Наконец, 6 июня в восемь часов утра нотариус Торнброк приступил к тиражу для Лисси Вэг, и Макс Реаль, который живо интересовался судьбой молодой девушки, отправился в зал Аудиториума и вернулся оттуда крайне подавленный.
Из тридцать восьмой клетки, штат Кентукки, Лисси Вэг четырнадцатью очками, составленными из семи и семи, была отослана в пятьдесят вторую клетку, и там, в штате Миссури, несчастной партнерше надлежало оставаться вплоть до того дня, пока какой-нибудь другой партнер явится занять ее место.
Последние три тиража произвели, конечно, большое впечатление на всех биржах в мире игроков, и спрос на Тома Крабба и Макса Реаля сразу возрос. Несомненно, что судьба им обоим покровительствовала, и было только трудно решить, который из двух окажется наиболее ею любимым.
Как грустно стало Максу Реалю, когда, вернувшись домой к матери, он застал ее прикалывающей желтый флаг к клетке штата Миссури, превращенного по воле эксцентричного покойного в «тюрьму», в которую судьба направила Лисси Вэг. Этот случай глубоко опечалил молодого художника, и он этого не скрывал. Клетки «тюрьма» и «колодец» были самыми ужасными из всех существовавших в этой игре. Более даже ужасными, чем клетка «Долина Смерти», куда попал Годж Уррикан! По крайней мере, если командору и угрожало запоздание, то он все же мог продолжать борьбу, а кто знал, не закончится ли партия раньше, чем «заключенная» будет освобождена из тюрьмы!
Как бы то ни было, на следующий день, 7 июня, Макс Реаль должен был покинуть Чикаго, и его мать, прощаясь с ним, взяла с него обещание, что он не будет задерживаться в дороге.
— Только бы телеграмма, которую ты получишь в Ричмонде, не отослала тебя куда-нибудь на край света, мой дорогой мальчик!
— Но оттуда ведь тоже возвращаются, мама, — ответил Макс, — тогда как из «тюрьмы»… В конце концов, ты должна сознатьсяя, что все это очень дико! Чувствовать себя какой-то беговой лощадью, которой грозит отстать на полкруга! .. Да! Ужасно нелепо!
— Да нет, дитя мое, вовсе нет! Поезжай и не опаздывай… И да хранит тебя бог!
Эту фразу милейшая женщина произнесла совершенно серьезно в порыве искреннего волнения.
Само собой разумеется, что во время пребывания Макса Реаля в Чикаго он с большим трудом избегал посещений биржевых маклеров, газетных репортеров и держателей пари, которые осаждали дом на Саут-Холстед-стрит. И что в этом удивительного? Ведь его ставили теперь наряду с Томом Краббом. Какая честь! .. Макс Реаль дал слово своей матери направиться в штат Виргиния самым прямым путем. Но раз он обещал быть в Ричмонде 12-го утром, то тсто стал бы упрекать его за то, что в своем маршруте он предпочел слегка ломаную линию прямой? Во всяком случае, он твердо решил не переходить за границу тех штатов, через которые ему предстояло переезжать, — Иллинойс, Огайо, Мериленд и Западная Виргиния, откуда он попадал в столицу штата Виргиния, Ричмонд.
Вот, между прочим, письмо, которое получила госпожа Реаль, письмо, помеченное 11 июня, через четыре дня после отъезда Макса, из которого она узнала подробности о его путешествии. Помимо более или менее подробных описаний проезжаемых местностей, осматриваемых им городов и разных встреч, она нашла в этом письме отступления и замечания, которые заставили госпожу Реаль задуматься и причинили ей некоторую тревогу относительно душевного состояния ее сына.
«Ричмонд, 11 июня,
Виргиния.
Милая и добрая мама! Вот я и у цели — если не той великой глупости, называемой нашей знаменитой партией, то, во всяком случае, той, которую навязал мне третий тираж. После Форта Рилей, штат Канзас, после Шейенна, штат Вайоминг, я в Ричмонде, штат Виргиния! Не волнуйся, пожалуйста, о судьбе самого дорогого для тебя существа на свете, которому и ты также дороже всего. Он на своем посту и вполне здоров.
Хотелось бы мне иметь возможность сказать то же самое и о бедной Лисси Вэг, которую ждет «тюрьма» в этом громадном городе штата Миссури! Я не скрою от тебя, дорогая мама, что хотя я и должен был бы видеть в ней только соперницу, но эта соперница так очаровательна, так интересна, что я глубоко удручен постигшей ее участью! Чем больше я думаю об этом несчастном числе четырнадцать, составленном из удвоенной семерки, тем мне становится грустнее, тем больше я сожалею, что желтый флажок, так бодро развевавшийся до сих пор на карте, теперь печально повис на стене мрачной «тюрьмы»! .. И до каких пор он там останется? ..
Итак, я выехал из Чикаго 7 июня утром. Железная дорога тянется вдоль южного берега Мичигана, откуда открываются красивые виды на озеро. Между нами говоря, я немножко знаю это наше озеро, так же как и ближайшие к нему окрестности. Вообше в этой части Соединенных штатов, так же как и в Канаде, вполне естественно чувствовать себя немного пресыщенным этими озерами, их голубыми дремлющими водами, которые, однако, не всегда голубые и далеко не всегда дремлют! У нас их столько, что мы могли бы их продавать, и я не знаю, почему Франции, которая не богата озерными пространствами, не купить себе одного из них на выбор, подобно тому как в 1803 году мы купили у нее Луизиану.
Но я все же смотрел направо и налево через отверстие моей палитры, в то время как Томми спал, как сурок.
Будь спокойна, мамочка, я не разбудил твоего негритенка! Может быть, он видит во сне, что я выиграл достаточное количество миллионов долларов, чтобы вернуть его к самому жестокому рабству. Не будем же мешать его «счастью»!
Часть своего путешествия я делаю по той дороге, по которой ехал Гарри Кембэл, когда переезжал из Иллинойса в Нью-Йорк и из Чикаго на Ниагару. Но, приехав в Кливленд-Сити, штат Огайо, я переменил направление и повернул к юго-востоку. Железнодорожными путями здесь покрыта сплошь вся территория. Пешеходу негде ногой ступить!
Не требуй от меня, милая мама, точных указаний часов прихода и отхода поездов во время путешествия. Тебя это, наверное, не может интересовать. Я сообщу тебе только о тех городах, которые наш паровоз будет окутывать облаками пара. О, далеко не о всех, конечно! Здесь столько же промышленных пунктов, сколько ячеек в каком-нибудь улье. Только о самых главных.
Из Кливленда я отправился в Уоррен, важный центр штата Огайо, такой богатый нефтяными источниками, что его и слепой всегда узнает, если у него есть нос, — так силен этот омерзительный запах. Получается такое впечатление, что достаточно чиркнуть спичкой, чтобы вспыхнул весь окружающий воздух. И что за страна! На всех равнинах, сколько ни охватит взор, вы ничего не видите, кроме нефтяных вышек! И то же самое по склонам холмов и по берегам ручьев — повсюду одни только колоссальные лампы, вышиной от пятнадцати до двадцати футов! Нехватает только фитиля!
Да, мамочка, эту страну не сравнить ни с нашими поэтическими лугами Дальнего Запада, ни с дикими долинами штата Вайоминг, ни с отдаленными очертаниями Скалистых гор, ни с глубокими горизонтами озер и океанов! Красоты промышленности — это хорошо, красоты художественные — это лучше, красоты же природы несравненны.
Между нами, дорогая мама, я тебе признаюсь, что если бы мне посчастливилось при последнем тираже, — «посчастливилось» в смысле свободного выбора той или другой страны, разумеется, — то я хотел бы, чтобы ты поехала вместе со мной. Да, госпожа Реаль, на Дальний Запад, например. Это не значит, что не было интересных городов и в цепи Аллеганских гор, которую я переехал. Но Монтана, Колорадо, Калифорния, Орегон, даю тебе слово художника, ни с чем не могут сравниться!
Да… мы путешествовали бы вместе, и если бы повстречались дорогой с Лисси Вэг, кто знает… дело случая… ты с ней тогда познакомилась бы. Правда, она теперь в «тюрьме» или, во всяком случае, на пути туда, бедняжка! О, если бы при следующем тираже какой-нибудь Титбюри, или Крабб, или Уррикан явились занять ее место! .. Представляешь ли ты нашего страшного командора, попадающего после стольких испытаний в пятьдесят вторую клетку! Он был бы способен предоставить Тюрка своим хищническим инстинктам тигра! .. В конце концов, милая мама, Лисси Вэг могла бы быть отослана, хотя и это было бы очень печально, в «гостиницу», в «лабиринт»… Но «колодец», этот ужасный «колодец»… «тюрьма», страшная «тюрьма»! .. Все это возможно только для представителей сильного пола! .. Несомненно, в этот день судьба забыла о вежливости!
Но не будем чересчур уклоняться от главной цели нашего путешествия. После Уоррена, следуя вдоль Ринг-Ривер и переехав границу штата Огайо, мы попали в штат Пенсильвания, в город Питтсбург на реке Огайо, а затем в соседний с ним город Аллегани, Железный город или Дымный город, как его называют, и это несмотря на несметное количество подземных труб, тянущихся на протяжении нескольких тысяч миль, через которые проходят все эти природные газы. И до чего же там грязно! .. В несколько минут ваши руки и лицо становятся совсем черными, как у негра! .. О, мои светлые и чистые города Канзаса!
Я оставил на моем окне немного воды в стакане, и наутро она превратилась в чернила! Сейчас пишу тебе этой именно химической смесью, мамочка!
Я прочел недавно в одном журнале, что тираж в пользу Уррикана 8-го числа отсылает нашего вечно бушующего командора в штат Висконсин. К несчастью, при следующем тираже если он и получит двенадцать очков, даже дублируя их, он все равно не попадет в пятьдесят вторую клетку, где страдает молодая заключенная…
Итак, я продолжал спускаться на юго-восток. Многочисленные станции мелькали по обеим сторонам железнодорожного пути — города, их предместья, села, и во всех этих пунктах ни единого кусочка природы, не тронутого рукой человрка! Правда, что в нашем Иллинойсе и в Канаде можно встретить такую же картину. Настанет день, когда деревья будут из металла, луга — из войлока, а морские побережья — из металлических опилок! .. Это «прогресс».
Тем не менее я провел несколько приятных часов, бродя вдоль хребта Аллеганских гор. Эта горная цепь очень живописна, капризна, местами дика и покрыта, точно щетиной, темными рощами хвойных деревьев. Крутые склоны, глубокие ущелья, извилистые долины, бурные потоки которых промышленность еще не заставила работать, текут на полной свободе, образуя шумные водопады.
Потом мы проехали маленький уголок штата Мериленд, который орошается верхним течением Потомака, и достигли Кемберленда, города, имеющего более важное значение, чем столица штата, скромный Аннаполис, не представляющий собой ничего по сравнению со все расширяющейся надменной Балтиморой, где сосредоточенa торговая жизнь этого штата. Природа здесь нетронута и привлекательна, так как этот район более земледельческий, чем фабричный. Почва ее богата железом и каменным углем, и достаточно нескольких ударов заступом, чтобы добраться до чернозема.
Вот мы уже и в Западной Виргинии, откуда, — можешь быть спокойна, мамочка, — недалеко до самой Виргинии. Я был бы уже там, если бы в силу острого разногласия политических взглядов, касающихся рабства, этот штат во время войны Северных штатов с Южными не разделился на две самостоятельные части. Да! В то время как в восточной его части крепли античеловеческие доктрины рабства (Томми спит и не слышит! ), запад, наоборот, откалывался от южан, для того чтобы встать под федеральное знамя.
Весь этот район холмист, можно даже сказать — горист, и в своей восточной части испещрен отрогами Аппалачских гор. Здесь встречаются и земледельческие районы и многочисленные копи — железные, каменноугольные, а также соляные, причем их такое изобилие, что этой соли хватило бы для всего Союза в течение многих веков!
Я остановился на один день в Мартинсбург-Сити, самом важном городе штата на Атлантическом побережье, с единственной целью совершить одно паломничество. Я говорю о Джоне Брауне, дорогая мамочка, о Джоне Брауне, который первый поднял знамя борьбы с рабством в самом начале войны Южных штатов с Северными. Плантаторы штата Виргиния относились к нему как к дикому зверю. У него было не больше двенадцати единомышленников, и он решил с их помощью захватить арсенал Гарпер-Ферри. Так называется небольшой городок на склоне одного из холмов между рекой Потомаком и Шенандо, очаровательнейший городок, получивший особенно громкую известность благодаря ужасным сценам, которые там имели место.
Именно там в 1859 году скрывался героический защитник великого и святого дела. Отряды милиции его атаковали, и после проявленных им чудес храбрости, тяжело раненный, он был взят и привезен в соседний городок Чарлстон, где и был приговорен к виселице. 2 декабря 1859 года приговор был приведен в исполнение, но виселица не унизила его, и славная память о Джоне Брауне сохранится во все века. Этому мученику свободы и человеческой эмансипации я решил отдать свою дань поклонения.
Итак, я уже в Виргинии, мама, в этом штате, рабовладельческом по преимуществу, служившем главным театром войны между Северными и Южными штатами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60