Ящики стола были не заперты – это поначалу удивило Валландера. Но когда он начал выдвигать их один за одним, то понял, что ничего странного в том, что ящики открыты, нет – они были почти пусты. Он нахмурился. Почему? Несколько заколок для волос, сломанные ручки, монеты разных стран. Может быть, кто-то намеренно все убрал? Иса… или кто-то другой? Он приподнял пластиковую подкладку для письма – на столе под нею лежала неумело написанная акварель. С подписью «ИЭ-95» в нижнем правом углу. Акварель изображала берег моря и скалы. Он положил ее на место и огляделся. На книжных полках рядом с кроватью стояли книги. Он, ведя пальцем по корешкам, прочитал названия. Некоторые были ему знакомы – он уже видел эти книги у Линды. Он сунул руку поглубже – там обнаружились еще две книжки. Либо провалились, либо спрятаны намеренно. Валландер вытащил их – обе на английском. «Путешествие в неизведанное» некоего Тимоти Нила. Вторая – «Ваша роль в спектакле жизни» Ребекки Стэнфорд. Обложки похожи. И там и там – геометрические фигурки, буквы и цифры, словно бы парящие в некоей вселенной. Валландер снова сел за стол. Книги были порядком зачитаны – вываливались из обложки, многие страницы залапаны и помяты, кое-где сделаны закладки. Он надел очки. Тимоти Нил писал о том, как важно в жизни следовать духовным картам, которые, если постараться, можно увидеть во сне. Валландер с брезгливой гримасой отложил «Путешествие в неизведанное» и принялся за Ребекку Стэнфорд. Эта рассуждала о какой-то непонятной материи, называемой ею «хронологическое растворение». Он насторожился. Похоже, речь шла о том, что в кругу друзей можно научиться владеть временем и свободно перемещаться в различных эпохах. Писательница считала, что во времена «бессмыслицы и растерянности» это лучший способ придать смысл жизни.
– Ты когда-нибудь слышал о такой писательнице – Ребекке Стэнфорд? – спросил он Мартинссона, забравшегося на стул и рывшегося на верхней полке в платяном шкафу.
Тот слез со стула, поглядел на книгу и покачал головой.
– Какая-то молодежная литература, – предположил он, – спроси у Линды.
Валландер кивнул. Конечно, Мартинссон прав – Линда очень много читает. Летом на Готланде он как-то в ее отсутствие заглянул в ее книжки – ни один из авторов ему не был знаком…
Мартинссон снова занялся шкафом. Валландер вернулся к книжным полкам. Там еще стояло несколько фотоальбомов. Он перелистал их. Фотографии Исы и ее брата. Цвета уже начали блекнуть. Снимки на природе, дома… А вот они стоят рядом со снеговикам, по обе стороны. Застывшие лица, ни радости, ни гордости. Потом несколько страниц занимают фото одной Исы. Школьные снимки. Иса с друзьями в Копенгагене. Потом вновь появляется Йорген. Он стал старше. Ему уже пятнадцать, и он почему-то мрачен. Трудно определить, естественна эта мрачность или наигранна. В этом снимке уже ощущается будущее самоубийство, подумал он, вздрогнув. Но Йорген об этом еще не знает. Иса улыбается, Йорген мрачен. Потом снимки на берегу – море и скалы. Валландер вновь достал акварель – похоже, то же самое место. На одной из страниц – подпись и дата «Бернсё, 1989». Он начал листать дальше – ни одного снимка родителей. Только Иса и Йорген. И пейзажи. Море, архипелаг… Но родителей на фотографиях нет.
– Где это – Бернсё? – спросил он.
– Это остров, его постоянно упоминают в прогнозах погоды для моряков.
Мартинссон тоже не знал, где этот остров. Он взял следующий альбом. Фотографий родителей по-прежнему нет. Вообще ни одного взрослого. За одним, правда, исключением – один из снимков изображает Лундберга с женой на фоне их дома. На заднем плане трактор. Они смеются. Валландер почему-то решил, что снимала Иса. Потом снова море и скалы. На одном из снимков Иса стоит на камне, которого почти не видно на поверхности воды.
Он долго рассматривал фотографию. Как будто она идет по воде. Интересно, кто снимал?
Мартинссон вдруг присвистнул.
– Думаю, тебе стоит на это посмотреть, – сказал он.
Валландер быстро встал.
У Мартинссона в руке был парик. Очень похожий на те, что были на Буте, Норман и Хильстрём. К одному из локонов аптечной резинкой была прикреплена бумажка. Валландер осторожно высвободил ее.
– «Хольмстед. Прокат маскарадных костюмов», – прочитал он. – Копенгаген. Адрес и номер телефона.
Он посмотрел с обратной стороны – парик был взят девятнадцатого июня и должен был быть возвращен двадцать восьмого июня.
– Позвоним, не откладывая? – поинтересовался Мартинссон.
– Лучше бы съездить, – сказал Валландер. – Ладно, начнем со звонка.
– Звонить надо тебе, – решительно сказал Мартинссон. – Датчане меня не понимают.
– Это ты их не понимаешь, – дружелюбно заметил Валландер. – Поскольку не умеешь слушать как следует.
– Я лучше узнаю, где находится Бернсё, – сказал Мартинссон, – кстати, почему это так важно?
– Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. – Валландер уже набирал номер на своем мобильнике.
Ответила женщина. Валландер представился и объяснил, почему он звонит. Парик, взятый напрокат девятнадцатого июня и не возвращенный вовремя.
– Парик взяла Иса Эденгрен. Из Скорбю в Швеции.
– Минуточку, я посмотрю, – сказала женщина.
Он ждал. Мартинссон вышел из комнаты. Он тоже говорил с кем-то по телефону – по-видимому, со службой спасения на водах. Наконец на том конце послышался голос.
– Иса Эденгрен не брала у нас никакого парика, – сказала женщина. – Ни в этот день, ни раньше.
– Может быть, на другое имя?
– Я одна в магазине, и у меня много клиентов. Это не может подождать?
– Нет. Иначе я буду вынужден обратиться к датской полиции.
Она не протестовала. Он назвал остальных – Мартин Буге, Лена Норман, Астрид Хильстрём. Пока он ждал, появился раздраженный Мартинссон, посетовал, что его все время отсылают от одного к другому, и снова исчез. Наконец женщина ответила.
– Все правильно, – сказала она. – Лена Норман взяла напрокат четыре парика девятнадцатого июня. И костюмы. Все это она должна была вернуть двадцать восьмого июня. Но пока не вернула. Мы как раз собирались послать напоминание.
– Вы ее помните? Она была одна?
– Ее обслуживал мой коллега, господин Сёренсен.
– Могу я с ним поговорить?
– Он в отпуске. Вернется в конце августа.
– А где он?
– В Антарктиде.
– Где?!
– В Антарктиде. Направляется к Южному полюсу. К тому же он собирался посетить старые китобойный станции. Отец господина Сёренсена был китобоем. Кажется, даже гарпунером.
– То есть опознать Лену Норман некому? Или хотя бы сказать, одна она была или нет?
– Очень сожалею. Но нам бы хотелось получить все это назад. Конечно, мы потребуем возмещения.
– Боюсь, что сразу это не получится. Сейчас этим занимается полиция.
– Что-нибудь случилось?
– Можно сказать и так, – буркнул Валландер. – Позвольте вернуться к этому разговору позже. И пусть Сёренсен сразу позвонит в Истадскую полицию, когда вернется.
– Я передам. Как вы сказали, ваша фамилия – Валландер?
– Курт Валландер.
Он положил телефон на стол. Значит, Лена Норман была в Копенгагене. Одна или с кем-то?
Вернулся Мартинссон.
– Бернсё находится в Эстергётланде, – сказал он. – Еще точнее – в Грютских шхерах. А еще один остров с таким же названием есть у берега Норрланда. Но это скорее не остров, а отмель.
Валландер рассказал о разговоре с прокатной фирмой.
– Значит, надо поговорить с родителями Лены Норман.
– Лучше бы выждать несколько дней, – задумчиво сказал Валландер, – но, боюсь, мы не можем себе это позволить.
Они замолчали. Оба понимали, насколько жестоко тревожить убитых горем родителей.
Снизу послышался звук открываемой двери. Они переглянулись – не Иса ли? – и бросились к лестнице. Но это был Лундгрен, он стоял у дверей в своем комбинезоне. Увидев их, он сбросил сапоги и стал подниматься по лестнице.
– Иса? – спросил Валландер. – Она позвонила?
– Нет, – сказал Лундберг, – не позвонила. Я вообще-то не хотел вам мешать. Только вы говорили там что-то… там, у дома. Насчет того, что я звонил и спрашивал, как Иса себя чувствует.
Валландер решил, что Лундберг почему-то стесняется своего звонка в больницу. Или возможно, считает, что он не должен был этого делать.
– Да нет, это совершенно естественно, что вы позвонили.
Лундберг глядел на него с видимым беспокойством:
– Но я никуда не звонил! Ни я, ни жена. Ни в какую больницу мы не звонили и ничего не спрашивали. Хотя, конечно, следовало бы позвонить.
Валландер и Мартинссон уставились друг на друга.
– Не звонили?
– Нет.
– И жена не звонила?
– Нет. Ни я, ни она.
– Может быть, есть еще какой-нибудь Лундберг?
– Кто бы это мог быть?
Валландер внимательно смотрел на стоявшего перед ним крестьянина. Зачем ему врать? Значит, был кто-то еще, кто знает, что Иса поддерживает связь с Лундбергами. Знает, что она в больнице. И что этот неведомый персонаж хотел выяснить? Выздоравливает ли Иса? Или может быть, уже умерла?
– Ничего не понимаю, – сказал Лундберг. – Кто мог позвонить и сказать, что он – это я?
– А вы, наверное, смогли бы сами ответить на этот вопрос, – сказал Валландер. – Кто знал, что Иса к вам заходит, когда у нее трения с родителями?
– Считайте, все в поселке знали, – сказал Лундберг. – Но вот кто мог воспользоваться моим именем… ума не приложу.
– Наверное, многие видели «скорую помощь», – заметил Мартинссон. – Вам никто не звонил и не спрашивал, что случилось?
– Карин Перссон, – вспомнил Лундберг, – вот кто звонил – Карин Перссон. У нее хутор подальше, в логу у шоссе. Любопытная, как муха. Всюду нос сунет. Но позвонить в больницу, словно это я… да у нее и голос тонкий. За мужика не сойдет.
– Кто еще?
– Оке Нильссон заехал после работы. Котлеты привез. Ну, мы ему рассказали. Но он Ису-то даже и не знал, чего ему звонить в больницу.
– Больше никто?
– Почтальон приходил, принес перевод. Оказалось, мы выиграли три сотни в Бинго. Спросил, где Эденгрены. Ну, мы сказали, что Иса в больнице. Но зачем ему туда звонить?
– И все? Может быть, кто-то еще?
– Нет. Больше никто.
– Хорошо, что мы это выяснили, – сказал Валландер, намекая, что разговор окончен. Лундберг спустился по лестнице, сунул ноги в сапоги и ушел.
– Я сегодня ездил туда, в лес, – сказал Валландер, – и мне показалось, что за мной кто-то следит. В темноте, незаметно. Скорее всего, просто воображение разыгралось, но полной уверенности нет. Во всяком случае, я вызвал Эдмундссона с его собакой. Что, если за нами кто-то следит?
– Я точно знаю, что сказал бы Сведберг по этому поводу.
Валландер ошарашенно поглядел на него:
– Сведберг?
– Сведберг иногда рассказывал про своих индейцев. Помню, мы как-то с ним наблюдали за паромным терминалом… это было, по-моему, в восемьдесят восьмом году, ранней весной. Была какая-то афера с контрабандой, если ты помнишь. Сидим мы в машине, и, чтобы не заснуть, Сведберг травил всякие истории про индейцев. Мне запомнилось, как индейцы проверяют, не следит ли кто за ними. Надо остановиться. Надо знать, когда остановиться, спрятаться и подождать того, кто идет по твоему следу.
– И что сказал Сведберг?
– Что нам тоже иногда полезно остановиться и оглянуться.
– И кого мы увидим?
– Того, кто там есть, а быть не должно.
Валландер задумался.
– То есть в нашем случае это означает, что надо организовать наблюдение за домом. На тот предмет, если кому-то взбредет в голову сделать то же, что и мы – порыться в Исиных вещах. Это ты имел в виду?
– Примерно.
– Давай без «примерно». Это или не это?
– Я говорил только о том, что сказал бы Сведберг, – обиделся Мартинссон.
Валландер понял, насколько он устал. Все раздражает. Надо бы извиниться перед Мартинссоном… и там, на тропе, надо было бы поговорить с Анн-Бритт Хёглунд. Но он опять-таки промолчал. Они вернулись в комнату Исы. Парик по-прежнему лежал на письменном столе, рядом с телефоном Валландера. Валландер опустился на колени и заглянул под кровать. Там было пусто. Он встал, и вдруг у него сильно закружилась голова. Он покачнулся и схватился за рукав Мартинссона.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Когда-то я мог не спать несколько ночей подряд – и ничего. А теперь… Сам поймешь в свое время…
– Надо сказать Лизе, что нам не хватает людей.
– Она сама говорила мне об этом. Я сказал, что мы вернемся к этому вопросу. Мы что-то еще должны здесь посмотреть?
– Не думаю. В шкафу нет ничего такого, чего там быть не должно.
– Чего-то не хватает? Ну, чего-то такого, что обычно есть в шкафу у каждой женщины?
– По-моему, все на месте.
– Тогда пошли.
Выйдя во двор, Валландер поглядел на часы – половина девятого. Он поднял голову – дождь ничто не предвещало.
– Родителям Исы я позвоню сам, – сказал он. – А вы встретитесь с Буге, Норман и Хильстрём. Я даже думать не хочу, что будет, если мы не найдем Ису… может быть, им что-то известно. И надо разыскать остальных, тех, что на фото у Сведберга.
– Ты думаешь, что-то случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72