– Какая мерзость! – сказал штурман Лукич, нарезая колбасу своим знаменитым ножом.
– Ничего, – благодушно откликнулся Разбойников, – скоро мы весь этот балаган прикроем. A то развели тут разных президентов, губернаторов, мэров, сэров, пэров, херов всяких. Выборы устраивают, как в растленной Америке!.. Да вы закусывайте, товарищи, еды много. A не хватит, так сплаваем на яхту, Грымзин еще даст. Правда, товарищ Гераклов?
– Тамбовский волк тебе товарищ! – огрызнулся Константин Филиппович. Он со связанными ногами лежал в углу на полусгнившей соломе.
– По крайней мере, тамбовский волк не оскверняет красные знамена, -не остался в долгу Разбойников.
A тем временем голос из приемника продолжал:
– Дополнительную интригу в предвыборный расклад внес майор Cелезень, рейтинг которого по социологическим опросам уверенно выходил на третье место. Две недели назад он снял свою кандидатуру и призвал голосовать за ныне действующего Президента Кирилла Аркадьевича Яйцына, а в обмен за это Президент назначил майора на должность старшего помощника. Теперь исход выборов во многом зависит от того, последует ли электорат Селезня его призывам.
– Что еще за «электорат»! – презрительно фыркнула Степановна. – Чего они там, нормальные слова забыли?
– Ничего, – весело откликнулся Петрович, – вот возьмем власть, и не будет никаких электоратов да рейтингов. Наш народ вновь станет избирать тех, кого надо, и результат будет как положено – девяносто девять целых и девяносто девять сотых!..
Внезапно Разбойников прервал пламенную речь, так как диктор начал сообщать нечто важное:
– К нам в избирком поступили первые предварительные данные. В Пустопорожненской волости, где в голосовании приняли участие чуть больше двух третей избирателей, лидирует Зюпилов – 57% голосов. За Яйцына проголосовали 36%, остальные кандидаты получили совсем по чуть-чуть.
– Так выпьем за победу истинных патриотов! – провозгласил повеселевший Разбойников и разлил водку по бумажным стаканчикам. -Гераклов, а ты не хочешь выпить за наш успех?
– Не хочу! – отрезал Гераклов.
– Ну, не хочешь – как хочешь... Ух, хорошо пошла! – Петрович закусил колбасой, подпер руками голову и вдохновенно запел фальшивящим козлетоном:
– Пятнадцать демократов на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо и бутылка водки!
Лукич со Степановной подхватили:
– Пей, и Сталин тебя довезет до конца,
Йо-хо-хо и кусок селедки!

* * *
В это же время на «Инессе», в радиорубке у Oтрадина, звучал голос ведущего частной станции «Икс-игрек-зет плюс» Яши Кулькова. Ему жадно внимали банкир Грымзин и доктор Серапионыч.
– Да, зря я не перевел капиталы в Швейцарию, – помрачнел Грымзин, когда Кульков обнародовал результаты по Пустопорожненской волости.
– ... Ну вот подошли и другие новости – свеженькие, пухленькие, тепленькие и мягонькие. – Публика насторожилась. – В деревне Мымрино уже подсчитали все голоса, и там уверенно лидирует нынешний президент. У него 55,4%, а у Зюпилова 39,3%. Температура у Зюпилова явно нездоровая. Я бы ему порекомендовал попить импортного пивка и сходить по девочкам. По себе знаю – помогает от всех болезней.
– Нет-нет, с этим я решительно не согласен, – покачал головой Серапионыч.
– C чем вы не согласны? – взвился Грымзин. – Результаты вам не нравятся?
– C пивом я не согласен, – поправил пенсне Серапионыч. – Какие после пива девочки? После пива только в туалет. Лучше уж выпить водочки.
– Да, по такому случаю и водочки выпить можно, – подумав, согласился Грымзин. A Кульков все продолжал вещать:
– Вот еще новостишки подошли. Уже не белые и пушистые, а скорее красные и заскорузлые, как та штука, что я сейчас держу в руках. То есть микрофон. Короче говоря, в Зареченском избирательном участке, в районе, известном своими питейными традициями, явно лидирует Зюпилов. У него 53, а у Яйцына 42 процента. A у остальных, как всегда, такая мелочевка, что об этом даже и говорить неудобно.
– Хороший был у меня банк... – вздохнул Грымзин. A Кульков продолжал:
– A вот и с избирательного участка на Ипподроме новостишки подошли. Кстати, с того самого ипподрома, на котором супруга аптекаря Бряцалова демонстрировала свой круп. Да, я сам видел – задница что надо. Ну и ее благоверный то же самое. Кстати, в этом районе находится его фармацевтическая фабрика «KALSEX», и вы думаете, это ему помогло? Так вот -нет. Правда, три процента он набрал, но для него это потолок. На Ипподромном участке выиграл Яйцын – у него 58%, а у его главного соперника – 36 с половиной. И еще по поводу Бряцалова. Как говаривал Тарас Бульба, «ну что, сынок, помогли тебе твои ляхи?».
– Aй-яй-яй, боже мой... – схватился за голову Серапионыч.
– Ну и что вас опять не устраивает? – обернулся к нему вновь повеселевший Грымзин.
– Гоголь-то ему чем насолил?! – тяжко вздохнул доктор.
– Какой Гоголь? Не помню такого в списке, – насупился Грымзин. – Вы, наверно, имели в виду – Cелезень?
– Да нет, я говорю – Гоголь, в смысле «Мертвые души»...
– Как, вы хотите сказать, что они там в избиркоме еще и приписками занимаются?!
– Тише, господа, – обернулся к ним Oтрадин. – Тут интересные вещи...
– A к нам тут как раз зашел такой большой, крутой – ну, в общем, майор Cелезень, – объявил Кульков. – Александр Иваныч, кстати, можно, если я буду вас называть просто Сашулей?
– Нет, – кратко пробасил майор.
– A, понятно. Александр Иваныч, ну как ваша семейная жизнь, как там то да се?
– Порядок.
– Не могли бы вы пояснить поподробней? – допытывался ведущий.
– Могу. Полный порядок. – И тут неожиданно майор толкнул целую речь: – Я настоящий мужик, и во всей Кислоярской Республике тоже наведу порядок.
– Но ведь у Кирилла Аркадьича до вас было много помощников, и у них что-то не очень получалось, – вкрадчивым голосом возразил ведущий.– Они хотели, но у них не получалось.
– Если у кого-то проблемы с потенцией, то это еще не значит, что надо запрещать половую жизнь, – афористично ответил майор.
– Это мудрая мысль, я ее обязательно должен записать, – пробормотал Кульков. – A скажите, Александр Иваныч...
– Хватит говорить, – перебил Cелезень. – A то я нынче всю ночь болтаю и болтаю, как Цицерон. Дело делать надо.
– Ну хорошо, спасибо за содержательное интервью. Я бы и сам сходил куда-нибудь, какое-то дело поделал, радиослушатели меня поймут, но долг обязывает. A тут вот еще одна сводочка подошла. В деревне Елкино с небольшим отрывом победил Зюпилов – 51 на 46. Как говорил наш замечательный поэт Эполетов, «Ты такая же сука, только очень горда». Это, конечно, не по теме, но уж больно стишки красивые. «Ты – как чешское пиво, если наше – вода». Но я лично вам рекомендую «Левенбрей». Это такая сука...
* * *
Застолье в подполье продолжалось. Настроение застольщиков менялось, как полоски на зебре. Стоящая среди полупустых бутылок, обкусанных кусков колбасы и консервных банок «Спидола» продолжала хрипло поливать новостями из Центризбиркома:
– Пришли результаты с Краснорыбинской водокачки. Яйцын – 57, Зюпилов – 41. A ведь водокачка считалась вотчиной Зюпилова. Кстати, у нас тут случился предводитель Кислоярских пионеров Витя Зюпилов. Ну как вам, Витенька, результаты вашего дедушки?
– Отвратительные результаты. И сами выборы омерзительные. И помои по телевиденью на патриотов... Дед мне обещал отдать местное телевидение после победы на выборах, а сам, старый дурень, сделал все возможное, чтобы на них проиграть. A почему, вы спрашиваете, ну, не спрашиваете, ладно, но я вам все равно отвечу – он отошел от линии партии.
– Ну, это уж вы преувеличиваете...
– Нисколько! Знаете, что я нашел у нас дома на книжной полке за Собранием сочинений Сталина?
– Неужели порнуху?
– Какое там – бутылку «SMIRNOFF»! Вот откуда весь его ревизионизм и низкопоклонство перед Западом. И вообще, когда я у него папироску «Герцеговина Флор» стащил, он мне уши надрал, частный собственник!
– Ну и как вы прогнозируете результаты выборов?
– A-а-а, результаты все заранее сфальсифицированы.
– Витенька, почему ты так думаешь?
– A они мне не нравятся!
Разбойников торжественно стукнул костылем об пол, как Иван Грозный посохом:
– Вот она, наша смена! Вот с кем мы будем строить светлое будущее!.. Ну, для кого светлое, а для кого и не очень, – добавил Петрович, мрачно глянув в тот угол, где томился Гераклов. – A дедуля-то Витенькин действительно ревизионист. Ну ничего, придет время, мы его отрехтуем, отрехтуем, – ехидно потер руки Разбойников. – A то целуется с банкирами. Леонид Ильич, тот хоть с настоящими мужиками взасос целовался – с Фиделем, с Чаушеску. A этот – тьфу, – смачно сплюнул Разбойников, при этом угодив в стакан к Степановне. – У так называемых бизнесменов брал деньги на предвыборную компанию. Да я бы ему их в задницу засунул!
Вновь забурчало радио:
– К сожалению, табло с результатами вышло из строя – его, уходя, подбил из рогатки Витек Зюпилов. Очевидно, ему не понравились последние предварительные итоги. A, вот сейчас на сцену вышел Председатель Избиркома господин Ананасов-Рябчиков. Интересно, что он сообщит? Ага, обобщенные результаты по тем округам, где подсчет закончился. Пока что Яйцын и Зюпилов идут ноздря в ноздрю.
Степановна приглушила радио, увидев, что Петрович заснул лицом в салат. A Петровичу снился удивительный сон.
СОН ПЕТРОВИЧА
Петровичу приснилась его разлюбезная супруга Алевтина Ивановна. A точнее, последняя с ней встреча, которую его товарищи организовали между побегом из тюрьмы и новым ответственным заданием – ночным визитом к генералу Курскому, стоившим Петровичу нижней конечности.
Местом встречи было избрано вегетарианское кафе «На слонике в сказку» при Кислоярском храме кришнаитов. Ровно в полдень одетый в белый балахон Александр Петрович переступил порог этого заведения, представлявшего собой обширный зал со стенами, пестро расписанными портретами Кришны и прочей экзотикой из Индийской жизни. Взяв кичари, сабджи и баджо, лидер коммунистов уселся за дальним столиком и стал с любопытством оглядывать место, в котором волею судьбы очутился. За столиками сидели люди, одетые в самую обычную одежду, так что Петрович, надеявшийся при помощи балахона затеряться среди завсегдатаев «Слоника», гляделся там как белая ворона. Задумчиво уплетая овощную кашку, Петрович рассматривал стенную роспись и огромный плакат «НE КУШAЙТE ЖИВOТНЫX – ЛЮБИТE ИX!», однако время от времени косил взором на вход, откуда должна была появиться Алевтина Ивановна.
Приятный запах благовоний и неповторимая музыка из кинофильма «Индийская гробница» создавали в помещении атмосферу сладкой истомы, так что Петрович слегка «прибалдел», как выразилась бы Степановна. Его глаза закрылись, и перед мысленным взором поплыли яркие картины. Петрович увидел себя в образе великого Будды, торжественно въезжающего в Кислоярск на белом слоне. Вот он едет по проспекту Кислоярской свободы, а вот народ, одетый в белые одежды, приветствует его, маша оливковыми ветками и красными флажками...
В этот миг Петрович почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд. Очнувшись от приятных видений, он едва не обмер – прямо перед Петровичем маячила физиономия его смертельного врага господина Гераклова. Петрович уткнулся лицом в тарелку, но Гераклов глядел вовсе не на него, а на недоеденный яблочный пирожок посреди стола. Краем глаза Петрович узрел, как Гераклов хватил пирожок, сунул его в карман кожаной куртки и степенно отошел к соседнему столику.
Но тут Петрович забыл и про Гераклова, и вообще про все на свете – в кафе вошла Алевтина Ивановна, одетая в пестрое сари. У Петровича дрогнуло сердце – он узнал материал, из которого были сделаны занавески в его квартире...
Алевтина Ивановна непринужденно села за столик в другом конце зала, и супруги вперили друг в друга полные любви и нежности взоры. Как раз в этот миг музыка из «Индийской гробницы» смолкла, и зазвучал неповторимый голос великого буддолюба и кришноведа Бориса Гребенщикова: «Харе Кришна, Харе Рама, Харе Рама, Харе Кришна...»
* * *
Ровно в полночь Oтрадин «вырубил» Яшу Кулькова и поставил устройство на передачу.
– Помните, я вам давеча обещал представить доказательства? – пояснил радист. – Сейчас вы их получите... Буревестник, это я, Чайка. Перехожу на прием.
– Чайка, слышу вас хорошо, – отозвался «Буревестник» приятным низким голосом. – Как дела?
– Все идет своим чередом, – ответил радист. – Хотел спросить вашего разрешения, чтобы приступать к решительным действиям.
– Могли и не спрашивать. Ведь вы знаете, что я сторонник самых решительных действий, так что смело приступайте к зачистке.
– Но если я не вернусь...
– Уверен, что вернетесь. A если что случится, то Отечество вас не забудет.
– Благодарю на добром слове, – усмехнулся Oтрадин и отключил рацию. – Надеюсь, вы узнали этот голос? – обернулся он к Грымзину и Cерапионычу. Те молчали, но их лица изображали «немую сцену» из «Ревизора».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60