- Джакинт Мартин? - Ответа не было. Ее экран был пуст.
- Грандон Плантагенет?
- Я согласен с Секстоном ван Эк. Это обвинение нужно игнорировать. И
вообще, что он хочет?
- Либо примите меня в Общество Амарантов, либо отпустите свои
суррогаты, - сказал Вэйлок.
Тишина. Затем слабые смешки.
- Вы же знаете, что мы никогда не выпустим суррогаты в мир. Это
идиотизм, - сказал Роланд.
- Значит, вы признаете мое право войти в Общество Амарантов?
Панель стала оранжевой, затем красной.
Вэйлок заметно разозлился.
- Вы забываете о разуме, о здравом смысле.
- Ты не обманешь нас. Мы не пойдем на твои условия, - послышались
голоса.
- Я предупреждаю: я не беспомощен. Однажды вы принесли меня в жертву,
и я много лет прожил в страданиях.
- Как это мы принесли тебя в жертву? - спросил председатель. Разве мы
виновны в преступлении Грэйвена Варлока?
- Вы осудили его на тягчайшее наказание за проступок, который
совершает один из сотни. Абель Мандевиль убил сразу двоих - но он
возродится в одном из своих суррогатов.
- Я могу только сказать, - проговорил Роланд, - что Грэйвен должен
был быть осторожнее до тех пор, пока не развились его суррогаты.
- Я не отойду в сторону, - страстно вскричал Вэйлок. - Я буду
требовать то, что положено мне по праву. Если вы отвергнете меня, я буду
столь же безжалостен, как и вы.
На всей мозаике отразилось удивление. Роланд с легкой улыбкой сказал:
- Хорошо. Если хочешь, мы рассмотрим твое дело, но я сомневаюсь...
- Нет. Я использую свою силу сейчас. Так что выбирайте сейчас...
- Какую силу? Что ты можешь сделать?
- Я могу освободить ваши суррогаты. - Вэйлок смотрел на них с
улыбкой. - Вообще-то я предполагал исход моих переговоров, так что их
освобождают прямо сейчас. И освобождение будет продолжаться до тех пор,
пока вы не признаете мои права или все суррогаты не будут освобождены.
Амаранты онемели. С экранов не доносилось ни звука.
Роланд неуверенно засмеялся.
- Ну, теперь все ясно. Этот человек - Гэвин и Грэйвен - понятия не
имеет, где они находятся. Он не может выполнить свою угрозу.
Вэйлок поднял лист бумаги.
- Вот суррогаты, которые уже выпущены:
Барбара Венбо 1513 Англеси Плэйс.
Альберт Пондиферри 20153 Скайхэвен.
Мэйдел Харди Клодекс Чендэри, Уиблесайд.
Карлотта Миппин 32863 Пять Углов.
Раздались крики ужаса. Амаранты начали обсуждать, нужно ли оставаться
у экрана или бежать в места хранения суррогатов.
- Покидать конклав бессмысленно, - сказал Вэйлок. - Сегодня будет
выпущена только часть суррогатов. Около четырехсот. Работа уже наполовину
сделана и будет закончена до вмешательства. Завтра будут выпущены
следующие четыреста суррогатов. И каждый следующий день тоже. А теперь -
вернете ли вы мне свои права, или я вас всех сделаю несчастными?
Лицо Роланда побледнело.
- Мы не можем нарушить закон Кларжеса.
- Я не прошу нарушать законов. Я амарант и хочу, чтобы вы просто
подтвердили это.
- Нам нужно время.
- Я не могу дать его. Решайте сейчас.
- Я не могу говорить за всех.
- Голосуйте.
Роланд услышал звонок телефона, взял трубку. Когда он положил ее,
лицо его было окаменевшим.
- Все верно. Он прав. Суррогаты на свободе!
- Вы должны признать мои права!
- Пусть начнется голосование! - крикнул Роланд.
Замелькали огни... Все цвета... Зеленый... Желтый... Оранжевый... И
вот установился зелено-голубой цвет.
- Ты выиграл, - слабо сказал Роланд.
- И что теперь?
- Я поздравляю тебя, брат амарант.
- Вы снимаете с меня все обвинения и преступные намерения?
- Они уже сняты.
Вэйлок испустил глубокий вздох. Он сказал в микрофон.
- Прекратить операцию.
Затем он снова повернулся к экранам.
- Приношу свои извинения тем, кому я причинил неудобства. Могу
сказать, что я смогу исправить все, восстановить справедливость.
Раздался хриплый голос Роланда.
- Ты доказал, что можно стать амарантом при помощи жестокости и
наглости. А теперь...
Лязгающий звук прервал Роланда. Десять тысяч пар глаз в ужасе
смотрели, как безголовое тело Вэйлока отваливается от экрана. А за ним
появилась Джакинт Мартин. На ее лице играла жуткая улыбка, глаза
расширились и сверкали:
- Вы говорили о справедливости - она свершилась. Я уничтожила
монстра. Теперь я запачкана кровью Гэвина Вэйлока. Вы никогда больше меня
не увидите.
- Подожди! - закричал Роланд. - Где ты?
- В доме Анастазии. Где еще может быть свободный экран для конклава?
- Тогда подожди. Я сейчас буду там.
- Давай быстрее. Все равно ты найдешь только тело обезглавленного
монстра.
Джакинт Мартин выбежала на посадочную площадку, где ее ждал Старфлаш.
Она вскочила в кабину. Кар взлетел, как ракета, в темное небо.
Кларжес ярким сиянием горел внизу - и на севере, и на юге, и со всех
сторон.
Старфлаш сделал вираж и со свистом устремился вниз, к реке Шант.
В каре сидела женщина. Большие глаза ее горели решимостью, лицо
превратилось в безжизненную маску. Кларжес, любимый Кларжес, окружал ее со
всех сторон. А впереди ее ждала черная маслянистость реки, на поверхности
которой играли блики оранжевых огней Кларжеса...

19
В городе было на удивление спокойно. Утренние газеты с большой
осторожностью сообщили о прошедших событиях, так как издатели не были
уверены, какой линии им придерживаться. Население пошло на работу, почти
не понимая, что же предпринял Гэвин Вэйлок.
А среди амарантов имя Гэвина Вэйлока вызывало целые взрывы страстей -
ведь Вэйлок сообщил на конклаве, что четыре сотни убежищ суррогатов были
открыты. 1762 суррогата были выпущены.
Амаранты были в шоке. Ведь они теперь стали уязвимыми, как простые
смертные. Вечность для них стала делом случая.
Четыреста амарантов получили сильнейший нервный шок. Они прятались в
убежища, в подвалы, боясь выйти на улицы.
Совет Трибунов собрался на чрезвычайную сессию, но так и не смог
найти какое-либо решение.
Канцлер Имиш выступил по радио и заявил, что Вэйлок не имел права
использовать свое служебное положение, так как к этому времени он был
уволен. И все его действия были незаконными.
Общественность понемногу начала воспринимать случившееся и
реагировать. Некоторые были возмущены посягательством на старые традиции,
другие потихоньку радовались. Вэйлока считали и жертвой и по всей
справедливости наказанным преступником. Лишь немногие могли заниматься
работой. Многие тысячи бросили все и проводили время, обсуждая то, что
произошло. Куда это должно было привести? Проходили часы, дни... Кларжес
ждал...

Винсент Роденейв также принимал участие в событиях драматической
ночи. Наняв кар, он полетел в Суверен Аплэнд, которых находился в сорока
милях к югу от Кларжеса, и приземлился возле одинокой маленькой виллы.
После некоторых усилий он проник на виллу и вошел в центральный холл.
На голубых матрасах там лежали три версии Анастазии де Фанкур -
абсолютные копии прото-Анастазии. Глаза их были закрыты. Они находились в
трансе - все абсолютные копии друг друга - вплоть до завитков черных
волос.
Роденейв с трудом сдерживал свои эмоции. Он наклонился к ним.
Дрожащие руки ласкали обнаженные тела трех Анастазий.
Но вот одна из них проснулась. И тут же проснулись остальные две.
Они воскликнули от удивления. В смятении они старались чем-нибудь
накрыть себя от жадного взгляда Роденейва. Хорошо, что их было трое: одна
сгорела бы под таким взглядом.
- Анастазия умерла, - сказал Роденейв. - Кто из вас старшая?
- Я, - сказала одна из них. Перед Роденейвом вместо трех копий вдруг
оказалась Анастазия и две ее копии.
- Я Анастазия. - Она повернулась к своим копиям. - Возвращайтесь ко
сну. Я выйду в мир.
- Вы выходите все, - сказал Роденейв.
Анастазия в замешательстве посмотрела на него.
- Так нельзя!
- Но так будет, - сказал Роденейв. - С тех пор, как последняя
Анастазия посещала вас, она вышла за меня замуж. Так что ты теперь моя
жена.
Новая Анастазия и ее две копии с интересом посмотрели на него.
- Это трудно понять, - сказала Анастазия. - Твое лицо нам знакомо.
Как твое имя?
- Винсент Роденейв.
- А. Теперь я тебя узнала. Я слышала о тебе. - Она пожала плечами и
рассмеялась. - Я делала много странного в жизни. Возможно, я вышла за тебя
замуж. Но я не очень уверена в этом.
Она уже полностью вошла в роль Анастазии. В ее тело вошел талант
большого мима...
- Идем, - сказал Роденейв.
- Но мы не можем идти все, - запротестовала Анастазия.
- Вы должны идти все, - сказал Роденейв. - В противном случае я буду
вынужден применить силу. - Было заметно, что ему очень хочется сделать
это. Все-таки сразу три Анастазии в его объятиях...
Все трое попятились, поглядывая на него.
- Это неслыханно. Что случилось с Анастазией?
- Ревнивый любовник убил ее.
- Это, должно быть, Абель.
Роденейв нетерпеливо махнул рукой.
- Нам надо идти.
- Но тогда же будет три одинаковых Анастазии. И все одинаковые...
- Одна из вас может быть Анастазией, если ей это нравится. Другая
будет моей женой. А третья может делать то, что хочет.
Три Анастазии смотрели на него с недоумением. Наконец старшая
заговорила:
- Мы не собираемся идти к тебе. Если была свадьба, то надо совершить
развод. Мы выйдем из нашего убежища, но не больше.
Роденейв посерел.
- Одна из вас пойдет со мной. Выбирайте - кто именно!
- Не я. Не я. Не я, - три голоса прозвучали с одинаковой интонацией.
- Но свадьба! Вы не можете игнорировать ее.
- Можем. И мы так и сделаем. Ты не тот, кто может принести нам
удовольствие.
Роденейв заговорил сдавленным тоном:
- Все суррогаты амарантов должны покинуть свои убежища. Таков приказ.
- Чепуха.
- Чепуха.
- Чепуха.
Роденейв шагнул вперед, поднял руку, и щека одной из Анастазий
вспыхнула алой краской. После этого он вышел, уселся в кар и полетел в
Кларжес один.

С тех пор, как Джакинт Мартин впервые познакомила Роланда Зигмонта с
делом Гэвина Вэйлока, он испытывал постоянное ощущение нерешительности,
гнева...
Роланд был очень старый человек, один из первой группы Большого Союза
Амарантов. Он был высокий, тощий, с тонкими костями. Время смягчило его, и
он совсем не разделял страстной непримиримости и фанатизма Джакинт. После
той апокалипсической ночи, которая принесла столько волнений, первое, что
он ощутил - было облегчение, что худшее уже позади.
Но следующие дни пришлось заниматься последствиями той ночи. 1762
суррогата вышли в мир, и теперь требовалось решить грандиозную проблему:
каков статус этих новых граждан? Для каждого из четырехсот амарантов, чьи
убежища были опустошены, имелось теперь четыре или пять абсолютно
одинаковых копий, с одинаковым прошлым, одинаковыми надеждами на будущее.
Каждый имел право считать себя амарантом со всеми вытекающими отсюда
привилегиями. Так что ситуация сложилась кошмарная.
Это положение обсуждалось на сессии Директората, и эта сессия была
самая бурная за всю историю общества. Сессия приняла единственное решение,
которое можно было принять: все 1762 копии были приняты в общество
амарантов как отдельные личности.
После этого неминуемо всплыло имя Гэвина Вэйлока. Карл Фергюс - один
из тех, кто лишился своих суррогатов, кричал:
- Недостаточно просто уничтожить этого человека, надо подвергнуть его
ужасным мукам в стиле варваров!
Роланд вышел из терпения и резко возразил:
- Ты в истерике. Ты смотришь на все сложившееся только со своей
колокольни.
- Ты защищаешь монстра? - вспыхнул Карл.
- Я просто констатирую факт, что Вэйлок был вынужден принять крайние
меры. Он дрался за то, чтобы вернуться в ряды амарантов тем, что было у
него в руках.
В комнате установилась неспокойная тишина. Вице-председатель Олаф
Мэйбу примирительно сказал:
- Как бы то ни было, все кончилось.
- Не для меня! - взревел Карл Фергюс. - Роланду легко разыгрывать
святую простоту: его суррогаты в безопасности. Если бы он не был так
нерешителен, медлителен...
Нервы Роланда были напряжены до предела, и это обвинение вывело его
из себя. Он вскочил, схватил Карла за отвороты пиджака, прижал его к
стене. Карл вырвался и между ними завязалась борьба. Их удалось разнять
лишь через несколько минут.
На этом встреча и кончилась - нападки, взаимные обвинения, чуть ли не
переходящие в драки.
После встречи Роланд пошел в свой кабинет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25