- Если вы задаете такой вопрос, ответа вам уже просто не понять.
Потом они оказались на участке с приглушенной подсветкой. Источник света был совершенно неуловим, зато впервые удалось разглядеть крышу ступицы, изогнутую еще круче, чем на ободе, - и километрах в двадцати над головой. Крыша напоминала хитроумную плетеную корзину, где прутиками служили тысячеметровые жилы троса. На ближайшую стену был натянут отрез белой ткани размером с главный парус кибершхуны. Туда проецировался фильм. Фильм был не только двухмерным, но еще и черно-белым, и немым. Пианола рядом с проекционной будкой обеспечивала музыкальное сопровождение.
От будки до экрана простирался добрый акр персидского ковра, где на диванах и подушках отдыхали с полсотни мужчин и женщин в просторных красочных одеяниях. Некоторые смотрели фильм; остальные болтали, смеялись и пили. Среди них была Гея.
Она мало соответствовала своим фотографиям.
В свое время было сделано несколько снимков того конкретного орудия, которое Гея предпочитала представлять как «себя». Масштаб на них был неясен. Одно дело прочитать, что Гея - невысокая пожилая женщина, совсем другое - оказаться с ней лицом к лицу. Сиди она на парковой скамейке, подумалось Крису, никто бы на нее и внимания не обратил. Таких бомжих на городских пустырях и свалках Крис встречал тысячами - рыхлые старые крысы, шныряющие по помойкам.
Щекастая физиономия богини явно просила кирпича. Меж тяжелым лбом и грязными складками жира были втиснуты вялые темные глазки. Черные сальные кудряшки обрезаны были ровно по плечи. Крис припомнил, что тогда еще отыскал фотографию Чарлза Лафтона, чтобы проверить, верно ли так часто упоминаемое сходство. Да, сходство было просто портретное.
Гея язвительно ухмылялась.
- Ну-ну, сынок, реакция мне знакома. Что, далеко старой карге до эффектного горящего куста, да? А вообще-то, как ты думаешь, на что Иегова тогда рассчитывал? А? Да просто хотел заставить наложить в штаны одного суеверного еврейского пастуха - только и делов. Вот так-то. Ладно, расслабься, парнишка. Возьми себе подушку и валяй рассказывай.
Беседовать с Геей было на удивление просто. Наверняка тут играла роль и нетрадиционность выбора ею Божественного Облика: каким-то неуловимым образом все подводило к восприятию Геи как Земной Матери. В ее присутствии человек чувствовал себя как дома. Все, что он так долго держал в себе, теперь можно было вытащить, обнажить - причем доверие все возрастало по мере разговора. У нее был тот талант, какой непременно нужно иметь всем приличным педагогам и родителям. Она прекрасно слушала и - мало того - ясно давала понять, что понимает. В ее слушании совсем не обязательно мелькало сочувствие, не было там и безотчетной привязанности. Крис вовсе не чувствовал себя фаворитом богини или даже лицом, вызывающим ее особое участие. Но он был ей интересен - и интересно ей было его несчастье.
Крис задумался, а не слишком ли все это лично, раз он проецирует все свои надежды на эту рыхлую старуху. Тем не менее, по ходу разговора он беззастенчиво перед нею плакался и не считал нужным искать себе оправдания.
Он редко на нее поглядывал. Глаза его просто блуждали, попадая то на чье-то лицо, то на кубок, то на ковер - но на самом деле ничего этого не видя.
Наконец, Крис сказал все, что намеревался. Никаких достоверных сведений о том, что должно последовать дальше, у него не было. Люди, возвращавшиеся исцеленными, в своих интервью подозрительно туманно высказывались о тех шести месяцах, что следовали после аудиенции. Ни под каким нажимом говорить об этом они не желали.
Гея какое-то время смотрела на экран, затем отхлебнула из своего бокала на тонкой ножке.
- Чудесно, - сказала она. - То же самое мне передавала и Валторна. Будь уверен, я досконально тебя обследовала, понимаю твое состояние и могу гарантировать, что исцеление возможно. Не только для тебя, разумеется, но и для…
- Простите, но как вы меня обследовали, если…
- Не перебивай. Вернемся к нашей сделке. Это именно сделка, причем тебе она может и не понравиться. Там, в посольстве, Валторна задала тебе вопрос, и ты на него не ответил. Мне интересно, обдумывал ли ты его с тех пор и нашел ли ответ.
Крис напряженно задумался - и вдруг вспомнил проблему двух детей, привязанных к рельсам перед приближающимся поездом.
- Да это не так уж и важно, - признала Гея. - Зато интересно. Я вижу здесь два ответа. Один для богов, другой для людей. Так ты об этом задумывался?
- Да, кажется.
- Ну и что ты родил?
Вздохнув, Крис решил ответить чистосердечно.
- Пожалуй, вероятнее всего… если бы я попытался освободить обоих, то наверняка бы погиб, освобождая второго. Не знаю, которого я освободил бы первым. Но если бы я освободил одного, то неизбежно должен был бы попытаться освободить и второго.
- И погибнуть. - Гея кивнула. - Это человеческий ответ. Вы, люди, без конца так делаете - лезете на сук, чтобы освободить своего сородича. Ну а сук, понятное дело, ломается. Десять спасателей гибнут, пытаясь отыскать одного заблудившегося засранца. Жуткая арифметика. Хотя она, конечно, не всеобща. Многие люди просто стояли бы и смотрели, как поезд давит обоих детишек. - Тут она с прищуром на него посмотрела. - Так что бы ты все-таки сделал?
- Не знаю. Не могу до конца честно сказать, что пожертвовал бы собой.
- Ну а ответ богов прост. Любой бог спокойно дал бы им умереть. Иначе говоря, жизни отдельных личностей значения не имеют. Когда сознаешь все, даже падение какого-нибудь воробушка с ветки, уже не стараешься это падение предотвратить. Природа жизни такова, что все твари смертны. Я вовсе не жду, чтобы тебе это понравилось, чтобы ты это одобрил или чтобы ты с этим согласился. Я просто излагаю свою позицию. Понятно?
- Кажется да. Не уверен. Гея махнула рукой.
- Еще раз. Мне не важно, одобришь ты это или нет. Просто ты должен понять, как работает моя вселенная.
- Это я понимаю.
- Вот и славно. Хотя я не настолько бесстрастна. Немногие боги абсолютно бесстрастны. Будь там какая-нибудь последующая жизнь - которой, между прочим, нет ни в моей теогонии, ни в вашей, - я, пожалуй, склонна была бы вознаградить парнишку, который бросился бы на рельсы и погиб, спасая этих детей. Я взяла бы этого обалдуя в Рай, если бы таковой существовал. Но, к несчастью… - с кислым видом богиня опять махнула рукой - … ближе, чем сюда, ни до какого Рая добраться невозможно. Я не делаю никаких широковещательных заявлений - это место мало чем отличается от любого другого. Разве что жратва здесь вкусная. Но если мне приглянулся кто-то за то, что он проделал, я вознаграждаю его в этой жизни. Сечешь?
- Да, я внимательно слушаю. Рассмеявшись, Гея потянулась и шлепнула Криса по колену.
- Вот это мне нравится. Поехали дальше. За так я ничего не даю. Но ничего и не продаю. Исцеление предоставляется за некие заслуги. Валторна передавала мне, что ты пока еще не сделал ничего такого, чем бы заслужить исцеление. Подумай хорошенько.
- Не уверен, что знаю, что вам от меня нужно.
- Ну, если бы дело происходило на Земле, все следовало бы задокументировать. Изобретение устройства для спасения жизни, заложение основ новой достойной философии. Жертвование собой ради другого. Ты не смотрел «Что за чудная жизнь!» Франка Капры? Нет? Ну стыд и срам. И как это вы, люди, пренебрегаете классикой ради прихотей толпы и популярных дешевок? Главный герой в этой истории совершил нечто, способное его возвысить. Но это не зафиксировали в документах, а раз он вряд ли смог бы доставить пару автобусов с надежными свидетелями ко мне, чтобы все это дело подтвердить, то удача ему не светила. Понимаю, очень скверно - но по-другому я не могу. Тебе в голову так ничего и не пришло?
Крис помотал головой, в которую явно ничего не пришло.
- Свершил ты что-нибудь эдакое после разговора с Валторной?
- Нет. Ничего. Наверное, все мои мысли были сосредоточены на моем несчастье. Пожалуй, мне стоит за это извиниться.
- Нет нужды, нет нужды. На хрена мне твои извинения? Теперь к делу. Штука, понимаешь ли, в том, что я имею дело только с героями. Если хочешь, можешь считать, что я веду себя по-снобистски с вами, однодневками, и что где-то мне надо провести границу. Я могла бы использовать в качестве мерила богатство, и тогда ты столкнулся бы с еще худшей проблемой, чем теперь. Поверь, разбогатеть куда труднее, чем сделаться героем.
В прежние времена я бы и разговаривать с тобой не стала. Тебе пришлось бы вначале доказать, что ты герой. В те дни проверочка была проще простого. Для существ со свободной волей лифт был закрыт. Если кто-то хотел меня видеть, ему приходилось взбираться по спице - 600 километров по вертикали. Любой, кому это удавалось, по определению считался героем. Ну а кому не удавалось, тоже считался героем. Только мертвым.
Но с тех пор как я стала целительницей для рода человеческого, я пересмотрела этот план. Некоторые люди, нуждающиеся в исцелении, так слабы, что им и из постели-то не выбраться. Дураку понятно, что драконов они убивать не могут, но есть и другие способы доказать свою ценность. Теперь и они получили свой шанс. Можешь думать об этом как о минимальной уступке, сделанной человеческим представлениям о честной игре. Хотя, понятное дело, никакой честности и никакого благородства я со своей стороны гарантировать не могу. Просто пользуйся шансом - и абзац.
- Это я тоже понимаю.
- Ну так бери ноги в руки. Пока у тебя есть задача, можешь ее решать. А когда станешь достоин моего внимания, возвращайся. - Но она пока еще от него не отвернулась.
- А чего вы от меня хотите?
Она села прямее и принялась постукивать кончиками пальцев по коленям. Не пальцы, подумал Крис, а сосиски - сплошь усеянные кольцами, которые почти утопали в жире.
- Первое. Ни хрена я от тебя не хочу. Катись домой и забудь обо всем. Второе. Самое простое. Вернись на обод и вскарабкайся сюда по спице. Тут у тебя один шанс из тридцати. Третье. - Она бросила загибать пальцы и обвела своей лапой рассевшихся вокруг людей. - Присоединяйся к пирушке. Кути, развлекайся, и я вечно буду поддерживать в тебе здоровье. Вся эта публика прибыла сюда так же, как и ты. Они решили сыграть в беспроигрышную игру. Здесь куча фильмов и, как я уже говорила, классная жратва. Хотя, надо признаться, очень высок процент самоубийств.
Крис впервые со всем вниманием огляделся. И сразу представил себе, что из этого выйдет. Несколько пирующих уже и на людей-то не походили. Просто сидели, таращась на громадный экран, - тупые наблюдатели, из которых, подобно смрадным водам Стикса, так и сочилась депрессия.
- Четвертое. Отправляйся вниз и что-нибудь такое соверши. Возвращайся ко мне героем, и я не только исцелю тебя, но и дам земным врачам рекомендации, которые позволят им вылечить семьдесят три человека с тем же недугом, что и у тебя.
Вот теперь все. Черта подведена. Теперь дело за тобой. Прыгнешь ли ты на рельсы - или будешь стоять и смотреть, пока кто-то сделает это за тебя? Эта публика тоже надеется, что придет кто-нибудь похрабрее их и с тем же недугом. У одного парнишки, между прочим, то же, что и у тебя. Вон у того, с голодными глазами. Если ты отправишься вниз - жить или умереть - то сможешь стать его спасителем. Или можешь присоединиться к нему и ждать, пока прибудет еще какая-нибудь дубина стоеросовая.
Взглянув на мужчину, Крис был потрясен. Голодные глаза - вот точное описание. Одни голодные глаза. На одно жуткое мгновение Крис представил себя рядом с этим несчастным.
- Но чего же ты, черт возьми, от меня хочешь? - простонал Крис. - Хоть намекни, что ли!
Он чувствовал, что Гея стремительно теряет к нему интерес. Глаза ее блуждали по мелькающим на экране образам. И все же она еще один, последний, раз к нему повернулась.
- Там, внизу, миллион квадратных километров всего, чего душе угодно. Там такая география, какой тебе в жизни не представить. На вершине стеклянной горы лежит алмаз размером с сотню твоих грязных задниц. Принеси мне этот алмаз. Есть там живущие в страшном угнетении племена - рабы низменных тварей с глазами красными и горячими как уголья. Освободи их. По всему моему ободу рассеяны сто пятьдесят драконов, причем все разные. Убей хоть одного. Там живут тысячи неправых, которых нужно наставить на путь истинный. Там мириады препятствий, чтобы преодолеть, мириады беспомощных, чтобы спасти. Советую тебе выступить в поход по моим внутренностям. К тому времени, как ты вернешься туда, откуда начал, твое рвение, могу гарантировать, множество раз подвергнется хорошей проверке.
Решить ты должен сейчас. Этот парнишка с горящими глазами и семьдесят два человека на Земле ждут твоего решения. Они крепко-накрепко привязаны к железнодорожным рельсам. От тебя зависит, спасутся они или нет. Может статься, и ты начнешь понимать, что тебе самому спастись не удастся. Но даже если ты погибнешь, твоя смерть тоже чему-то послужит.
Ну так как? Заказывай выпивку - или катись отсюда ко всем чертям!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63