- Разве у нас нет нескольких секретов, которые мы хотели бы скрыть от нашего славного капитана? - указал я в сторону призрака.
- Настоящих секретов не существует, Корвас.
Последовала долгая пауза, после которой Бахудова выпрямилась.
- Тогда это будет ваша история. Заплатите скрытному уму, потому что в нем содержатся ответы, которые вы хотите узнать, и еще новые тайны. Итак, я начинаю.
ГЛАВА 11
До моего слуха донеслись какие-то неземные, призрачные звуки флейты. Затем я услышал пение, исходившее с другой стороны круга. Когда голоса стихли, Бахудова начала:
- Как вы знаете из книг Файна, некогда могущественная итканская религия распалась, дав жизнь новым верованиям. Сто книг Файна содержат в себе тайны, откровения, легенды и многочисленные пророчества, написанные и накопленные за долгие тысячелетия.
В орин-время - то есть здесь и сейчас - представьте себе дитя человека великого, богатого и могущественного. Это его превосходительство Набас, Шева из Десивиды.
Над огнем возник призрак одетого в богатые одежды правителя, держащего в руках ребенка.
- Видите? Он плачет, потому что мать ребенка, сестра Шевы, умерла от руки наемного убийцы при появлении младенца на свет. Отец покинул этот мир. Его казнили по обвинению в измене, которое выдвинул против него Феррис, верховный жрец Гетеринского храма. Сам Набас был холост. Держа на руках ребенка, он поклялся перед богиней дыма Акитайей, которую нанты именуют Нантерией, дать ему не только образование, богатство, власть и положение в обществе, но и свою любовь. Но ни один человек в Десивиде не мог ухаживать за ребенком. - После этих слов из темноты донеслись сдавленные смешки. - И тогда Набас отправился в тамошний Нантский храм, чтобы нанять женщину, которая могла бы взять на себя заботу о ребенке. Сомас, верховный жрец храма в Десивиде, обладал магическим взглядом. В этом ребенке он узрел Первого, того самого, о котором упоминалось в старинных книгах Файна. Первый найдет Второго, который, в свою очередь, отыщет великодушного Воина. Воин вместе со своим верным Проводником вступит в схватку с Хадьюзией, Разрушителем Миров...
Я слушал дагасскую рассказчицу, и мне казалось, будто время повернуло вспять. Помню, как в юные годы я по настоянию отца посещал занятия в Нантском храме в Искандаре. Правда, я прекратил заниматься еще в детском возрасте, после того, как оставил отчий дом. Хотя Бахудова назвала Разрушителя Хадьюзией, а не Манку, история о разрушении знакома каждому ребенку, который когда-нибудь обучался в храме, - пророчество перекочевало из существующей и поныне итканской религии во все отпочковавшиеся от нее религиозные школы.
Во время, предначертанное звездами, в наш мир придет Великий Разрушитель по имени Манку. Он бросит миру вызов, требуя, чтобы для схватки с ним выбрали героя, который встал бы на защиту всех людей. Если этот герой победит Манку, то миру удастся избежать угрозы уничтожения. Если же проиграет - или, если такового героя в нашем мире не найдется, - то он - наш мир - и все сущее в нем обратится в прах.
Чтобы подготовиться к такому испытанию, итканские жрецы обратились к оракулу богини огня Гетерис, что находился в пещере на одной из сторон вулкана горы Руби. Совершив гадание на огне, оракул поведал:
- Ведомый Зеркалом Второго, Герой будет найден Вторым, который будет выбран отцовской рукой, будет храним Первым, удостоится любви Зеркала и будет сожжен Зеркалом для того, чтобы стать поглощенным дымом.
Как далее гласит легенда, среди жрецов возник спор по поводу толкования пророчества оракула, а также относительно того, что со всем этим делать. В конце концов, оно уже привело к расколу итканской религии и появлению иных религиозных учений, каждое из которых претендует на истину - пребывая в убеждении, что только ему одному ведомо истинное пророчество и то, как его осуществить на деле. Я не знал ни одного человека, который бы воспринимал пророчество серьезно. В нынешние догматы верили, однако рассказ о Герое и грядущем пришествии Великого Разрушителя нашего мира граничит с мифом. Тем не менее кое-что в пророчестве все-таки заслуживало внимания.
Я до сих пор помню, что в тот год, когда я покинул отчий дом, Манкуанский храм вместе с его паствой испепелила молния, обрушившаяся с небес в одну безоблачную ночь. Улицы Искандара захлестнул ужас: те, кто устрашился Ангха, бога призраков, возносили молитвы, спрашивали дорогу к ближайшему храму и пытались в последнюю минуту договориться с могущественной Вселенной. Казалось, страх постепенно понемногу пошел на убыль, как вдруг Элассанский храм неожиданно ушел под землю, или, вернее, земля поглотила его.
Амуиты и нанты хранили молчание о случившемся. Гетерины же, наоборот, нашли для себя повод для злорадства. Присвоив себе роль верховного судии, они принялись осуждающе указывать пальцами, изрекая направо и налево лицемерные истины о праведном гневе богини Гетерис, которая для них по-прежнему оставалась богиней добра.
Мне вспомнились довольно рискованные шуточки, что, мол, де, к разрушению Элассанского храма причастны амуитские жрецы, а также не менее рискованные намеки на то, будто в этом деле замешаны и сами гетеринские жрецы. Смысл этих забавных острот и невысказанных страхов сводился к тому, что в результате безжалостной войны на уничтожение друг друга разрозненными остатками Иткана вызов Манку может вообще остаться без ответа.
По словам Бахудовы, нантский жрец Сомас каким-то образом установил, что ребенок, принесенный ему Шевой Набасом, был тем самым Первым, который упомянут в пророчестве. Однажды поздней ночью ребенка похитили из дворца Шевы. Набас подверг пыткам няньку и слуг, а затем, чтобы хорошенько припугнуть горожан, отправил к городским стенам своих воинов, заодно пообещав награду в сто тысяч рилов тому, кто вернет ему ребенка.
Когда даже в далеком Шулейе стали похищать детей и требовать за них выкуп у родителей, Набас понял все недомыслие своего поступка и отменил обещание. Поиски пропавшего младенца продолжались еще какое-то время, но в конце концов все-таки прекратились. Сам Набас умер от горя.
Призрак над огнем Бахудовы превратился в младенца - маленькую девочку, которая стремительно взрослела по мере того, как продолжался рассказ.
- Сомас привел девочку в храм, где она приняла нантскую веру и стала дочерью Акитайи. После этого ее отправили в храм в Искандар изучать четырнадцать книг Файна, которые тайно хранились в Ануитском храме.
Над огнем Бахудовы появился новый призрак - на этот раз старуха Аджра.
- Старая нантская жрица Аджра была Первым. - Колдунья указала скрюченными, похожими на когти пальцами на малыша Тайю, - Это - Второй. - Она вытянула руку в моем направлении. - Это - Зеркало Второго, Проводник.
Меня тут же охватил приступ паники, однако я быстро взял себя в руки и даже усмехнулся, понимая, насколько глупо выглядит вся эта история. Подумаешь, легенда моего уже далекого детства. С какой стати мне быть ее героем?
- Ш-ш-ш! Тише! - прошипела Бахудова и нахмурилась.
Посмотрев на Синдию, она сказала:
- Ах.
Затем повернулась к четырем нантским стражникам и снова произнесла:
- Ах.
Теперь она опустила голову ниже, совершая свои колдовские пассы. Узрев лицо капитана Шэдоуса, она внимательно посмотрела на него и издала короткое:
- Ху.
Руки ее легли на колени, а сама Бахудова словно сжалась в комок.
В тот же миг произошло нечто забавное. Шкатулка поднялась над полом, пролетела над огнем и повисла в воздухе рядом с Бахудовой. Один из ее ящичков открылся, и колдунья, приподняв голову, посмотрела на его содержимое и извлекла великолепно ограненный бриллиант размером со сливу. К камню крепилась золотая цепочка, которую Бахудова тут же надела себе на шею. Удивительной красоты бриллиант повис меж высохших, сморщенных старушечьих грудей. Явно следуя воле проказливых богов, избравших меня в качестве объекта своих шуток, шкатулка, перелетев через огонь, снова вернулась ко мне. Обнаружилось, что все ее отделения пусты.
Колдунья держала бриллиант в скрюченных пальцах, и глаза ее из серебристых снова сделались черными. При этом облака и лицо призрачного Шэдоуса куда-то исчезли. Стены хижины вернулись на свое прежнее место, и из груди собравшихся дагов вырвался вздох сожаления. Бахудова встала и вытянула перед собой руки, призывая присутствующих к тишине. Все послушно последовали воле колдуньи.
- Мой рассказ еще не закончен. Если я слишком много говорю во время-орин, не зная конца повествования, я прерву его для вас.
Сказав это, колдунья остановила свой взгляд на мне.
- Зеркало по имени Корвас.
- Да, - ответил я осторожно.
Бахудова подняла вверх руку с зажатым в ней бриллиантом стоимостью в полмиллиона рилов так, как будто это был жалкий медный грош, и проговорила:
- Верни мне конец рассказа. Если сделаешь это, то камень твой.
- А как я узнаю, что добрался до конца твоего рассказа? - полюбопытствовал я.
- Волшебная шкатулка скажет тебе. Согласен?
- Конечно...
Не успел я договорить, как оказался верхом на лошади, мчавшейся галопом во весь опор сквозь зловещую лесную чащу. Захотелось пощупать лоб, чтобы выяснить, не ударило ли меня веткой между глаз. Меня так и подмывало спросить других людей, бывали ли они там, где побывал я. Однако, летя как стрела сквозь лесную чащу, преследуемый свирепым капитаном гетеринских стражников, я был способен только на одно - крепко прижимать к себе волшебную шкатулку, которая нашептывала мне:
Я с тобой, пригнись пониже.
ГЛАВА 12
В тот холодный вечер наш отряд едва не загнал своих лошадей. Когда мы добрались до гребня тропы, ведущей к горной деревушке Нита, их бока блестели от пота. Нашим взглядам открылась дорога, которая должна была привести нас в страну омергунтов. Петляя среди гор, она уходила куда-то вдаль на северо-запад. Меру подъехал ко мне, но обратился сразу к Синдии:
- Если повезет раздобыть там свежих лошадей, мы сможем увеличить расстояние между нами и гетеринским капитаном. - Он повернулся в седле, смерил внимательным взглядом преодоленный нами участок тропы и повернулся к Рошу: - Отправляйся с остальными в деревню. Мы с Айсеном и Харой проедем немного назад, оставим кое-какие подарки капитану и его людям. Чем дольше нам удастся задержать их, тем больше шансов спастись.
Судя по всему, Рош был не совсем согласен с планом Меру, однако все-таки поинтересовался:
- После того, как мы достанем свежих лошадей, нам нужно будет дожидаться вас?
- Нет, не надо. Если через два часа мы не догоним вас, значит, не вернемся вообще.
Рош согласно кивнул, и Меру вместе с Айсеном и Харой поскакали обратно. Что касается меня, то я мысленно парил где-то в облаках. Голова моя была занята дагами и бриллиантом Бахудовы. Кроме того, в ней теснилось, наверное, с полмиллиона самых разных вопросов. Однако я был слишком утомлен путешествием, чтобы серьезно размышлять над каким-либо из них. После того, как мы перебрались через горный поток и направили своих лошадей в Ниту, я уже еле держался на ногах. Когда мы въехали на пыльную деревенскую улочку, я почуял дивные ароматы готовящейся на огне еды, смешанные с запахами дыма и свежераспиленного дерева. Упоительные ароматы напомнили мне о моем давно пустом желудке. Я вспомнил, что последнее, что я съел, была памма, которой накормила меня моя добрая дагская сиделка. Каша эта прочистила все мои внутренности - если, конечно, мы на самом деле побывали у дагов. В любом случае, в какой бы мы реальности ни побывали, сейчас я испытывал жуткий голод. В ту самую секунду, когда я собрался спросить у Синдии о еде, моя обожаемая нантская жрица бросила Рошу поводья лошадей, на которых восседала она сама вместе с малышом Тайю.
- Руутер и Корвас, - обратилась она к нам, - вы оба сейчас передадите поводья Рошу.
Передав стражнику поводья наших лошадей, я отвязал от седла шкатулку, и мы спешились.
- Найдите свежих лошадей и отправляйтесь на здешний постоялый двор. Мы будем ждать вас там.
- Для Меру, Айсена и Хары тоже найти свежих лошадей?
Глаза Роша были скрыты наброшенным на голову капюшоном, а голос не выражал ровно никаких чувств. Последовала чрезмерно затянувшаяся пауза, которая поведала мне лучше всяких слов о том, что я понимаю в происходящем далеко не все.
Синдия посмотрела на Роша долгим немигающим взглядом и наконец ответила:
- Конечно.
- Мне понадобится еще немного золота для покупки трех свежих лошадей.
Синдия протянула ему небольшой кошелек. Рош развернулся и, ведя лошадей в поводу, зашагал по улице по направлению к лесопилке. Я принялся разглядывать окружающую местность, а Синдия повела Тайю к какому-то ближайшему зданию. Мы с Руутером последовали за ними. Поскольку проводник шел впереди меня, я счел необходимым деликатно упомянуть об исходившем от него запахе.
- Послушай, друг мой Руутер!
- Да, мастер Корвас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36