– Горло болит.
– А… – Опешивший Герд удивленно моргнул. – Извини, не понял сразу. Мне-то померещилось, что ты ворожить собрался… Ксюш, он руки поднял, я и решил прыгнуть, пока не поздно…
Ксения досадливо поморщилась и, светлея лицом, шагнула навстречу.
– Я его еще возле дороги приметил, – ворчал, поднимаясь на ноги, уязвленный Герд. – По лесу вел, думал, вроде человек… А потом он исчез в один миг. Так только перевертыши делают… Я бегом сюда, думаю, посмотреть, все ли в порядке, а он уже здесь, весь в земле, молчит и руки поднял… Что я еще мог подумать?
– Познакомьтесь, – предложила Ксения. – Это Трой, а это Герайд. Я вам обоим друг о друге рассказывала…
– Извини, – снова повторил Герайд, первым протягивая руку. – Обознался. Перевертыши часто в людей перекидываются. Только говорить не могут. Вот я и…
– Нас перевертыши ночью навещали. Вот он и нервничает с тех пор. – Ксения слегка улыбнулась.
Я коснулся его ладони, и узнавание, словно вспышка, полыхнуло в памяти, разом прояснив сознание. Наши взгляды скрестились и только что искры не высекли. Он тоже вспомнил. Беззвучное, но жгучее «Ты!» повисло в воздухе между нами.
Я видел этого парня тогда на Перегибе, когда пространство раскалывалось неудержимо и страшно. Видел его растерянное лицо, измененное буйством света и тени, но все равно узнаваемое. Он примчался слишком поздно, когда сдерживать Периметр извне было бессмысленно. Это из-за него… Точнее, в какой-то степени и по его вине я угодил в нынешнюю передрягу.
Так вот, значит, из-за какой девушки он задержался…
– Нас заметили, – вдруг произнесла неестественно спокойным голосом Ксения, смотревшая куда-то через овраг.
На ее куртке, одежде Герайда и на моей одежде вразнобой заплясали разнокалиберные солнечные зайчики, выписывающие замысловатые траектории, только на первый взгляд казавшиеся хаотичными. Я почти сразу ощутил, как наливаются горячей тяжестью конечности и неудержимо слипаются глаза.
Мы попадали на землю. Ни одного человека на той стороне оврага видно не было, но магу необязательно торчать на виду, чтобы плести чары. Достаточно того, что мы находимся в поле его зрения.
«Кто там?» – знаками спросил я лежащую рядом девушку.
– И сами бы хотели узнать, – зачем-то шепотом отозвалась она. – Когда мы приехали, они уже были здесь… – Теперь, когда девушка оказалась совсем рядом, стало заметно, что выглядит она неважно. Глаза потускнели и под ними залегли глубокие тени, губы потрескались и обметаны белым, жесты скупы, и казалось, что каждое движение причиняет девушке боль.
«Зачем?» – снова попытался спросить я. Могу поспорить, она поняла вопрос, но сделала вид, что не слышит его и что ее отвлекло нечто на другом берегу оврага.
Но там ничего не происходило. Лес на той стороне также подступал почти вплотную к краю разлома. Никакого движения, кроме мерного плеска ветвей, не было. Листва почти вся опала, но той, что осталась, вполне хватило бы, чтобы скрыть и одного, и десять человек.
– Даже если и заметили, – рассудительно проговорил Герайд, чуть приподнимаясь на локтях и озираясь, – то вполне возможно, что мы их не заинтересовали. Возможно, они ждут кого-то конкретного…
Ксения мельком покосилась на меня, намереваясь что-то сказать, и вдруг побелела смертельно, до прозрачности молочной сыворотки, поникла, обморочно закатывая глаза и прикрыв голову странно вывернутыми ладонями, словно попытавшись сдержать нечто падающее сверху. И следом за ней, в ту же секунду я ощутил тупой, оглушающий болью удар, казалось, прямо по мозгу. В глазах почернело. Захрипел Герайд.
Невидимка с другой стороны оврага послал в нашу сторону чудовищной силы ментальный импульс, в народе именуемый просто и незамысловато – «катком», потому что, обладая минимальной прицельностью при максимальной убойности, он способен сокрушить все живое на своем пути.
– …Жив? – Нечто бесформенное заслонило мне свет и дышало прямо в лицо.
Ага, это «нечто» – Герайд. Я слегка отвернул голову и обнаружил дохлого воробья, лежащего возле левого уха… Наверное, на дереве сидел, бедняга.
– Может, они и ждут кого-то конкретного, – произнесла издалека Ксения слабым голосом, – но готовы убивать всякого, кто подошел слишком близко…
Я приподнялся, разыскивая ее глазами. Девушка перебралась поглубже в заросли, под защиту деревьев, и теперь сжимала виски, мучительно кривя рот.
– Уходим! – выдохнул Герайд, споро отползая в сторону и выдергивая из-под корней вербы припрятанный рюкзак. Из той же ложбинки посыпалась сизо-черная от золы картошка, на разломе казавшаяся сахарной. У меня немедленно рот наполнился слюной. Даже цепенящее действие чужой волшбы рассыпалось от приступа острого голода.
Благородный Герайд поставил Ксению на ноги, подхватил под руку и потащил ее в глубь леса. Я бесцеремонно сцапал картошку и, пошатываясь, устремился вслед за ними, запихивая корнеплод в рот. Строптивая Ксения почти сразу же высвободила свою руку. Безропотной картофелине пришлось покориться своей участи.
– Много их? – догнав девушку, прохрипел я. На бегу оказалось легче говорить, пусть и шепотом.
– Не знаю. Мы видели четырех магов, но слишком близко не подходили… – отозвалась мельком Ксения, сосредоточенная на вынутой из кармана пластмассовой расческе, на которую она наговаривала что-то неразборчивое. Договорила и кинула расческу через плечо. При этом лицо ее болезненно исказилось.
Даже бежала она неловко, скованно. Возможно, это объяснялось только что перенесенным ударом, но, похоже, что-то подтачивало ее уже давно… Когда мы расставались, она выглядела лучше, несмотря на все наши приключения. Перехватив мой изучающий взгляд, она неожиданно невесело улыбнулась. Выморочной, пугающей улыбкой человека, внутри которого все кричит от нестерпимого страдания.
– Ты на себя посмотри… – сказала Ксения, угадав ход моих мыслей, и добавила: – Это лес. Здесь плохо очень. Особенно ночью.
«Что вы здесь делаете?» – снова хотел спросить я, но на этот раз неудачно. Впрочем, Ксения догадалась и отмахнулась:
– Поговорим, когда поспокойнее будет…
Бежавший впереди Герайд несколько раз хмуро и озабоченно оглядывался на нас, рискуя кувыркнуться через какую-нибудь корягу. Вел он через лес уверенно, и я догадывался, куда именно. Через некоторое время между деревьев обозначился просвет и приземистый корпус «кентавра», терпеливо дожидающегося владельца.
Привалившись к его помятому боку, мы попытались отдышаться.
– Слышите? – Ксения чутко повела головой.
Со стороны оврага накатывал смутный шум. Треск, невнятный гул, шипение… И ощущение глухой, безысходной и беспросветной тоски, от которой хотелось упасть на землю и раствориться в дерне.
– Муть гонят, – догадался Герайд, хлопая по куртке в поисках ключей и заодно обирая с себя заметно поблекшие солнечные пятна, отваливающиеся жестяными бляшками. – Лес сейчас взбаламутят, кретины… Сами же пожалеют… Поехали! – Двери машины одновременно приглашающе распахнулись.
Ксения нырнула в салон с юркостью белки. Герайд занял место водителя. И они оба нетерпеливо уставились на меня.
– Чего ты ждешь?
Я мгновение раздумывал, прислушиваясь к нарастающему шороху и треску, а потом прыгнул в машину вслед за ними. Вернуться я всегда успею…
Предусмотрительный Герайд оставил машину, предварительно развернув ее носом к выезду. Неказистый «кентавр» громогласно взревел и понесся вперед, прыгая на ухабах и изредка зарываясь носом в древесный подрост, в котором заплыла давно брошенная дорога. При каждом прыжке Ксения судорожно цеплялась за сиденье, но молчала, стиснув зубы. Я тоже молчал, но по причине прозаической. Не вырвало бы… Вот был бы конфуз…
Ближе к краю чащи дорога стала ровнее. Нас перестало кидать из стороны в сторону, и все слегка оживились.
– Гонятся? – нетерпеливо осведомился Герайд, выворачивая руль, чтобы объехать здоровенную промоину.
– Не знаю… Вроде бы нет. – Ксения с сомнением смотрела назад. – Муть все глушит…
Вопросы толклись во мне как колючки, растопырившись иголками и зазубринами. Но ни один так и не смог преодолеть глотку в членораздельном виде. Я сипел и едва не булькал. Даже занятый дорогой Герайд отвлекся на мгновение и озадаченно оглянулся. Ксения невольно улыбнулась, наблюдая за моими терзаниями.
– Не нервничай, – сжалилась она, пряча улыбку. – Возле Врат выставлена охрана… Ты ведь тоже туда стремился?
«Тоже?» – перехватил я. Она рассеянно качнула головой, глядя через заднее стекло, как смыкается за «кентавром» лес и дорога становится неразличимой.
– Когда мы прибыли сюда вчера днем, то все подступы к Вратам уже перекрыли. Это несложно, там всего одна тропа… Мы не знаем, кто там и кого они ждут. Но эти люди заполнили ловушками все вокруг, и половина этих ловушек смертельна… Так что на близкое знакомство мы не решились. Хотели выждать немного, чтоб оценить ситуацию… И тут появился ты.
– Я же говорил, что не нас они ждут. Наверняка это его знакомые. – Герайд бросил на меня мрачный взгляд. – То-то всполошились, когда он прибыл…
– Они всполошились, когда вы затеяли драку на самом виду, – возразила сердито Ксения.
– Пока они объедут овраг, у нас есть шанс оторваться.
– С чего ты взял, что они на той стороне все? Мы могли кого-то и не заметить…
– Скорее всего, они держатся вместе, – Герайд, щурясь, потерся щекой о плечо. – Мы в этом лесу провели одну ночь, и то… – Он мельком скривился. – А они здесь, похоже, давно. Думаю, лес согнал их поближе друг к другу. И выжрал три четверти расставленных ловушек… – Он повернулся, кося глазом: – Видел истукана на полустанке? Это был голем. Они его оставили встречать сошедших с поезда. Тебе повезло, что, когда ты проходил мимо, лес уже расправился с ним…
Я вспомнил изувеченный металлический скелет, облепленный глиной, смахивающий на странную скульптуру. Мысленно поежился.
«Кентавр» выпрыгнул из-под сени деревьев, когда прямо за его капотом уже осыпалась труха с ветвей и мутная мгла запустила щупальца между стволами, едва не вцепившись в бампер. Со стороны казалось, что иссиня-черный туман внезапно ожил и ползет по лесу, сминая оцепеневшие деревья как спички.
Солнечный свет больно ударил по глазам. Машина юзом пошла по шоссе, чуть не перескочив его, выровнялась и понеслась прочь.
– Все, – облегченно констатировал Герайд, – из леса не выползет…
Над чащей клубилось свинцовое марево. Клок тумана вывалился из прогалины вслед за автомобилем и стремительно таял под лучами солнца. Мелькнула пустынная железнодорожная платформа и поворот к ферме.
– Сейчас доберемся до какого-нибудь тихого места и решим, что делать дальше…
– Не успеем, – негромко возразила глазастая Ксения, печально глядя назад. – Я же сказала, что не все на той стороне…
По шоссе нас догонял автомобиль. Над нами, распластав крылья, то припадая к земле, то взмывая к небу, неслись два планера класса «дракон». Воздух перед их мордами клубился и тек словно раскаленный. Значит, оба всадника включили на полную мощность искажающие контуры, и, значит, практически любая волшба против них бессильна.
Но Ксения попробовала. Быстро распотрошив рюкзак, она добыла очередную расческу – на этот раз массажную щетку, – провела пальцем извилистую линию между зубцами, беззвучно проговаривая что-то губами, а затем выбросила расческу в окно.
Шоссе перед машиной вспучилось бугром, и оттуда стремительно полезли бесчисленные сверкающие узкие, как копья, лезвия высотой три-четыре человеческих роста. Автомобиль рыскнул в сторону, едва не вылетел на железнодорожное полотно, но скатился с насыпи.
– А с зубной щеткой ты что можешь сделать? – У меня от изумления даже голос прорезался.
– И не спрашивай, – хмыкнула Ксения.
Однако оба «дракона» не заметили препятствия. Тот, что находился выше, просто пролетел поверху, а нижний ринулся напрямик, и блестящие иглы покорно гнулись и плавились, как оловянная проволока под сильным жаром перед его кабиной.
– Ну и бес с ними, – проворчал нервно Герайд, посматривая на преследователей в зеркало заднего вида. – Все равно планер здесь не посадишь…
– А они и не станут их сажать, – пробормотал я шепотом, наблюдая, как перед мордами «драконов» начинает закручиваться пока еще едва различимые вихри. Постепенно вытягиваясь по вертикали, они выпускали к земле длинные гибкие стволики, всасывая пыль, щебень железнодорожной насыпи, траву и ветки… Темнеющий упругий ус зацепил кряжистый клен возле дороги и легко вырвал его, втянув в свою карусель. Второй вспарывал асфальтовое покрытие шоссе на своем пути, выхватывая целые пласты… Из безобидных воздушных завихрений они на глазах превращались в смертоносные смерчи. В сердцевине каждого билась черная гибкая змейка раскормленного селекционного демоноида. Помесь воздушного элементала с земным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82