Тусклый желтый свет струился через двойные двери. Ориентируясь на него, как на маяк, Дейсейн прихрамывая направился по тропинке в сторону гостиницы.
В вестибюле никого не оказалось, большинство огней было потушено. Из комнаты с коммутатором за конторкой доносилось похрапывание.
Дейсейн тихо пересек вестибюль, поднялся по лестнице и прошел по коридору в свой номер.
Ключ… неужели он оставил его в грузовике? Нет… вот он, в кармане. Дейсейн тихо открыл дверь и шагнул в темную комнату. Он провел в ней всего одну ночь, но сейчас он чувствовал, словно вернулся в родной дом.
Грузовик! Он все еще там, на дороге в Портервилль. Да черт с ним! Завтра он закажет другой, съездит туда и отвезет его в город.
Вилла Бурдо! Почему она сделала все это?
Дейсейн начал раздеваться. Теперь – под горячий душ и в постель! В темноте пришлось довольно долго провозиться с одеждой, но он знал, что свет нельзя включать – тогда будет ясно, когда он вернулся в номер.
«А, впрочем, разве это имеет какое-либо значение? – подумал он. От его одежды, разорванной, испачканной в грязи, по-прежнему пахло пещерой – неопровержимое свидетельство того, где он был и что делал.
Неожиданно он понял, что всеми этими играми в прятки он сыт по горло.
Рассердившись да себя, он включил свет.
Прямо перед ним на столике у кровати стояла бутылка пива с запиской, прикрепленной к ней. Дейсейн взял записку и прочитал:
«К сожалению, ничего более я не смогла достать. Подкрепись им утром. Я позвоню Дженни и скажу ей, что с тобой все в порядке. Вилла».
Дейсейн взял бутылку и посмотрел на этикетку. На ней голубыми буквами было выведено: «Подвергнуто обработке в январе 1959 года».
5
В сон Дейсейна вторгся какой-то громкий стук. Ему казалось, что он оказался в ловушке внутри какого-то огромного барабана. Стук отдавался у него в мозгу, вызывая боль в висках, которая через плечи устремлялась вниз.
Он стал барабаном! Вот в чем дело!
Во рту пересохло. Его ужасно мучила жажда. Язык стал тяжелым.
О Господи! Неужели этот стук никогда не прекратится?
Дейсейн ощущал себя словно после тяжелого похмелья. Его тело было укутано в одеяла, чтобы не потревожить раненое плечо, которое сейчас почти не ныло, и он обрадовался этому, хотя раскалывалась голова, да еще этот сводящий с ума стук!
Во время сна он отлежал неповрежденную руку, и когда он попытался шевельнуть ею, в мышцах возникли болезненные ощущения и покалывания. Сквозь щель в неплотно задернутых шторах в комнату через единственное окно проникал солнечный свет. Тонкий луч, высвечивая пылинки в воздухе, ослепил Дейсейна, причиняя боль глазам.
Этот чертов стук!
– Эй! Открывайте! – раздался снаружи мужской голос.
Дейсейну показалось, что он узнал этот голос. Марден, капитан дорожной инспекции? Что он делает здесь в такой ранний час? Дейсейн поднял часы и посмотрел на них: 10:25.
Стук возобновился.
– Одну минутку! – крикнул Дейсейн. Каждое слово, словно кувалда, ударяло по голове.
Слава богу, стук прекратился.
Дейсейн вздохнул с облегчением, выбрался из одеял и сел. Стены комнаты закружились вокруг него в безумном хороводе.
«О небеса! – подумал он. – Я знаю, каким бывает похмелье, но чтобы такое…»
– Дейсейн, открывайте дверь.
Это точно был Марден.
– Да ну вас! – хрипло бросил Дейсейн.
«Что же это со мной? – подумал он. Он помнил, что выпил только немного пива на ужин. – Нет, это не объясняет его нынешнего похмелья. Может, это запоздалая реакция на отравление газом?
Пиво.
В пиве что-то было».
Дейсейн медленно повернул голову в сторону туалетного столика, стоявшего рядом с кроватью. Да, там стояла бутылка пива. Вилла предусмотрительно оставила открывалку. Дейсейн снял пробку и жадными глотками начал пить.
Волна облегчения пронеслась по его телу. Он поставил на столик пустую бутылку и встал. «Опохмеляешься, – подумал он. – Опохмеляешься Джасперсом». От бутылки шел характерный запах грибов.
– Как вы себя чувствуете, Дейсейн?
«Да провались ты к дьяволу! – мысленно выругался Дейсейн. Он попытался сделать шаг, но в ту же секунду его охватили тошнота и волна головокружения. Он прислонился к стене и начал медленно и глубоко дышать.
«Я болен, – подумал он. – Я чем-то заразился».
Сейчас, когда он выпил пиво, ему казалось, что оно начало бурлить у него в животе.
– Открывайте дверь, Дейсейн! Немедленно!
«Хорошо… Хорошо», – произнес про себя Дейсейн. Он, ковыляя, направился к двери, открыл ее и отступил от порога.
Дверь распахнулась, и перед ним предстал Эл Марден в форме с блестящими капитанскими петлицами. Его фуражка сидела на затылке, открывая слипшиеся от пота рыжие волосы.
– Ну, надеюсь, вы не очень заняты? – спросил капитан.
Он перешагнул порог и закрыл за собой дверь. В левой руке у него был какой-то круглый и хромированный предмет – термос.
«Какого черта он в столь ранний час приперся сюда с этим термосом?» – удивился Дейсейн.
Держась одной рукой за стенку, Дейсейн направился обратно к постели и сел на край.
Марден подошел к нему.
– Надеюсь, что все эти хлопоты насчет вас сделаны не зря, – заметил он.
Дейсейн посмотрел на узкое циничное лицо капитана и вспомнил багги, которым управлял Марден, направивший свою машину вниз с дороги, а рядом с ним бежали собаки. Капитан вел себя соответствующим для его должности образом – с подчеркнутой высокомерностью, взирая на тупость остального мира. Неужели он и вправду такой? Неужели все сантарожанцы видят мир так же, как и он? Но что же тогда такого особенного увидел в нем, Дейсейне, шериф из Портервилля? И тот водитель «крайслера»?
«Неужели и я кажусь таким же?» – подумал Дейсейн.
– Я принес вам кофе, – сказал Марден. – Похоже, вы в состоянии выпить его. – Он открыл термос и налил еще горячий напиток в чашку.
Резкий запах Джасперса вместе с паром шел от чашки. От этого запаха Дейсейна затрясло, а в голове запульсировала боль. Марден протянул ему чашку, и рябь на поверхности кофе, казалось, распространялась параллельно волнам боли в его мозгу.
Дейсейн взял чашку обеими руками и, запрокинув голову, начал жадными глотками пить. Кофе действовал так же успокоительно, как поначалу и пиво.
Марден налил еще кофе.
Дейсейн задержал чашу у рта и вдохнул пары Джасперса. Головная боль начала проходить. Ему так сильно захотелось еще кофе, что он понял, что дело тут не только в похмелье.
– Пейте до дна, – сказал Марден.
Дейсейн начал потягивать кофе маленькими глотками. Он чувствовал, как кофе разливается по его желудку, а разум и все чувства проясняются. Марден больше не казался высокомерным и чванливым – только забавлявшимся.
Но что забавного в похмелье?
– Это все из-за вашего Джасперса, верно? – спросил Дейсейн. Он возвратил пустую чашку.
Марден сосредоточенно закручивал крышку термоса.
– Если с непривычки перебрать, то это может оказаться крайне вредным, я прав? – Не отставал Дейсейн от Мардена, вспомнив слова Виллы Бурдо.
– Чрезмерная доза может вызвать похмелье, – признался Марден. – Но когда привыкнешь, ничего подобного не бывает.
– Итак, вы пришли сюда, чтобы сыграть роль доброго самаритянина, – заметил Дейсейн. Он чувствовал, как внутри него закипает гнев.
– Мы обнаружили ваш грузовик на дороге в Портервилль и это нас встревожило, – сказал Марден. – Нельзя бросать машину так безрассудно.
– Я не бросал его.
– Да? Что же вы сделали?
– Я пошел прогуляться.
– И причинили столько беспокойства, – заметил Марден. – Если вам так уж захотелось совершить экскурсию по кооперативу и складским пещерам, то могли бы просто попросить об этом.
– И во время этой экскурсии меня сопровождала бы надежная охрана, обеспечивающая мою безопасность.
– Мы бы организовали любую экскурсию по вашему усмотрению.
– А сейчас вы пришли арестовать меня?
– Арестовать вас? Не порите чепухи!
– А откуда вы знаете, где я был?
Марден, глядя на потолок, покачал головой.
– Да все вы, молодые, одинаковы, – заметил он. – Вилла с ее чертовой романтикой, но она абсолютно не способна врать. Как, думаю, и никто из нас. – Он снова посмотрел на Дейсейна с веселым цинизмом. – Как вам, лучше?
– Да!
– Не слишком ли мы навязчивы? – Он сжал губы. Кстати, мы открыли дверь вашего грузовика, с помощью провода подсоединили аккумулятор к двигателю, завели его и перегнали грузовик сюда. Он стоит перед гостиницей.
– Спасибо.
Дейсейн посмотрел на свои руки. Он ощущал раздражение и разочарование. Он понимал, что Марден – не тот человек, на котором он может сорвать свою злость… как и Дженни… или Паже… Он понимал, что не стоит ни на кого обижаться… и все же это чувство не проходило. Он с трудом сдерживал свои эмоции.
– Вы уверены, что с вами все в порядке? – спросил Марден.
– Да, все нормально.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Марден. Он отвернулся, однако Дейсейн успел заметить улыбку, появившуюся на его губах.
И именно эта улыбка, а не сам Марден, стала фокусом гнева Дейсейна. Улыбка! Она была на лицах всех сантарожанцев – самодовольная, высокомерная, таинственная. Дейсейн вскочил на ноги, прошел к окну и отдернул шторы.
Цветочный сад и небольшой ручей были залиты ослепительными лучами солнца, а дальше простиралась равнина, плавно переходящая в заросли вечнозеленых секвой. В этой невыносимой жаре застыли, словно бездыханные, дубы. Дейсейн насчитал три струйки дыма, висевшие в безветренном воздухе, а чуть дальше виднелся сине-зеленый серпантин реки.
Эта долина пасторальной красоты, которую представляла собой Сантарога, как раз и была подходящим объектом, на который он может спустить свою злость, решил Дейсейн, – Сантарога, островок людей среди первозданной природы. Он мысленно представил долину, как муравейник, окруженный твердыми, невыразительными, крепкими стенами, словно грани пирамиды. И здесь, внутри этих стен, что-то происходило с жителями Сантароги. Они потеряли свою индивидуальность и перестали быть самими собой, превратились в похожие друг на друга маски.
Дейсейн отметил еще одно обстоятельство: каждый сантарожанец как бы дополнял любого другого жителя долины – подобно лучам, пробивающимся сквозь щели в черной занавеске.
Что же скрывается за этой черной занавеской?
Вот на это-то, понял Дейсейн, и нужно действительно направить свою злость. Долина словно попала под чары злого волшебника. Сантарожанцы оказались пойманными в ловушку какой-то черной магии, которая трансформировалась в серую пирамиду.
После этой мысли злость Дейсейна пропала. Он понял, что он сам занимает определенное положение в этой пирамиде. Да, можно было бы подумать, что это некая экологическая ниша – пирамида, размещенная среди первозданной природы, если бы не превращения людей в бездушных гномов. Основание этой пирамиды твердо покоилось в земле, глубоко запустив корни во влажную, сырую почву.
Дейсейн ясно осознавал всю сложность своей проблемы.
Одним отличалась эта долина от всех остальных – Джасперсом. Именно из-за него сантарожанцы возвращались в родные места, связанные с долиной крепкими нитями.
Дейсейн вспомнил о своем непреодолимом желании возвратиться в Сантарогу. Да, все дело было в той субстанции, наполнявшей пещеру, куда ему удалось проникнуть; Джасперс проникал через поры кожи, через воду, через легкие с вдыхаемым воздухом.
За спиной Дейсейна шевельнулся Марден.
Психолог повернулся и посмотрел на капитана.
«Итак, сантарожанцы стали зависимыми от той пещеры и субстанции, произраставшей там, и все люди долины оказались под ее наркотическим воздействием. В некотором смысле это напоминало действие диэтиламид лизергиновой кислоты – ЛСД. Как же это происходит? – задавал он себе вопрос. – Не нарушается ли при этом баланс серотонина?»
Сознание Дейсейна работало с поразительной ясностью, рассматривая все возможности и стараясь выбрать направления исследования.
– Если вы чувствуете себя сейчас хорошо, то я побежал, – сказал Марден.
– Если вам еще раз стукнет в голову провести похожую ночную экскурсию, то дайте мне знать, хорошо?
– Ну, разумеется, – согласился Дейсейн.
Этот ответ по какой-то одной ему понятной причине вызвал смех у Мардена. И, так смеясь, он покинул комнату.
– Умник чертов! – тихо выругался Дейсейн.
Он снова прошел к окну.
Психолог понимал, что теперь ему трудно будет оставаться объективным. У него не было никакой другой морской свинки… кроме самого себя. Какое же воздействие оказывает Джасперс на него? Впечатление необыкновенной ясности сознания и чувств? Могло ли подобное происходить при применении ЛСД? Над этим следовало бы тщательно поразмыслить. Чем были вызваны утренние симптомы? Переменой обстановки?
Он начал анализировать личностные качества отдельных санторажанцев и сразу вспомнилась их постоянная настороженность, резкость поведения, явственно выраженная честность. Даже если острота восприятия действительно повышается, то как объяснить их столь наивные простодушные рекламные объявления?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
В вестибюле никого не оказалось, большинство огней было потушено. Из комнаты с коммутатором за конторкой доносилось похрапывание.
Дейсейн тихо пересек вестибюль, поднялся по лестнице и прошел по коридору в свой номер.
Ключ… неужели он оставил его в грузовике? Нет… вот он, в кармане. Дейсейн тихо открыл дверь и шагнул в темную комнату. Он провел в ней всего одну ночь, но сейчас он чувствовал, словно вернулся в родной дом.
Грузовик! Он все еще там, на дороге в Портервилль. Да черт с ним! Завтра он закажет другой, съездит туда и отвезет его в город.
Вилла Бурдо! Почему она сделала все это?
Дейсейн начал раздеваться. Теперь – под горячий душ и в постель! В темноте пришлось довольно долго провозиться с одеждой, но он знал, что свет нельзя включать – тогда будет ясно, когда он вернулся в номер.
«А, впрочем, разве это имеет какое-либо значение? – подумал он. От его одежды, разорванной, испачканной в грязи, по-прежнему пахло пещерой – неопровержимое свидетельство того, где он был и что делал.
Неожиданно он понял, что всеми этими играми в прятки он сыт по горло.
Рассердившись да себя, он включил свет.
Прямо перед ним на столике у кровати стояла бутылка пива с запиской, прикрепленной к ней. Дейсейн взял записку и прочитал:
«К сожалению, ничего более я не смогла достать. Подкрепись им утром. Я позвоню Дженни и скажу ей, что с тобой все в порядке. Вилла».
Дейсейн взял бутылку и посмотрел на этикетку. На ней голубыми буквами было выведено: «Подвергнуто обработке в январе 1959 года».
5
В сон Дейсейна вторгся какой-то громкий стук. Ему казалось, что он оказался в ловушке внутри какого-то огромного барабана. Стук отдавался у него в мозгу, вызывая боль в висках, которая через плечи устремлялась вниз.
Он стал барабаном! Вот в чем дело!
Во рту пересохло. Его ужасно мучила жажда. Язык стал тяжелым.
О Господи! Неужели этот стук никогда не прекратится?
Дейсейн ощущал себя словно после тяжелого похмелья. Его тело было укутано в одеяла, чтобы не потревожить раненое плечо, которое сейчас почти не ныло, и он обрадовался этому, хотя раскалывалась голова, да еще этот сводящий с ума стук!
Во время сна он отлежал неповрежденную руку, и когда он попытался шевельнуть ею, в мышцах возникли болезненные ощущения и покалывания. Сквозь щель в неплотно задернутых шторах в комнату через единственное окно проникал солнечный свет. Тонкий луч, высвечивая пылинки в воздухе, ослепил Дейсейна, причиняя боль глазам.
Этот чертов стук!
– Эй! Открывайте! – раздался снаружи мужской голос.
Дейсейну показалось, что он узнал этот голос. Марден, капитан дорожной инспекции? Что он делает здесь в такой ранний час? Дейсейн поднял часы и посмотрел на них: 10:25.
Стук возобновился.
– Одну минутку! – крикнул Дейсейн. Каждое слово, словно кувалда, ударяло по голове.
Слава богу, стук прекратился.
Дейсейн вздохнул с облегчением, выбрался из одеял и сел. Стены комнаты закружились вокруг него в безумном хороводе.
«О небеса! – подумал он. – Я знаю, каким бывает похмелье, но чтобы такое…»
– Дейсейн, открывайте дверь.
Это точно был Марден.
– Да ну вас! – хрипло бросил Дейсейн.
«Что же это со мной? – подумал он. Он помнил, что выпил только немного пива на ужин. – Нет, это не объясняет его нынешнего похмелья. Может, это запоздалая реакция на отравление газом?
Пиво.
В пиве что-то было».
Дейсейн медленно повернул голову в сторону туалетного столика, стоявшего рядом с кроватью. Да, там стояла бутылка пива. Вилла предусмотрительно оставила открывалку. Дейсейн снял пробку и жадными глотками начал пить.
Волна облегчения пронеслась по его телу. Он поставил на столик пустую бутылку и встал. «Опохмеляешься, – подумал он. – Опохмеляешься Джасперсом». От бутылки шел характерный запах грибов.
– Как вы себя чувствуете, Дейсейн?
«Да провались ты к дьяволу! – мысленно выругался Дейсейн. Он попытался сделать шаг, но в ту же секунду его охватили тошнота и волна головокружения. Он прислонился к стене и начал медленно и глубоко дышать.
«Я болен, – подумал он. – Я чем-то заразился».
Сейчас, когда он выпил пиво, ему казалось, что оно начало бурлить у него в животе.
– Открывайте дверь, Дейсейн! Немедленно!
«Хорошо… Хорошо», – произнес про себя Дейсейн. Он, ковыляя, направился к двери, открыл ее и отступил от порога.
Дверь распахнулась, и перед ним предстал Эл Марден в форме с блестящими капитанскими петлицами. Его фуражка сидела на затылке, открывая слипшиеся от пота рыжие волосы.
– Ну, надеюсь, вы не очень заняты? – спросил капитан.
Он перешагнул порог и закрыл за собой дверь. В левой руке у него был какой-то круглый и хромированный предмет – термос.
«Какого черта он в столь ранний час приперся сюда с этим термосом?» – удивился Дейсейн.
Держась одной рукой за стенку, Дейсейн направился обратно к постели и сел на край.
Марден подошел к нему.
– Надеюсь, что все эти хлопоты насчет вас сделаны не зря, – заметил он.
Дейсейн посмотрел на узкое циничное лицо капитана и вспомнил багги, которым управлял Марден, направивший свою машину вниз с дороги, а рядом с ним бежали собаки. Капитан вел себя соответствующим для его должности образом – с подчеркнутой высокомерностью, взирая на тупость остального мира. Неужели он и вправду такой? Неужели все сантарожанцы видят мир так же, как и он? Но что же тогда такого особенного увидел в нем, Дейсейне, шериф из Портервилля? И тот водитель «крайслера»?
«Неужели и я кажусь таким же?» – подумал Дейсейн.
– Я принес вам кофе, – сказал Марден. – Похоже, вы в состоянии выпить его. – Он открыл термос и налил еще горячий напиток в чашку.
Резкий запах Джасперса вместе с паром шел от чашки. От этого запаха Дейсейна затрясло, а в голове запульсировала боль. Марден протянул ему чашку, и рябь на поверхности кофе, казалось, распространялась параллельно волнам боли в его мозгу.
Дейсейн взял чашку обеими руками и, запрокинув голову, начал жадными глотками пить. Кофе действовал так же успокоительно, как поначалу и пиво.
Марден налил еще кофе.
Дейсейн задержал чашу у рта и вдохнул пары Джасперса. Головная боль начала проходить. Ему так сильно захотелось еще кофе, что он понял, что дело тут не только в похмелье.
– Пейте до дна, – сказал Марден.
Дейсейн начал потягивать кофе маленькими глотками. Он чувствовал, как кофе разливается по его желудку, а разум и все чувства проясняются. Марден больше не казался высокомерным и чванливым – только забавлявшимся.
Но что забавного в похмелье?
– Это все из-за вашего Джасперса, верно? – спросил Дейсейн. Он возвратил пустую чашку.
Марден сосредоточенно закручивал крышку термоса.
– Если с непривычки перебрать, то это может оказаться крайне вредным, я прав? – Не отставал Дейсейн от Мардена, вспомнив слова Виллы Бурдо.
– Чрезмерная доза может вызвать похмелье, – признался Марден. – Но когда привыкнешь, ничего подобного не бывает.
– Итак, вы пришли сюда, чтобы сыграть роль доброго самаритянина, – заметил Дейсейн. Он чувствовал, как внутри него закипает гнев.
– Мы обнаружили ваш грузовик на дороге в Портервилль и это нас встревожило, – сказал Марден. – Нельзя бросать машину так безрассудно.
– Я не бросал его.
– Да? Что же вы сделали?
– Я пошел прогуляться.
– И причинили столько беспокойства, – заметил Марден. – Если вам так уж захотелось совершить экскурсию по кооперативу и складским пещерам, то могли бы просто попросить об этом.
– И во время этой экскурсии меня сопровождала бы надежная охрана, обеспечивающая мою безопасность.
– Мы бы организовали любую экскурсию по вашему усмотрению.
– А сейчас вы пришли арестовать меня?
– Арестовать вас? Не порите чепухи!
– А откуда вы знаете, где я был?
Марден, глядя на потолок, покачал головой.
– Да все вы, молодые, одинаковы, – заметил он. – Вилла с ее чертовой романтикой, но она абсолютно не способна врать. Как, думаю, и никто из нас. – Он снова посмотрел на Дейсейна с веселым цинизмом. – Как вам, лучше?
– Да!
– Не слишком ли мы навязчивы? – Он сжал губы. Кстати, мы открыли дверь вашего грузовика, с помощью провода подсоединили аккумулятор к двигателю, завели его и перегнали грузовик сюда. Он стоит перед гостиницей.
– Спасибо.
Дейсейн посмотрел на свои руки. Он ощущал раздражение и разочарование. Он понимал, что Марден – не тот человек, на котором он может сорвать свою злость… как и Дженни… или Паже… Он понимал, что не стоит ни на кого обижаться… и все же это чувство не проходило. Он с трудом сдерживал свои эмоции.
– Вы уверены, что с вами все в порядке? – спросил Марден.
– Да, все нормально.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Марден. Он отвернулся, однако Дейсейн успел заметить улыбку, появившуюся на его губах.
И именно эта улыбка, а не сам Марден, стала фокусом гнева Дейсейна. Улыбка! Она была на лицах всех сантарожанцев – самодовольная, высокомерная, таинственная. Дейсейн вскочил на ноги, прошел к окну и отдернул шторы.
Цветочный сад и небольшой ручей были залиты ослепительными лучами солнца, а дальше простиралась равнина, плавно переходящая в заросли вечнозеленых секвой. В этой невыносимой жаре застыли, словно бездыханные, дубы. Дейсейн насчитал три струйки дыма, висевшие в безветренном воздухе, а чуть дальше виднелся сине-зеленый серпантин реки.
Эта долина пасторальной красоты, которую представляла собой Сантарога, как раз и была подходящим объектом, на который он может спустить свою злость, решил Дейсейн, – Сантарога, островок людей среди первозданной природы. Он мысленно представил долину, как муравейник, окруженный твердыми, невыразительными, крепкими стенами, словно грани пирамиды. И здесь, внутри этих стен, что-то происходило с жителями Сантароги. Они потеряли свою индивидуальность и перестали быть самими собой, превратились в похожие друг на друга маски.
Дейсейн отметил еще одно обстоятельство: каждый сантарожанец как бы дополнял любого другого жителя долины – подобно лучам, пробивающимся сквозь щели в черной занавеске.
Что же скрывается за этой черной занавеской?
Вот на это-то, понял Дейсейн, и нужно действительно направить свою злость. Долина словно попала под чары злого волшебника. Сантарожанцы оказались пойманными в ловушку какой-то черной магии, которая трансформировалась в серую пирамиду.
После этой мысли злость Дейсейна пропала. Он понял, что он сам занимает определенное положение в этой пирамиде. Да, можно было бы подумать, что это некая экологическая ниша – пирамида, размещенная среди первозданной природы, если бы не превращения людей в бездушных гномов. Основание этой пирамиды твердо покоилось в земле, глубоко запустив корни во влажную, сырую почву.
Дейсейн ясно осознавал всю сложность своей проблемы.
Одним отличалась эта долина от всех остальных – Джасперсом. Именно из-за него сантарожанцы возвращались в родные места, связанные с долиной крепкими нитями.
Дейсейн вспомнил о своем непреодолимом желании возвратиться в Сантарогу. Да, все дело было в той субстанции, наполнявшей пещеру, куда ему удалось проникнуть; Джасперс проникал через поры кожи, через воду, через легкие с вдыхаемым воздухом.
За спиной Дейсейна шевельнулся Марден.
Психолог повернулся и посмотрел на капитана.
«Итак, сантарожанцы стали зависимыми от той пещеры и субстанции, произраставшей там, и все люди долины оказались под ее наркотическим воздействием. В некотором смысле это напоминало действие диэтиламид лизергиновой кислоты – ЛСД. Как же это происходит? – задавал он себе вопрос. – Не нарушается ли при этом баланс серотонина?»
Сознание Дейсейна работало с поразительной ясностью, рассматривая все возможности и стараясь выбрать направления исследования.
– Если вы чувствуете себя сейчас хорошо, то я побежал, – сказал Марден.
– Если вам еще раз стукнет в голову провести похожую ночную экскурсию, то дайте мне знать, хорошо?
– Ну, разумеется, – согласился Дейсейн.
Этот ответ по какой-то одной ему понятной причине вызвал смех у Мардена. И, так смеясь, он покинул комнату.
– Умник чертов! – тихо выругался Дейсейн.
Он снова прошел к окну.
Психолог понимал, что теперь ему трудно будет оставаться объективным. У него не было никакой другой морской свинки… кроме самого себя. Какое же воздействие оказывает Джасперс на него? Впечатление необыкновенной ясности сознания и чувств? Могло ли подобное происходить при применении ЛСД? Над этим следовало бы тщательно поразмыслить. Чем были вызваны утренние симптомы? Переменой обстановки?
Он начал анализировать личностные качества отдельных санторажанцев и сразу вспомнилась их постоянная настороженность, резкость поведения, явственно выраженная честность. Даже если острота восприятия действительно повышается, то как объяснить их столь наивные простодушные рекламные объявления?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40