Ярость его и подвела.
Барабина он узнал с первого взгляда — во-первых, потому что видел его в замке Ночного Вора, а во-вторых, потому что мальчишка, который принес королю Таодара весть об угоне «Торванги», наверняка подробно описал внешность главаря угонщиков.
Это было нетрудно. Чужеземец из страны, лежащей где-то между Гиантреем и Фадзероалем, внешне очень существенно отличался от окружающих его баргаутов.
Так что опознать его было нетрудно, и несмотря на инцидент, свидетелем которого Ингер из Ферна был в замке Ночного Вора, ему отчего-то показалось, что Истребителя Народов будет совсем нетрудно убить.
Впрочем, вряд ли в таком состоянии Ингер из Ферна мог хоть что-то соображать. Он наконец догнал ту сволочь, которая увела у него из-под носа любимый корабль, и это был достаточный повод разорвать врага на куски.
Он только не учел, что Роман Барабин исключительно хорошо обучен ведению рукопашного боя против соперника, нападающего в лоб с боевым топором наперевес.
Барабин стремительно отступил к борту, а потом одним легким движением уклонился от массивной туши короля Таодара.
Теоретически можно было красиво довершить этот этюд ударом меча, но практически это не вышло. За спиной у Ингера были другие аргеманы. Так что впилившемуся в борт королю Таодара пришлось придать дополнительное ускорение локтем, одновременно отражая мечом атаку следующего пирата.
Барабин не видел, как Ингер из Ферна полетел в воду — но всплеск, сравнимый со взрывом глубинной бомбы, не оставил никаких сомнений. А мгновение спустя раздался гортанный крик кого-то из аргеманов, и все пираты разом ломанулись к борту.
Ингер из Ферна тонул. Можно быть сколь угодно хорошим пловцом — но тяжелая кольчуга все равно утянет на дно.
Те аргеманы, которые по какой-то причине были без кольчуг, попрыгали в воду сразу. Другим пришлось сначала снимать доспехи и радоваться, что баргауты не обращают на это внимания.
Баргауты в этот момент валили валом на причал, навязывая аргеманам встречный бой.
Меч оруженосца майордома Груса Барабин потерял в этой суматохе, но Эрефор держал в руке крепко и, по традиции отбиваясь сразу от четырех соперников, в боевом экстазе кричал стихами по-русски, потому что в голове его в отчаянном ритме звона мечей стучала песня Олега Медведева:
А серый волк зажат в кольце собак, он рвется,
Клочья шкуры оставляя на снегу,
Кричит: «Держись, царевич, им меня не взять!
Крепись, Ванек, я отобьюсь и прибегу!
Нас будет ждать драккар на рейде
И янтарный пирс Валгаллы, светел и неколебим,
Но только через танец на снегу
Багровый вальс гемоглобин».
Вслух он выкрикивал отдельные бессвязные слова и обрывки строк, но на фоне боя это выглядело внушительно, и все вокруг решили, что колдун произносит страшное магическое заклинание.
И как ни странно, заклинание подействовало.
Неожиданно для самого себя Барабин обнаружил, что баргаутских рыцарей вокруг стало явно больше, чем их сошло на берег с «Торванги». И что самое удивительное, многие были верхом.
Барабин обратил на это внимание, когда в непосредственной близости от него не осталось врагов. Это заставило его оглянуться вокруг себя, но размышлять о том, откуда взялись полные сил конные рыцари, было некогда все равно.
Первое, что заметил Барабин, обернувшись в сторону моря — это то, что уцелевшие аргеманы пытаются отвести от берега «Торвангу».
Ингер из Ферна руководил их действиями из воды. Забраться обратно на борт ему не давали баргаутские рыцари, среди которых Барабин заметил барона Бекара.
Старый барон не хотел отдавать прежнему владельцу свой боевой трофей. И Роман Барабин поспешил ему на помощь, оглашая окрестности возгласом:
— Банзай!
Рыцарей на причале, у причала и во всем порту было уже столько, что некоторые аргеманы просто не смогли пробиться к «Торванге». Путь им преградила глухая железная стена.
Пираты, верные своему обычаю, с животным ревом бросались на копья, но несколько молодых аргеманов попытались прорваться по берегу, и периферийным зрением Барабин заметил, как их рубит наотмашь длинным очень искусно сработанным мечом рыцарь на вороном коне и в черных доспехах.
Его шлем, который одевался на голову, как перевернутое ведро, венчала корона, похожая на зубцы крепости. И Роман без подсказок понял, кто это такой.
На помощь вассалам, попавшим в безвыходное положение, примчался вместе со своей верной дружиной сам король Гедеон.
28
Когда последние оставшиеся аргеманы поняли, что вывести «Торвангу» в море не удастся, они попытались ее поджечь. Причем не стрелами.
Приказ отдал сам Ингер из Ферна, который был серьезно ранен при очередной попытке подняться на борт. Вокруг него в воде расплывалось мутное багровое пятно крови, но на воде он держался и говорить мог.
Пришлось, правда, утопить боевой топор и кольчугу, которую, барахтаясь в воде, сняли с него соратники. Именно поэтому баргаутам так легко удалось ранить вождя аргеманов. Прорываясь на борт «Торванги», он не имел ни оружия, ни доспехов.
Но последний приказ его был ясен. Лучше пусть «Торванга» погибнет, чем достанется врагу.
Ингер из Ферна дал команду на языке аргеманов и выражался менее изысканно. Барабин хоть и не понимал этого языка, но мог поклясться, что две трети слов в коротком выкрике Ингера были непечатными.
Что именно содержалось в оставшейся трети, Барабин не знал, но услышав эти слова, двое аргеманов немедленно принялись рубить боевыми топорами днище судна, а еще двое кинулись зажигать факела.
Остальные встали стеной поперек палубы, полные решимости задержать баргаутов и не пустить их на корму, пока не разгорится огонь.
Поскольку аргеманы все-таки сумели метров на пятнадцать отвести «Торвангу от разбитого причала, баргауты на борту остались без подкреплений.
Рыцари в тяжелых доспехах не могли перебраться с берега на судно. У оруженосцев доспехи были полегче, но все равно гарантировали своим владельцам плавучесть утюга. А боевые рабыни оказались втянуты в рукопашную схватку с аргеманами, плавающими вокруг «Торванги».
Так что факелы аргеманам зажечь удалось. Но судно загораться не хотело никак.
Ветер, который так весело раздувал пламя огненных стрел, словно ополчился против аргеманов. Теперь он сбивал огонь, едва занявшийся на корме, а волны, разбиваясь о борт, окатывали «Торвангу» брызгами, что тоже не способствовало распространению пожара.
И когда баргауты под предводительством вошедшего в раж Романа Барабина под его крики «Банзай» проломили хилую оборону аргеманов, попросту поубивав всех, кто стоял на пути, те жалкие очаги пламени, которые поджигателям удалось создать, можно было погасить тремя ведрами воды. Или просто накрыть плащами и затоптать.
— Я же говорил — драккар так просто не подожжешь! — выкрикивал, сбивая огонь с борта, старый барон Бекар, в азарте боя потерявший всю свою невозмутимость.
И вряд ли кто-то усомнился бы в его правоте, если бы не дымились на рейде обугленные останки одного из драккаров, пришедших на подмогу Ингеру из Ферна. И если бы не чернел уродливо борт второго драккара, к которому как раз сейчас последние уцелевшие аргеманы буксировали своего вождя.
Скорее всего Ингер из Ферна был без сознания — иначе он вряд ли отступил бы, оставив «Торвангу» в руках противника. Ведь на борту последнего драккара еще были воины, и они могли повторить попытку.
Но они не стали этого делать. Очевидно, хозяин последнего драккара не хотел губить свой корабль и своих людей в бою настолько неравном, что никакого исхода, кроме полного истребления оставшихся аргеманов, нельзя было даже предположить.
На драккар и на группу воинов в воде, за которыми стелился кровавый след, ливнем сыпались стрелы, но Ингера из Ферна все-таки втащили на борт.
Увидев это, стрелки с берега, среди которых была и Тассименше, попытались поразить уходящий драккар огненными стрелами — но рядом с ними не было Истребителя Народов.
Барабин в этот момент сажал на мель «Торвангу», заливаемую водой через проломы в днище. И успел как раз вовремя, не дав ей затонуть у причала.
Но последний драккар без его помощи баргауты упустили. Какие-то горячие головы, одетые иначе, чем рыцари и оруженосцы, даже захватили в азарте торговое судно, стоящее в порту, но у них не было никаких шансов догнать на этом корыте быстроходный драккар.
— Может, Ингер из Ферна умер, — выразил общую надежду благородный рыцарь Кентум Кан, когда драккар превратился в точку на горизонте.
— Все может быть, — ответил Барабин. — Но тогда хотел бы я знать, кому после его смерти достанется гейша, за которую Ингер заплатил больше золота, чем она весит.
29
На берегу считали потери. Барон Бекар, который не уходил с «Торванги» до самого конца, считая ее уже фактически своей, добравшись, наконец, до суши, узнал, что тяжелее всего пострадал его гарнизон.
Оруженосец майордома Груса добрался-таки до Альдебекара и поднял по тревоге всех, кто был в замке. Сам он свалился от усталости, но сын барона Бекара к счастью догадался послать гонца к королю, который следовал на запад в стороне от берега.
Наверное, король не повернул бы к побережью сам, если бы речь не шла о «Торванге» и о возможности встретиться лицом к лицу с Ингером из Ферна. Но поскольку такая возможность была, его честь великий господин дон Гедеон не ограничился отправкой отряда на подмогу, а лично возглавил этот отряд.
Однако король опоздал.
До его прибытия аргеманы успели положить у стен замка весь гарнизон барона Бекара. Сами они тоже потеряли много людей, но все-таки прорвались к причалам.
Король Гедеон, спешившись, выбежал на причал, уже когда на «Торванге» кипел последний бой, и аргеманы ценой неимоверных усилий вытащили ее на открытую воду. Ингер из Ферна плавал в воде, сброшенный за борт истребителем народов Романом Барабиным, и ему еще повезло.
У аргеманов не принято чрезмерно отягощать себя броней. Кольчуга и другие детали доспехов легко снимаются.
А если бы в воду ненароком упал король Баргаута в своих тяжелых латах, далеко не факт, что его удалось бы спасти.
Оруженосцы, которые прекрасно это понимали, поспешно отвели дона Гедеона от края разбитого причала, так что его величеству так и не довелось встретиться с Ингером из Ферна лицом к лицу.
Однако «Торванга» уцелела и, будучи посажена на мель, могла быть отремонтирована и возвращена в строй.
И что еще важнее — отряд аргеманов, который должен был захватить заговоренную крепость Беркат на дороге, ведущей к замку Ночного Вора, фактически перестал существовать.
Король Гедеон пришел в Альдебекар с малой частью войска. Основные силы под предводительством принца Леона и майордома Груса продолжали идти на запад, и теперь у них была обоснованная надежда, что люди Ночного Вора не смогут захватить заговоренную крепость без помощи аргеманов.
Достоверные известия из Берката король Гедеон рассчитывал получить в ближайшие часы. Еще ночью, когда в замок, где ночевал король, примчался майордом Грус Лео Когеран, отряд принца Леона устремился к заговоренной крепости галопом, рассчитывая прибыть туда к утру.
Надо полагать, он уже прибыл, и принц должен был прислать гонца с докладом о положении дел на текущий момент.
Правда, принц не знал, что король повернет в Альдебекар. Но основные силы во главе с королевским майордомом продолжали двигаться по той самой дороге, где и должен был их искать гонец.
Как понял Барабин, в этих краях вообще было не так уж много дорог.
Но гонца из Берката Роман не дождался. Он свалился без сил, едва дойдя до замка барона Бекара.
Разбудила его первая красавица деревни Таугас Сандра сон-Бела, которая сообщила, что ее односельчанки собрались во дворе замка и ожидают решения своей судьбы.
Барабин не сразу понял, о чем идет речь. Голова у него трещала, как с похмелья, и все мышцы болели, чего не бывало уже очень давно. А тут еще эта Сандра — красивая и горячая, но назойливая, как муха.
Она явилась к Роману обнаженная и ластилась к нему, как кошка, попутно объясняя, что бывшие пленницы в таком же виде стоят во дворе и ждут, когда Истребитель Народов подтвердит свое намерение их освободить.
Как оказалось, пока Барабин спал, кто-то из рыцарей попытался оспорить перед королем его право делить добычу и даровать свободу пленницам. И даже более того — были высказаны сомнения по поводу того, насколько законно колдун по прозвищу Истребитель Народов присвоил себе именной меч Эрефор и титул барона Дорсета.
По счастью авторитет старого барона Бекара был выше авторитета недовольных, которые в большинстве своем утратили рыцарское достоинство, отдав в руки врага свои именные мечи.
А Истребитель Народов, по свидетельству дона Бекара, сделал для королевства Баргаут так много, что сомневаться в его правах на рыцарское достоинство могут только люди, совсем лишенные чести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55