Титаниды буквально упиваются маршами. Они считают Джона Филипа Соузу величайшим композитором всех времен и народов.
- Не совсем так, - возразил Псалтерион. - Они идут ноздря в ноздрю с Иоганном Себастьяном Бахом. - Он выпил, но тут заметил, что Робин и Крис внимательно на него смотрят. Тогда он, исключительно для ясности, продолжил.
- Они оба, без всякого преувеличения, наиболее основательны и примитивны. Бах, с его геометрией повторяющихся звуковых форм, с его исчислением вдохновенного монотона; и Соуза, с его невинным пылом и бравадой. Их подход к выстраиванию музыки напоминает укладку кирпичей зиккурата - только Соуза работает с латунью, а Бах - с деревом. Всем людям до некоторой степени это свойственно. Ваши нотные записи даже напоминают кирпичные стены.
- Мы никогда об таком не думали, - добавила Валья. - Отпраздновать песнь, а затем сохранить ее, чтобы в следующий раз она прозвучала в точности, как в предыдущий, стало для нас новой идеей. Записанная на бумаге, музыка Баха и Соузы великолепна, лишена всяких ненужных усложнений. Их музыка сверхчеловечна.
Сирокко совиным взглядом окинула двух титанид, затем уставилась на Криса и Робин. Нашла она их с трудом.
- Теперь вы знаете не больше, чем знали раньше, - сказала она. - Лично я всегда терпеть не могла Соузу. Бах - еще туда-сюда. - Фея моргнула, переводя взгляд с одного на другую, словно ожидая, что они заспорят. Но они спорить не стали, и Сирокко славно отхлебнула из кружки. Пиво потекло по подбородку.
Габи положила ей руку на плечо.
- Скоро тебя отошьют отсюда, капитан, - быстро проговорила она.
- Это кто сказал, что я пьяна? А? - проревела Сирокко. Кружка опрокинулась, и бурая с золотом пенная волна плеснула по столу. Помещение ненадолго затихло, а затем там вновь стало шумно. Все титаниды старательно делали вид, что не заметили инцидента. Кто-то подошел с полотенцем вытереть стол, а перед Феей поставили новую кружку.
- Никто этого, Рокки, и не говорил, - тихо отозвалась Габи.
Сирокко, казалось, уже все забыла.
- Робин, ты еще, кажется, не знакома с Фанфарой. Фанфара (Диезное Миксолидийское Трио) Болеро, познакомься с Робин Девятипалой из Ковена. Фанфара вышла из славного аккорда, она обязательно согреет тебя, когда задуют лютые ветры.
Титанида встала и изобразила глубокий поклон, в котором участвовали и ее передние ноги.
- Пусть священная менструация объединит нас, - пробормотала Робин, кланяясь от талии и в то же время внимательно глядя на ту, которая, судя по всему, должна была стать ее спутницей в походе. Все тело Фанфары покрывал роскошный ковер шерсти семи-восьми сантиметров длиной. Голыми, причем темно-зеленого цвета, были только ее ладони, небольшие участки вокруг сосков, а также некоторые части лица. Шкура у Фанфары тоже была темно-зеленая, однако разукрашена бурыми завитками, похожими на линии отпечатков пальцев. Волосы на голове и хвосте были снежно-белыми. Фанфара напоминала какое-то крупное, пушистое животное с большими карими глазами.
- Менестреля вы уже знаете, не так ли? - продолжила Сирокко.
- На самом деле старина Менестрель… ну, назовем его внуком одной из первых титанид, с которыми мы встретились. Его задомать была первой миксо… - Тут она помедлила, явно затрудняясь с произношением. - Мик-со-ни-ан-кой. Миксонианкой. Ну вот. Она стала первой миксонианкой для Менестреля. Затем она скрестилась со своим передоотцом. По человеческим стандартам это не так уж и круто, но уверяю вас, что для титанид тут великая евгеника. Менестрель - Лидийский Дуэт. - Фея с торжественным видом рыгнула. - Как, впрочем, и все мы.
- В каком это смысле? - спросил Крис.
- Все люди - Лидийские Дуэты, - ответила Сирокко. Потом достала ручку и принялась рисовать на столе.
- Глянь-ка сюда, - сказала она. - Вот Лидийский Дуэт. Верхняя линия - женская, нижняя - мужская. Звездочка означает полуоплодотворенное яйцо. Верхние стрелочки показывают, куда идет яйцо, а нижняя стрелка - кто кого трахает, вначале и впоследствии. Вот Лидийский Дуэт: передомать и задомать - женщина; передоотец и задоотец - мужчина. Совсем как у людей. Разница только в том, что титанидам приходится делать это дважды. - Она хитро взглянула на Криса. - Двойное удовольствие. Что, нет?
- Рокки, нам бы лучше…
- Это единственный вариант, где титаниды сходятся так же, как люди, - твердо продолжила Сирокко, ударяя кулаком по столу. - Из двадцати девяти возможностей эта - единственная. Есть дуэты, где все самки, их всего три. Эолийские Дуэты. Все Лидийские Дуэты непременно содержат в себе мужчину. Но он, как правило, выступает не в роли задоматери. - Она нахмурилась и начала загибать пальцы. - А вообще-то все-таки чаще. Четыре варианта из семи. В Гиполидиане самка оплодотворяет самое себя спереди, а в Локрилидиане она то же самое делает сзади. Че-рез зад-нее вла-га-ли-ще.
- Рокки…
- Неужели она действительно совокупляется сама с собой? - спросил Крис. Габи гневно на него взглянула, но это вряд ли имело смысл, ибо Сирокко его не слышала. Она клевала носом над столом, вглядываясь в схему, которую сама же и нарисовала.
- Не так, как ты думаешь, - вызвалась ответить Фанфара. - Это физически невозможно. Она делает это вручную. Сперма собирается - и затем имплантируется. Сперма от заднего пениса может оплодотворить переднее влагалище, но только у одного и того же индивида, а не между…
- Эй, ребята, ребята, давайте-ка перерывчик. Идет? - Габи водила взглядом с одного спутника на другого, пока глаза ее не остановились на Сирокко. Тут она скорчила гримасу и встала. - Леди, джентльмены и титаниды, я надеялась начать наш поход немного более организованно. По-моему, у Рокки было что сказать по этому поводу, но черт возьми! Дело может и потерпеть.
- М-жет п-терпеть, - пробормотала Сирокко.
- Вот именно. Так или иначе, первая часть проста до чертиков. Мы поплывем по реке без всяких забот и хлопот. Почти все, что требуется сделать, это погрузить барахло в лодки и оттолкнуться от берега. Так как насчет того, чтобы оторвать задницы от подушек и отправиться в путь?
- Отправиться в путь! - эхом отозвалась Сирокко. - Тост! На посошок! Путь дорога приведет нас к приключениям и благополучно доставит назад. - Она встала и подняла кружку. Робин пришлось обеими руками поднимать свою, которую она с громким стуком затолкала в середину меж другими. Во все стороны плеснуло пиво. От души глотнув, Робин услышала громкий деревянный стук. Это пьяная Фея грохнулась мимо своей табуретки.
Она, впрочем, не отрубилась. Робин никак не могла решить, на пользу это или во вред.
- Постойте минутку, - попросила Фея, болтая руками-ногами в воздухе. - Знаете, как это бывает с пивом? Все мозги мне запудрило. Я сейчас, ага? - Она встала и, качаясь, прошла в переднюю часть зала.
Потом оттуда раздался вопль. Пока Робин все еще решала, кто бы мог так вопить, Габи уже, перемахнув через стол, успела протиснуться сквозь плотную толпу титанид.
- Он здесь, он здесь! Это он! Он!
Тут Робин поняла, что голос принадлежит Сирокко, и принялась гадать, что же могло так напугать Фею. Насчет характера Сирокко у Робин были сомнения, но трусихой она ее не считала.
В одном конце пивной, рядом с дверью, собралась толпа. Габариты Робин не позволяли ей ничего увидеть поверх конских задов - так что она вспрыгнула прямо на стойку. Так ей удалось увидеть самый эпицентр всего переполоха.
А увидела она, что Сирокко утешает какая-то незнакомая Робин титанида. Габи стояла чуть поодаль. В одной руке Габи держала нож, а другой - подавала какие-то знаки скорчившемуся перед ней прямо на полу мужчине. В неверном свете ламп поблескивали ее зубы - белые, хищные.
- Вставай, вставай, - шипела Габи. - Ты, грязная скотина, чем ты лучше вон тех шариков, а? Отвечай, животное! Если кому и суждено спустить тебя в канаву, то, черт меня побери, если я этого не сделаю!
- Я ничего такого не делал, - хныкал мужчина. - Клянусь, вот хоть Рокки спроси. И не стану ничего такого делать. Я ведь был хорошим. Уж ты-то, Габи, меня знаешь.
- Да, Джин, знаю. Даже слишком хорошо. У меня были две возможности тебя прикончить, и я, как последняя дура, их упустила. Так вставай и прими смерть лицом к лицу; пусть хоть на это у тебя хватит духу. Вставай - или я зарежу тебя прямо так, как свинью. Свинья ты, впрочем, и есть.
- Нет-нет, мне будет больно. - Он согнулся в три погибели, спрятав ладони между ног, и залился слезами. По сути, он и стоя вид имел бы жалостный. Лицо его, руки - короче, всю кожу, какая только была видна, - испещряли старые шрамы. На ноги налипло всякое дерьмо, а одежда висела лохмотьями. Левый глаз закрывала черная пиратская повязка, а правое ухо почти отсутствовало.
- Встать! - приказала Габи.
Услышав голос Сирокко, Робин крайне удивилась - причем голос этот звучал почти трезво.
- Он прав, Габи, - негромко проговорила Фея. - Он ничего такого не сделал. Черт возьми, да он даже пытался сбежать, только меня завидел.
Габи встала чуть прямее. Какая-то часть огня, что пылал в ее глазах, исчезла.
- Ты что, не хочешь, чтобы я его прикончила? - без выражения спросила она.
- Бога ради, Габи, - пробормотала Сирокко. Фея теперь казалась спокойной, но очень вялой. - Ты же не можешь просто так покромсать его, как кусок бекона.
- Ага. Знаю. Я и раньше такое слышала. - Габи опустилась на одно колено рядом с мужчиной и ножом развернула к себе его лицо.
- Что ты здесь делаешь, Джин? Что замышляешь? Некоторое время мужчина только хныкал и бормотал что-то невразумительное.
- Просто хотел выпить - вот и все. На такой жарище у человека глотка совсем пересыхает.
- Твои друзья не здесь. Должна быть причина, чего ради ты вдруг заявился в Титанополь. А первым делом тебе не хотелось бы повстречаться здесь со мной. Так? Значит, должна быть причина для такого риска.
- Правда, правда, Габи, правда, я тебя боюсь. Да, госпожа, старина Джин всегда постарается убраться с твоей дороги. - Несколько секунд он об этом раздумывал, и выводы, видно, ему по вкусу не пришлись. Тогда он решил сменить тему. - Знаешь - забыл. Просто забыл. Черт возьми, Габи, я просто не знал, что ты здесь, - вот и все.
Робин сумела уразуметь, что человек этот так привык лгать, что уже сам, наверное, не знает, где правда. Ясно также было, что он смертельно боится Габи. Ибо, вдвое крупнее ее, он и не помышлял о драке.
Габи встала и махнула ножом вверх.
- Вставай. Ну, Джин! Не заставляй меня повторять.
- А ты мне больно не сделаешь?
- Если еще раз тебя увижу, сделаю очень больно. Мы хорошо друг друга понимаем? А? Будь уверен, убивать я тебя не стану. Но, если я где-нибудь, когда-нибудь еще тебя встречу, боль будет страшная. С этого момента следи хорошенько, чтобы наши пути не пересекались.
- Да, да, Обещаю тебе, обещаю.
- Если мы еще раз встретимся, Джин, - сказала она и указала ножом, - я вырежу тебе второе.
Нож, однако, указывал не на его единственное горящее око. Нет, значительно ниже.
ГЛАВА XVI
Клуб кругосветников
Хотя твердая рука Менестреля твердо ее держала, Сирокко падала дважды, пока титаниды грузились. Фея продолжала уверять, что справится собственными силами.
Вещи, которые приобрел Крис, ждали его, как и было обещано, в сарае рядом с «Ла Гатой». Там же находились и пожитки всех остальных. У титанид имелись седельные вьюки, которые были обернуты вокруг их спин и затянуты снизу. Выгнувшись, Валья подтянула свою поклажу, заканчивавшуюся объемистыми кожаным и брезентовым мешками. Крису было куда сесть. Вскочив ей на спину, он раскрыл мешки, где лежали вещи, захваченные Вальей. Титанида стала постепенно передавать Крису весь его багаж, прося уравновешивать поклажу. Когда Крис закончил, каждый мешок заполнился менее, чем наполовину. Валья сказала, что так и нужно, ибо, когда они сойдут с лодок и отправятся по дороге, свободное пространство будет заполнено провизией, которой уже были загружены лодки.
Пакуясь, Крис бросал взгляды туда, где Габи и Менестрель пытались утихомирить Сирокко и усадить ее на титаниду. Трогательная картинка. Но и тревожная. Он также заметил, что Робин, сидящая на корточках на спине у Фанфары, также внимательно наблюдает за спектаклем. Вокруг лежала тьма, и единственный свет исходил от лампад, которые несли титаниды. Крис заметил, что Робин хмурится.
- Что, хочешь передумать насчет похода? - поинтересовался он.
Робин изумленно оглянулась. Раньше они не разговаривали - по крайней мере все то время, что Крис был в здравой памяти, - и ему интересно было узнать, что она о нем думает. Он-то сам находил девушку решительно странной. Так, Крис узнал, что рисунки на теле Робин были вовсе не рисунками, а татуировками. Змеи своими разноцветными чешуйками цеплялись за большой палец ее правой ноги и мизинец левой руки, а потом вились по руке и ноге, чтобы скрыться под одеждой. Его заинтересовало, какие у этих змей головы и нет ли там еще чего-нибудь такого.
Робин снова повернулась к своей поклаже.
- Раз я подписалась, я останусь, - сказала она. Волосы падали ей на глаза;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
- Не совсем так, - возразил Псалтерион. - Они идут ноздря в ноздрю с Иоганном Себастьяном Бахом. - Он выпил, но тут заметил, что Робин и Крис внимательно на него смотрят. Тогда он, исключительно для ясности, продолжил.
- Они оба, без всякого преувеличения, наиболее основательны и примитивны. Бах, с его геометрией повторяющихся звуковых форм, с его исчислением вдохновенного монотона; и Соуза, с его невинным пылом и бравадой. Их подход к выстраиванию музыки напоминает укладку кирпичей зиккурата - только Соуза работает с латунью, а Бах - с деревом. Всем людям до некоторой степени это свойственно. Ваши нотные записи даже напоминают кирпичные стены.
- Мы никогда об таком не думали, - добавила Валья. - Отпраздновать песнь, а затем сохранить ее, чтобы в следующий раз она прозвучала в точности, как в предыдущий, стало для нас новой идеей. Записанная на бумаге, музыка Баха и Соузы великолепна, лишена всяких ненужных усложнений. Их музыка сверхчеловечна.
Сирокко совиным взглядом окинула двух титанид, затем уставилась на Криса и Робин. Нашла она их с трудом.
- Теперь вы знаете не больше, чем знали раньше, - сказала она. - Лично я всегда терпеть не могла Соузу. Бах - еще туда-сюда. - Фея моргнула, переводя взгляд с одного на другую, словно ожидая, что они заспорят. Но они спорить не стали, и Сирокко славно отхлебнула из кружки. Пиво потекло по подбородку.
Габи положила ей руку на плечо.
- Скоро тебя отошьют отсюда, капитан, - быстро проговорила она.
- Это кто сказал, что я пьяна? А? - проревела Сирокко. Кружка опрокинулась, и бурая с золотом пенная волна плеснула по столу. Помещение ненадолго затихло, а затем там вновь стало шумно. Все титаниды старательно делали вид, что не заметили инцидента. Кто-то подошел с полотенцем вытереть стол, а перед Феей поставили новую кружку.
- Никто этого, Рокки, и не говорил, - тихо отозвалась Габи.
Сирокко, казалось, уже все забыла.
- Робин, ты еще, кажется, не знакома с Фанфарой. Фанфара (Диезное Миксолидийское Трио) Болеро, познакомься с Робин Девятипалой из Ковена. Фанфара вышла из славного аккорда, она обязательно согреет тебя, когда задуют лютые ветры.
Титанида встала и изобразила глубокий поклон, в котором участвовали и ее передние ноги.
- Пусть священная менструация объединит нас, - пробормотала Робин, кланяясь от талии и в то же время внимательно глядя на ту, которая, судя по всему, должна была стать ее спутницей в походе. Все тело Фанфары покрывал роскошный ковер шерсти семи-восьми сантиметров длиной. Голыми, причем темно-зеленого цвета, были только ее ладони, небольшие участки вокруг сосков, а также некоторые части лица. Шкура у Фанфары тоже была темно-зеленая, однако разукрашена бурыми завитками, похожими на линии отпечатков пальцев. Волосы на голове и хвосте были снежно-белыми. Фанфара напоминала какое-то крупное, пушистое животное с большими карими глазами.
- Менестреля вы уже знаете, не так ли? - продолжила Сирокко.
- На самом деле старина Менестрель… ну, назовем его внуком одной из первых титанид, с которыми мы встретились. Его задомать была первой миксо… - Тут она помедлила, явно затрудняясь с произношением. - Мик-со-ни-ан-кой. Миксонианкой. Ну вот. Она стала первой миксонианкой для Менестреля. Затем она скрестилась со своим передоотцом. По человеческим стандартам это не так уж и круто, но уверяю вас, что для титанид тут великая евгеника. Менестрель - Лидийский Дуэт. - Фея с торжественным видом рыгнула. - Как, впрочем, и все мы.
- В каком это смысле? - спросил Крис.
- Все люди - Лидийские Дуэты, - ответила Сирокко. Потом достала ручку и принялась рисовать на столе.
- Глянь-ка сюда, - сказала она. - Вот Лидийский Дуэт. Верхняя линия - женская, нижняя - мужская. Звездочка означает полуоплодотворенное яйцо. Верхние стрелочки показывают, куда идет яйцо, а нижняя стрелка - кто кого трахает, вначале и впоследствии. Вот Лидийский Дуэт: передомать и задомать - женщина; передоотец и задоотец - мужчина. Совсем как у людей. Разница только в том, что титанидам приходится делать это дважды. - Она хитро взглянула на Криса. - Двойное удовольствие. Что, нет?
- Рокки, нам бы лучше…
- Это единственный вариант, где титаниды сходятся так же, как люди, - твердо продолжила Сирокко, ударяя кулаком по столу. - Из двадцати девяти возможностей эта - единственная. Есть дуэты, где все самки, их всего три. Эолийские Дуэты. Все Лидийские Дуэты непременно содержат в себе мужчину. Но он, как правило, выступает не в роли задоматери. - Она нахмурилась и начала загибать пальцы. - А вообще-то все-таки чаще. Четыре варианта из семи. В Гиполидиане самка оплодотворяет самое себя спереди, а в Локрилидиане она то же самое делает сзади. Че-рез зад-нее вла-га-ли-ще.
- Рокки…
- Неужели она действительно совокупляется сама с собой? - спросил Крис. Габи гневно на него взглянула, но это вряд ли имело смысл, ибо Сирокко его не слышала. Она клевала носом над столом, вглядываясь в схему, которую сама же и нарисовала.
- Не так, как ты думаешь, - вызвалась ответить Фанфара. - Это физически невозможно. Она делает это вручную. Сперма собирается - и затем имплантируется. Сперма от заднего пениса может оплодотворить переднее влагалище, но только у одного и того же индивида, а не между…
- Эй, ребята, ребята, давайте-ка перерывчик. Идет? - Габи водила взглядом с одного спутника на другого, пока глаза ее не остановились на Сирокко. Тут она скорчила гримасу и встала. - Леди, джентльмены и титаниды, я надеялась начать наш поход немного более организованно. По-моему, у Рокки было что сказать по этому поводу, но черт возьми! Дело может и потерпеть.
- М-жет п-терпеть, - пробормотала Сирокко.
- Вот именно. Так или иначе, первая часть проста до чертиков. Мы поплывем по реке без всяких забот и хлопот. Почти все, что требуется сделать, это погрузить барахло в лодки и оттолкнуться от берега. Так как насчет того, чтобы оторвать задницы от подушек и отправиться в путь?
- Отправиться в путь! - эхом отозвалась Сирокко. - Тост! На посошок! Путь дорога приведет нас к приключениям и благополучно доставит назад. - Она встала и подняла кружку. Робин пришлось обеими руками поднимать свою, которую она с громким стуком затолкала в середину меж другими. Во все стороны плеснуло пиво. От души глотнув, Робин услышала громкий деревянный стук. Это пьяная Фея грохнулась мимо своей табуретки.
Она, впрочем, не отрубилась. Робин никак не могла решить, на пользу это или во вред.
- Постойте минутку, - попросила Фея, болтая руками-ногами в воздухе. - Знаете, как это бывает с пивом? Все мозги мне запудрило. Я сейчас, ага? - Она встала и, качаясь, прошла в переднюю часть зала.
Потом оттуда раздался вопль. Пока Робин все еще решала, кто бы мог так вопить, Габи уже, перемахнув через стол, успела протиснуться сквозь плотную толпу титанид.
- Он здесь, он здесь! Это он! Он!
Тут Робин поняла, что голос принадлежит Сирокко, и принялась гадать, что же могло так напугать Фею. Насчет характера Сирокко у Робин были сомнения, но трусихой она ее не считала.
В одном конце пивной, рядом с дверью, собралась толпа. Габариты Робин не позволяли ей ничего увидеть поверх конских задов - так что она вспрыгнула прямо на стойку. Так ей удалось увидеть самый эпицентр всего переполоха.
А увидела она, что Сирокко утешает какая-то незнакомая Робин титанида. Габи стояла чуть поодаль. В одной руке Габи держала нож, а другой - подавала какие-то знаки скорчившемуся перед ней прямо на полу мужчине. В неверном свете ламп поблескивали ее зубы - белые, хищные.
- Вставай, вставай, - шипела Габи. - Ты, грязная скотина, чем ты лучше вон тех шариков, а? Отвечай, животное! Если кому и суждено спустить тебя в канаву, то, черт меня побери, если я этого не сделаю!
- Я ничего такого не делал, - хныкал мужчина. - Клянусь, вот хоть Рокки спроси. И не стану ничего такого делать. Я ведь был хорошим. Уж ты-то, Габи, меня знаешь.
- Да, Джин, знаю. Даже слишком хорошо. У меня были две возможности тебя прикончить, и я, как последняя дура, их упустила. Так вставай и прими смерть лицом к лицу; пусть хоть на это у тебя хватит духу. Вставай - или я зарежу тебя прямо так, как свинью. Свинья ты, впрочем, и есть.
- Нет-нет, мне будет больно. - Он согнулся в три погибели, спрятав ладони между ног, и залился слезами. По сути, он и стоя вид имел бы жалостный. Лицо его, руки - короче, всю кожу, какая только была видна, - испещряли старые шрамы. На ноги налипло всякое дерьмо, а одежда висела лохмотьями. Левый глаз закрывала черная пиратская повязка, а правое ухо почти отсутствовало.
- Встать! - приказала Габи.
Услышав голос Сирокко, Робин крайне удивилась - причем голос этот звучал почти трезво.
- Он прав, Габи, - негромко проговорила Фея. - Он ничего такого не сделал. Черт возьми, да он даже пытался сбежать, только меня завидел.
Габи встала чуть прямее. Какая-то часть огня, что пылал в ее глазах, исчезла.
- Ты что, не хочешь, чтобы я его прикончила? - без выражения спросила она.
- Бога ради, Габи, - пробормотала Сирокко. Фея теперь казалась спокойной, но очень вялой. - Ты же не можешь просто так покромсать его, как кусок бекона.
- Ага. Знаю. Я и раньше такое слышала. - Габи опустилась на одно колено рядом с мужчиной и ножом развернула к себе его лицо.
- Что ты здесь делаешь, Джин? Что замышляешь? Некоторое время мужчина только хныкал и бормотал что-то невразумительное.
- Просто хотел выпить - вот и все. На такой жарище у человека глотка совсем пересыхает.
- Твои друзья не здесь. Должна быть причина, чего ради ты вдруг заявился в Титанополь. А первым делом тебе не хотелось бы повстречаться здесь со мной. Так? Значит, должна быть причина для такого риска.
- Правда, правда, Габи, правда, я тебя боюсь. Да, госпожа, старина Джин всегда постарается убраться с твоей дороги. - Несколько секунд он об этом раздумывал, и выводы, видно, ему по вкусу не пришлись. Тогда он решил сменить тему. - Знаешь - забыл. Просто забыл. Черт возьми, Габи, я просто не знал, что ты здесь, - вот и все.
Робин сумела уразуметь, что человек этот так привык лгать, что уже сам, наверное, не знает, где правда. Ясно также было, что он смертельно боится Габи. Ибо, вдвое крупнее ее, он и не помышлял о драке.
Габи встала и махнула ножом вверх.
- Вставай. Ну, Джин! Не заставляй меня повторять.
- А ты мне больно не сделаешь?
- Если еще раз тебя увижу, сделаю очень больно. Мы хорошо друг друга понимаем? А? Будь уверен, убивать я тебя не стану. Но, если я где-нибудь, когда-нибудь еще тебя встречу, боль будет страшная. С этого момента следи хорошенько, чтобы наши пути не пересекались.
- Да, да, Обещаю тебе, обещаю.
- Если мы еще раз встретимся, Джин, - сказала она и указала ножом, - я вырежу тебе второе.
Нож, однако, указывал не на его единственное горящее око. Нет, значительно ниже.
ГЛАВА XVI
Клуб кругосветников
Хотя твердая рука Менестреля твердо ее держала, Сирокко падала дважды, пока титаниды грузились. Фея продолжала уверять, что справится собственными силами.
Вещи, которые приобрел Крис, ждали его, как и было обещано, в сарае рядом с «Ла Гатой». Там же находились и пожитки всех остальных. У титанид имелись седельные вьюки, которые были обернуты вокруг их спин и затянуты снизу. Выгнувшись, Валья подтянула свою поклажу, заканчивавшуюся объемистыми кожаным и брезентовым мешками. Крису было куда сесть. Вскочив ей на спину, он раскрыл мешки, где лежали вещи, захваченные Вальей. Титанида стала постепенно передавать Крису весь его багаж, прося уравновешивать поклажу. Когда Крис закончил, каждый мешок заполнился менее, чем наполовину. Валья сказала, что так и нужно, ибо, когда они сойдут с лодок и отправятся по дороге, свободное пространство будет заполнено провизией, которой уже были загружены лодки.
Пакуясь, Крис бросал взгляды туда, где Габи и Менестрель пытались утихомирить Сирокко и усадить ее на титаниду. Трогательная картинка. Но и тревожная. Он также заметил, что Робин, сидящая на корточках на спине у Фанфары, также внимательно наблюдает за спектаклем. Вокруг лежала тьма, и единственный свет исходил от лампад, которые несли титаниды. Крис заметил, что Робин хмурится.
- Что, хочешь передумать насчет похода? - поинтересовался он.
Робин изумленно оглянулась. Раньше они не разговаривали - по крайней мере все то время, что Крис был в здравой памяти, - и ему интересно было узнать, что она о нем думает. Он-то сам находил девушку решительно странной. Так, Крис узнал, что рисунки на теле Робин были вовсе не рисунками, а татуировками. Змеи своими разноцветными чешуйками цеплялись за большой палец ее правой ноги и мизинец левой руки, а потом вились по руке и ноге, чтобы скрыться под одеждой. Его заинтересовало, какие у этих змей головы и нет ли там еще чего-нибудь такого.
Робин снова повернулась к своей поклаже.
- Раз я подписалась, я останусь, - сказала она. Волосы падали ей на глаза;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63