– Мой отец был неплохим воином, но он претерпел не одно поражение. – Ричард ухмыльнулся. – Слава Богу, я не похож на него. Мой удел – победы!
– Не похож, говоришь? Я-то думал, что это у вас, Плантагенетов, семейное – тянуть руки к чужому. – Раймон сделал придурковатое лицо.
– Так или иначе, а тебе все равно придется отдать мне графство! Тулуза – католическое графство, а католики подчиняются Папе, чуешь – кто из нас двоих Христов воин, а кто проклятый еретик и первый претендент на костер? Я же сказал: победа – мой обычай!
– Это говорит человек, который угодил в позорный плен к австрийскому герцогу Леопольду Шестому и без году неделя как вылез из тюрьмы в Дюрренштайне! От тебя еще воняет парашей, а твоя земля захвачена младшим братом, так что ты даже не смеешь вернуться в Англию. Не думал я, что позорный плен можно назвать победой. Впрочем, у каждого свое мерило успеха. – Он оглядел собранное Ричардом воинство и, весело подбочинясь, предложил: – А что, король, может, нам выпить славного каркассонского винца да и поговорить о том, что ты на самом деле хочешь от меня или моего графства, как это делают нормальные люди? Ведь не хочешь же ты сказать, что намерен осаждать меня с таким смехотворным воинством!
– Это все отличившиеся в боях и походах рыцари! – возмутился Ричард.
– А это – самые крепкие в мире стены моего графства. Хочешь, я скажу, на что ты можешь надеяться, придя без разрешения на мои земли? Ты можешь с боем или без боя взять несколько деревень, возможно, осадить какой-нибудь одинокий замок. Дальше все пойдет по обычной схеме. Вы возьмете все, что вам понравится, и будете устраивать бесчинства и считать себя удачливыми воинами, пока на помощь побежденным вами не явятся тулузские лучники, которые быстро наведут порядок, всадив в каждого из вас по нескольку стрел. Что, не так? На что еще ты можешь рассчитывать? На то, что лишишь меня на несколько дней или недель сна и покоя? Ты не добьешься здесь ни славы, ни барышей, в то время как я с легкостью изничтожу твоих рыцарей. Подобно тому как бык покрывает собой свинью, Тулуза возьмет своим числом, да и не отстанет от вас, англичан, в воинском умении, вооружении и талантах военачальников.
С другой стороны, у меня сейчас полно более неотложных дел, чем война с тобой. Поэтому давай на чистоту – предлагаю следующее. Насколько я понял, тебе не удалось пристроить свою сестру в жены Саладину, да и король Франции на нее не зарится. Ладно, я принимаю леди Жанну и женюсь на ней. Подходят тебе такие условия?
– Мне не нравится твой тон, – Ричард угрожающе положил руку на рукоятку меча. Я дотронулся до своего.
– Хорошо, хорошо, я оставлю свой тон, разведусь с Бургильдой и женюсь на леди Жанне. Твои племянники получат по своему куску Тулузы, если только твоя сестра сообразит родить их.
– За моей сестрой дело не станет, – расплылся в улыбке Ричард. – Впрочем, как это ты собираешься разводиться или жениться, когда ты отлучен от церкви?
– А вот в этом, мой будущий родственник, тебе придется мне помочь. Святые отцы вряд ли посмеют отказать герою Третьего Крестового похода, самому Ричарду Львиное Сердце, слава которого бежит впереди него. Они не осмелятся остаться в народной памяти как неблагодарные свиньи, отказавшие рыцарю, просящему за павшего друга.
Так начало сбываться предсказание астролога Иоганеса Литтенбаха, и Раймон Шестой первый раз спас свое графство от вторжения рыцарей Ричарда Львиное Сердце, приняв удар на себя.
Раймон запретил мне говорить кому-либо, какой ценой удалось ему отвести войска Плантагенетов от стен Тулузы, но сразу же по прибытию Раймона в замок пришлось собрать Совет, единственным вопросом которого было как можно быстрее и по возможности безболезненно развестись с дочерью кипрского короля Бургильдой де Лузиньян.
Предлог был найден достаточно быстро – Раймон и Бургильда находились в родстве третьей степени. Что в свое время, при заключении брачного союза, было благоразумно скрыто, а теперь поднято на поверхность, как вдруг вскрывшийся факт.
Спустя где-то полгода после отлучения Раймон и его графство вновь были возвращены в лоно церкви, после чего он благополучно избавился от уже начавшей надоедать ему графини и женился на Жанне Английской. Шел 1196 год. Вступившему в четвертый брак Раймону было сорок.
О том, как Английский Лев искал святой Грааль
На правах ближайшего родственника жены Раймона Ричард поселился в Тулузе, изводя своим присутствием сделавшегося с годами нервным и капризным графа.
С завидной регулярностью его величество наведывался в тулузский замок, вынуждая тем самым его хозяина срочно отбывать на охоту или спасаться от назойливого шурина на скучных Советах.
– Смерти он моей ждет или того, что из чрева леди Жанны вдруг начнут выпрыгивать долгожданные наследники? – ворчал он. – Ну почему всем так нравится именно мое графство – почему не Гасконь, отчего они не желают попробовать прихватить себе часть Италии? Если всем нравится мой дом, разве это повод лезть сюда без спроса?
Однажды Раймон вызвал меня к себе и потребовал, чтобы за Английским Львом была установлена слежка. Так мы узнали, что в Тулузе Плантагенет сидит не из-за леди Жанны и, что совсем странно, не из-за тулузского владения, от которого он, правда, не отказался, несмотря даже на то, что Раймон выполнил условия соглашения.
Осведомитель, пристроенный нами в свиту Льва, сообщал, что уже много лет Ричард идет по следу какого-то сокровища, о котором, правда, нашему шпиону так ничего и не удалось узнать.
Именно за этим сокровищем, якобы принадлежащим королю Англии, он сначала отправился в Святую землю и, пропустив его там, ринулся обратно в Лангедок. Истоптав копытами коня полстраны, он наконец обнаружил драгоценность в Тулузе.
– Знать бы, что это за сокровище. – Раймон казался удрученным и весьма озабоченным. – Дай волю этому горе-рыцарю, и он, как волк, начнет резать людей в поисках своего клада.
– К сожалению, ничего определенного неизвестно, – покачал головой я. – Впрочем, пусть себе ищет. Я, конечно, тоже не против найти это сокровище и присвоить себе «Львиную долю», но и без него других дел невпроворот.
– Сокровище... – Раймон задумался. – Для этих нищих Плантагенетов любой камень с моей руки – уже сокровище. Тем не менее мне неприятно, что Ричард рыщет именно по моим землям.
– Если сокровище принадлежит Льву, может, и не мешать ему с поисками... – попытался я вставить словцо.
– Насколько я знаю Ричарда, он всегда тянул руки к тому, что плохо лежит. К тому же откуда у этого давно потерявшего трон королька могут взяться какие бы то ни было сокровища? – Раймон поморщился. – Сокровище, которое он ищет, не имеет к нему ни малейшего отношения, это факт. Просто оно настолько ценно, или настолько ценно для Ричарда, что тот готов преследовать его хоть до края земли. В любом случае, следи за ним. Я не хочу, чтобы из-за английской жадности пострадали мои подданные, кем бы они ни оказались. Подкупи приближенных Ричарда, зашли к нему еще народа, попроси вмешаться Мишеля де Савера с его ребятками. Я должен все знать об этих поисках и об этой драгоценности, или что это на самом деле такое.
– Но, мессен, подобные поиски будут стоить кучу денег, в то время как мы знаем лишь то, что Ричард желает ограбить кого-то из ваших людей, но не знаем, ни о ком речь, ни что так приглянулось Плантагенету. Может, сокровище – это дочка какого-нибудь рыцаря, которую он возил с собой в крестовый поход и которая теперь вернулась в Тулузу, старинная книга, амулет, дающий силу и удачу, или сундук с монетами.
Говоря о дочери, я представлял себе Диламею, о которой не было никаких вестей.
– Если Лев охотится за прекрасной и благородной донной, дело чести защитить ее от преследований. Если это амулет, дающий бессмертие или обеспечивающий победы в войнах, тем более он не должен попасть в руки нашему, с позволения сказать, родственничку. Впрочем, что бы это ни было, мы должны попытаться защитить наших людей. Ты забыл, между графами Тулузы и их подданными заключено неписаное соглашение – не выдавать друг друга? И я не собираюсь нарушать его ни при каких обстоятельствах.
Следя за Ричардом, я подкупил служанку леди Жанны, но то, что передала она, внесло лишь еще большую неразбериху в этот вопрос.
Так, девушка утверждала, что сразу же после распятия Господа нашего Иисуса Христа и воскрешения его через три дня его возлюбленная Магдалина и сопровождающие ее апостолы были вынуждены нанять небольшое судно, чтобы бежать от преследовавших ее римских сановников.
Они плыли по воле волн, несколько раз сбиваясь с курса, пока, наконец, перед ними не развернулся прекрасный берег. Красивые горы и чистые реки, виноградники и фруктовые сады манили измученных людей. Ко всему прочему, Магдалина носила во чреве своем дитя, а в руках ее находилась шкатулка с драгоценным Граалем – камнем, сосредоточивающим в себе всю благость и чистоту горнего мира, который Иисус Христос завещал своим верным рыцарям.
Мария Магдалина ступила на благословенный берег Лангедока, и тут же в сердце несчастной дамы прозвучал голос ее любимого, который незримо присутствовал с ней во время всего путешествия.
– Останься здесь, душа моя. Воспитай в этих местах наше дитя и возглавь общину. Бог есть Любовь, счастье мое. Иди, неси этот свет людям. Создай на этой чудесной земле первую Церковь Любви и завещай ей камень Грааль.
Так появилась первая Церковь Любви, а позже и рыцари любви, с неба спустился золотой сокол, в лапах которого был зажат свиток с правилами Мене и уставом рыцарского ордена во имя любви.
Сейчас, как выяснила Жанна и повторила за ней служанка, хранительницей Святого Грааля является епископиня катар Эсклармонда де Фуа, которой помогает дева Репанс де Шой.
Сам камень хранится в крепости Монсегюр, в подземной церкви на алтаре, сделанном из растущего из земли сталактита.
Правда, остается загадкой: отчего же Ричарду понадобилось рыскать за священным камнем по всему белу свету, если четко и ясно известно место его нахождения?
На это служанка не знала ответа. По ее утверждению, хозяйка то говорила, что камень должен храниться в Монсегюре и только там, то вдруг сообщала, что хранители перепрятали сокровище.
То есть либо знавшие о поисках Ричарда катары постоянно перевозят камень из одного замка в другой, что вряд ли, учитывая тот факт, что Монсегюр во все времена была самой защищенной крепостью Лангедока, а значит, где прятать святыню, как не там? Либо охрану святыни поручили какому-нибудь сумасшедшему, который по собственному усмотрению таскал его с собой.
Я навел справки об Эсклармонде де Фуа и Репанс де Шой и выяснилось, что они преспокойно живут в Монсегюре, ведя полумонашескую, полусветскую жизнь. Вообще, идею о том, что прекрасная донна мотается по Лангедоку с сокровищем в руках, я отбросил сразу. Не могла женщина, тем более молодая женщина, бродить по дорогам, точно бродячий жонглер. Ее бы уже давно захватили в плен какие-нибудь разбойники, да и вообще – если бы кто-нибудь когда-нибудь узрел воочию странствующую даму, все говорили бы только об этом чуде, не заметив даже божественный свет Грааля. Поэтому я попытался сосредоточиться на образе рыцаря одной из этих дам, странствующем рыцаре, коих было много и среди которых можно было затеряться истинному хранителю.
Почему я выбрал рыцаря, а не катара-монаха – думаю, это очевидно. Катары не могли носить оружия, а значит, случись хранителю реликвии попасть в руки врагов, он не сумел бы отбиться от них и спасти Грааль.
Все эти предположения я передал Раймону, но дальше дело не сдвинулось, так как Раймон встретил Элеонору Арагонскую и не желал думать ни о ком другом, как только о новой даме своего сердца.
О том, как Раймон вновь спас Тулузу от посягательств Ричарда, и о том, как он снова был отлучен и проклят
В 1198 году на папский престол в Ватикане взошел Папа Иннокентий Третий. Мир еще не видел более деятельного и ревностного к истинной вере понтифика.
Не прошло и двух месяцев, как он начал рассылать письма прелатам, князьям, рыцарям и простым людям с повелением сжигать еретиков и забирать себе их имущество. Последнее предложение не могло не заинтересовать охочих до чужих земель и богатств нищих рыцарей. Но в Тулузском графстве подобные идеи не прижились. Граф проповедовал веротерпимость, и никто не желал ради нескольких монет или тюка с бельем соседа прослыть позорным Иудой.
Жанна Английская умерла в начале 1199 года от тяжелой простуды, что послужило началом новой серии сплетен про моего хозяина. Злые языки утверждали, в частности, что Раймон отравил сестру Ричарда, так как замыслил новый брак с дамой своего сердца Элеонорой из Арагона.
Не могу с этим согласиться, так как, во-первых, наличие жены для Раймона никогда не являлось препятствием для начала нового романа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39