Время сбивало логику рассуждений,
оно было более враждебно, чем смерть. Забавно, теперь все, что произошло с
ним до смерти - ничего не значит. Надо только взобраться по лестнице до
самого верха... Десятый этаж, одиннадцатый... двенадцатый.
Лестница закончилась, выхода наружу нет. Придется идти в сумеречный
коридор, выход должен быть, надо только соблюдать осторожность.
Потолки здесь были немного выше, чем в подземелье, и не надо было
клонить голову на ходу, но Холройд шел, сутулясь и кланяясь каждому
светильнику. Здесь тоже туннели в стенах, уходящие в темноту. Только по
прямым светлым коридорам, но крадучись, и не прозевать окно наружу. Здесь
тоже были таблички на дверях:
Имя: Садра
Отметки: кухарка, сочувствует мятежникам,
любовник - младший сержант Гэн.
Доступ к смотровой щели, без права выхода.
Надписи были похожи. В каждой жили служанки, большинство имели
любовников, и все сочувствовали каким-то бунтовщикам. И все спали. А
выхода не было.
На одиннадцатом спали только слуги. Еще ниже - опять слуги, затем
стражники. На восьмом жили представители общественного #зоса, на седьмом -
общественный фазос. Разглядев через маленькое отверстие в дверях
раскиданную по их комнатам темную одежду, Холройд понял, что это монахи и
монахини.
На четвертом этаже были покои лорда-принца и его охраны. Рядом с его
спальней была дверь, рядом с которой была табличка "Принцесса Гия, любимая
дочь и наследница лорда-принца".
Значит, эту спесивую красавицу зовут Гия, подумал Холройд. Коварная,
алчущая власти и способная на любую подлость Гия. Сцепив зубы, он стал
вглядываться в окошко на ее двери, которое было прикрыто занавеской
недостаточно плотно. Сквозь щель он увидел большие апартаменты, убранные
коврами, заставленные креслами, столами, тумбами. В дальнем конце на
правой стене зала была дверь в спальню, которая освещалась большим
количеством светильников. Принцесса не спала.
Холройд увидел часть кровати, длинный и узкий полированный стол, в
конце которого было закреплено зеркало. Через него можно было видеть
кресло, расположенное в стороне от двери за стеной. Там сидела принцесса
Гия, и ее губы шевелились.
Прильнув ухом к замочной скважине, Холройд услышал невнятные звуки,
создающие монотонную мелодию. Они звучали почти беспрерывно, но смысл
слов, произносимых принцессой, был ему недоступен.
Кем бы ни была эта женщина, что бы ни бормотала, но это не помогает
ему выбраться из замка Линн.
Холройд еще долго бродил по этажам, увы сбился со счета и, вновь
очутившись перед дверью принцессы, понял - это снова четвертый этаж и она
все еще говорит.
Справа от двери в апартаменты коварной Гии была еще одна, правда, без
окна, но из замочной скважины пробивался тонкий луч света. Присев на
корточки, Холройд взглянул туда. Кресло загораживало говорившую, и он
снова попытался разобрать слова:
- ...сделай, чтобы его минуты стали днями, часы годами, - дни веками.
Дай ему познать бесконечность времени, пока он не вышел из тьмы... его
минуты - днями... его часы... годы...
Это молитва! Сначала Холройд не пытался вникнуть в ее смысл. Верующие
могут без конца повторять заученные догмы, не несущие конкретного значения
для мира людей. Монотонный ритм убаюкивал сознание, но Холройд продолжал
слушать.
Постепенно его мозг стал воспринимать происходящее более четко, но
одновременно закружилась голова, светильники начали слепить глаза. В тело
проник ужас, пришла и утвердилась в сознании всеобъемлющая, пронзившая
эмоции, как смертоносный клинок, мысль.
"Пусть его дни станут веками".
Они уже стали такими... для Пта!
Слишком поздно Холройд ощутил, что его собственный разум перестал
контролировать тело. Теперь над ним властвовал другой разум, не ведающий
страха и поступающий безошибочно в любой ситуации. Руки, уже по мимо его
воли, надавили на дверь, и дело было сделано. Он вошел в спальню
принцессы, и та, услышав сухой треск лопнувшего запора, вскочила из
кресла.
Паника человека, который привык быть чрезмерно самоуверенным, должна
выглядеть смешной, - подумал Пта-Холройд, - доказательство этой истины
перед глазами. Но вдруг движения женщины стали нечеловечески легки и
быстры, изменилось выражение лица, и взгляд приобрел уверенность в
собственной безопасности.
Пта осознал, что произошло на его глазах. Слишком мало он ведал об
окружающем мире, но понял - теперь перед ним стоит богиня. Вспышка
сознания молившейся принцессы Гии, понявшей, кто стоит у дверей ее
спальни, пронеслась через восемь тысяч триста канб к столице Пта, и в ту
же секунду богиня Инезия завладела ее телом.
Но Пта в это мгновение позволил Холройду подумать о Таре, которого он
предал, оставив камень в полу открытым. Тайные ходы заговорщиков теперь
будут раскрыты. Холройд был зол на ту дикую силу, которая снесла дверь,
использовала побег из заточения в своих интересах, пренебрегая опасностями
и не думая о последствиях. Но перед ним богиня.
Злость ушла Из сознания, остался только облик спокойной и красивой
женщины, стоявшей перед ним. Память Питера Холройда подсказывала, что ее
облик при первой встрече произвел не такое впечатление. Но она тогда
уступила ему и первой улыбнулась. Вот и сейчас улыбка ее обезоруживает.
Холройд понимал, что Пта не просто поразить улыбкой даже такого
очаровательного существа, но если он слит со смертным человеком, то
красота и гармония не так уж бессильны.
Эта женщина божественно красива. Это уже не принцесса Гия, а богиня.
Из ее глаз струится свет, тело окружено мерцающим ореолом, способным
затмить свет всех светильников. Лорд-принц не узнал бы сейчас свою дочь
Гию. Мягкий голос богини прозвучал с такой страстью и проникновением, что
казался нереальным.
- Питер Холройд. О, Пта! Этот миг - главный в нашей жизни. Не бойся
того, что я знаю тайну твоей личности. Мы одержали первую победу, смогли
сделать ее реальной. Но это не конец борьбы. Богиня Инезия все еще может
уничтожить тебя. Она извлекла тебя из параллельного времени с одной целью
- убить Пта окончательно. Без божественной мудрости, лишенной абсолютного
могущества, ты можешь быть материализован и уничтожен.
- Подожди! Не говори сейчас ничего, - эта фраза прозвучала резко,
голос зазвенел как натянутая струна. Холройд закрыл рот, не успев
произнести ни единого звука. "Не богиня!" - подумал он. Это не богиня
Инезия. И это было самое удивительное во всем происходящем.
Красавица заговорила быстрее и каждым словом пыталась убедить Пта в
истинности ее рассказа.
- Ее первый замысел я расстроила. Собрав остаток божественной силы, о
котором Инезия не знала, я направила тебя в самый отдаленный от столицы
город Гонволейна. Мне пришлось проникнуть в тело принцессы, когда вы
впервые встретились. Твой дух в глубине мозга постоянно испытывает
угнетение от действия личности твоего же последнего воплощения. В этой
борьбе вы оба можете быть уничтожены, - затем ее голос окреп, и каждое
слово, как удары колокола, стало проникать во все самые спокойные точки
сознания, - Питер Холройд, начинается и твоя борьба за жизнь. Действуй
так, будто кругом враги. Будь сверхподозрителен ко всему окружающему,
забудь все свои планы и намерения. Тебе предстоит завоевать Нуширван.
Используй любые средства, которые будут доступны. Этой ночью ты полетишь в
столицу Пта. Твоему мозгу не понадобится много времени, чтобы осознать
необходимость захвата Нуширвана.
Она одарила его печальной улыбкой и продолжила:
- Это все, что я могу тебе сказать. На моих губах те же оковы,
которые опутывают мое настоящее тело в темнице замка Пта уже много веков,
что я не способна их сосчитать. Пта... Питер Холройд... твоя вторая жена,
забытая тобой Лоони, попытается сделать больше... не только защитить от
происходящего. Поторопись! Через мой балкон к пернатым скрирам и...
Ее голос дрогнул, взгляд устремился через плечо Холройда. Он
обернулся и увидел голову Тара, выглядывающую из-за дверного проема и
сверлящего глазами полуобнаженную грудь принцессы. Холройд-Пта шагнул к
принцессе, схватил ее за руки, но она улыбнулась мягко и нежно, шепнув:
- Хорошо, что это тело умрет. Иначе оно запомнит... слишком много.
Удачи!
Тар закричал:
- Торопись, парень. Пора уносить ноги.
Вдалеке послышались другие крики и приближающийся топот многих ног.
Вид прекрасного женского тела, которое только что покинуло пламя
жизни, стоял перед глазами Холройда до тех пор, пока он не очутился в
седле, расположенном на спине огромного скрира. Его руки ощутили жесткие
перья, и зрительная память пережитых событий подсказала - держаться надо
только за седло. В первом седле уже был Тар.
Могучие крылья птицы с шумом распрямились, их первые взмахи породили
ветер, пригнувший ветви деревьев. Резкий крик Тара уколол сознание, скрир
взмыл в ночное небо.
В мозгу Холройда отпечаталась картина звездного неба и спина
маленького человека, из которой торчала стрела. С каждым взмахом крыльев
добровольный погонщик скрира сползал в сторону, но не выпускал поводья из
рук. Выдирая огромные перья, Холройд стал карабкаться по спине птицы к
Тару, но не успел. Тот соскользнул вниз, еще держа в одной руке поводья.
Голова птицы резко рванулась вниз, но сразу выпрямилась. Крик
устремился вниз и угас.
Холройд-Пта остался один на неуправляемом скрире посреди огромного и
странного мира.
6. ПОЛЕТ СКВОЗЬ НОЧЬ
Луна просматривалась через причудливые облака. Холройд подумал, что
ее диск слишком велик. Будто Земля и ее серебряная дочь сошлись друг с
другом гораздо ближе, чем были в далеком двадцатом веке. Сияние огромного
лунного диска сочилось сквозь ночь и позволило последний раз взглянуть на
Линн.
Башня замка, где он недавно был пленником, возвышалась над темными
домами, как белая и чистая колонна. Он еще успел различить кольцо
деревьев, ближние дома. Но город быстро превратился в фантасмагоричный
сгусток теней и затерялся вдали, слился с бескрайней темной плоскостью.
Холройд попытался сосредоточиться и оценить ситуацию, в которой
очутился. Но в мозгу снова возник образ женщины, которая умерла у него на
руках. Красота лежавшего на ковре тела, его мягкость, тепло, и...
необъяснимая смерть. Все это вместе настолько поразило воображение, что он
инстинктивно пытался стереть из памяти эту картину, но не мог.
На своем веку Холройд пережил немало смертей. Погибали однополчане,
приходилось наблюдать агонию врага. Но даже тогда, когда пушка его танка
разносила людей в клочья, отправляя в ад, он знал, что личной
ответственности за смерть человека не несет. Война есть война.
Но в Замке Линн умер друг. Больше чем друг - освободитель,
сознательно отдавший жизнь за свободу другого человека. Холройд думал...
Еще одна жизнь прошла. Еще одно тело станет прахом. Оно было прекрасно.
Сколько же их вступило в ужасный союз с Землей за эти двести миллионов
лет? Эта мысль потрясла так сильно, что осознавать ее значение в полной
мере мозг отказывался.
Ветер трепал одежду, путал волосы, размазывал по лицу слезы.
Мускулистые крылья скрира монотонно вздымались и с шумом рассекали воздух.
Ночь казалась бесконечной. В кромешной тьме возникла ярость.
"Черт побери! Пта! Куда ты стремишься? Что делаешь? Сколько можно
балансировать на спине, покрытой перьями? День... Год... века... сплошного
мрака?"
Мысли Холройда-Пта вновь вернулись к событиям в замке Линн. Что-то
тревожило, было необъяснимым и казалось нарушением обычной логики. Почему
там все спали, пока он бродил по коридорам. Побег прошел слишком гладко и
не казался результатом собственных усилий. Да и в полете сквозь
бесконечную ночь была какая-то фальшь.
Холройд грузно ворочался в седле, безуспешно пытался разглядеть,
болтаются ли снизу поводья, позволяющие управлять полетом птицы. Но свет
луны только тускло мерцал на перьях, до которых могли дотянуться руки. Не
удавалось даже разглядеть голову птицы на фоне черного неба.
Лоони, кем бы она ни была, обещала помогать. Нет ли подвоха в этой
неожиданной помощи? Мало вероятно. Зачем нападать на Нуширван? Каких
изменников надо уничтожить? Мозг Холройда пылал мыслями, приходящими одна
за другой.
ОН ДОЛЖЕН напасть на Нуширван. На страну, где живет пять миллиардов
человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
оно было более враждебно, чем смерть. Забавно, теперь все, что произошло с
ним до смерти - ничего не значит. Надо только взобраться по лестнице до
самого верха... Десятый этаж, одиннадцатый... двенадцатый.
Лестница закончилась, выхода наружу нет. Придется идти в сумеречный
коридор, выход должен быть, надо только соблюдать осторожность.
Потолки здесь были немного выше, чем в подземелье, и не надо было
клонить голову на ходу, но Холройд шел, сутулясь и кланяясь каждому
светильнику. Здесь тоже туннели в стенах, уходящие в темноту. Только по
прямым светлым коридорам, но крадучись, и не прозевать окно наружу. Здесь
тоже были таблички на дверях:
Имя: Садра
Отметки: кухарка, сочувствует мятежникам,
любовник - младший сержант Гэн.
Доступ к смотровой щели, без права выхода.
Надписи были похожи. В каждой жили служанки, большинство имели
любовников, и все сочувствовали каким-то бунтовщикам. И все спали. А
выхода не было.
На одиннадцатом спали только слуги. Еще ниже - опять слуги, затем
стражники. На восьмом жили представители общественного #зоса, на седьмом -
общественный фазос. Разглядев через маленькое отверстие в дверях
раскиданную по их комнатам темную одежду, Холройд понял, что это монахи и
монахини.
На четвертом этаже были покои лорда-принца и его охраны. Рядом с его
спальней была дверь, рядом с которой была табличка "Принцесса Гия, любимая
дочь и наследница лорда-принца".
Значит, эту спесивую красавицу зовут Гия, подумал Холройд. Коварная,
алчущая власти и способная на любую подлость Гия. Сцепив зубы, он стал
вглядываться в окошко на ее двери, которое было прикрыто занавеской
недостаточно плотно. Сквозь щель он увидел большие апартаменты, убранные
коврами, заставленные креслами, столами, тумбами. В дальнем конце на
правой стене зала была дверь в спальню, которая освещалась большим
количеством светильников. Принцесса не спала.
Холройд увидел часть кровати, длинный и узкий полированный стол, в
конце которого было закреплено зеркало. Через него можно было видеть
кресло, расположенное в стороне от двери за стеной. Там сидела принцесса
Гия, и ее губы шевелились.
Прильнув ухом к замочной скважине, Холройд услышал невнятные звуки,
создающие монотонную мелодию. Они звучали почти беспрерывно, но смысл
слов, произносимых принцессой, был ему недоступен.
Кем бы ни была эта женщина, что бы ни бормотала, но это не помогает
ему выбраться из замка Линн.
Холройд еще долго бродил по этажам, увы сбился со счета и, вновь
очутившись перед дверью принцессы, понял - это снова четвертый этаж и она
все еще говорит.
Справа от двери в апартаменты коварной Гии была еще одна, правда, без
окна, но из замочной скважины пробивался тонкий луч света. Присев на
корточки, Холройд взглянул туда. Кресло загораживало говорившую, и он
снова попытался разобрать слова:
- ...сделай, чтобы его минуты стали днями, часы годами, - дни веками.
Дай ему познать бесконечность времени, пока он не вышел из тьмы... его
минуты - днями... его часы... годы...
Это молитва! Сначала Холройд не пытался вникнуть в ее смысл. Верующие
могут без конца повторять заученные догмы, не несущие конкретного значения
для мира людей. Монотонный ритм убаюкивал сознание, но Холройд продолжал
слушать.
Постепенно его мозг стал воспринимать происходящее более четко, но
одновременно закружилась голова, светильники начали слепить глаза. В тело
проник ужас, пришла и утвердилась в сознании всеобъемлющая, пронзившая
эмоции, как смертоносный клинок, мысль.
"Пусть его дни станут веками".
Они уже стали такими... для Пта!
Слишком поздно Холройд ощутил, что его собственный разум перестал
контролировать тело. Теперь над ним властвовал другой разум, не ведающий
страха и поступающий безошибочно в любой ситуации. Руки, уже по мимо его
воли, надавили на дверь, и дело было сделано. Он вошел в спальню
принцессы, и та, услышав сухой треск лопнувшего запора, вскочила из
кресла.
Паника человека, который привык быть чрезмерно самоуверенным, должна
выглядеть смешной, - подумал Пта-Холройд, - доказательство этой истины
перед глазами. Но вдруг движения женщины стали нечеловечески легки и
быстры, изменилось выражение лица, и взгляд приобрел уверенность в
собственной безопасности.
Пта осознал, что произошло на его глазах. Слишком мало он ведал об
окружающем мире, но понял - теперь перед ним стоит богиня. Вспышка
сознания молившейся принцессы Гии, понявшей, кто стоит у дверей ее
спальни, пронеслась через восемь тысяч триста канб к столице Пта, и в ту
же секунду богиня Инезия завладела ее телом.
Но Пта в это мгновение позволил Холройду подумать о Таре, которого он
предал, оставив камень в полу открытым. Тайные ходы заговорщиков теперь
будут раскрыты. Холройд был зол на ту дикую силу, которая снесла дверь,
использовала побег из заточения в своих интересах, пренебрегая опасностями
и не думая о последствиях. Но перед ним богиня.
Злость ушла Из сознания, остался только облик спокойной и красивой
женщины, стоявшей перед ним. Память Питера Холройда подсказывала, что ее
облик при первой встрече произвел не такое впечатление. Но она тогда
уступила ему и первой улыбнулась. Вот и сейчас улыбка ее обезоруживает.
Холройд понимал, что Пта не просто поразить улыбкой даже такого
очаровательного существа, но если он слит со смертным человеком, то
красота и гармония не так уж бессильны.
Эта женщина божественно красива. Это уже не принцесса Гия, а богиня.
Из ее глаз струится свет, тело окружено мерцающим ореолом, способным
затмить свет всех светильников. Лорд-принц не узнал бы сейчас свою дочь
Гию. Мягкий голос богини прозвучал с такой страстью и проникновением, что
казался нереальным.
- Питер Холройд. О, Пта! Этот миг - главный в нашей жизни. Не бойся
того, что я знаю тайну твоей личности. Мы одержали первую победу, смогли
сделать ее реальной. Но это не конец борьбы. Богиня Инезия все еще может
уничтожить тебя. Она извлекла тебя из параллельного времени с одной целью
- убить Пта окончательно. Без божественной мудрости, лишенной абсолютного
могущества, ты можешь быть материализован и уничтожен.
- Подожди! Не говори сейчас ничего, - эта фраза прозвучала резко,
голос зазвенел как натянутая струна. Холройд закрыл рот, не успев
произнести ни единого звука. "Не богиня!" - подумал он. Это не богиня
Инезия. И это было самое удивительное во всем происходящем.
Красавица заговорила быстрее и каждым словом пыталась убедить Пта в
истинности ее рассказа.
- Ее первый замысел я расстроила. Собрав остаток божественной силы, о
котором Инезия не знала, я направила тебя в самый отдаленный от столицы
город Гонволейна. Мне пришлось проникнуть в тело принцессы, когда вы
впервые встретились. Твой дух в глубине мозга постоянно испытывает
угнетение от действия личности твоего же последнего воплощения. В этой
борьбе вы оба можете быть уничтожены, - затем ее голос окреп, и каждое
слово, как удары колокола, стало проникать во все самые спокойные точки
сознания, - Питер Холройд, начинается и твоя борьба за жизнь. Действуй
так, будто кругом враги. Будь сверхподозрителен ко всему окружающему,
забудь все свои планы и намерения. Тебе предстоит завоевать Нуширван.
Используй любые средства, которые будут доступны. Этой ночью ты полетишь в
столицу Пта. Твоему мозгу не понадобится много времени, чтобы осознать
необходимость захвата Нуширвана.
Она одарила его печальной улыбкой и продолжила:
- Это все, что я могу тебе сказать. На моих губах те же оковы,
которые опутывают мое настоящее тело в темнице замка Пта уже много веков,
что я не способна их сосчитать. Пта... Питер Холройд... твоя вторая жена,
забытая тобой Лоони, попытается сделать больше... не только защитить от
происходящего. Поторопись! Через мой балкон к пернатым скрирам и...
Ее голос дрогнул, взгляд устремился через плечо Холройда. Он
обернулся и увидел голову Тара, выглядывающую из-за дверного проема и
сверлящего глазами полуобнаженную грудь принцессы. Холройд-Пта шагнул к
принцессе, схватил ее за руки, но она улыбнулась мягко и нежно, шепнув:
- Хорошо, что это тело умрет. Иначе оно запомнит... слишком много.
Удачи!
Тар закричал:
- Торопись, парень. Пора уносить ноги.
Вдалеке послышались другие крики и приближающийся топот многих ног.
Вид прекрасного женского тела, которое только что покинуло пламя
жизни, стоял перед глазами Холройда до тех пор, пока он не очутился в
седле, расположенном на спине огромного скрира. Его руки ощутили жесткие
перья, и зрительная память пережитых событий подсказала - держаться надо
только за седло. В первом седле уже был Тар.
Могучие крылья птицы с шумом распрямились, их первые взмахи породили
ветер, пригнувший ветви деревьев. Резкий крик Тара уколол сознание, скрир
взмыл в ночное небо.
В мозгу Холройда отпечаталась картина звездного неба и спина
маленького человека, из которой торчала стрела. С каждым взмахом крыльев
добровольный погонщик скрира сползал в сторону, но не выпускал поводья из
рук. Выдирая огромные перья, Холройд стал карабкаться по спине птицы к
Тару, но не успел. Тот соскользнул вниз, еще держа в одной руке поводья.
Голова птицы резко рванулась вниз, но сразу выпрямилась. Крик
устремился вниз и угас.
Холройд-Пта остался один на неуправляемом скрире посреди огромного и
странного мира.
6. ПОЛЕТ СКВОЗЬ НОЧЬ
Луна просматривалась через причудливые облака. Холройд подумал, что
ее диск слишком велик. Будто Земля и ее серебряная дочь сошлись друг с
другом гораздо ближе, чем были в далеком двадцатом веке. Сияние огромного
лунного диска сочилось сквозь ночь и позволило последний раз взглянуть на
Линн.
Башня замка, где он недавно был пленником, возвышалась над темными
домами, как белая и чистая колонна. Он еще успел различить кольцо
деревьев, ближние дома. Но город быстро превратился в фантасмагоричный
сгусток теней и затерялся вдали, слился с бескрайней темной плоскостью.
Холройд попытался сосредоточиться и оценить ситуацию, в которой
очутился. Но в мозгу снова возник образ женщины, которая умерла у него на
руках. Красота лежавшего на ковре тела, его мягкость, тепло, и...
необъяснимая смерть. Все это вместе настолько поразило воображение, что он
инстинктивно пытался стереть из памяти эту картину, но не мог.
На своем веку Холройд пережил немало смертей. Погибали однополчане,
приходилось наблюдать агонию врага. Но даже тогда, когда пушка его танка
разносила людей в клочья, отправляя в ад, он знал, что личной
ответственности за смерть человека не несет. Война есть война.
Но в Замке Линн умер друг. Больше чем друг - освободитель,
сознательно отдавший жизнь за свободу другого человека. Холройд думал...
Еще одна жизнь прошла. Еще одно тело станет прахом. Оно было прекрасно.
Сколько же их вступило в ужасный союз с Землей за эти двести миллионов
лет? Эта мысль потрясла так сильно, что осознавать ее значение в полной
мере мозг отказывался.
Ветер трепал одежду, путал волосы, размазывал по лицу слезы.
Мускулистые крылья скрира монотонно вздымались и с шумом рассекали воздух.
Ночь казалась бесконечной. В кромешной тьме возникла ярость.
"Черт побери! Пта! Куда ты стремишься? Что делаешь? Сколько можно
балансировать на спине, покрытой перьями? День... Год... века... сплошного
мрака?"
Мысли Холройда-Пта вновь вернулись к событиям в замке Линн. Что-то
тревожило, было необъяснимым и казалось нарушением обычной логики. Почему
там все спали, пока он бродил по коридорам. Побег прошел слишком гладко и
не казался результатом собственных усилий. Да и в полете сквозь
бесконечную ночь была какая-то фальшь.
Холройд грузно ворочался в седле, безуспешно пытался разглядеть,
болтаются ли снизу поводья, позволяющие управлять полетом птицы. Но свет
луны только тускло мерцал на перьях, до которых могли дотянуться руки. Не
удавалось даже разглядеть голову птицы на фоне черного неба.
Лоони, кем бы она ни была, обещала помогать. Нет ли подвоха в этой
неожиданной помощи? Мало вероятно. Зачем нападать на Нуширван? Каких
изменников надо уничтожить? Мозг Холройда пылал мыслями, приходящими одна
за другой.
ОН ДОЛЖЕН напасть на Нуширван. На страну, где живет пять миллиардов
человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23