– Вы поймали меня в ловушку, не так ли? – спросил Дейсейн и пристально посмотрел на Паже.
– Ну вот, он снова бредит, – заметил Бурдо.
– Уин, – начал Паже, – я знаю, что у тебя есть кое-какие личные дела. Почему бы тебе сейчас не заняться ими и оставить меня одного с Джилбертом? Постарайся вернуться к шести.
– Я могу позвонить Вилле и попросить ее…
– Не стоит беспокоить дочь, – перебил его Паже. – Иди и…
– Но что если…
– Никакой опасности не существует, – поторопился заверить его Паже.
– Как скажете, – вздохнул Бурдо. Он направился к двери, ведущей в коридор, на секунду остановился в дверях и внимательно посмотрел на Дейсейна, потом вышел из комнаты.
– Что вы хотите сообщить мне такого, чего не должен слышать Уин? – спросил Дейсейн.
– Ну вот, он снова бредит, – повторил Паже фразу Бурдо.
– Наверное, что-то…
– Да нет у меня никаких тайн!
– И тем не менее вы попросили его наблюдать за мной… потому что он особенный, – заметил Дейсейн. Он глубоко вздохнул, чувствуя необыкновенную ясность в мыслях и встревоженность в сознании. – Уин оказался… безопасным для меня.
– Уин живет собственной жизнью, а вы вмешиваетесь в нее, – сказал Паже.
– Он…
– Почему же Уин оказался безопасным?
– Это вам так кажется, а не мне, – возразил Паже. – Уин спас вам жизнь, когда вы чуть было не упали с лестницы. Вот вы и прониклись определенной…
– Он приехал в Сантарогу из внешнего мира, – перебил его Дейсейн. – Когда-то он был таким же, как и я.
– Многие приезжают сюда из внешнего мира, – заметил Паже.
– И вы тоже?
– Нет, но…
– Как же в самом деле действует эта ловушка? – спросил Дейсейн.
– Да нет никакой ловушки!
– Что же Джасперс делает с людьми? – спросил Дейсейн.
– Задайте себе этот вопрос.
– В техническом смысле… доктор?
– В техническом?
– Да. Что же делает Джасперс?
– Ясно! Помимо всего прочего, он ускоряет катализ химических реакций в нервной системе с участием 5-гидрокситриптаина и серотонина.
– Изменения происходят в клеточном комплексе Гольджи?
– Не только. Джасперс вызывает разрушение системы блокировки сознания, в результате чего открывается возможность образного мышления и начинается процесс развития сознания. Вам начинается казаться, что у вас память становится лучше, она… развивается. Но это происходит, конечно, только в момент осуществления реакции – побочный эффект скорости, с которой…
– Образное мышление, – повторил Дейсейн. – А если человек не в состоянии управлять всеми видами памяти? Ведь люди бывают и совершенно неприятные, скандалисты… а некоторые воспоминания способны вызвать психическую травму…
– Да, случались и неудачи.
– Влекущие за собой опасные последствия?
– Иногда.
Дейсейн инстинктивно закрыл рот и сделал глубокий вдох через ноздри. По чувствам ударил резкий запах Джасперса. Он посмотрел в сторону ящика с банками, лежавшего на соседней кровати.
Джасперс. Заряд сознания. Опасная субстанция. Наркотик, таящий в себе зловещее предзнаменование. В сознании Дейсейна проносились самые разные фантазии. Он повернулся и с удивлением заметил блуждающий взгляд на лице Паже.
– Вы не можете обойтись здесь, в долине, без экспериментов, не так ли?
– спросил Дейсейн.
– А кому бы этого хотелось?
– Вы надеетесь, что я останусь, чтобы помочь вам разобраться в ваших неудачах.
– Конечно, это надо сделать.
В Дейсейне вспыхнул гнев.
– И что же мне думать? – вскричал он. – Я не могу избавиться от запаха…
– Успокойтесь, – прошептал Паже. – Сейчас не время волноваться. Все пройдет, а вы даже не заметите этого.
«У каждого общества – свои основы химии, – подумал Дейсейн. – Свой собственный аромат, нечто, представляющее огромную важность, но видимое лишь его членами».
Сантарога пыталась убить его, Дейсейн знал это. И тут мелькнула мысль: «Что, если эти попытки были вызваны тем, что у него был другой запах?» Он уставился на ящик, стоявший на постели. «Невозможно! Не может быть такого простого объяснения!»
Паже подошел к ящику, отодрал небольшой кусочек наклейки от банки и дотронулся языком до него.
– Этот ящик с продуктами находился в хранилище. Эта бумага – органическое вещество. А любое органическое вещество, пройдя определенную обработку, пропитывается Джасперсом. – Он бросил клочок бумаги в ящик.
– Я тоже стану, как этот ящик? – спросил Дейсейн. Ему казалось, что у его ног примостилось некое призрачное существо, и он не мог избавиться от мыслей об этом создании. Внутри него шевельнулось то древнее существо, напомнив о своем существовании. – Я тоже стану…
– Выбросьте эти мысли из головы, – перебил его Паже.
– Я тоже стану одной из ваших неудач? – договорил свой вопрос Дейсейн.
– Я же сказал вам, перестаньте!
– Почему?
Дейсейн сел на кровать, охваченный страхом и гневом, в сознании его проносились различные предположения, и каждое казалось хуже предыдущего. Сейчас он казался себе беззащитнее и уязвимее убегающего от ударов кнутом.
Потрясенный этим так неожиданно пришедшим воспоминанием, Дейсейн рухнул на подушку. «Почему именно в этот момент я вспомнил этот случай? – спросил он себя. Перед его глазами встал случай из далекого детства, вынырнувший из глубин памяти на поверхность сознания. Он вспомнил боль от удара хлыста по спине.
– Вы не относитесь к тому типу людей, на которых Джасперс действует неудачно, – сказал Паже.
Дейсейн с ненавистью посмотрел на пахучий ящик.
– «Джасперс!»
– Вы из той породы людей, которые могут пойти очень далеко, – продолжал Паже. – Почему, как вы думаете, вы оказались здесь? Только ли из-за этого дурацкого отчета о состоянии рынка? Или из-за Дженни? Конечно же, нет. Ответ не может быть таким простым. Поймите, Сантарога призывает к себе определенных людей, и они откликаются на ее зов.
Дейсейн искоса поглядел на него.
– Вот я и прибыл сюда, чтобы предоставить вам, сантарожанцам, возможность прикончить меня, – заметил Дейсейн.
– Мы не хотим убивать вас!
– Помните, вы говорили, что, возможно, я прав, а уже в следующую минуту утверждаете совершенно обратное.
Паже вздохнул.
– У меня есть одно предложение, – сказал Дейсейн.
– Говорите.
– Вам оно не понравится, – заметил Дейсейн.
Паже пристально посмотрел на него.
– Что у вас на уме?
– Вам будет страшно сделать это.
– Я не…
– Это что-то вроде клинического теста, – перебил его Дейсейн. – Но, как мне кажется, вы будете искать любой предлог, чтобы не допустить проведения этого теста или же его остановку. Вы будете пытаться сделать вид, что не понимаете меня. Вы попытаетесь ускользнуть от…
– О Господи! Что у вас на уме?
– И, возможно, вы сумеете сделать это?
– Что именно?
– Отказаться от моего предложения.
– Не пытайтесь загнать меня в угол, Джилберт.
– Ну, хорошо, слушайте, – произнес Дейсейн. Он поднял руку, останавливая Паже. – Я хочу, чтобы вы позволили мне загипнотизировать вас.
– Что?
– Вы слышали, что я сказал.
– Зачем?
– Вы родились здесь, – начал Дейсейн, – вы с самого рождения привыкаете к влиянию этого… заряда сознания. Я хочу заглянуть в глубины вашего подсознания, увидеть, какого рода страхи вы…
– Из всех сумасшедших…
– Я не какой-то там любитель-шарлатан, просящий вас подвергнуться гипнозу, – перебил его Дейсейн. – Я – клинический психолог, хорошо знакомый с гипнотерапией.
– На что вы надеетесь, когда…
– Что такое человеческий страх? – снова не дал договорить ему Дейсейн.
– Это как свет маяка, указывающий дорогу домой. Проникните в эти страхи – и вы познаете его подспудные мотивы. За любым страхом таится насилие огромной…
– Чепуха! У меня нет…
– Вы же врач. Вам об этом известно лучше, чем кому-либо.
Паже молча уставился на него. Вскоре он признал:
– Да, конечно, каждый человек испытывает страх смерти. И…
– Больше, чем это.
– Вы считаете себя каким-то богом, Джилберт? Вы просто ходите вокруг да около…
– Ответьте мне, «взлетит ли орел по твоей команде и совьет ли гнездо среди высоких скал»? – начал Дейсейн. Он покачал головой. – Чему вы поклоняетесь?
– А… вот оно что – религия. – Паже облегченно вздохнул. – Тебе не нужно бояться ужаса ночи, ни стрелы, днем летящей; ни чумы, крадущейся во мраке; ни разрушения, опустошающего все в округе в полдень. Вы это хотите услышать. Что…
– Нет, не это.
– Джилберт, я не настолько невежественен в этих вопросах, как вы, наверное, себе вообразили. Если я соглашусь на ваше предложение, то можно расшевелить такое…
– И что же именно?
– Мы оба знаем, что это невозможно предсказать заранее.
– Вы проводите эксперимент от имени общины… группы, общества, которое не хочет, чтобы я лез в его дела, – произнес Дейсейн. – Так чему же на самом деле поклоняется это общество? С одной стороны вы говорите: можете смотреть и изучать все, что только пожелаете. А с другой – захлопываете двери. В каждом действии…
– Неужели вы в самом деле верите, что кое-кто из нас пытался… убить вас… ради безопасности общины?
– А разве нет?
– Неужели не найдется других объяснений?
– Каких же?
Дейсейн пристально смотрел на Паже. Вне всякого сомнения, доктор был встревожен. Он избегал взгляда Дейсейна, руки его при этом двигались бесцельно, а дыхание участилось.
– Общество никогда не верит, что оно может умереть, – сказал Паже. – Из этого следует: общество, как таковое, никогда никому не поклоняется – если оно не может умереть, то никогда и не предстанет перед Высшим Судом.
– И в таком случае, – продолжил Дейсейн, – оно может вытворять такие мерзости, какие отдельному человеку никогда бы и в голову не пришли – его бы просто стошнило от одной только мысли об этом.
– Возможно, – пробормотал Паже. – Возможно. Ну хорошо. Почему вы решили проверить меня? Ведь я никогда не пытался причинить вам зла.
Дейсейн, ошарашенный этим вопросом, отвел взгляд в сторону. За окном сквозь зелень деревьев он увидел полоску холмов, которые окружали Сантарогу. Он чувствовал себя пленником этой гряды холмов, запутавшимся в паутине собственных мыслей.
– А что вы скажете о людях, которые пытались убить меня? – резким тоном спросил Дейсейн. – Они что, подходящие объекты для исследований?
– Мальчик – возможно, да, – ответил Паже. – Мне все равно придется исследовать его.
– Пити, сын Йорика, – заметил Дейсейн. – Один из неудавшихся экспериментов, да?
– Не думаю.
– Еще один человек с раскрепощенным сознанием… как я?
– Вы запомнили это?
– Тогда вы говорили, что внешний мир умирает, что вы отгородились от него здесь… с помощью Джасперса.
– Да, тогда я вам многое рассказал, сейчас я это припоминаю, – заметил Паже. – Действительно ли ваше сознание сейчас полностью раскрепощено? Вы уже можете видеть то же, что и мы? Стали ли вы таким же, как мы?
Дейсейн внезапно вспомнил голос Дженни в телефонной трубке: «Будь осторожен». И страх в ее словах: «Они хотят, чтобы ты уехал».
В ту же секунду Паже снова превратился в его сознании в серого кота в саду, вспугнувшего птиц, и Дейсейн понял, что он по-прежнему одинок, он не соединился ни с кем, ни с какой группой. Он вспомнил озеро, то особенное восприятие ощущений – когда он чувствовал все свое тело, общее настроение всей компании, которое он разделял с ними.
И тогда он начал вспоминать все беседы, которые вел с Паже, по-новому оценивая их. Он чувствовал, что в данные секунды внутри его сознания началась перестройка его мироощущений, которые производила Сантарога.
– Я дам вам еще немного Джасперса, – сказал Паже. – Возможно, тогда…
– Вы подозреваете, что я незаметно для себя дрожу от волнения? – перебил его Дейсейн.
Паже улыбнулся.
– Сара продолжает использовать фразы, которые имели хождение в прошлом, – сказал он, – до того, как мы урегулировали наши отношения с «Джасперсом»… и внешним миром. Но не стоит смеяться над ней и ее стилем речи. Она сохранила невинный детский взгляд.
– Который отсутствует у меня.
– У вас все еще остались кое-какие догмы и предрассудки тех нелюдей, – сказал Паже.
– К тому же я услышал и узнал слишком много о вас, сантарожанцах, чтобы мне позволено было уехать, – заметил Дейсейн.
– Неужели вы так и не попытаетесь стать? – произнес Паже.
– Стать кем? – Этот сумасшедший, почти шизофренический разговор с Паже выводил Дейсейна из себя. «Болтовня! Раскрепощенное сознание!»
– Только вы знаете это, – ответил Паже.
– Знаю что?
Паже в ответ лишь пристально посмотрел на Дейсейна.
– Я скажу вам, что я понял, – произнес тот. – Я знаю, что вы в ужасе от моего предложения. Вы не хотите узнать, почему Вина насыпала яд для тараканов в кофе. Вы не хотите знать, почему Клара Шелер отравила свое жареное мясо. Вы не хотите знать, по чьей подсказке меня столкнули с пристани на озере и почему пятнадцатилетний мальчик пытался пронзить меня стрелой. Вы не хотите узнать, почему Дженни отравила яйца. Вы не собираетесь расследовать, почему меня едва не раздавила машина в гараже или сгорел мой грузовик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40