- Фанфара была бы счастлива притащить еще мха.
- Дело не в этом. Ничего, привыкну.
- Было бы легче, если бы ты надела что-то посвободнее.
Робин взяла искусно вышитую ночную рубашку, разложенную для нее Фанфарой.
- Это не в моем стиле, - сказала она. - Как в таком вообще можно спать? Это же музейный экспонат.
Габи усмехнулась, затем присела на корточки, встала одним коленом на землю и оторвала кожицу у основания ногтя. Когда она подняла глаза, Робин внимательно на нее смотрела. Ну вот, пора начинать, подумала Габи. Она знает, что ты пришла не за тем, чтобы проверить, нужно ли ей свежее полотенце.
- Пожалуй, для начала следует извиниться, - сказала она. - Что я и делаю. Сожалею о случившемся. Такое ничем нельзя оправдать. Мне очень жаль.
- Извинения я принимаю, - отозвалась Робин. - Но и предупреждение остается в силе.
- Прекрасно. Я понимаю. - Габи старалась как можно аккуратнее подбирать слова. Требовалось нечто большее, чем извинения, но ни в коем случае нельзя было впасть в покровительственный тон.
- То, что я сделала, в моем обществе порицается так же, как и в твоем, - сказала она. - Извинения были в том числе и за насилие над моим собственным моральным кодексом. Но ты мне про что-то такое рассказывала - про то, что есть у ведьм. Какая-то система обязательств, что ли? Слово выскользнуло у меня из головы.
- Лабра, - подсказала Робин.
- Точно. Я не претендую на полное понимание. Тем не менее, как мне кажется, я подвергла насилию и эту самую лабру, хотя и не знаю, как именно. Теперь я прошу тебя о помощи. Есть какой-то способ уладить наши отношения? Могу я сделать что-то такое, чтобы все выглядело так, будто ничего и не было? Робин хмурилась.
- Сомневаюсь, что тебе захочется…
- Но мне хочется. Очень хочется. Так есть или нет?
- Вообще-то есть. Только…
- Ну что?
Робин развела руками.
- Совсем как в каком-нибудь примитивном обществе. Дуэль. Один на один.
- А насколько серьезна эта дуэль? - спросила Габи. - До смерти?
- Ну, мы все-таки не настолько примитивны. Цель здесь - примирение, а не убийство. Если бы я считала, что тебя нужно убить, я просто бы тебя убила. А потом надеялась бы, что сестры оправдают меня, когда я предстану перед трибуналом. Мы будем биться голыми руками.
Габи поразмыслила.
- А если победа будет за мной? Робин возбужденно выдохнула.
- Ты не понимаешь. Неважно, кто победит, - не в этом смысл. Мы не станем пытаться доказать, кто из нас лучше. Драка докажет только, кто из нас сильнее и быстрее, - а это не имеет отношения к чести. Но, соглашаясь на поединок с уговором не убивать друг друга, мы обе подтверждаем в другой достойную, а значит благородную соперницу. - Тут она помедлила и на миг лукаво ухмыльнулась. - И не беспокойся, - добавила она. - Ты не победишь.
Габи оценила ее ухмылку и еще раз подметила, что ей нравится эта странная девчонка. И больше чем когда-либо она захотела видеть ее на своей стороне, когда начнутся проблемы.
- Ну так как? Достойна я поединка?
Робин долго не отвечала. Габи много о чем передумала с тех пор, как поединок был предложен.
Интересно, думала ли о том же и Робин? Должна ли она позволить Робин победить? Но ведь будет крайне опасно, если Робин поймет, что она бьется не в полную силу. С другой стороны, если Робин проиграет, точно ли она зароет в землю свой томагавк? На это Габи нужно было ее обещание. Но тут она подумала, что понимает маленькую ведьму достаточно хорошо, чтобы уяснить - кодекс чести не позволит Робин вести себя так, будто все расписано заранее. Так что поединок обещал быть очень серьезным и, скорее всего, довольно болезненным.
- Да, если ты так желаешь, - наконец ответила Робин.
Робин стала снимать с себя одежду, и Габи тоже разделась. Они находились в полукилометре от реки - достаточно далеко, чтобы костер казался лишь мутным пятном, виднеющимся сквозь ливень. Полем боя предстояло стать неглубокой впадине в ровно стелющейся земле. Трава там почти не росла, а почва была достаточно твердой - выжженная солнцем земля только-только начала размокать от влаги после шести часов непрерывного дождя. Местами попадались лужи и слякоть.
Они встали лицом друг к другу, и Габи окинула взглядом свою противницу. Примерно одна весовая категория. Габи была лишь несколькими сантиметрами выше и несколькими килограммами тяжелее.
- Есть какие-то общепринятые формы, которые следует соблюсти? Какие-то ритуалы?
- Есть, конечно. Только они сложны и для тебя ничего значить не будут. Так чего ради на них распыляться? Мумбо-юмбо и абракадабра - ты кланяешься мне, я кланяюсь тебе, и будем считать, что с ритуалами все в порядке, идет?
- А правила?
- Что? Ах да, какие-то правила должны быть, правда? Но я понятия не имею, что ты знаешь о драке.
- Знаю, к примеру, как убить голыми руками, - сказала Габи.
- Пусть будет так. Давай не делать ничего такого, что может серьезно ранить соперницу. Ведь проигравшей тоже завтра идти в поход. А все остальное годится.
- Ладно. Но прежде чем мы начнем, хочу полюбопытствовать насчет татуировки у тебя на животе. За что тебе такую красоту накололи? - Она указала на живот Робин.
Могло выйти еще удачнее - Робин могла бы взглянуть себе на живот, а не на указующий перст Габи - но внимание ее все еще было отвлечено, когда Габи внезапно махнула ногой, которую еще раньше предусмотрительно зарыла в грязь. Робин увернулась от пинка, но целая блямба грязи все-таки попала ей в лицо, закрыв один глаз.
Габи ожидала отскока назад и готовилась его использовать, но реакция Робин оказалась куда более быстрой, и Габи получила чувствительный пинок в бок. Пинок этот притормозил ее ровно настолько, сколько Робин потребовалось на то, чтобы сделать свой неожиданный ход.
Она повернулась и побежала.
Габи кинулась следом, но это была не та тактика, к которой она привыкла. Она все ждала какого-то подвоха и потому бежала не так быстро, как могла. В результате Робин создала солидный отрыв. Как только дистанция между ними увеличилась до десяти метров, Робин остановилась. Когда она снова повернулась лицом к Габи, с глазом у нее почти все было в порядке. Габи все же надеялась, что видеть ее противница будет не так хорошо, как раньше, но дождь быстро смыл большую часть ее преимущества. Все это не могло не произвести впечатления. Когда Габи стала наступать на свою молодую соперницу, делала она это с предельной осторожностью.
Все как бы начиналось снова. Габи чувствовала, что теперь преимущество у Робин, так как она редко участвовала в подобных поединках. Последний раз она тренировалась давным-давно - когда еще не была такой старой и ржавой. Сложно было вспомнить, чем они тогда занимались на практических занятиях. А за последние восемьдесят лет все драки, в которых она участвовала, были предельно серьезны, и результатом их неизбежно должна была стать смерть. Такие смертельные поединки не имели ничего общего с нормальной тренировкой. Робин, с другой стороны, поднаторела именно в бескровных дуэлях. Характер маленькой ведьмы воспитывался именно в них.
На самом деле не было никакого повода, почему поединок должен был продолжаться дольше нескольких минут, тем более считая обмен ударами. Но Габи почему-то не думала, что все выйдет именно так. Поэтому, когда она подступила вплотную, то рискнула не наносить ни ударов, ни пинков, оставляя для Робин брешь, с которой, думала Габи, она сможет справиться, если ее молодая противница решится эту брешь использовать. Но та даже не стала пытаться - и обе женщины принялись бороться за лучший захват. Соглашение было достигнуто без всяких слов. Габи решила его соблюсти. Упрощая поединок еще дальше тех правил, о которых они условились, Робин словно говорила, что не желает, чтобы кто-нибудь получил хоть какое-то повреждение. Это значило, что она считает Габи достойной соперницей, которая не заслуживает, чтобы ей причинили вред.
Боролись они долго. Габи поняла, что, соглашаясь на такое ведение боя, она теряет все свои преимущества. Но это было уже неважно. Она собиралась проиграть, приложив при этом все силы. Робин будет уверена, что Габи боролась до конца.
- Мир! - завопила Габи. - Сдаюсь, сдаюсь, ведьма чертова!
Робин отпустила ее руку - и острая боль в плече утихла. Она подняла лицо из грязи и осторожно перекатилась на спину. И только тогда с облегчением поняла, что через день рука будет в полном порядке. Подняв голову, Габи увидела, что Робин сидит, опустив лицо на колени, и пыхтит как десяток паровозов.
- Ну что, третий раунд? - предложила Габи. Робин с трудом рассмеялась. Смеялась она громко, без всякого смущения.
- Если б я хоть на миг решила, что ты серьезно, - сумела она наконец ответить, - то связала бы тебя и посадила за решетку. Но боюсь, ты перегрызла бы прутья.
- А что, пару раз чуть-чуть тебя не достала?
- Ох, даже сама не знаешь, на какое чуть-чуть. Габи задумалась, почему ей так хорошо. Особенно если учесть, что чуть ли не все у нее болит. Потом предположила, что это так называемая «эйфория марафона» - та полная, бескостная расслабленность, которая приходит, когда человек завершает предельное усилие. Будут, конечно, синяки, и плечо какое-то время поболит, но вся эта боль была в основном результатом собственных усилий, а не полученных ударов.
Робин медленно встала. И протянула Габи руку.
- Пойдем к реке. Надо помыться.
Габи ухватилась за ее руку и с трудом поднялась. Робин прихрамывала, да и сама Габи шла не очень твердо. Так что первые мучительные сто метров приходилось друг друга поддерживать.
- Я правда хотела спросить про наколку, - сказала Габи, когда они приблизились к реке.
Робин вытерла руки о живот, но толку не было.
- Уже не видно. Слишком много грязи. А сама-то ты что думаешь?
Габи собралась было выдать что-нибудь такое вежливое и уклончивое, но затем передумала.
- Ничего более мерзкого, кажется, в жизни не видела.
- Точно. Оттуда идет много лабры.
- Может, объяснишь? Что, все ведьмы так себя уродуют?
- Нет. Я одна. Отсюда и лабра.
Они осторожно вошли в реку и сели. Дождь уже сменил гнев на милость, превратившись в тонкую мглу. А к северу сквозь разрыв в облаках пробился первый луч света.
Наколку Габи уже не видела, но не переставала о ней думать. Гротескная татуировка была устрашающей. Выполненная в манере анатомического чертежа, она изображала срезанные и с хирургической точностью откинутые в стороны слои ткани, что обнажали лежащие под ними органы. Яичники напоминали гнилой фрукт, где ползают личинки. На фаллопиевых трубах было понавязано множество узлов. Но страшнее всего была сама матка. Распухшая, она так и лезла из «разреза» - и рваная рана на ней сочилась кровью. Ясно было, что ранение нанесено изнутри, словно что-то прорывалось наружу. Но от твари, что таилась в матке, не было видно почти ничего - только пара бешеных красных глаз.
Когда они отправились обратно за одеждой, снова хлынул порядочный ливень. Габи не очень встревожилась, когда Робин вдруг поскользнулась и упала; ей и самой идти было трудно, а Робин к тому же берегла подвернутую лодыжку. Но когда Робин упала в четвертый раз, стало ясно - что-то тут не так. Габи посмотрела на подругу. Та шаталась, дрожала, на щеках от усилия вздулись желваки.
- Давай я помогу, - сказала Габи, когда видеть все это стало уже невозможно.
- Нет, спасибо. Я сама.
Минутой позже Робин упала - и уже не поднималась. Руки и ноги затряслись, глаза смотрели куда-то в одну точку. Габи присела на корточки и подхватила Робин одной рукой под колени, другой под спину.
- Ннннн… ннннееееее… Нннннееееетттт.
- Что? Не будь дурочкой. Я не могу бросить тебя под дождем.
- Нннннеееееттттт. Уйййййййддддддииии. Оссссссттттттааааавь мммееенннняяяя.
Вот беда! Габи опустила Робин на землю и склонилась над ней, гладя по голове. Она взглянула в сторону уже недалекого костра, затем снова на Робин. Они оказались на вершине невысокого холма; поднимающаяся вода угрозы не представляла. От дождевой воды Робин тоже не утонет. Хищников, способных доставить серьезные неприятности, в этой части Гипериона не водилось. Были, впрочем, мелкие зверьки, способные ущипнуть.
Все должно было проясниться позднее. Следовало достигнуть какого-то компромисса. Прежних ошибок Габи повторять не желала. Так что она оставила Робин в покое и направилась к лагерю.
Встревоженная, Фанфара сразу встала, увидев, что Габи возвращается одна. Габи знала, что титанида видела, как они уходили вдвоем; вероятно, она даже догадывалась, чем они намеревались заняться - там, под дождем. И Габи решила успокоить Фанфару, пока та не перешла к выводам.
- С ней все в порядке. Мне, по крайней мере, так кажется. Ее прихватил припадок, и от моей помощи она отказалась. Мы сможем забрать ее, когда настанет время выступать. Ты куда?
- Принести ее сюда, в палатку! Куда же еще?
- Сомневаюсь, что она это оценит.
Фанфара бросила на Габи такой гневный взгляд, какого ее пока еще ни одна титанида не удостаивала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63