– Я даже не знаю, как выглядел этот полицейский.
Валландер об этом не подумал.
– Я попрошу показать вам снимок, – сказал Валландер. – Как вас зовут?
– Нильс Линнман. Точно как этого, который ведет передачу про природу.
Валландер смутно припомнил ведущего программы про животных, исправно выходящей уже много лет подряд.
– А вы ничего необычного не заметили, пока тут работали? – спросил он, тщетно пытаясь найти в карманах ручку и кусок бумаги.
– Как это – необычного?
– Ну, может быть, кто-то вел себя странно, нервничал. Спешил куда-то. Обычно люди замечают, если что-то не так.
Линнман задумался. Валландер ждал. По-прежнему было жарко, и ему опять понадобилось в туалет.
– Нет, – наконец сказал Линнман. – Не припоминаю. Может быть, Роббан что-то видел.
– Роббан?
– Ну тот, со шлангом. Хотя сомневаюсь. У него на уме только его мотоцикл.
У Валландера непостижимым образом оказалась при себе визитная карточка. Он сунул ее в нагрудный карман мешковатого комбинезона Линнмана.
– Сейчас пришлю Роббана.
Разговор с молодым рабочим был очень коротким. Его звали Роберт Тернберг, и он, похоже, даже не знал, что в этом доме кого-то убили. И разумеется, он ничего такого не заметил. Валландер подумал, что если даже на Малой Норрегатан ни с того ни с сего появится слон, Тернберг не обратит на него никакого внимания. Ему он даже визитной карточки не дал, поблагодарил и вернулся в квартиру. Теперь, во всяком случае, есть вполне правдоподобное объяснение, почему никто не слышал выстрелов. Он прошел в кухню и позвонил в полицию. На месте была только Анн-Бритт. Валландер попросил ее привезти фотографию Сведберга и показать рабочим.
– У нас там полно полицейских, они опрашивают жителей. А рабочих, скорее всего, забыли, – сказала она.
Валландер вернулся в прихожую и какое-то время стоял не шевелясь – пытался отбросить все не имеющее отношения к делу, «отсеять шелуху». Много лет назад, когда Валландер только начинал работать в Истадской полиции, Рюдберг так и выражался – «отсеять шелуху». Все, что не имеет отношения к делу, надо отбросить, говорил он, на каждом месте преступления остается след, тень того, что там происходило. Ее-то и надо искать.
Валландер открыл квартирную дверь. Уже здесь что-то не так. В корзине под зеркалом лежали газеты – «Истадская смесь». Сведберг подписывался на эту газету. Но на полу газеты не было, хотя почтальон наверняка бросил ее в щель. Хотя бы один экземпляр должен быть. Даже два. Менее вероятно, что три, хотя и это не исключено. Значит, кто-то газеты убрал. Он прошел в кухню. На столике у мойки лежали газеты за среду и четверг. Пятничный номер – на обеденном столе. Валландер набрал номер мобильного телефона Нюберга. Тот ответил немедленно.
Сначала Валландер рассказал про бетономешалку. Нюберг усомнился.
– На улице могли не слышать выстрела, если бетономешалка работала, это точно, – сказал он. – Но в доме звук распространяется по другим законам. Я где-то читал.
– Мы могли бы провести следственный эксперимент, – сказал Валландер, – выстрелить при работающей бетономешалке, ничего не говоря соседям. А потом их опросить.
Нюберг согласился.
– Но я, собственно, звоню насчет газет, – продолжил Валландер. – «Истадская смесь».
– Я положил ее на стол, – сказал Нюберг. – А те, возле мойки, наверное, положил кто-то другой.
– Надо посмотреть отпечатки пальцев, – сказал Валландер. – Мы, в сущности, не знаем, кто положил газеты на стол у мойки.
Наступило молчание.
– Ты совершенно прав, – сказал Нюберг упавшим голосом, – как я мог это пропустить?
– Я их не трону.
– Сколько ты еще там пробудешь?
– Думаю, что не один час.
– Я приеду.
Валландер выдвинул ящик кухонного шкафчика.
Он запомнил правильно – там лежало несколько ручек и блокнот. Он записал для памяти – Нильс Линнман и Роберт Тернберг. Отметил, что надо поговорить с почтальоном, и опять пошел в прихожую. Следы и тени , говаривал Рюдберг. Валландер снова встал неподвижно и осмотрелся. Кожаная куртка Сведберга – он постоянно носил ее и зимой и летом – висит на вешалке. Он обшарил карманы и неожиданно нашел бумажник Нюберг схалтурил, подумал он и взял бумажник в кухню. Бумажник был старый, потертый, как и кожаная куртка. Там обнаружилось 847 крон, карточка банкомата, карточка бензиновой компании, несколько визиток – следователь полиции Сведберг. Водительские права и полицейское удостоверение. Фотография на правах довольно старая – Сведберг мрачно смотрит в объектив. Скорее всего, снимали летом – на лысине был явственно виден солнечный ожог. Луиза должна была заставить его чем-то прикрыть голову, подумал он. Женщины не любят, когда их мужчины обгорают на солнце. Почему-то он застрял на этой мысли. У Сведберга постоянно облезала кожа на лысине. Как будто некому было сказать ему, чтобы он поберег голову. Луиза словно бы была, и словно бы ее не было. Только двое утверждали, что она существует – сам Сведберг и его кузен, исследователь монстров. Но Бьорклунд никогда ее не видел. Только ее волосы Валландер поморщился – что-то не сходится. Он позвонил в родильное отделение. Ему сказали, что Ильва Бринк заступит на очередное дежурство вечером. Он набрал домашний номер – занято. Он подождал и повторил набор. То же самое. Чтобы скоротать время, он снова взялся за бумажник. Фотография на полицейском удостоверении была сравнительно недавняя, здесь у Сведберга щеки покруглее, но выражение лица такое же кислое. Валландер проверил все отделения и, кроме нескольких почтовых марок, ничего не обнаружил. Он нашел пластиковый пакет и сунул в него бумажник со всем содержимым. Отсеять шелуху, искать следы . Он зашел в туалет и помочился. Вспомнил слова Стуре Бьорклунда о крашеных волосах в ванной. Больше ничего о женщине в жизни Сведберга он не знал. Только то, что она красила волосы. Он пошел в гостиную и остановился перед опрокинутым стулом. Потом подумал и вернулся в кухню. Ты слишком торопишься , говорил Рюдберг, ты рискуешь спугнуть тени и затоптать следы . Он снова набрал номер Ильвы Бринк – на этот раз она ответила.
– Надеюсь, не побеспокоил, – сказал Валландер. – Я знаю, что ты после дежурства.
– Я все равно не могу заснуть.
– Уже появилось довольно много вопросов. Один очень важный, и мне не хотелось бы его откладывать.
Он рассказал о посещении Стуре Бьорклунда. И о загадочной женщине по имени Луиза.
– Он мне никогда ничего не говорил, – сказала Ильва, не успел он закончить фразу. Ему показалось – с раздражением.
– Кто не говорил? Калле или Стуре?
– Ни тот ни другой.
– Давай начнем со Стуре. Какие у тебя с ним отношения? Ты удивлена, что он тебе ничего не сказал?
– Я просто-напросто не верю, что это правда.
– А зачем ему врать?
– Понятия не имею.
Валландер почувствовал, что это не телефонный разговор. Он посмотрел на часы – без двадцати шесть. Прикинул – часа ему хватит.
– Лучше бы встретиться, – сказал он. – После семи я смогу выбрать время.
– В полиции? Мне так удобнее – это рядом с больницей. Я сегодня опять дежурю.
Закончив разговор, он опять пошел в гостиную и остановился возле валяющегося на полу сломанного стула. Он попытался представить себе разыгравшуюся здесь драму. Сведберга застрелили выстрелом спереди. Нюберг сказал, что траектория пули идет снизу вверх, хотя и под незначительным углом. Как будто бы стреляли от бедра. Брызги крови обнаружились даже под самым потолком. После выстрела Сведберг упал налево и, скорее всего, вместе со стулом, что объясняет сломанный подлокотник. Но вопрос – сидел ли он в момент выстрела? Или хотел встать? Или уже встал? Валландер придавал этому большое значение. Потому что если он спокойно сидел на стуле, значит, он так или иначе был знаком с преступником. Если бы он столкнулся со взломщиком, вряд ли бы он остался сидеть или, что еще менее вероятно, сел на стул. Валландер подошел к тому месту, где лежало ружье, обернулся и снова оглядел комнату. Вовсе не обязательно, что стреляли именно отсюда. Но разумно было бы предположить, что если и не с этой точки, то откуда-то поблизости. Он стоял совершенно неподвижно, пытаясь вызвать в воображении следы и тени . Чувство, что они проглядели что-то чрезвычайно важное, появилось снова. Что произошло – Сведберг столкнулся со взломщиком? Если взломщик появился из прихожей, то положение тела Сведберга выглядит совершенно немыслимым. Не похоже и на то, что преступник появился из спальни. Можно предположить, что в руках у него не было ружья, но тогда Сведберг, скорее всего, бросился бы на него – Сведберг побаивался темноты, но личной отваги ему было не занимать.
Внезапно бетономешалка смолкла. Он прислушался. Шум уличного движения был почти не слышен. Другая возможность, подумал он, – Сведберг знал того, кто его убил. Причем знал настолько хорошо, что его даже не насторожило ружье у того в руках. Потом что-то случилось, Сведберг убит, а гость по непонятным причинам бесчинствует в квартире. Ищет что-то? Скорее всего, да. А может быть, пытается инсценировать взлом. Он вспомнил телескоп, который так и не нашелся. А что еще исчезло? Кто может на это ответить? Разве что Ильва Бринк.
Валландер подошел к окну и посмотрел на улицу. Нильс Линнман запирал вагончик с инструментами, Роберта Тернберга уже и след простыл. Валландер вспомнил, что несколько минут назад он слышал звук мотоцикла. В дверь позвонили – пришла Анн-Бритт.
– Они уже ушли, – сказал Валландер. – Рабочие, я имею в виду. Ты опоздала.
– Я показала им фото Сведберга, – возразила она. – Они никогда его не видели. Во всяком случае, не помнят.
Они сели в кухне. Валландер рассказал о посещении Стуре Бьорклунда. Она внимательно слушала.
– Если это все правда, то портрет Сведберга выглядит совсем по-иному, – сказала она, когда он замолчал.
– Он никому не рассказывал про эту женщину, – сказал Валландер, – хотя, если верить Бьорклунду, у них роман уже очень давно. Почему он молчал?
– Может быть, она замужем?
– Тайная связь? И похоже, они встречались только тогда, когда Бьорклунд оставлял ему дом. То есть две-три недели в году. Если бы она приходила сюда, ее кто-нибудь бы да увидел.
– Видел ее кто-то или не видел, мы должны ее найти, – твердо сказала Анн-Бритт.
– Я думаю еще и о другом, – задумчиво продолжил Валландер. – Сведберг так долго скрывал ее от нас… Какие у него еще были тайны?
Она поняла его мысль.
– То есть ты не веришь, что это был взлом квартиры?
– По крайней мере, очень сомневаюсь. Телескопа нет. Ильва Бринк, может быть, заметит и другие пропажи. Но все это очень зыбко. Все в этом деле очень зыбко. Ничего очевидного нет.
– Мы проверили его банковские счета, – сказала Анн-Бритт, – я имею в виду, те, которые обнаружили. Состоятельным человеком он не был, но и заметных долгов тоже нет. Заем, двадцать пять тысяч, на «ауди». Ни больше ни меньше. Банк утверждает, что Сведберг вел свои финансовые дела образцово.
– О мертвых плохо не говорят, – сказал Валландер, – но мне всегда казалось, что Сведберг скуповат.
– С чего ты взял?
– Если мы шли куда-то, платил, естественно, каждый за себя. Но чаевые всегда давал я.
Анн– Бритт медленно покачала головой:
– Как по-разному люди воспринимают друг друга. Мне Сведберг никогда не казался скупым.
Валландер только начал рассказывать про бетономешалку, как они услышали звук поворачиваемого в замке ключа. Оба испуганно вздрогнули, но быстро успокоились, услышав характерное покашливание Нюберга.
– Чертовы газеты, – сказал он вместо приветствия, – как я мог про них забыть!
Он сунул газеты в заранее приготовленный пакет и запечатал.
– Когда мы что-то узнаем об отпечатках пальцев?
– Самое раннее – в понедельник.
– А судебные медики?
– Этим занимается Ханссон, – сказала Анн-Бритт, – они сказали, что постараются побыстрее.
Валландер попросил Нюберга присесть и повторил рассказ о женщине Сведберга.
– Невероятно, – сказал Нюберг недоверчиво. – По-моему, более закоренелого холостяка, чем Сведберг, найти трудно… Вспомни только его одинокие сауны по пятницам!
– Еще менее вероятно, чтобы профессор Копенгагенского университета ни с того ни с сего выдумал всю эту историю, – сказал Валландер. – Давайте исходить из того, что он говорил правду.
– А может быть, это не он, а Сведберг ее выдумал? – предположила Анн-Бритт. – Если я правильно поняла твой рассказ, то ее никто и никогда не видел?
Валландер подумал – может быть, эта Луиза и в самом деле была плодом фантазии Сведберга?
– А волосы в ванной? Их-то не выдумаешь.
– С чего бы ему выдумывать, что у него есть женщина? – спросил Нюберг.
– Одинокие люди, – ответила Анн-Бритт. – Что только они не делают, чтобы не так тяготиться своим одиночеством.
– А ты, случайно, не находил волос в ванной?
– Нет, – сказал Нюберг. – Посмотрю еще раз.
Валландер поднялся.
– Пошли, – сказал он.
В гостиной он подытожил свои соображения:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72