Он выскользнул из комнаты и сделал два шага по коридору. Всего в шаге от ванной его ботинок коснулся чего-то мягкого и жалобного.
— Мррр?
Рекс остановился у двери в ванную.
— Даг, тсс, — прошептал он.
Позади него раздался всего один шаг, из дальнего конца окутанного мраком коридора. Рекс не обернулся. В открытое окно ванной лился лунный свет, и силуэт мальчика все равно вырисовывался на фоне двери.
— Рекс Грин? — позвал голос.
Время тишины кончилось.
Он вошел внутрь и захлопнул дверь ванной, запер, вспрыгнул на унитаз и бросился в разверстую пасть окна.
На полпути Рекс на один тошнотворный миг потерял опору. Подоконник врезался ему в живот, а нижняя и верхняя половины тела уравновесили друг друга. Рекс качнулся вперед, и к голове прилила кровь. Мгновение затягивалось, вопреки законам гравитации… Бедра застряли.
И тут Рекс понял: его плечи едва пролезали по диагонали, а вот теперь извернуться так будет нелегко. Он попытался сдвинуться на нужные сорок пять градусов, чтобы протиснуться, но его потуги сдвинули расшатанную оконную раму, и она закрылась, зажав его еще сильнее.
Его уши уловили приглушенный грохот — кто-то ломился в дверь ванной. Преследователи тоже отбросили попытки соблюдать тишину.
Рекс почувствовал, как чья-то рука крепко схватила его за лодыжку, и замолотил в воздухе ногой, пока его пальцы царапали стену в поисках точки опоры на алюминиевой обшивке. Сильный удар ботинком — и из ванной раздалось омерзительное хрюканье. Удар подтолкнул его на несколько дюймов вперед — и бедра освободились.
Земля летела прямо на него.
— О-ох…
Плечо пронзила резкая боль, в голове помутилось, и мир вокруг перевернулся с ног на голову. Секунду спустя Рекс понял, что лежит на спине — из него чуть не вышибло дух. Он еле-еле приподнялся на локте и огляделся. Ни темных фигур, ни звука, кроме звона металлической цепи зверюги, рычащей по соседству.
И тут из окна послышался голос.
— Он в боковом дворе! Сюда!
Они не могли пролезть в окно, но видели его. Они увидят, как он заползет под дом. Но, может, у них уйдет слишком много времени, чтобы вытащить его оттуда, особенно если всю округу поднять на уши…
Рекс со всей силы ударил ботинком по забору, отделяющему их дом от дома Гаддерсонов. Он бил по дереву, как по барабану, всего в нескольких дюймах от морды ротвейлера. Пес тут же разразился злобным лаем, будто всю ночь только и ждал повода поднять шум.
Рекс метнулся в другую сторону, протиснулся в узкую щель между алюминиевой обшивкой и землей. Его голова и верхняя часть туловища окунулись в холодный сырой мир под домом. Отец вечно запугивал его подвалом, выгонял маленького Рекса в эту кромешную тьму, куда уползла умереть старая больная Магнитосферка, где во мраке плодились и множились тарантулы.
Он чувствовал себя голым и беззащитным, ему чудилось, что в каждой горсти грязи может оказаться ядовитый мохнатый паук. Даже зрение полуночника бесполезно в полной черноте. Ломкие трупики царапали лицо — листья и сучья, которые задул сюда ветер и оставил гнить. Рекс уже почти пролез под дом. Они не станут тратить время и искать его здесь, пока у соседей сходит с ума собака… или станут?
И тут он почувствовал, как сильные руки вцепились в его лодыжки.
Рекс выбивался, пытаясь снова ударить. Но его хватали другие руки, по две на каждую ногу, тянули его назад с такой силой, что у него задрались куртка и рубашка, голый живот заскользил по жидкой грязи. Ногти без толку скребли каменную землю. Вывернувшись вполоборота, он потянулся и схватился за балки, подпиравшие пол дома, но они были покрыты сырой плесенью, скользкой, как заросшие водорослями камни в ручье.
Он сдался, сунул руки в карманы, схватил темняковые доминошки и швырнул их в темноту.
А потом его вытянули, и внезапный лунный свет озарил их вспотевшие лица. Вокруг него скорчились по меньшей мере четверо, и каждый тянулся рукой к его лицу. Но пес Гаддерсонов все еще надрывался. Может быть, можно разбудить всю округу всего одним холодящим кровь криком?
Рекс сделал глубокий вдох.
Его легкие наполнили химикаты — похоронный запах, как в кабинете у стоматолога, одурманил его, и крик тут же прервался, все поплыло перед глазами. Но в короткий момент между дикой паникой и обмороком Рекс почувствовал слегка заторможенное удовлетворение: они не найдут доминошки. Джессика спасена. Никто, кроме него, не осмелится заползти в это темное место, которое все еще посещает призрак Магнитосферки, холодное и сырое царство пауков…
26

21:54

НЕПРИНУЖДЕННО БЕСПРИНЦИПНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Мелиссе не терпелось приехать к Рексу и почувствовать его спокойное присутствие рядом с собой в машине. Пятничный вечер — лучшее время для поездок в пустыню: шанс сбежать от всеобщей суматохи Биксби, который не может понять, отчего никто не веселится. По крайней мере, по будням почти все к этому времени уже отправились бы спать, а не разъезжали бы в пьяном виде в поисках несуществующих развлечений.
Но когда Мелисса припарковалась у дряхлого дома, то не почувствовала в нем Рекса.
Она глянула на часы и нажала на гудок.
— Ну же, Красавчик. Не так уж и холодно.
Обычно он уже ждал ее снаружи за пять минут до приезда.
Черная кособокая глыба дома оставалась мертвой.
Мелисса снова посигналила. Боже, как на этой улице темно…
Взошедшая луна поблескивала на кровле, но внутри не горела ни единая лампа, и какой-то олух разбил уличный фонарь. Рекс что, заснул?
— Бездельник, — пробормотала она, выключила двигатель и открыла дверцу.
Поднявшись по дорожке, Мелисса заметила мерцание телевизора в окне. Ну, здорово, еще и старик не спит. Она думала, что Рекс его усыпит, как он это обычно делал перед важной экспедицией. Охотники, таинственные посадочные полосы, полунелюдь — забот и так выше крыши, не хватало еще напороться на старого психа.
Она потянулась к звонку, но помедлила. Дверная ручка дрябло болталась, будто последний клок домашнего духа смылся, оставив только переломанные кости. Ручка свободно провернулась в руке Мелиссы, и дверь легко поддалась.
У Мелиссы по спине пробежал холодок. У холодного металла был вкус нервного возбуждения, резкий, как дым от древесного угля, когда огонь с избытком приправляют бензином.
— Эй, есть кто-нибудь?
Благодаря зрению полуночника она прекрасно видела при мерцающем свете телевизора.
Отец Рекса нелепо распластался в кресле, из открытого рта сочилась слюна. От него шел странный запах — настоящий, а не мысленный. Резкий, химический, как от разбавителя краски. Она слышала, как старик мерно храпит.
Мелисса быстро прошла мимо в комнату Рекса, держа руки в карманах. На другом конце темного коридора было открыто окно в ванную, наполняя дом сырым холодом и ледяным отблеском лунного света.
— Рекс? — нерешительно позвала она, боясь разбудить старика, если тот не принял снотворное.
Но ей нужно было услышать ответ, какой-то звук от Рекса, прежде чем она откроет дверь в его комнату. Мелисса все еще его не чувствовала, а это был плохой знак. Теперь, когда она в доме, его вкус уже должен быть у нее на языке. Его разум всегда выделялся из фона чище всех, точно у него был собственный канал.
Если только он не погружен в глубокий сон без снов. Или…
Мелисса толкнула ногой дверь в спальню и сжала в кулаки руки в карманах.
Комната была завалена черными силуэтами: кипы бумаги, горы одежды, книжные полки давили, грозно нависающие над гостьей с каждой стены…
Но кровать была пуста, и скомканные простыни белели во мраке. Там, где всегда висел рюкзак Рекса — на спинке стула у письменного стола, — было пусто.
Может, они разминулись или какой-то срочный телефонный звонок заставил его уйти раньше? Но что за срочность могла оторвать Рекса от сегодняшних дел? И на чьей машине он уехал?
Мелисса шагнула в комнату, вынув руки из карманов, растопырила в холодном воздухе пальцы, чтобы ощутить беспорядочные вибрации в пространстве…
Из дверей позади нее донесся жалобный вой, а за ним — пятно легких любопытных мыслей, полных голода и досады.
— Иди сюда, Даг.
Мелисса наклонилась к коту, и ее длинное платье собралось бархатным озером вокруг нее. Она протянула руку. Дагерротипчик осторожно подошел, держа дистанцию, и начал лизать ее пальцы. Кошачий разум источал тревожный запах, словно его крошечное королевство подверглось вторжению, причем довольно недавно: его пушистый маленький умишко еще не до конца разгладился.
Мелисса встала с корточек и попробовала воздух. Что-то острое и беспокойное исходило от стола. Преодолев беспорядок, она заметила источник этого вкуса, поблескивающий в лоскутке лунного света.
«Непринужденно беспринципное предательство» ждало ее, раскалывая деревянный стол. Она дала его Рексу за неделю до начала учебного года — это был ножик для писем, дурацкий гибрид оружия и канцелярской принадлежности.
Ее рука сомкнулась на нем, и эхо мыслей Рекса пронзило ее мозг: перепуганный до смерти, он был загнан в собственном доме и точно знал, какая судьба ему уготована в случае, если его поймают. Они были здесь, уже в доме, подкрадывались во мраке, чтобы окружить его и схватить. Эмоции стремительно испарялись с тонкого металла, и наконец он снова стал пустым и холодным, но все и так уже было ясно.
Мелисса оторвала руку и застонала.
Враги схватили его, ее Рекса, и сегодня темняки превратят его в себе подобного.
27

22:19

ОРУЖИЕ МАТЕМАТИЧЕСКОГО ПОРАЖЕНИЯ
— Так что же такое шестидесятеричная система?
— Это то же самое, что десятеричная, только максимальное однозначное число — пятьдесят девять, а единица с двумя нулями — это не сотня, а три тысячи шестьсот.
— Гм?
— Тридцать шесть сотен, — повторила Десс. — Шестьдесят в квадрате, дурочка.
Джессика посмотрела на элегантную спираль, вырезанную из боковины мусорного ведра и сделанную в форме, облегающей запястье. Она предназначалась для Джонатана: своего рода крыло, чтобы он мог легко выполнять маневры в воздухе. Край окаймляли цифры, но не обычные, арабские, а финикийские — простые штрихи, похожие на единички, сгруппированные с косыми галочками. По словам Десс, эти цифры подчинялись чему-то под названием «шестидесятеричная система счисления».
Джессика подтолкнула к ней карандаш.
— Просто напиши их, а я срисую.
Десс закатила глаза, но все же поднесла карандаш к бумаге, и с его кончика очередью слетели цифры, как нить из швейной машинки.
Джессика пробежала пальцами вдоль крыла. Ей уже не терпелось снова взяться за дело. Днем она обнаружила, что ей очень даже нравится паять, глядя, как раскаленное острие превращает проволоку в капли расплавленного металла. Ей даже было плевать на клубы дыма, от которых несло, как от помеси новой машины и старого костра.
Да и тусоваться с Десс было прикольно.
По пути сюда Джессика слегка нервничала из-за того, что придется ночевать у эрудитки. Они и общались-то только на уроках да в тайный час. Она даже не представляла, как Десс развлекается в свободное время. Поездка на автобусе тянулась целую вечность, а район, в котором они очутились…
Впрочем, «район» — не очень-то подходящее слово. Это было место, которое по большей части занимали широченные трейлеры вроде тех, которые в школе использовали под временные классы. Такие обычно громыхают по шоссе, заклеенные оранжевыми треугольниками «крупногабаритный прицеп». Но эти трейлеры, поставленные на шлакобетонные блоки и подключенные к трубам и проводам, точно пациенты в больнице, вряд ли когда-либо снова собирались двигаться с места.
Десс жила в настоящем доме, но и он во многом казался временным жилищем. Когда дул ветер, что случалось с завидной регулярностью, стены пронизывал холод, и весь дом скрипел, как корабль во время шторма. Пол под ногами отзывался на шаги гулким звуком, выдававшим пустоту под половицами.
А вот комната у Десс была — загляденье. Десс любила создавать вещи. Все до единой поверхности были заняты металлическими конструкциями — они даже свисали с потолка, словно тончайшие водоросли, спаянные из резных железок, скрепок и кнопок. Темно-пурпурные стены были увешаны акварельками, а на одной красовалась большая школьная доска, исписанная красными закорючками вычислений.
— Это ты? — ахнула Джессика, когда они вошли.
На стене висел автопортрет Десс с длинными волосами: черные, белые и серые блоки конструктора «Лего», собранные вместе, образовывали изображение.
— Ну да.
На длинной скамье, где лежали незавершенные орудия и паяльник в придачу, Джессика увидела механическую фигурку балерины, одетую в черное. Ее платье закрывало деревянную подставку.
— А-а, это Ада Лавлейс, — ответила Десс и поморщилась, будто бы от этого имени у нее случался приступ головной боли. — Первый в мире программист, она жила еще до того, когда появились компьютеры.
— Наверное, нелегко ей было.
Десс пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35