– Пойдем выпьем, – позвал Пеннард. – Тебе сейчас надо выпить. Не волнуйся, ее найдут.
– Я лучше еще сам поищу, – не согласился юноша.
Какой-то солдат привел к нему косматого пони и козу, а скоро на площадь с воем выбежал Трог. Каспар бросился к нему. Пес старательно нюхал землю, но не мог взять след. Да и что удивительного – пес никогда не умел находить по запаху ничего, кроме пирогов, колбасок и морских змей.
– Моя малышка! – стенал юноша. – Где она?
На него накатило отчаяние. В мозгу мелькали самые жуткие, невыразимые вещи, что могли приключиться с девочкой. Он взмолился о том, чтобы ее не утащили обратно в деревню медведей и не принесли в жертву на зловещем каменном алтаре. А может, ее собираются продать в рабство. Или сейчас она у какой-то сумасшедшей, которая не сумеет ни накормить, ни обогреть бедняжку, а не то – бросит в глуши на растерзание диким псам. Колени у юноши подкосились, ему пришлось сесть.
– Послушай, не волнуйся, мы найдем ее, – ободряюще повторил хозяин суки.
Ему вторила какая-то старуха:
– Да-да, посиди. Что толку бегать взад и вперед, точно безумный? Нам нужно, чтобы ты был тут, когда мы отыщем девочку. Ведь ты и города-то не знаешь, как ты будешь искать? Нет, парень, от твоих метаний добра не выйдет. Ты нужен нам здоровым и сильным. Сейчас тебе принесут чая из морских водорослей. Не стой на ветру. В «Приюте оружейника» тебе будет тепло и уютно.
Но Каспар не мог ее послушаться. Он так и стоял перед трактиром, ожидая, с надеждой глядя по сторонам и прислушиваясь к шуму голосов. Представители властей то приходили, то уходили, население разделилось на группы, обыскивающие разные кварталы города, по всему заливу сновали лодки. Юноша изумлялся быстроте и тщательности, с которой были организованы поиски, и всеобщему желанию помочь. Время от времени кто-нибудь подходил к нему и сочувственно похлопывал по спине.
Старуха ни на минуту не отходила от него.
– Никто не сможет украсть ребенка и скрыться с ним. Не волнуйся, мы вернем ее. Вот, накинь-ка плащ. Ну, чего ты добьешься, если замерзнешь и заболеешь? Ей же самой от этого будет только хуже, правда?
– Ну да, конечно, – глупо ответил Каспар, толком не вдумываясь в то, что говорит.
Он даже не замечал хлещущего по площади яростного холодного ветра. Трог сидел у ног хозяина, поджав хвост и прижав уши.
– Не волнуйся, – повторяла старуха. – Воровка будет заботиться о твоей малышке. Наверняка это не… – Голос ее дрогнул и она не закончила фразы, а потом произнесла с искусственной бодростью: – Наверняка это просто какая-нибудь обезумевшая от горя мать, потерявшая своего ребенка. Она будет смотреть за крошкой так, как и родная мать не смогла бы.
Каспара передернуло, но он понимал: старуха всего лишь пытается его утешить.
– Ее мать умерла, – проговорил он.
– Прости, – тихонько отозвалась женщина.
Несмотря на волнение, Каспар все ж обратил внимание на то, что люди во всем порту бросали дела ради поисков Изольды. Юноша был тронут – вот только в глазах всех этих людей он читал такой затаенный страх, что медленно начал понимать: дело куда серьезнее, чем простая кража ребенка.
– Вот увидишь, это просто какая-то дуреха, потерявшая собственного ребенка. Вот увидишь! У нас такое уже было в прошлом году. – Старуха потрепала Каспара по плечу. – Мы нашли ее за пару часов. И с ребенком было все в порядке.
Дрожа, Каспар отхлебнул глоток дымящейся похлебки, которую женщина поднесла к его губам. Но горло так сжалось, что проглотить он не мог и выплюнул. Просто не верится – и как он мог быть таким идиотом! Как мог доверить ребенка совершенно чужому человеку? Что за наивность – довериться незнакомке лишь потому, что она женщина!
– О, Май, прости меня, – простонал он. – Прости.
К вечеру выражение на лицах горожан начало меняться. Решительные, сосредоточенные лица теперь отражали все более явный страх. И только тут Каспар вспомнил: пропала-то не только Изольда, пропал и Некронд. Странно, но сейчас это его почти не заботило, он боялся лишь за девочку.
У него уже кончились слезы, когда на площади вновь появился его утренний знакомец, Пеннард. Собака новобранца жалась к его ногам, вся ощетинившись, точно ощущая тень ужаса, нависшую над сырыми улицами города. Пеннард мрачно встал рядом с торра-альтанцем. Словно для того, чтобы усугубить тяжелую атмосферу, над свинцовым морем повис клубящийся туман. Серо-зеленая мгла заволокла залив и потянулась мокрыми лапами к берегу.
– Опять началось, – чуть слышно выдохнула старуха, взглянув на лица возвращающихся.
Какой-то человек шагал к ним, сжимая маленький сверток – маленький грязный сверток. Каспар мгновенно узнал эти тряпки! Но угрюмое выражение на лице мужчины без всяких слов говорило: случилось что-то очень плохое.
Юноша бросился бежать. Скользя по камням мостовой, он подбежал к мужчине, но остановился и даже попятился, боясь заглянуть в сверток. Изольда мертва! Наверняка мертва – это читалось в глазах горожан. Мертва! Но все же он должен убедиться в этом собственными глазами.
Мужчина остановился и поглядел Каспару в лицо.
– Мне очень жаль, – выдавил он. – Все началось вновь.
По-прежнему не в силах заставить себя подойти, юноша вытянул шею, пытаясь заглянуть в одеяльце. Воображение рисовало синие губы, остекленевшие глаза малютки.
– Но… – срывающимся голосом начал он, почти теряя сознание. Пеннард подхватил его. – Что они с ней сделали?
Однако в следующее мгновение юноша даже засмеялся от облегчения:
– Это же не она!
– А одеяло ее? – спросил горожанин.
Молодой воин кивнул, с отвращением разглядывая зеленовато-коричневое существо, закутанное в пеленки Изольды. Он с ужасом обвел глазами окружавших его мужчин и только теперь заметил, что женщины и дети давно разбежались и попрятались по домам.
– Все началось снова! – панически закричал какой-то старик.
Каспар непонимающе смотрел на маленького уродца.
– Что это?
Голос с трудом повиновался ему. Горло так сжалось, что слова не шли.
– Они с гор, – объяснил кто-то. – Это подменыш с гор. Они живут в глубоком ущелье среди огромных ясеней. Такое уже случалось – ребенок пропадает, а скоро вместо него появляется один из ихних. Они великаны!
Каспар с сомнением поглядел на сморщенное существо. Что-то маловат для детеныша великанов. Из одного глаза уродца сочился желтый гной, тельце было таким тощеньким и хрупким, что больно смотреть.
– Тогда надо пойти в то ущелье и найти ее! Я должен ее вернуть.
Горожане дружно покачали головами.
– Ничего не выйдет. Эти великаны – настоящие чудовища.
Старик сунул больного младенца в руки Каспара. Первой реакцией юноши было отшвырнуть гнусную тварь, но он оцепенело прижал сверток к себе и снова поглядел на бедняжку. В глубине сердца у него что-то дрогнуло.
– Ты-то ведь ни в чем не виноват, – прохрипел он.
Что же теперь делать? Он лихорадочно пытался выработать план. Надо как следует позаботиться о ребенке. Ведь есть же в мире справедливость – и если хорошо обращаться с подменышем, возможно, те существа тоже приглядят за Изольдой.
– О, Великая Мать! – взмолился он. – Дорогая Мать, сохрани моего ребенка!
Горожане начали пугливо расходиться. Двери закрылись, окна спрятались под тяжелыми ставнями. На улицах зажглось множество фонарей. Над городом повисла тягостная атмосфера страха. Скоро рядом с Каспаром остался один лишь Пеннард.
– Это моя вина, – горестно произнес он. – Не разозлись я так из-за собаки, ничего не случилось бы.
– Нет, – покачал головой Каспар. – Виноват только я один. Как мог я быть так глуп?
Он снова поглядел на больного младенца.
– Бедняжка…
Как же вернуть Изольду? Нельзя терять надежды. Надежда остается всегда. Всегда. Его, Каспара, родная мать, двенадцать лет томилась в заточении. Что ж, если ему потребуется двенадцать лет на то, чтобы найти девочку, – пусть будет так. Только бы все же найти!
– Ты знаешь, где это ущелье? – спросил он Пеннарда.
Парень стоял с убитым видом и весь дрожал. Каспар удивился – ведь до сих пор тот проявлял потрясающее хладнокровие и самообладание.
– Да. – Голос Пеннарда звенел от страха, глаза затуманились, словно он глядел куда-то внутрь себя. – Да, знаю.
– Отведешь меня туда! Парень затряс головой.
– Нет!
– Почему? – страстно воскликнул торра-альтанец. – Я должен вернуть своего ребенка. Должен! Ты понимаешь?
– Ничего не выйдет, – безжизненно отозвался Пеннард. – Прости. Мы ничего не можем сделать. Ничего.
Младенец на руках Каспара слабо закопошился. Юноша почти автоматически повернулся к козе.
Привычными, загрубелыми пальцами подоил ее, налил молока в Изольдину роговую чашечку. Существо отпило глоточек и снова впало в беспокойную дремоту. Но стойте! Внезапно Каспар вспомнил о триночнице!
Рейна дала ему три флакона снадобья для коня – и он использовал все три, а потом просто-напросто запихнул пустые склянки в карман и напрочь позабыл о них. Но они до сих пор пахли липким лекарством. Наверное, такой крохе даже этих остатков хватит!
Он налил во флаконы молока и взболтал, а потом разбудил подменыша. Проявляя более досады, нежели терпения, умудрился споить ему половину порции, прежде чем тот снова заснул, а остальное оставил на потом.
Каспар повернулся к Пеннарду.
– Скажи мне хотя бы, где это ущелье.
Некогда спорить. Если парень трусит и сам помощи не предлагает, то и уговаривать его нечего – от такого больше вреда, чем пользы.
– Не скажу. Ты только сам погибнешь, а ребенка все равно не спасешь.
– Не твое дело, – угрожающе настаивал Каспар. – И ты мне скажешь. Я потерял малышку, которая была для меня всем на свете. И не успокоюсь, пока не верну ее.
– Они убьют тебя, как… – Парень на миг замолчал, закашлялся, а потом невыразительным голосом докончил: – Как моего отца.
Каспар мгновенно понял: чтобы хоть чего-то добиться от Пеннарда, надо узнать его историю.
– Расскажи мне, как это было! Пойдем, давай отыщем какую-нибудь тихую комнатку, чтобы ребенок не мерз.
Трактирщик «Приюта оружейников» захлопнул дверь у них перед носом:
– Не смейте тащить сюда эту тварь! Поступите с ней так, как мы всегда поступаем с ними – оставьте у источника на окраине города. К утру волки с ней разберутся.
– Надо уйти отсюда, – сказал Каспар Пеннарду. – Выбраться из города, подальше от всей этой истерии. Там я смогу думать спокойно.
Необходимость действовать вновь укрепила его разум. Надо поесть, надо выспаться – чтобы набраться сил для завтрашнего дня, для спасения Изольды.
– Не мог бы ты раздобыть какой-нибудь еды? – попросил юноша, всовывая в руку Пеннарда пригоршню монет.
Тот уставился на него с изумлением и подозрением в глазах.
– Откуда это у бродяги вроде тебя столько денег?
Каспар не удосужился объяснять, да, похоже, Пеннард и не ждал ответа, а лишь утвердился в своих предположениях. Умчавшись прочь, он скоро вернулся с мешком припасов.
– Спасибо, – буркнул торра-альтанец, разворачивая пони.
Коза с блеянием бежала следом. Пеннард и его выдрессированная псина без всяких уговоров и просьб двинулись за ними, что удивило юношу, – но он промолчал.
В пригородах Неграферра они проехали множество кузниц и оружейных мастерских, а в окрестных лесах повсюду встречались углежоги, присматривающие за круглыми курганчиками дымящихся поленьев. Дальше, милях в двух от порта, показались высокие кирпичные печи, из труб которых валил красно-бурый дым. На радость Каспару, ветер сносил этот дым в другую сторону. Пейзаж кругом был обезображен коричневыми пятнами увядания, а рев пламени слышался даже на таком расстоянии.
Ничего подобного юноше видеть еще не доводилось.
– Что это?
– Плавильни, – ответил Пеннард.
Каспар кивнул, вспоминая, сколько кузниц попалось им по пути.
– Мы делаем лучшее оружие в мире, – расхвастался его спутник. – Черные доспехи Неграферра.
– Но ведь это даже на железо не похоже.
– Потому что туда добавляют неграферр, – пояснил парень. – Порт назван в честь открытого здесь металла. В окрестностях города лежат богатые месторождения. Только вот ковать его – дело очень тонкое, это секрет наших кузнецов. Минерал добывают у подножия вот тех лиловых гор, – он махнул рукой в сторону, – а потом привозят в плавильни, добавляют в сталь и нагревают до нужной температуры. Наши кузнецы делают из этого сплава самое знаменитое оружие – тверже алмаза.
– Но оно же черное, – скривил губы Каспар. – А рыцарю полагается ходить в сверкающих доспехах и с ярким мечом.
Но тут же ему вспомнился меч Кеовульфа – безусловно, очень древний, могучий и тоже черный. Уж не прибыл ли он в Кабаллан с этих далеких берегов?
Они миновали плавильни и оказались с подветренной стороны от труб. Густой бурый дым одеялом окутывал местность. Приземистые, стелящиеся деревья свидетельствовали о бурях, что, должно быть, бушуют над равниной у подножия лиловых гор зимней порой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82