муж у меня – официант. Он как раз в это время приходит домой, и мы вместе ужинаем.
Они вышли на улицу. Валландер так и не понял, в какой район она его привезла. Ее муж, Торбен, вошел в квартиру почти одновременно с ними. Он оказался таким же невысоким, как его жена, и очень приветливым. Они съели в кухне по бутерброду с пивом, и Лоне постелила Валландеру на диване. Уступая его настояниям, она пообещала разбудить его с тем расчетом, чтобы он успел на первый паром в Мальмё, и ушла, пожелав ему спокойной ночи.
Этой ночью он спал очень беспокойно, много раз просыпался. В три часа встал и подошел к окну. Посмотрел на пустынную ночную улицу. Все ночные улицы похожи друг на друга. Ждешь, что кто-то появится, но никого нет. Тишина.
Итак, Луиза – это мужчина. Он называет себя Луизой, когда переодевается женщиной. Как его зовут, мы не знаем. И мы толком не знаем, как он выглядит.
Валландеру стало не по себе. Убийца охотился за людьми в необычных нарядах, в масках. Как Луиза. Когда Валландер представился, она тут же сбежала.
Почему она, когда это он, подумал Валландер. Это он. И скорее всего, он и есть убийца. Я сидел рядом с убийцей и не разглядел его в женском обличье. И он удрал. Теперь он знает, что мы подобрались к нему довольно близко. Но он знает и другое – что нам неизвестно, кто он.
Ровным счетом ничего не известно.
Он снова лег. Несколько раз он задремывал, но по большей части лежал и ждал, когда прозвонит будильник.
Когда Лоне Кэр зашла его разбудить, он уже оделся и сложил постельное белье. Она посмотрела на него внимательно:
– Вы не сможете нормально работать, если не будете спать.
– У меня всегда были проблемы со сном, – сказал он. – Еще до того, как я начал работать.
Они выпили кофе в кухне. Из-за дверей доносился храп Торбена.
– Попробую разузнать еще кое-что об этой Луизе, – сказала она. – О Луизе, которая не Луиза.
Он поблагодарил ее – и за то, что она уже для него сделала, и за то, что собиралась сделать.
Она вызвала для него такси.
– Это он? – спросила она. – Тот, кого вы ищете?
– Да, – сказал Валландер. – Скорее всего, он. Другого объяснения я не вижу.
Без двадцати пять он был на терминале и удивился, что в зале уже скопилось много народу. Что им делать в Мальмё в такую рань? Он взял билет, сел в свободное кресло и задремал. Проснулся, когда на паром уже потянулся поток пассажиров. Нашел место, сел и снова задремал. Проснулся уже в Мальмё.
Только проходя через таможню, он понял свою ошибку.
Луиза – мужчина. Говорящий по-шведски мужчина. Съездил в Копенгаген, как и он. Конечно, он мог успеть на последний паром накануне.
Но мог и не успеть. А это значит, это мог быть один из пассажиров на том пароме, на котором плыл и он сам. Он точно не знал, что он мог бы предпринять. Обойти весь паром, вглядываясь в лица? Пытаться узнать лицо, которое он видел, мысленно снять парик, убрать макияж? Искать превратившуюся в мужчину женщину? Можно было бы попросить полицию в Мальмё проверить документы у всех прибывших.
Но самое главное не то, что он мог бы сделать, а то, что он об этом не подумал.
Единственное, что его оправдывало, – он очень устал. От него только и оставалось, что тонкая оболочка, – все остальное занимала безграничная усталость, сахар в крови и страстное желание выспаться.
Он вышел из терминала. Все пассажиры уже разошлись кто куда. Делать здесь больше было нечего.
Он подошел к машине. Телефон мирно лежал на пассажирском сиденье. Тут он был прав. Но вот фары он выключить забыл, и аккумулятор разрядился, что выяснилось при попытке включить зажигание. Валландер откинулся назад и несколько раз стукнул себя кулаком по лбу. Мелькнула мысль – снять номер в «Савое» и выспаться. Вместо этого он позвонил Бирчу, надеясь, что тот уже не спит. Тот ответил, что как раз собирается пить кофе.
– Где ты был вчера? Мы же собирались созвониться?
Валландер рассказал о неудачной поездке в Копенгаген.
– Так близко… – с сожалением произнес Бирч. – Неужели ты и вправду был так близко?
– Я дал себя надуть, – сказал Валландер. – Надо было охранять дверь в туалет.
– Мало ли чего надо было, – сказал Бирч. – Значит, ты вернулся с первым паромом… Устал, наверное?
– Хуже всего то, что у меня аккумулятор сел.
– Сейчас приеду, – сказал Бирч. – У меня есть стартовые кабели.
Бирч приехал через девятнадцать минут, так что Валландер успел немного поспать.
– Я был в квартире Хаага, – сказал Бирч. – Этакое спартанское жилище. Ничего для нас интересного, кроме огромных фотографий бабочек на стенах.
– Он погиб случайно, – сказал Валландер. – Оказался не в то время не в том месте. В этом я совершенно уверен. А его интересовали только молодожены.
– Его – это того, которого ты вчера упустил? Переодетого женщиной?
– Я так думаю.
– У тебя есть фотография, – сказал Бирч. – Ты знаешь его в лицо. Убери волосы со снимка. Может быть, ты знаешь больше, чем ты думаешь.
– Мы с этого и начнем, – сказал Валландер. – Может быть, кто-то и узнает Луизу, когда она перестанет быть женщиной.
Бирч оценивающе посмотрел на Валландера:
– Тебе-то надо начать с того, чтобы выспаться. От того, что ты расклеишься, дело лучше не пойдет.
Они соединили кабелями два аккумулятора, и машина тут же завелась. Было двадцать пять минут седьмого.
– Мы еще раз осмотрим ателье и квартиру, – сказал Бирч. – Я на связи.
– Я буду держать тебя в курсе, – пообещал Валландер и уехал.
На повороте на Егерсру он остановил машину и набрал номер Мартинссона.
– Я тебе звонил двести раз, – пожаловался Мартинссон. – Мы же вчера должны были собраться. Но твой телефон, как всегда, не отвечает.
– Я был в Дании, – сказал Валландер. – Пожалуйста, собери всю группу в восемь часов.
– Что-то случилось?
– Да. Об этом и будем говорить.
Он нажал кнопку отбоя и погнал в Истад. Утреннее небо было совершенно безоблачным. Усталость как будто немного прошла, и голова стала ясней. Раз за разом он прокручивал в памяти вчерашнюю встречу. Пытался представить себе лицо под слоем косметики. Иногда ему казалось, что получается.
Без двадцати восемь он приехал в Истад. Эбба сидела у окошка в приемной и чихала.
– Простудилась? – спросил он. – В августе?
– Старые ведьмы, как известно, подвержены аллергии, – ответила она с улыбкой и строго посмотрела на него. – Ты что, не спал?
– Я был в Копенгагене. Там особо не выспишься.
Она, похоже, не поняла его неуклюжую попытку пошутить.
– Если ты не займешься здоровьем, это плохо кончится, так и знай.
Он не стал отвечать. Она видела его насквозь, и его это иногда раздражало. Впрочем, конечно же она права. Сахарные торосы громоздились у него в крови, с грохотом наползая друг на друга.
Он взял кофе и прошел к себе в кабинет.
Кто– то положил к нему на стол письмо и приклеил стикер с надписью печатными буквами: «Важно». Он посмотрел на часы и разорвал конверт.
Письмо было от Матса Экхольма. Несколько лет назад они вместе искали убийцу, который снимал со своих жертв скальпы. Матс Экхольм был психологом. Он помог Валландеру составить психологический портрет преступника, понять, какие мотивы могли лежать в основе его действий. Потом, когда они поймали преступника, Валландер не раз спрашивал себя: в чем же заключалась помощь Экхольма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72