Полоска, один из наиболее - дьявольски, - умных
Могваев "из большинства", каких Подарок до сих пор встречал, знал, что
последний шаг - самый важный.
Выйдя вперед, он заговорил на языке Могваев.
- Мы разрешили две проблемы, - сказал он холодно. - Мы знаем, что
свет - наш враг, и нас не смогут поймать в эту ловушку. Мы знаем, что мы
размножаемся от воды. Остается лишь выяснить, как мы становимся сильны-
ми.
Подарок посмотрел Полоске прямо в глаза.
- Ну? - спросил он. - Что же вы тогда не размножаетесь? Эта семья мо-
жет держать вас взаперти в доме, но глупо думать, что они могут пол-
ностью оградить вас от воды.
- Тебе бы этого хотелось? - злобно усмехнулся Полоска. - Если мы нач-
нем сейчас размножаться, то произведем лишь армию слабых существ, кото-
рую легко истребить. Ты ведь видел, к чему приводила такая поспешность в
прошлом, так?
Подарок позволил себе сладко улыбнуться. Вообще-то он никогда не лю-
бил наблюдать неограниченное воспроизводство по той простой причине, что
это увеличивало вероятность случайного разрешения последней загадки. По-
этому он надеялся, что Подоска и три его соратника не примутся за это
немедленно. Безусловно, лучшим способом удержать их было заставить По-
лоску думать, будто ему хочется, чтобы они начали плодиться.
А как, подумал Подарок, лучше всего заставить Полоску увериться в
этом? Если говорить противоположное? Нет. (Ибо Полоска поймет, что это
фальшь.) Фактически, лучше всего убедить врага в том, что он приветство-
вал бы размножение, делая вид, что ему этого хочется.
Это, конечно, странная аргументация, но принимая во внимание хитрость
Полоски, нужно самому быть хитрее.
- Есть старое изречение, - сказал Подарок, - которое гласит, что воз-
можностью следует пользоваться, когда она предоставляется, иначе подоб-
ного момента может больше никогда не быть.
- Значит, ты думаешь, что нам сейчас следует плодиться? - спросил По-
лоска, сощурив глаза.
- Я тебе не советчик. Мне просто кажется...
- Лжец! - выпалил Полоска. - Ты что, принимаешь меня за дурака? Ты
что, и правда думаешь, что я поддамся на такие очевидные психологические
уловки?
Подарок, собрав все свое актерское мастерство, постарался принять не-
винный вид.
Полоска разозлился, но наконец победно улыбнулся.
- Если ты, мой дорогой враг, советуешь нам сейчас размножаться, это
может означать только одно: что ТЫ этого хочешь. Ты ЗHАЕШЬ, что я скло-
нен верить в ПРОТИВОПОЛОЖHОЕ тому, что ты говоришь. Значит, если ты при-
ветствуешь воспроизводство, ты этого действительно хочешь, - он нахмурил
лоб, следуя собственным сложным доводам, помедлил, затем выпалил развяз-
ку. - Поэтому, раз ты приветствуешь воспроизводство, мы этого делать не
будем.
Подарок отвернулся, свернулся в клубок и стал наслаждаться кратким
мигом победы. Однако он сознавал, что это все временно, что все подчине-
но причудам ума Полоски. Но по крайней мере у него будет немного времени
подумать.
Рой Хэнсон не спал почти сутки из-за Пита Фаунтейна и Билли Пельтце-
ра. Он планировал первое спокойное Рождество за многие годы, а теперь
ЭТО. Биологическая находка - такая поразительная, что он боялся прервать
работу даже на минуту, чтобы не потерять нить мысли. Анализ крови этого
существа, что должно было бы быть простым делом, оказался ужасно долгим.
Взяв кровь по меньшей мере двадцать раз (доведя Могвая до такого состоя-
ния, что тот кричал каждый раз при его приближении), он пришел к выводу,
что кровь меняла свой состав в зависимости от изменений температуры и
влажности атмосферы. Это означало, что теоретически существо могло жить
почти что в любом возможном климате. Однако это превращало анализ в
очень сложную задачу. А исследование крови - ерунда по сравнению с выяс-
нением того, как это животное размножается с помощью одной-единственной
капли воды.
- Не волнуйся, дружок, - сказал он, глядя на злобного Могвая. - Я
разрешу проблему твоего вида, и тогда ты полюбишь меня.
Было четыре часа дня, и в здании почти никого не было. Завтра послед-
ний день занятий, потом у Роя рождественские каникулы, во время которых
он сможет исследовать животное.
- Вообще-то я собирался провести побольше времени со своей девушкой,
- сказал он Могваю. - Но лучше исследовать тебя горяченьким.
Поскольку его преследовала мысль о том, что эти ребята расскажут ка-
кому-нибудь теле- или газетному репортеру о Могвае, и он потеряется в
суматохе, Рой работал много и непрерывно. К счастью, он привык к само-
дисциплине, поскольку работал в двух местах, еще когда учился в коллед-
же. Он научился спать на ходу, думать на ходу и есть на ходу. Зная, что
в этот вечер проведет много часов в лаборатории, он послал одного из
учеников, живших в школе, на улицу за бутербродами. Жуя один из них, он
заметил, как Могвай с голодным видом смотрит на него.
- Почему бы и нет? - улыбнулся он. - Мы же вместе работаем. Заку-
си-ка.
Просунув кусочек через решетку, он засмеялся, когда Могвай схватил и
проглотил его, как давний любитель готовых бутербродов.
- Хорошо, - сказал он. - Теперь время еще раз уколоть тебя во имя ин-
тересов науки.
- Я знаю, что ты погряз в этом во имя интересов науки, но это не спо-
собствует подписанию моей петиции.
Кейт вообще-то не очень сердилась. Но ее волновало то, что у Билли,
казалось, нет времени помогать ей общаться с людьми. Она понимала, что
он занят проблемой Могваев, но ей не хотелось отказываться от своей
главной задачи - помешать миссис Дигл осуществить план захвата.
Был конец дня, они только что ушли с работы. В Кабачке Дорри почти
никого не было, только Меррей Фаттерман сидел у дальнего конца стойки и
посасывал свою выпивку. Билли с Кейт поприветствовали его, войдя, но по-
скольку, как им показалось, он не очень был расположен общаться, они не
подошли к нему. Заняв столик в углу как можно дальше от видеоигр, где
какие-то подростки гонялись за космическими пришельцами, они заказали
кофе и начали понемногу приходить в себя после трудного дня в банке.
- Извини, - объяснил Билли. - Я действительно погряз. Просто я не мо-
гу уходить из дома надолго. Мама может не знать, что делать, если эти
Могвай вырвутся или еще что-нибудь. Если бы не это, я бы помог тебе раз-
носить эту петицию от двери к двери...
- Где они, кстати? - спросила Кейт. - По-прежнему у тебя в комнате?
Били кивнул.
- Но мама иногда выпускает их. Не на улицу, но вниз. Ей кажется, что
жестоко держать их все время взаперти.
- А ты не боишься, что они забрызгаются водой?
- Да нет. Нигде ничто не течет, и мы закрываем кухню и ванную. Ну, я
думаю, что если бы они знали, что могут плодиться таким образом, и хоте-
ли бы этого, они нашли бы возможность. Но они довольно покорны. И Барни
ходит за ними повсюду. Если они влезают куда-то, куда не должны по его
мнению, он предупредительно лает.
Кейт улыбнулась.
- От миссис Дигл больше ничего не было? - спросила она.
- Было. Она сегодня что-то пробормотала себе под нос - но достаточно
громко, чтобы я слышал - насчет того, что дни Барни практически сочтены.
- Интересно, что она имела в виду? Она блефует?
- Не знаю. С нее может статься, что она наняла кого-нибудь подложить
ему в пищу яд.
Они посидели молча, попивая кофе. Потом, не поднимая глаз, Кейт про-
говорила:
- Внимание. Вот он идет. Он слегка перебрал.
Когда неровно идущий мистер Фаттерман чуть не упал как раз перед их
столиком, она быстро добавила:
- Довольно сильно перебрал.
- Привет, ребята, - сказал Фаттерман, пододвигая стул. Положив грубую
мозолистую руку на руку Кейт, он улыбнулся: - Я буду оригинален.
Большинство спрашивает тебя, когда ты заканчиваешь работать. Но я хочу
тебя спросить, когда ты начинаешь.
- Только через пятнадцать минут.
- О.
- А что?
- Тогда лучше всего пожаловаться здесь, - ответил Фаттерман низким
голосом. - Дорри не интересно. Ты слушаешь. Человек может рассказать те-
бе о своих проблемах, и ты посочувствуешь. Но я не могу ждать еще пят-
надцать минут.
- Хорошо, - улыбнулась Кейт. - Я еще не работаю, но все равно расска-
жите мне.
- Это, эта дура... вздорная... никак не хочет нормально себя вести,
что бы я ни...
- Это что, Ваша жена? - вмешалась Кейт.
- Нет, - сказал он. - Это снегоуборочная машина. Чертовка.
- Но мне кажется, Вы говорили, что она прекрасно работает, мистер
Фаттерман, - сказал Билли.
- Так и было. Но до того, как я отдал ее в починку, и ее напичкали
иностранными деталями. Каждая прокладка, свеча зажигания - все иностран-
ное! Неудивительно, что она сломалась. Это все равно что подать жирные
отбивные на свадьбе. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-нибудь когда-ни-
будь подавал жирные отбивные на свадьбе?
Билли покачал головой.
- Конечно, нет! Там подают добрую старую американскую еду! Если по-
дать гостям жирные отбивные, никто уже больше не сможет сдвинуться с
места. То же и с машинами и с грузовиками. Иностранные детали - это как
жирные отбивные. Вареный рис. Густой, клейкий.
- Я никогда раньше не слышала, чтобы об этом говорили подобным обра-
зом, - сказала Кейт, подсмеиваясь над ним, - но может быть, в этом
что-то есть.
- Они мстят нам за то, что мы выиграли войну, - сказал Фаттерман нес-
колько заплетающимся языком, но твердо. - Они запихивают в свои детали
гремлинов, тех самых гремлинов, которые ломали наши самолеты в Большой
войне.
- Большой войне? - спросила с удивлением Кейт.
- Во Второй Мировой войне, - выпалил Фаттерман. - Ну знаешь, той, ко-
торая была после Первой Мировой войны.
Кейт и Билли засмеялись.
- Во всяком случае, - продолжил Фаттерман, - они засылают сюда своих
гремлинов... в автомобилях, радиоприемниках, а теперь вот и в свечах за-
жигания.
- А где сейчас снегоочиститель? - спросила Кейт.
- За углом. Он сломался, когда я заворачивал на стоянку. Я первый раз
за сегодняшний день решил отдохнуть.
- Подвезти Вас домой? - спросила Кейт.
- Нет, спасибо, - ответил Фаттерман, с трудом вставая. - Жена уже
едет. Наверное, уже подъехала. Спасибо, что выслушали меня. Мне это было
нужно.
- Пожалуйста, - ответила улыбаясь Кейт. - Может быть, Вам купить по
дороге жирных отбивных? Это Вам должно помочь.
- Слишком жирно, - засмеялся Фаттерман и помахал рукой, направляясь к
двери.
Билли откинулся назад и улыбнулся.
- Ты была так мила с мистером Фаттерманом, - сказал он.
- Я привыкла, - ответила Кейт. - Все люди примерно одинаковы. Им
просто нужно, чтобы кто-нибудь их выслушал. Особенно в праздничные дни.
- Почему?
- Потому что многих подавляет наступление всеобщего веселья.
- Мне всегда казалось, что все счастливы в праздники, - задумчиво
сказал Билли.
- Большинство, - сказала Кейт. - Но некоторые - нет. Когда остальные
вскрывают подарки, они вскрывают себе вены.
Билли поморщился.
- Веселая мысль.
- Это так. Количество самоубийств всегда выше всего в праздники.
- Перестань. Теперь у меня начнется депрессия.
- Извини. Не буду.
Что-то в ее голосе обеспокоило его.
- У тебя когда-нибудь бывает депрессия во время Рождества? - спросил
он.
- Я не справляю Рождество, - ответила она. - Для меня оно не сущест-
вует.
- Почему, ты что - исповедуешь индуизм или что-то в этом роде?
- Нет, я просто не люблю...
- Но... почему?
- Ты действительно хочешь знать? - спросила она, глядя на него почти
что с вызовом.
- Конечно... Наверное, я хочу все о тебе знать.
Она отвела глаза.
- Не знаю, - пробормотала она, глядя в пространство. - Не знаю, поче-
му Рождество всегда приносило нам несчастья... Моя бабушка умерла на
Рождество... Я ее любила больше всех... У меня был аппендицит на Рож-
дество. Он лопнул, когда я открывала подарки... Даже моя собака Снэппи
погибла на Рождество... Ее переехали двое больших ребят на санях... Но
самое худшее... Боже, это было ужасно...
- Что? - спросил Билли.
- Это было в канун Рождества, - продолжила Кейт медленно, как бы в
состоянии транса. - Мне было шесть лет. Мы с мамой украшали елку... пели
рождественские песенки, мы радовались, ждали, когда папа придет домой с
работы. - Она помедлила, потом вздохнула. - Прошла пара часов, потом
еще. Папа не приходил. Мама позвонила ему на работу... никто не ответи
л... Потом уже закрылись все магазины. Тогда мы с мамой начали волно-
ваться...
Билли молчал, боясь услышать, чем закончится рассказ, и в то же время
с нетерпением ожидая, когда же она продолжит.
- В общем, мы не спали всю ночь... Он не пришел домой... Рождественс-
кий день тянулся вечно, не было никаких известий... Полиция начала поис-
ки. Прошла неделя, две недели. Мама была близка к нервному срыву, и мы с
ней не могли ни есть, ни спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34