зачем он погиб?
Нет. Ни о чем не надо спрашивать. Князь ответит. Князь не способен пощадить себя, значит, нужно хоть иногда делать это за него. Все равно ведь забрать его боль не получится - эти Мечники, они же бешеные, они защищают свои души инстинктивно и убивают не глядя… Эрик погиб для того, чтобы Звездный снова занялся истреблением орков. Как все просто: тех, кого ты любишь, убивают, чтобы заставить убивать тебя.
И как эффективно!
ГЛАВА 2
Мир рассыпался тенью иллюзий и чьих-то имен.
Это в Млечном Пути угасает шальная звезда.
Габриэль
Орочье царство. Горы
Истребляли всех подряд, но если был выбор, то Князь предпочитал уничтожать большие города, те, в которых было множество магов. В больших городах были арсеналы с магическим оружием, и загнанные в угол орки использовали все средства, чтоб спастись. Им можно было - война закончилась.
Для Князя и для Зверя арсеналы Радзимы, Лонгви и Вотаншилла были недоступны. Использование магического оружия означало, что Радзима, Лонгви или Вотаншилл объявили оркам войну. А в войне магия под запретом.
Поэтому обходились тем, что было под рукой. Магией Мечников. Магией пилотов.
Справлялись. И все же такие бои - настоящие бои - были опасны. Даже для Зверя. Даже для Князя. Даже для странного симбиоза шефанго и демона.
В городе, лежащем впереди и внизу - в просторной котловине, на удивление для этих гор, богатой лесом и водой, - водились не только орки, но и духи.
Для двоих многовато, и Князь это учел. Велел Зверю держаться подальше, ограничиться уничтожением ясно видимых целей. А в идеале - вообще не лезть в бой. Интересная логика. Для двоих, значит, магов, магии и духов многовато, а для одного Князя будет в самый раз, так, что ли?
Зверь такой логики не принял.
- Тогда хотя бы не утюжь землю, - распорядился Князь. - Не видишь цель, и хрен с ней. Я разберусь.
Ага. Хорошо придумал, нечего сказать. Пока он разберется - его в клочки порвут. За прошедшие недели Зверь не раз и не два прикрывал Князя от дальнобойных орудий, от магов, до которых Князь мог не успеть добраться сам. От духов, кстати, тоже. Так что знал, что делал, когда не соглашался с рекомендациями.
И правильно, что не согласился.
С самого начала боя, сразу после уничтожения двух орудийных гнезд, которые просто-таки напрашивались на то, чтобы их уничтожили, пришлось делать по два, а то и по три захода на цель. Биолокаторы Блудницы работали исправно, но орки уже знали о них и научились маскироваться. Стреляли отовсюду, повсюду была протянута невидимая, липкая паутина защитных полей, в небе и по земле прокатывались валы огня, на мгновения лишавшие Зверя самообладания. Городские улицы, да еще в горах, - казалось, что орки, как жуки, прячутся даже под камнями.
И все же двадцать пять «призраков» Князя, четыре «призрака» Блудницы, и сам Князь, и Блудница со Зверем - они справлялись. Давили сопротивление. Убивали живых и уничтожали неживое. Этот город погибнет, от этого города останется каменная крошка. Так же, как от тех, что были найдены раньше.
Так же, как от тех, что будут найдены потом…
Зверь шарахнулся от вспухшего между домами огненного шара. Поднялся выше… И тут над Блудницей раскрылся силовой купол. Болид упруго отбросило вниз. В огонь. Сдавило полями. Зверь заорал от боли, забился, вырываясь из ловушки. «Прыгнуть» удалось не сразу. А когда удалось, они с Блудницей прыгнули в небо не меньше чем на харрдарк.
Это от страха…
Он не сразу сообразил, что Князь видел, как их затянуло в огонь, но не видел - не мог увидеть - как они «прыгнули». Он рванулся обратно. Понесся над городскими крышами, разыскивая Князя… А когда нашел, понял, что опоздал. Сегодня был плохой день.
Очень плохой.
День, когда Князь начал убивать наравне со Зверем.
Он забыл себя, поддался страсти убийства, самому желанному, самому изысканному наслаждению.
Он был ужасен.
Потому что Князь не мог делать такого, просто не мог. Тот Князь, которого знал Зверь, не способен был поднять руку на безоружного, не рвал скрюченными пальцами сердца из-под ребер, чтобы впиться в них зубами, не рубил на куски уже мертвые тела.
И лишь когда некого стало убивать, сквозь звериный оскал проступила привычная личина. Как растрескавшаяся ледяная маска. В нее не верилось, потому что застывшее в резком спокойствии лицо пятнала кровь. Черная. Чужая.
- Дерьмо… - хрипло прорычал Князь, кривя перепачканные губы. - Гратте зеш!
Сегодня был плохой день.
Сегодняшний Князь, неистовый, страшный, потерявший рассудок, почти напугал Зверя. Не странно ли, будучи существом без жалости, без совести и чести, испугаться, узнав, что кто-то еще может оказаться таким же? Не странно ли, смеясь над всеми этими глупостями, ощутить вдруг острое сожаление, когда видишь, как попирает собственные законы тот, кто казался их незыблемым воплощением?
Странно, конечно. Противоестественно. Но такой уж был день сегодня.
Ночевали прямо там, в подвале бывшего храма. От храма осталась пыль. А подвал уцелел, чистый, ухоженный, здесь хранили храмовую утварь, здесь даже пища и вода нашлись.
Зверь не спал - избыток отнятых жизней позволял ему провести без сна и пищи еще лет десять, не меньше. Зверь сидел на полу, привалившись плечом к стене, и смотрел на вытянувшуюся вдоль всей той же стены Блудницу. Машина лежала прямо на брюхе - антигравы были отключены, чтобы не светить по округе магией - и являла собой зрелище… тоже странное, если не сказать противоестественное. Как и прошедший день, начиная с того мгновения, когда из души Князя рванулся на волю собственный княжеский Зверь.
Забавно… забавно. Уж не ревность ли это? Ты полагал себя личным Зверем Князя, а оказалось, что Князь вполне способен обходиться без твоей помощи. Тотальное уничтожение в его исполнении выглядит даже эффектней, чем в твоем. Уж, во всяком случае, страшнее. Оказывается, Пустота княжеской души полна чувств и эмоций, и там, в Пустоте, эмоции переплавляются в холодное, безысходное сумасшествие.
Дурацкие мысли, право же.
Зверь смотрел на Блудницу, позволяя глупым идеям и нелепым предположениям растворяться, таять, впитываться в камень, в землю над головой, в корни растений, цеплявшихся за эту землю. Если не хочешь думать - просто не думай. Это он умел. Они оба это умели, Зверь и его машина. В конце концов, под черепом и в сердце воцарилась приятная, легкая пустота, такая же безмятежная, как небо.
И тем грубее показалось вторжение в эту безмятежность чужого страха… нет, не страха… печали?.. нет, опять нет… беспросветной тоски, страшной, жуткой, черной.
Первым - и очень естественным - побуждением было сбежать отсюда. Вырваться из-под земли, оказаться как можно дальше от этого места, от этой боли, от этого ночного, полярного холода, казалось, вытягивающего жилы. Зверь даже на ноги вскочил, прежде чем успел сообразить, что деваться-то ему некуда. Наверх нельзя - снаружи могут быть орки, далеко ли, близко, кто их знает, все равно не стоит привлекать их внимания.
Только потом он начал соображать нормально, понял, что ночь-то теплая и печалиться не о чем, и магией вокруг не пахнет, значит, это не чье-то зловредное воздействие, а просто эмоции, не его и не Блудницы. А… чьи?
Нет.
Нет, даже при том, что других вариантов не было, такого тоже быть не могло. Не могло…
До сегодняшнего дня, до мгновения, когда маска изо льда пошла трещинами, растаяв от жара орочьей крови.
- Князь? - осторожно окликнул Зверь.
Тихо. Чтобы не разбудить, если вдруг - дурацкая надежда - ему показалось, почудилось, и Эльрик спокойно спит. У него чуткий сон, но он ведь не станет просыпаться от тихого оклика. Если никакой опасности нет, если Зверь на страже, лучше любой собаки, о чем беспокоиться?
- Д'шаггах, - с легким раздражением бросил шефанго.
Слишком быстро ответил. Слишком точно отмерена доза недовольства. Слишком выверены эмоции. И Князь всегда спит на спине. Он падает и отключается на четыре часа. На спине. Вытянувшись во весь рост. Он никого не боится. И, конечно, он не сворачивается клубочком, кутаясь в спальник, бесполезно пытаясь защититься от холода. Бесполезно, потому что в подвале тепло.
- Князь, - чтобы оказаться вплотную достаточно одного шага. Тесно здесь, под землей. - Что случилось?
Дурацкий вопрос.
- Отвали, Волк, - уже на вальденском ответил Князь. На тот случай, видимо, если Зверь вдруг не понял зароллаша.
И, боги, как ему больно… Зверь не мог забрать эту боль. Только не у Князя, не у Мечника, с ними не проходят такие штуки. Зверь мог лишь держаться подальше, вот прямо сейчас - как можно дальше от этого незнакомого шефанго, чьи тонкие пальцы, обтянутые плащом, вцепились в плечи в попытке удержать ускользающее тепло.
Увидеть его таким - означает смерть.
- Уходи. - Князь вдруг оказался на ногах и уже застегивал на себе перевязь с мечами. - Сейчас же, Волк!
Зверь, не задавая вопросов, метнулся к поднявшейся над полом Блуднице. Открыть колпак он успел, а забраться внутрь - уже нет. Высокий молодой эльф, вышедший из светлого полукруга портала, нанизал его на меч и стряхнул себе под ноги. Посмертные дары побежали сквозь пальцы вместе с кровью.
Хеледнар… Эльф, который чуть не убил Гуго. Эльф, из-за которого Гуго лишился любимой женщины.
Князь уже был рядом. Одним ударом выбил из руки Хеледнара меч. Вторым - отправил эльфа в полет через весь подвал. Сгреб Зверя и, как куль муки, сунул в кабину.
Кровь останавливалась. Скоро начнет затягиваться рана.
Зверя не убить сразу даже самым волшебным мечом. Даже если это - Светлая Ярость, или как ее там.
Этот меч уже не лежал на полу, он снова сиял в руках Хеледнара. Эльфийский принц, похоже, не пострадал от удара. Он атаковал. Зверь повел Блудницу к выходу из подвала. Что бы здесь ни происходило - это не его дело. Князь настолько сильнее Хеледнара, что даже боя не будет. Князь просто выпорет мальчика и отправит к мамочке.
- Придурок! - услышал Зверь. И едва не отозвался по привычке, но Князь говорил не с ним, а с Хеледнаром. - Угомонись! Убьешь меня, и от Саэти ничего не останется.
Какое там «убьешь»? О чем он, вообще?
Светлая Ярость сияла все ярче. Зверь зажмурился - из глаз текли слезы. Вроде бы они с Блудницей уже были снаружи, но выжигающий сетчатку свет мешал сориентироваться.
- Да стой же ты! - пробивался сквозь свет низкий, страшный голос. - Хеледнар…
И не осталось ничего, кроме ослепительной белизны. А в это белое, звонкое, ворвался перекованный в клинок Млечный Путь. Меч из звездного света и беззвездной тьмы.
На мгновение замерло все. Залитый светом Хеледнар с ярко светящимися глазами. Набирающая высоту Блудница. Князь, со звездным мечом в руке.
Рядом, словно распахнутое арочное окно, зиял выход в Межмирье.
- Туда, - приказал Князь Хеледнару, - бой будет там.
И повернулся спиной к противнику. Лицом к порталу. Выйти из мира можно, только глядя вперед, иначе мир не отпустит тебя. Даже если ты можешь уничтожить его одним ударом меча.
Зверь понял, что будет дальше - он знал, что сделал бы сам, окажись он на месте Хеледнара. И он бросил Блудницу вниз…
Не убивать! Эльрик не хочет его убивать!
…он почти успел.
Хеледнар не отсек Князю голову - Блудница сбила атаку, - и Хеледнар ударил Князя в спину. Вытолкнул в Межмирье. Черная кровь веером брызнула в пустоту. Горячая кровь - в равнодушный холод.
Упав на колено, Эльрик обернулся. Сквозь Хеледнара он взглянул на Зверя, и тот понял. Перевернувшись, Блудница хвостом, что было сил, толкнула эльфа вперед. К Князю. За пределы мира. Туда, где оба могут погибнуть без вреда для Саэти.
Князь не успел подняться. Он все-таки не был Зверем. И Зверь еще не успел отдать ему посмертные дары… ни одного. Светлая Ярость взлетела и опустилась. И снова. И еще раз, прежде чем Блудница пролетела сквозь портал, нанизав Хеледнара на острие тарана.
Он был бессмертен, этот эльф. Со своим волшебным мечом он был бессмертен. И все, что смог Зверь, это выбить из него дух, оставить парить в пустоте, медленно замерзая, в ожидании помощи.
Князь? Жив, хвала богам!
Жив, но умрет с минуты на минуту.
В машине аптечка… остановить кровь. Сначала первая помощь, а там разберемся.
Посмертные дары уходили, как вода в песок. Без эффекта.
Князь покачал головой: «Не надо».
- Я умру от ран, - черные губы скривились, изобразив улыбку, - это не страшно, Волк. Я вернусь.
- Когда?! Меня нельзя надолго оставлять без присмотра, забыл, что ли?
Вернется он! Придумал тоже. А если нет? Раны-то нанесены Светлой Яростью. Прецедентов не было, никто не знает наверняка, что будет, если один из Мечей умрет после боя с другим.
- Не держи меня, Волк…
Ха!
Зверь велел Блуднице перевернуться и переложил Князя на фюзеляж, как на носилки. Нет эффекта от посмертных даров, говорите?
А что же тогда означает «не держи»? Нет уж, мы подержим. И разрешения не спросим.
Когтистые пальцы разжались, и рукоять Звездного выскользнула под ноги. Клинок уходил в бесконечность, в обе стороны - в бесконечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Нет. Ни о чем не надо спрашивать. Князь ответит. Князь не способен пощадить себя, значит, нужно хоть иногда делать это за него. Все равно ведь забрать его боль не получится - эти Мечники, они же бешеные, они защищают свои души инстинктивно и убивают не глядя… Эрик погиб для того, чтобы Звездный снова занялся истреблением орков. Как все просто: тех, кого ты любишь, убивают, чтобы заставить убивать тебя.
И как эффективно!
ГЛАВА 2
Мир рассыпался тенью иллюзий и чьих-то имен.
Это в Млечном Пути угасает шальная звезда.
Габриэль
Орочье царство. Горы
Истребляли всех подряд, но если был выбор, то Князь предпочитал уничтожать большие города, те, в которых было множество магов. В больших городах были арсеналы с магическим оружием, и загнанные в угол орки использовали все средства, чтоб спастись. Им можно было - война закончилась.
Для Князя и для Зверя арсеналы Радзимы, Лонгви и Вотаншилла были недоступны. Использование магического оружия означало, что Радзима, Лонгви или Вотаншилл объявили оркам войну. А в войне магия под запретом.
Поэтому обходились тем, что было под рукой. Магией Мечников. Магией пилотов.
Справлялись. И все же такие бои - настоящие бои - были опасны. Даже для Зверя. Даже для Князя. Даже для странного симбиоза шефанго и демона.
В городе, лежащем впереди и внизу - в просторной котловине, на удивление для этих гор, богатой лесом и водой, - водились не только орки, но и духи.
Для двоих многовато, и Князь это учел. Велел Зверю держаться подальше, ограничиться уничтожением ясно видимых целей. А в идеале - вообще не лезть в бой. Интересная логика. Для двоих, значит, магов, магии и духов многовато, а для одного Князя будет в самый раз, так, что ли?
Зверь такой логики не принял.
- Тогда хотя бы не утюжь землю, - распорядился Князь. - Не видишь цель, и хрен с ней. Я разберусь.
Ага. Хорошо придумал, нечего сказать. Пока он разберется - его в клочки порвут. За прошедшие недели Зверь не раз и не два прикрывал Князя от дальнобойных орудий, от магов, до которых Князь мог не успеть добраться сам. От духов, кстати, тоже. Так что знал, что делал, когда не соглашался с рекомендациями.
И правильно, что не согласился.
С самого начала боя, сразу после уничтожения двух орудийных гнезд, которые просто-таки напрашивались на то, чтобы их уничтожили, пришлось делать по два, а то и по три захода на цель. Биолокаторы Блудницы работали исправно, но орки уже знали о них и научились маскироваться. Стреляли отовсюду, повсюду была протянута невидимая, липкая паутина защитных полей, в небе и по земле прокатывались валы огня, на мгновения лишавшие Зверя самообладания. Городские улицы, да еще в горах, - казалось, что орки, как жуки, прячутся даже под камнями.
И все же двадцать пять «призраков» Князя, четыре «призрака» Блудницы, и сам Князь, и Блудница со Зверем - они справлялись. Давили сопротивление. Убивали живых и уничтожали неживое. Этот город погибнет, от этого города останется каменная крошка. Так же, как от тех, что были найдены раньше.
Так же, как от тех, что будут найдены потом…
Зверь шарахнулся от вспухшего между домами огненного шара. Поднялся выше… И тут над Блудницей раскрылся силовой купол. Болид упруго отбросило вниз. В огонь. Сдавило полями. Зверь заорал от боли, забился, вырываясь из ловушки. «Прыгнуть» удалось не сразу. А когда удалось, они с Блудницей прыгнули в небо не меньше чем на харрдарк.
Это от страха…
Он не сразу сообразил, что Князь видел, как их затянуло в огонь, но не видел - не мог увидеть - как они «прыгнули». Он рванулся обратно. Понесся над городскими крышами, разыскивая Князя… А когда нашел, понял, что опоздал. Сегодня был плохой день.
Очень плохой.
День, когда Князь начал убивать наравне со Зверем.
Он забыл себя, поддался страсти убийства, самому желанному, самому изысканному наслаждению.
Он был ужасен.
Потому что Князь не мог делать такого, просто не мог. Тот Князь, которого знал Зверь, не способен был поднять руку на безоружного, не рвал скрюченными пальцами сердца из-под ребер, чтобы впиться в них зубами, не рубил на куски уже мертвые тела.
И лишь когда некого стало убивать, сквозь звериный оскал проступила привычная личина. Как растрескавшаяся ледяная маска. В нее не верилось, потому что застывшее в резком спокойствии лицо пятнала кровь. Черная. Чужая.
- Дерьмо… - хрипло прорычал Князь, кривя перепачканные губы. - Гратте зеш!
Сегодня был плохой день.
Сегодняшний Князь, неистовый, страшный, потерявший рассудок, почти напугал Зверя. Не странно ли, будучи существом без жалости, без совести и чести, испугаться, узнав, что кто-то еще может оказаться таким же? Не странно ли, смеясь над всеми этими глупостями, ощутить вдруг острое сожаление, когда видишь, как попирает собственные законы тот, кто казался их незыблемым воплощением?
Странно, конечно. Противоестественно. Но такой уж был день сегодня.
Ночевали прямо там, в подвале бывшего храма. От храма осталась пыль. А подвал уцелел, чистый, ухоженный, здесь хранили храмовую утварь, здесь даже пища и вода нашлись.
Зверь не спал - избыток отнятых жизней позволял ему провести без сна и пищи еще лет десять, не меньше. Зверь сидел на полу, привалившись плечом к стене, и смотрел на вытянувшуюся вдоль всей той же стены Блудницу. Машина лежала прямо на брюхе - антигравы были отключены, чтобы не светить по округе магией - и являла собой зрелище… тоже странное, если не сказать противоестественное. Как и прошедший день, начиная с того мгновения, когда из души Князя рванулся на волю собственный княжеский Зверь.
Забавно… забавно. Уж не ревность ли это? Ты полагал себя личным Зверем Князя, а оказалось, что Князь вполне способен обходиться без твоей помощи. Тотальное уничтожение в его исполнении выглядит даже эффектней, чем в твоем. Уж, во всяком случае, страшнее. Оказывается, Пустота княжеской души полна чувств и эмоций, и там, в Пустоте, эмоции переплавляются в холодное, безысходное сумасшествие.
Дурацкие мысли, право же.
Зверь смотрел на Блудницу, позволяя глупым идеям и нелепым предположениям растворяться, таять, впитываться в камень, в землю над головой, в корни растений, цеплявшихся за эту землю. Если не хочешь думать - просто не думай. Это он умел. Они оба это умели, Зверь и его машина. В конце концов, под черепом и в сердце воцарилась приятная, легкая пустота, такая же безмятежная, как небо.
И тем грубее показалось вторжение в эту безмятежность чужого страха… нет, не страха… печали?.. нет, опять нет… беспросветной тоски, страшной, жуткой, черной.
Первым - и очень естественным - побуждением было сбежать отсюда. Вырваться из-под земли, оказаться как можно дальше от этого места, от этой боли, от этого ночного, полярного холода, казалось, вытягивающего жилы. Зверь даже на ноги вскочил, прежде чем успел сообразить, что деваться-то ему некуда. Наверх нельзя - снаружи могут быть орки, далеко ли, близко, кто их знает, все равно не стоит привлекать их внимания.
Только потом он начал соображать нормально, понял, что ночь-то теплая и печалиться не о чем, и магией вокруг не пахнет, значит, это не чье-то зловредное воздействие, а просто эмоции, не его и не Блудницы. А… чьи?
Нет.
Нет, даже при том, что других вариантов не было, такого тоже быть не могло. Не могло…
До сегодняшнего дня, до мгновения, когда маска изо льда пошла трещинами, растаяв от жара орочьей крови.
- Князь? - осторожно окликнул Зверь.
Тихо. Чтобы не разбудить, если вдруг - дурацкая надежда - ему показалось, почудилось, и Эльрик спокойно спит. У него чуткий сон, но он ведь не станет просыпаться от тихого оклика. Если никакой опасности нет, если Зверь на страже, лучше любой собаки, о чем беспокоиться?
- Д'шаггах, - с легким раздражением бросил шефанго.
Слишком быстро ответил. Слишком точно отмерена доза недовольства. Слишком выверены эмоции. И Князь всегда спит на спине. Он падает и отключается на четыре часа. На спине. Вытянувшись во весь рост. Он никого не боится. И, конечно, он не сворачивается клубочком, кутаясь в спальник, бесполезно пытаясь защититься от холода. Бесполезно, потому что в подвале тепло.
- Князь, - чтобы оказаться вплотную достаточно одного шага. Тесно здесь, под землей. - Что случилось?
Дурацкий вопрос.
- Отвали, Волк, - уже на вальденском ответил Князь. На тот случай, видимо, если Зверь вдруг не понял зароллаша.
И, боги, как ему больно… Зверь не мог забрать эту боль. Только не у Князя, не у Мечника, с ними не проходят такие штуки. Зверь мог лишь держаться подальше, вот прямо сейчас - как можно дальше от этого незнакомого шефанго, чьи тонкие пальцы, обтянутые плащом, вцепились в плечи в попытке удержать ускользающее тепло.
Увидеть его таким - означает смерть.
- Уходи. - Князь вдруг оказался на ногах и уже застегивал на себе перевязь с мечами. - Сейчас же, Волк!
Зверь, не задавая вопросов, метнулся к поднявшейся над полом Блуднице. Открыть колпак он успел, а забраться внутрь - уже нет. Высокий молодой эльф, вышедший из светлого полукруга портала, нанизал его на меч и стряхнул себе под ноги. Посмертные дары побежали сквозь пальцы вместе с кровью.
Хеледнар… Эльф, который чуть не убил Гуго. Эльф, из-за которого Гуго лишился любимой женщины.
Князь уже был рядом. Одним ударом выбил из руки Хеледнара меч. Вторым - отправил эльфа в полет через весь подвал. Сгреб Зверя и, как куль муки, сунул в кабину.
Кровь останавливалась. Скоро начнет затягиваться рана.
Зверя не убить сразу даже самым волшебным мечом. Даже если это - Светлая Ярость, или как ее там.
Этот меч уже не лежал на полу, он снова сиял в руках Хеледнара. Эльфийский принц, похоже, не пострадал от удара. Он атаковал. Зверь повел Блудницу к выходу из подвала. Что бы здесь ни происходило - это не его дело. Князь настолько сильнее Хеледнара, что даже боя не будет. Князь просто выпорет мальчика и отправит к мамочке.
- Придурок! - услышал Зверь. И едва не отозвался по привычке, но Князь говорил не с ним, а с Хеледнаром. - Угомонись! Убьешь меня, и от Саэти ничего не останется.
Какое там «убьешь»? О чем он, вообще?
Светлая Ярость сияла все ярче. Зверь зажмурился - из глаз текли слезы. Вроде бы они с Блудницей уже были снаружи, но выжигающий сетчатку свет мешал сориентироваться.
- Да стой же ты! - пробивался сквозь свет низкий, страшный голос. - Хеледнар…
И не осталось ничего, кроме ослепительной белизны. А в это белое, звонкое, ворвался перекованный в клинок Млечный Путь. Меч из звездного света и беззвездной тьмы.
На мгновение замерло все. Залитый светом Хеледнар с ярко светящимися глазами. Набирающая высоту Блудница. Князь, со звездным мечом в руке.
Рядом, словно распахнутое арочное окно, зиял выход в Межмирье.
- Туда, - приказал Князь Хеледнару, - бой будет там.
И повернулся спиной к противнику. Лицом к порталу. Выйти из мира можно, только глядя вперед, иначе мир не отпустит тебя. Даже если ты можешь уничтожить его одним ударом меча.
Зверь понял, что будет дальше - он знал, что сделал бы сам, окажись он на месте Хеледнара. И он бросил Блудницу вниз…
Не убивать! Эльрик не хочет его убивать!
…он почти успел.
Хеледнар не отсек Князю голову - Блудница сбила атаку, - и Хеледнар ударил Князя в спину. Вытолкнул в Межмирье. Черная кровь веером брызнула в пустоту. Горячая кровь - в равнодушный холод.
Упав на колено, Эльрик обернулся. Сквозь Хеледнара он взглянул на Зверя, и тот понял. Перевернувшись, Блудница хвостом, что было сил, толкнула эльфа вперед. К Князю. За пределы мира. Туда, где оба могут погибнуть без вреда для Саэти.
Князь не успел подняться. Он все-таки не был Зверем. И Зверь еще не успел отдать ему посмертные дары… ни одного. Светлая Ярость взлетела и опустилась. И снова. И еще раз, прежде чем Блудница пролетела сквозь портал, нанизав Хеледнара на острие тарана.
Он был бессмертен, этот эльф. Со своим волшебным мечом он был бессмертен. И все, что смог Зверь, это выбить из него дух, оставить парить в пустоте, медленно замерзая, в ожидании помощи.
Князь? Жив, хвала богам!
Жив, но умрет с минуты на минуту.
В машине аптечка… остановить кровь. Сначала первая помощь, а там разберемся.
Посмертные дары уходили, как вода в песок. Без эффекта.
Князь покачал головой: «Не надо».
- Я умру от ран, - черные губы скривились, изобразив улыбку, - это не страшно, Волк. Я вернусь.
- Когда?! Меня нельзя надолго оставлять без присмотра, забыл, что ли?
Вернется он! Придумал тоже. А если нет? Раны-то нанесены Светлой Яростью. Прецедентов не было, никто не знает наверняка, что будет, если один из Мечей умрет после боя с другим.
- Не держи меня, Волк…
Ха!
Зверь велел Блуднице перевернуться и переложил Князя на фюзеляж, как на носилки. Нет эффекта от посмертных даров, говорите?
А что же тогда означает «не держи»? Нет уж, мы подержим. И разрешения не спросим.
Когтистые пальцы разжались, и рукоять Звездного выскользнула под ноги. Клинок уходил в бесконечность, в обе стороны - в бесконечность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59