- Что это за чары? Откуда?
- Чары?
Находясь в одной комнате с двумя трупами и стервозной эльфийской правительницей, лучше соображать побыстрее. Но Тир знать не знал ни о каких чарах.
- Защитные чары, - нетерпеливо произнесла Хелед. - Эрик дал согласие на допрос, больше здесь тебя защищать некому, все твои друзья слишком далеко, но кто-то все равно вмешивается…
Взгляд ее на секунду расфокусировался. Неожиданно для Тира грозная эльфийка фыркнула от смеха. Правда, тут же снова нахмурилась и бросила в пространство:
- Сам такой!
Вновь взглянула на Тира.
- Это не Эльрик, - сообщила таким тоном, как будто кто-то пытался уверить ее в обратном.
- Я рад, - искренне сказал Тир.
- Медальон это, - подал голос его величество, наблюдавший за процедурой допроса с покинутого Хелед подоконника. - Заговоренный медальон, подарок госпожи фон Сегель.
- Крутенько для заговора. - В голосе Хелед не было ни капли доверия.
- Я тоже так думаю. Но этот заговор однажды отогнал холлморка. И наверняка срабатывал еще не раз, просто это не бросалось в глаза.
Они ступили на скользкую почву. Что-то такое повисло в воздухе… пока не высказанное вслух. И Тир, не дожидаясь, пока кто-нибудь скажет что-нибудь лишнее, снял подаренный Хильдой медальон. Посмотрел на улыбающегося чертенка.
- Давай, - Эрик протянул руку, - я подержу.
Без медальона стало темновато и холодно. Самовнушение. Привык к тому, что чертенок в летном шлеме охраняет от беды - так и не поверил ведь, но все равно привык - теперь не по себе без него.
- Могу поспорить, - промурлыкала Хелед, бросив косой взгляд на Эрика, - что тебе госпожа фон Сегель не дарила ничего подобного.
- Проспорите, - произнес Эрик невозмутимо.
Наврал.
«Сука эльфийская!» - честно подумал Тир, в тот самый миг, когда Хелед начала допрос.
Это, безусловно, было самое удачное время для нелестных эпитетов.
- Эльрик… Знаешь что? Я заглянула к нему в душу. Теперь я понимаю, почему ты с ним носишься.
- У меня есть ощущение, Хелед, что ты только для этого и настаивала на препарировании. Не слишком красиво удовлетворять свое любопытство за счет чужой гордости.
- Да перестань, у демонов нет гордости. И не учи меня жить!
- Не буду. Но ты все еще называешь его демоном. Значит, допрос не удался?
- Он изменился, увидев труп Катрин. Мне показалось, он - керват, и если бы Эрик не остановил его, мы оказались бы в одной комнате с демоном, впавшим в боевое безумие. Он похож на тебя.
- Вряд ли. Уж ты-то знаешь, что кервата никто не остановит.
- Знаю. Но керват или нет, мальчик не тот, кем кажется. И он убивает не потому, что… он убивает, как убивает зверь. Хищник.
- Волк.
- Я ведь сказала, он похож на тебя. Не волк. Кошка.
- И все же… впрочем, как скажешь. Хелед, ты же следила за этой женщиной, за ее безопасностью. Ты могла спасти ее.
- Это вопрос «почему»?
- Да.
- И ты не знаешь ответа?
- Врать не буду. Знаю. Но хочу услышать. Так почему ты не спасла Катрин фон Рауб?
- Чтоб снять камень с души твоего драгоценного Черного. К тому же эта женщина плохо влияла на его сына. Доволен?
- Вполне.
- Тебе есть чему у него поучиться.
- Не думаю. Убивать я умею гораздо лучше, а больше этот парень ни на что не годен. Он может только летать.
- Он умеет признавать необходимость убийств, и не терзается из-за них, и не винит себя за то, что сделал.
- Хелед. Я не лезу в душу тем, кого люблю, и ожидаю от них ответной деликатности.
- К тем, кого любишь?
- Например, я не лезу в душу к тебе. Хотя у тебя и очень скверный характер.
- И к чему относится это «хотя»?
- К тому, что я… Хм… к тому, что ты в списке тех, к кому я не лезу в душу, Хелед.
- Ты сукин сын!
- Мы давно это выяснили. Что-нибудь еще?
- Иди ты к акулам, Эльрик де Фокс! Цветов и извинений я жду в течение пятнадцати минут, потом можешь даже не стараться. И чтобы в этот раз - никаких кактусов!
Убийца хорошо прятался. Он прекрасно знал, кому перешел дорогу. Князь Мелецкий не простит убийства семьи, император Вальденский не простит убийства подданных, Марта Сернервилл не простит убийства своей протеже, а Вальденский демон мало того, что не простит убийства жены, так еще и сделает это таким способом, что после даже адские муки покажутся небесным блаженством.
Надо думать, за эту работу кто-то очень хорошо заплатил. Достаточно хорошо, чтобы исполнитель мог спрятаться навсегда, причем с помощью магии. Варианты с убийством из каких-то личных побуждений никто даже не рассматривал. Каковы бы ни были эти личные побуждения - серьезность последствий должна была остановить любого. Если только этот любой не сумасшедший.
Но Тир не помнил среди знакомых Катрин ни одного психа.
Убийцу искали вальденские сыщики. Убийцу искали лонгвийские сыщики. Убийцу искали маги, нанятые Казимиром Мелецким.
Тир не искал. Он знал, кто убил Катрин, Дару и Себастьяна, он знал, где этот человек. Ощущал - почти видел - нити, протянувшиеся от мертвых к живому. Серые… то есть Тиру казалось, что нити были бы серыми, если бы их можно было увидеть.
Эта странная способность видеть связь между убитыми и убийцами появилась у него после близкого общения с Сердцем Гор. Доступа к минералу больше не было, контакт ослабел, но не был разорван. И оставалось только радоваться, что ощутить можно лишь связь мертвых с живыми, что это работает лишь в одну сторону. Не так много видел Тир мертвецов, чтоб беспокоиться по поводу новых ощущений. Было бы гораздо хуже, если б он мог наблюдать связь живых с мертвыми: слишком много людей тогда виделись бы ему пауками в центре паутины, слишком многие носили бы на себе гирлянды мертвецов. Убийца, он жил в окружении других убийц, знал об этом, но совсем не хотел постоянных напоминаний.
Некромантов в Саэти нет, а от всех остальных, похоже, не будет никакого толку, и ждать, что убийцу найдут, не приходилось. Но вопреки пониманию этого и вопреки собственной ярости, Тир не предпринимал никаких действий в отношении человека, который убил Катрин. Он был слишком занят Гуго - не хотел оставлять сына наедине ни с какими его мыслями. Он давал всем остальным - и магам и сыщикам - шанс самим сделать свою работу. Он не хотел привлекать к себе внимания. Куда уж больше-то? Катрин даже после смерти умудрялась отравлять ему жизнь.
Черт бы побрал все это! Про Дару и Себастьяна все как будто позабыли, зато имя Катрин фон Рауб до сих пор не сходило с газетных страниц. И часто - слишком часто - сопровождалось рассуждениями о том, что если Вальденский демон и не нанимал убийцу, то наверняка просто заставил кого-то убить. Что ему, демону, трудно, что ли? Человека совратить - раз плюнуть. Такая у них, у демонов, работа в конце концов.
Именно такая. Совращать и убивать. А отнюдь не в небе летать, как некоторые думают.
И только через два месяца после смерти Катрин, застав Гуго за муштрой миатьеррских придворных, Тир понял, что пора уже что-то предпринять. Потому что когда демона ловят на злодействах - это нормально, демону не привыкать, но совсем другое дело, когда на демонических выходках ловят шестилетнего ребенка.
Гуго любого, от кого слышал хотя бы намек на то, что Тир причастен к убийству Катрин, принуждал к самоповреждениям. Серьезность повреждений зависела от прозрачности намеков. Так, в частности, лакей, распространявший слухи открытым текстом и даже не пытавшийся их хоть как-то завуалировать, свалился с крыши Приюта Аистов - самого высокого здания в дворцовом комплексе Миатьерры.
Убился конечно же.
Тир поймал ниточку, ведущую от трупа к Гуго. Понаблюдал за сыном, беззаботно играющим в мяч с принцем. Порадовался тому, что беззаботность искренняя - самые болезненные переживания, хвала богам, остались в прошлом.
И пошел убивать.
Смерть настоящего убийцы будет полезна для Гуго.
Ниторэй. Большое государство к северу от Миатьерры. Столица - Орен. Красивый город, большой, пестрый и шумный. Очень разный, слегка сумасшедший, похожий временами на живой музей под открытым небом. Взгляд постоянно останавливается на чем-нибудь: то на неожиданной посреди людной улицы вычурной чаше фонтана, то на узорах кованых решеток, оплетенных цветущей лианой, то на скульптурах - мраморных, бронзовых, даже серебряных, встречающихся где угодно: под кроной мощного платана, в арке мрачного правительственного здания, на ажурной скамье в сквере или у остановки анлэтха.
Орен. Странно… Катрин и Хильда, обе любят Орен. Обе знают его. Катрин как будто считала Орен своей собственностью, своим открытием, которым хотела поделиться с Гуго и с Тиром. Ей нравилось гулять здесь… и ей никогда не приходило в голову, что ее муж и сын с первого знакомства узнали город гораздо лучше. А они двое не спешили делиться тем, что видели. Не все в городах предназначено для человеческих глаз.
Катрин любила Орен глазами, не интересуясь его прошлым, не заглядывая в будущее, но радуясь всему, что считала красивым. Пожалуй, так она отдыхала, сначала от тяжелой учебы, потом - от работы, требующей постоянного напряжения мыслей.
А вот Хильда, Хильда знала об Орене все и еще немного. Последнее - благодаря возможности общаться с нестареющими, с теми, кто помнил Орен еще с тех времен, когда тот нельзя было даже назвать городом. Другая любовь. Совсем иначе проявляющиеся чувства. Но Хильда тоже любила гулять здесь и тоже брала с собой Гуго. Гуго и маленького Эльрика.
От этих прогулок было немало пользы, потому что знание истории в Саэти не было бесполезным грузом, и именно это знание добавила Хильда в интерфейс, с помощью которого Гуго учился управлять городами.
…Тир вышел на площадь перед королевским дворцом. Традиционно остановился перед великолепной конной статуей работы того же скульптора, что создал памятник Мечникам в Лонгви.
Статуя изображала Эльрика де Фокса. А также его монструозного коня, чудовищного орла и банального ворона. Всю компанию, в общем. Лонгвиец, он и здесь успел отметиться - спасал Ниторэй, причем неоднократно. То от эльфов, то от кертов, то от оскландцев.
И даже правил тут шесть лет. Регентом был при малолетнем короле. Угу. Наверное, именно поэтому на памятнике когда-то было написано: «Эльрику I, королю и спасителю Ниторэй».
Это Хильда рассказывала. Про надпись. И про то, что Лонгвиец был категорически против каких бы то ни было попыток хоть как-то его увековечить. Настолько против, что статуе угрожала реальная опасность навсегда исчезнуть с глаз людских. Статуи жителям столицы было жалко. Они напрягли мозги, и результатом раздумий стала новая надпись:
«Не Эльрику де Фоксу, без всякой признательности, от неблагодарных жителей Ниторэй».
Хороший город Орен. Непредсказуемый.
Нужного человека Тир отыскал в одном из многочисленных кафе. В зале, у зеркальной стены, рядом с высоким окном, из которого по традиции вынули на лето раму со стеклами, оставив лишь деревянную решетку, затянутую плющом.
Хорошее такое окно - отличный путь к отступлению.
Тир вошел в кафе и ненадолго замер на пороге. Как будто привыкая к полумраку.
На самом деле, позволяя тому, кого искал, увидеть себя.
Почувствовал всплеск чужого ужаса. Улыбнулся. Теперь человек, убийца, враг, утратил право на любое из этих определений. Кем бы он ни был полминуты назад, сейчас он стал жертвой. И сам признал это.
Теперь исчезнуть. И появиться уже возле столика. Между жертвой и хрупкой решеткой на окне. Путь к отступлению закрыт, человечек. Что ты сделаешь теперь? Побежишь в другую сторону? Будешь драться? Позовешь на помощь?
Развлечения не вышло: жертва замерла, то ли от страха, то ли от неожиданности. Ну ладно. Пускай. Так тоже неплохо - привлекает меньше внимания.
- Привет, - сказал Тир. Наклонился, заглядывая в светло-карие глаза. - Пойдем со мной.
В Миатьерру он вернулся утром. Как раз перед построением. Прибыл на летное поле одновременно с Эриком - болиды его величества и легата Старой Гвардии синхронно опустились на свои места в ангаре. Старогвардейцы уже ждали снаружи. И Падре, увидев командира, только головой покачал:
- Он опять кого-то зарезал! Суслик, когда ты успеваешь?
- А чем ему еще по ночам заниматься? - вступился Мал. - Бабы-то нет.
- Разговорчики! - рыкнул Тир. - Ваше величество, Старая Гвардия к полетам готова.
- Кто бы сомневался, - неуставно ответил Эрик. - Ладно, по машинам. Суслик, задержись.
Тир собирался доложить о том, что нашел и убил убийцу. Но не прямо с утра - на утро у него были другие планы. Хорошо, конечно, что Эрик снова нашел время полетать с ними, однако слишком уж это сегодня неожиданно.
- Наемник, значит, - подытожил Эрик, выслушав доклад.
- Так точно.
- И наниматели еще живы. Почему?
- Это касалось только Катрин и вашей матушки. Их дела - их проблемы.
Убийцу нанял один из финансовых домов Саронта. Физическое устранение конкурентов для саронтцев - обычное дело. Интриги, удар мечом или выстрел из арбалета: в важных делах хороши все средства. А деньги и положение на рынке - это, безусловно, важное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59