И плавным движением припала на одно колено, склонив голову и правой рукой убрав волосы с шеи, словно подставляя ее под меч.
— Это еще что за номера?! — воскликнул Барабин по-русски и, чуть помедлив, коротко спросил у гейши на понятном ей языке: — Ты чего?
— Я — рабыня Эрефора, — ответила гейша дрогнувшим голосом. — А он в твоей руке. Если ты похитил этот меч, убей меня и избавь от позора. Если ты добыл его в честном бою, позволь мне служить тебе.
Барабину очень не хотелось убивать девушку, а главное — существовало опасение, что она с таким настроением сама себе сделает харакири, если он признается, что похитил меч, но откажется от почетной обязанности отрубить ей голову.
Так что Роман решил считать случившийся бой честным. В конце концов, он ведь сидел на дубе, когда рыцарь вонзил в дерево копье.
— Значит, ты готова служить мне? — спросил Барабин у гейши, которая ждала его решения, не меняя позы.
— Я служу Эрефору. А он в твоей руке, — отозвалась она и подняла голову.
Барабин отметил мимоходом, что она миловидна и невелика ростом, так что впечатления грозной амазонки не производит, но мышцы рук у нее развиты, как у гимнастки. Но это было по большому счету неважно.
Барабин не собирался ни драться с ней, ни посылать ее драться за себя.
— Где остальные, что были с тобой? — спросил он.
— Ищут тебя.
— Собери их и скажи, что я ускакал. Туда, — уточнил Роман, показав рукой в сторону северных гор. — Скажи, что меня не догнать и надо возвращаться в деревню.
Рабыня поспешно вскочила на ноги и бросилась к своей лошади, преисполненная стремления приступить к выполнению приказа немедленно.
— Подожди, — задержал ее Роман. — Это не все. В деревне передай всем, кому сможешь, что в замке Ночного Вора гостит Ингер из Ферна, которого называют королем Таодара. Я думаю, люди майордома поймут, что это значит.
По лицу гейши было видно, что она поняла это сразу. Но прежде чем пустить коня в галоп, она спросила:
— Где мне искать тебя и меч?
— У стен замка Ночного Вора, — ответил Барабин, надевая на себя перевязь поверженного рыцаря. Возиться с остальными доспехами он передумал и скрылся за дубом, коротко махнув невольнице рукой.
Углубляясь в чащу, Барабин слышал удаляющийся стук копыт и звонкий крик рабыни:
— Все сюда!
И почему-то Роман был на все сто уверен, что девушка его не обманет и не наведет своих спутников на его истинный след.
16
Услав погоню на север, Барабин отрезал себе дорогу навстречу королевскому войску, но ничуть не сожалел об этом.
Ему совсем не улыбалось тащиться куда-то, не зная дороги. К тому же его одолевали сомнения, что даже в одежде рыцаря, проигравшего неравное сражение с дубом, ему удастся прибиться к королевскому войску.
Роман опасался, что его выдаст язык, а изображать из себя глухонемого рыцаря было как-то даже менее увлекательно, чем подлого и коварного.
А главное — даже глухота и немота не гарантировали успеха. Барабин слишком плохо разбирался в рыцарских традициях королевства Баргаут.
Пока он понял только одно — что местные рыцари пьют, как сапожники, а воюют за них, как правило, гейши. Но эти гейши — вовсе не рабыни рыцарей. Они рабыни меча. И если отнять у доблестного рыцаря меч, то вместе с ним можно заполучить и рабыню.
В крайнем случае рабыня, узнав, что меч похищен, а не добыт в честном бою, покорно даст себя убить, дабы избежать позора. Или сама наложит на себя руки.
Очень удобная система. Которая сразу проливает свет на то, почему воинам короля Гедеона вот уже много лет не удается захватить замок подлого изменника Робера о’Нифта.
На этом фоне Барабин был как-то не уверен, что даже небывалое войско во главе с самим королем сумеет пробиться в этот замок. И дело тут вовсе не в колдовстве.
Зато теперь Барабин перестал бояться одновременного нападения на его скромную персону четырех сотен человек из свиты майордома Груса. Против такого воинства можно без страха выйти и в одиночку.
Поэтому он решил остаться в предгорьях неподалеку от деревни Таугас и лесом между холмами спустился к морю.
Отсюда было хорошо слышно, как в деревне Таугас пьяные рыцари немузыкально горланят похабные песни. Слов было не разобрать, но звучали они так похабно, что Барабин даже прислушиваться не стал.
Судя по всему, доблестные воины давно забыли про инцидент и про погоню за истребителем народов и вернулись к любимому времяпрепровождению.
Запасы вина в деревне Таугас были бездонны, как закрома родины. В этом Барабин убедился, обнаружив, что старосту Грегана не обескуражила даже возможность королевского визита со всем небывалым войском.
От короля шестнадцатью ведрами не отделаешься, но майор Греган был искренне огорчен, узнав, что его величество не заедет в Таугас.
Из леса Барабин видел, как отряд королевского майордома выставляет боевое охранение на берегу.
Возглавляли охранение рыцари, но боеспособны в его составе были только гейши, а у них, как оказалось, имелись и другие обязанности помимо участия в боевых действиях.
На берегу почти все гейши побросали свои луки и арбалеты, сняли с себя пояса с ножнами, а следом сбросили и туники. После чего боевое охранение учинило оргию, которая наверняка бы понравилась поклонникам творчества знаменитого кинорежиссера Тинто Брасса, автора скандально известного фильма «Калигула».
Чем занимается боевое охранение на дороге, ведущей в заговоренную крепость, Роман достоверно не знал, однако подозревал, что тем же самым в точности.
В привычной Барабину армейской терминологии все это называлось морально-бытовым разложением войск.
Передала ли рабыня меча Эрефора предостережение насчет Ингера из Ферна, который занимается скупкой краденых женщин в замке Ночного Вора, Барабин не знал, но по всему было видно, что если и передала, то соратники пропустили эту информацию мимо ушей.
А зря.
Согласно одному известному закону, бутерброд всегда падает маслом вниз.
Как и следовало ожидать, именно в эту ночь решили самураи перейти границу у реки.
Весельный корабль с хищными стремительными обводами показался из-за скалы почти бесшумно. Гребцы как-то так аккуратно погружали весла в воду, что практически не слышно было плеска. Но в предательском свете двух лун не составляло труда увидеть сам корабль.
Однако боевое охранение рыцарского отряда даже не смотрело в сторону моря.
А драккар приближался к берегу со скоростью, поразительной для весельного судна.
Барабин с надеждой посмотрел на вершину холма, нависающего над морем. По логике вещей там должен был находиться наблюдательный пост. Но если он там даже и был, часовые либо спали, либо позировали невидимому режиссеру Тинто Брассу.
И Роману пришлось взять обязанности впередсмотрящего на себя.
— Тревога! Аргеманы! — закричал он что есть мочи, но доблестные воины майордома Груса как будто оглохли.
Зато крик Романа услышали на корабле и как-то сразу очень четко запеленговали источник. Ближайшее к Барабину дерево мгновенно превратилось в некое подобие дикобраза.
Стало ясно, что бежать по берегу поближе к тому месту, где отдыхало боевое охранение, смертельно опасно. Воины на борту драккара — не чета отряду майордома Груса.
Из луков они стреляют по-снайперски.
Оставалось продолжать попытки докричаться до благородных рыцарей и их воинственных рабынь из леса. Расстояние не так уж велико, и звук в ночном воздухе далеко разносится. Должны же они в конце концов проснуться.
Если быть совершенно точным, то они в большинстве своем и не спали. Вернее, спали в переносном смысле слова. То есть друг с другом.
И так их захватило это занятие, что плевать им было на крики, на тревогу и на приближение врагов.
Только одна девушка в конце концов повернула голову на крик и увидела корабль. Но было уже поздно.
Ее возглас потонул в общем вопле аргеманов, предназначенном, как видно, специально для того, чтобы деморализовать противника. И не успели рыцари, оруженосцы и гейши вскочить на ноги — не говоря уже о том, чтобы одеться и схватиться за оружие, как в них полетели стрелы.
17
В свете двух лун с двумя мечами — один в руке, а другой в ножнах — Барабин скатился вниз, к самому урезу воды, еще до того, как первые стрелы ударили в нагие тела боевых рабынь.
Но преодолевая расстояние, которое отделяло край леса от костров боевого охранения, Роман отчетливо видел, как брызжет кровь из ран, слышал крики боли и наблюдал беспомощные попытки рыцарей и гейш организовать сопротивление.
Аргеманы, стреляя на ходу из луков, выскакивали на берег как раз на полпути между лесом и кострами, и было их не так уж много. Боевое охранение они по численности превосходили, но всему отряду майордома Груса уступали раз примерно в пять. И других кораблей на горизонте пока не наблюдалось.
Но сколько в отряде к этому часу оставалось ходячих, Барабин не знал и подозревал самое худшее. А именно то, что к бою в некоторой степени готовы только рабыни, да и тем придется сначала вырываться из объятий любвеобильных рыцарей и собирать разбросанную амуницию.
Роман уже успел добежать до места боя и, переложив меч оруженосца в левую руку, вытянуть правой из ножен более длинный и тяжелый Эрефор, а сверху, из деревни еще доносились песни и пляски народов королевства Баргаут.
Появление в гуще схватки Романа Барабина спасло рыцарей и гейш, отдыхавших на берегу, от поголовного уничтожения. Истребитель народов атаковал пиратов в красных плащах со спины, и оказалось, Эрефор прошибает аргеманские кольчуги, как кухонный нож бумагу.
Завалив двоих пиратов и оттянув на себя еще с десяток, Барабин дал остаткам боевого охранения время опомниться, но сам себя загнал в ловушку, отступив к мощному дереву с широким стволом.
Теперь спину его защищало дерево, но аргеманы — это были не рыцари королевства Баргаут. С деревьями они не воевали, зато на человека наседали с энергией разъяренных кабанов.
Два меча в руках Барабина вертелись, как крылья ветряной мельницы, и маневренность бывшего спецназовца помогала ему спасаться от разящих ударов аргеманских мечей и топоров, но было очевидно, что долго он так не протянет.
— Да что я вам, Джеки Чан?! — взвыл в конце концов Роман, отбиваясь от наседающих врагов уже не только мечами, но и всеми конечностями и жалея про себя, что их (конечностей, а не врагов) так мало.
Джеки Чан, бывало, уходил живым и невредимым и от большего числа противников, но на то он и киногерой, чтобы не гореть в огне и не тонуть в воде. А у Барабина были с этим проблемы.
— Все ко мне! — воззвал он, не выдержав, во весь голос, но у тех, кто мог теоретически отозваться на его зов, были свои трудности.
На каждого из них навалилось по нескольку аргеманов, и только считанные единицы баргаутских воинов из берегового охранения еще подавали признаки жизни.
Так что рассчитывать Барабин мог только на себя.
Он пытался вырваться по флангу, но его снова прижимали к стволу, и это до боли напоминало погоню Карабаса Барабаса за богатеньким Буратино. Они, тоже, помнится, бегали вокруг дерева, но в данном конкретном случае все было гораздо хуже.
Карабасов Барабасов было много, а Буратино — один.
И бегали они вокруг дерева не только вслед за ним, но и навстречу. И Роману приходилось снова отступать к широкому шершавому стволу, чтобы защитить хотя бы спину.
— Да сколько же вас всего?! — взревел Роман, отбрасывая от себя очередную пару атакующих и принимая топор третьего в перекрестье своих мечей.
Со звоном вылетел из левой руки меч оруженосца, но Эрефор держался в правой ладони крепко, словно и вправду был живым существом, достойным имени собственного.
Но даже и с этим мечом у Романа шансы Романа таяли с каждой секундой.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Нагая рабыня меча Эрефора верхом на коне вылетела откуда-то из-за дерева, как чертик из табакерки и атаковала аргеманов со спины.
Барабину показалось, что она ранена. По ее телу струилась кровь, но гейша не обращала на это внимания и рубила мечом направо и налево, словно разъяренная валькирия, страшная и беспощадная.
И результат не замедлил сказаться. У Барабина появился оперативный простор, которым он тотчас же воспользовался.
У кромки воды еще отбивался от четырех соперников какой-то одинокий рыцарь без шлема, но в латах. Он требовал помощи в самых энергичных выражениях, которые только были в местном языке, и Барабин не мог остаться безучастным.
Ему ведь позарез надо было завести знакомство с рыцарями, которые имеют право свободно разговаривать с королем.
Знакомство с данным конкретным рыцарем получилось исключительно бурным. Барабин притащил за собой хвост из трех аргеманов, так что они с рыцарем оказались вдвоем против семерых.
Правда, в первую же секунду число противников сократилось до шести. Одному из аргеманов Роман лихим ударом снес голову.
Спина к спине, защищенные с одной стороны глубокой водой, Роман и рыцарь отбивались от наседающих врагов, и Барабин при этом еще умудрялся поглядывать по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Это еще что за номера?! — воскликнул Барабин по-русски и, чуть помедлив, коротко спросил у гейши на понятном ей языке: — Ты чего?
— Я — рабыня Эрефора, — ответила гейша дрогнувшим голосом. — А он в твоей руке. Если ты похитил этот меч, убей меня и избавь от позора. Если ты добыл его в честном бою, позволь мне служить тебе.
Барабину очень не хотелось убивать девушку, а главное — существовало опасение, что она с таким настроением сама себе сделает харакири, если он признается, что похитил меч, но откажется от почетной обязанности отрубить ей голову.
Так что Роман решил считать случившийся бой честным. В конце концов, он ведь сидел на дубе, когда рыцарь вонзил в дерево копье.
— Значит, ты готова служить мне? — спросил Барабин у гейши, которая ждала его решения, не меняя позы.
— Я служу Эрефору. А он в твоей руке, — отозвалась она и подняла голову.
Барабин отметил мимоходом, что она миловидна и невелика ростом, так что впечатления грозной амазонки не производит, но мышцы рук у нее развиты, как у гимнастки. Но это было по большому счету неважно.
Барабин не собирался ни драться с ней, ни посылать ее драться за себя.
— Где остальные, что были с тобой? — спросил он.
— Ищут тебя.
— Собери их и скажи, что я ускакал. Туда, — уточнил Роман, показав рукой в сторону северных гор. — Скажи, что меня не догнать и надо возвращаться в деревню.
Рабыня поспешно вскочила на ноги и бросилась к своей лошади, преисполненная стремления приступить к выполнению приказа немедленно.
— Подожди, — задержал ее Роман. — Это не все. В деревне передай всем, кому сможешь, что в замке Ночного Вора гостит Ингер из Ферна, которого называют королем Таодара. Я думаю, люди майордома поймут, что это значит.
По лицу гейши было видно, что она поняла это сразу. Но прежде чем пустить коня в галоп, она спросила:
— Где мне искать тебя и меч?
— У стен замка Ночного Вора, — ответил Барабин, надевая на себя перевязь поверженного рыцаря. Возиться с остальными доспехами он передумал и скрылся за дубом, коротко махнув невольнице рукой.
Углубляясь в чащу, Барабин слышал удаляющийся стук копыт и звонкий крик рабыни:
— Все сюда!
И почему-то Роман был на все сто уверен, что девушка его не обманет и не наведет своих спутников на его истинный след.
16
Услав погоню на север, Барабин отрезал себе дорогу навстречу королевскому войску, но ничуть не сожалел об этом.
Ему совсем не улыбалось тащиться куда-то, не зная дороги. К тому же его одолевали сомнения, что даже в одежде рыцаря, проигравшего неравное сражение с дубом, ему удастся прибиться к королевскому войску.
Роман опасался, что его выдаст язык, а изображать из себя глухонемого рыцаря было как-то даже менее увлекательно, чем подлого и коварного.
А главное — даже глухота и немота не гарантировали успеха. Барабин слишком плохо разбирался в рыцарских традициях королевства Баргаут.
Пока он понял только одно — что местные рыцари пьют, как сапожники, а воюют за них, как правило, гейши. Но эти гейши — вовсе не рабыни рыцарей. Они рабыни меча. И если отнять у доблестного рыцаря меч, то вместе с ним можно заполучить и рабыню.
В крайнем случае рабыня, узнав, что меч похищен, а не добыт в честном бою, покорно даст себя убить, дабы избежать позора. Или сама наложит на себя руки.
Очень удобная система. Которая сразу проливает свет на то, почему воинам короля Гедеона вот уже много лет не удается захватить замок подлого изменника Робера о’Нифта.
На этом фоне Барабин был как-то не уверен, что даже небывалое войско во главе с самим королем сумеет пробиться в этот замок. И дело тут вовсе не в колдовстве.
Зато теперь Барабин перестал бояться одновременного нападения на его скромную персону четырех сотен человек из свиты майордома Груса. Против такого воинства можно без страха выйти и в одиночку.
Поэтому он решил остаться в предгорьях неподалеку от деревни Таугас и лесом между холмами спустился к морю.
Отсюда было хорошо слышно, как в деревне Таугас пьяные рыцари немузыкально горланят похабные песни. Слов было не разобрать, но звучали они так похабно, что Барабин даже прислушиваться не стал.
Судя по всему, доблестные воины давно забыли про инцидент и про погоню за истребителем народов и вернулись к любимому времяпрепровождению.
Запасы вина в деревне Таугас были бездонны, как закрома родины. В этом Барабин убедился, обнаружив, что старосту Грегана не обескуражила даже возможность королевского визита со всем небывалым войском.
От короля шестнадцатью ведрами не отделаешься, но майор Греган был искренне огорчен, узнав, что его величество не заедет в Таугас.
Из леса Барабин видел, как отряд королевского майордома выставляет боевое охранение на берегу.
Возглавляли охранение рыцари, но боеспособны в его составе были только гейши, а у них, как оказалось, имелись и другие обязанности помимо участия в боевых действиях.
На берегу почти все гейши побросали свои луки и арбалеты, сняли с себя пояса с ножнами, а следом сбросили и туники. После чего боевое охранение учинило оргию, которая наверняка бы понравилась поклонникам творчества знаменитого кинорежиссера Тинто Брасса, автора скандально известного фильма «Калигула».
Чем занимается боевое охранение на дороге, ведущей в заговоренную крепость, Роман достоверно не знал, однако подозревал, что тем же самым в точности.
В привычной Барабину армейской терминологии все это называлось морально-бытовым разложением войск.
Передала ли рабыня меча Эрефора предостережение насчет Ингера из Ферна, который занимается скупкой краденых женщин в замке Ночного Вора, Барабин не знал, но по всему было видно, что если и передала, то соратники пропустили эту информацию мимо ушей.
А зря.
Согласно одному известному закону, бутерброд всегда падает маслом вниз.
Как и следовало ожидать, именно в эту ночь решили самураи перейти границу у реки.
Весельный корабль с хищными стремительными обводами показался из-за скалы почти бесшумно. Гребцы как-то так аккуратно погружали весла в воду, что практически не слышно было плеска. Но в предательском свете двух лун не составляло труда увидеть сам корабль.
Однако боевое охранение рыцарского отряда даже не смотрело в сторону моря.
А драккар приближался к берегу со скоростью, поразительной для весельного судна.
Барабин с надеждой посмотрел на вершину холма, нависающего над морем. По логике вещей там должен был находиться наблюдательный пост. Но если он там даже и был, часовые либо спали, либо позировали невидимому режиссеру Тинто Брассу.
И Роману пришлось взять обязанности впередсмотрящего на себя.
— Тревога! Аргеманы! — закричал он что есть мочи, но доблестные воины майордома Груса как будто оглохли.
Зато крик Романа услышали на корабле и как-то сразу очень четко запеленговали источник. Ближайшее к Барабину дерево мгновенно превратилось в некое подобие дикобраза.
Стало ясно, что бежать по берегу поближе к тому месту, где отдыхало боевое охранение, смертельно опасно. Воины на борту драккара — не чета отряду майордома Груса.
Из луков они стреляют по-снайперски.
Оставалось продолжать попытки докричаться до благородных рыцарей и их воинственных рабынь из леса. Расстояние не так уж велико, и звук в ночном воздухе далеко разносится. Должны же они в конце концов проснуться.
Если быть совершенно точным, то они в большинстве своем и не спали. Вернее, спали в переносном смысле слова. То есть друг с другом.
И так их захватило это занятие, что плевать им было на крики, на тревогу и на приближение врагов.
Только одна девушка в конце концов повернула голову на крик и увидела корабль. Но было уже поздно.
Ее возглас потонул в общем вопле аргеманов, предназначенном, как видно, специально для того, чтобы деморализовать противника. И не успели рыцари, оруженосцы и гейши вскочить на ноги — не говоря уже о том, чтобы одеться и схватиться за оружие, как в них полетели стрелы.
17
В свете двух лун с двумя мечами — один в руке, а другой в ножнах — Барабин скатился вниз, к самому урезу воды, еще до того, как первые стрелы ударили в нагие тела боевых рабынь.
Но преодолевая расстояние, которое отделяло край леса от костров боевого охранения, Роман отчетливо видел, как брызжет кровь из ран, слышал крики боли и наблюдал беспомощные попытки рыцарей и гейш организовать сопротивление.
Аргеманы, стреляя на ходу из луков, выскакивали на берег как раз на полпути между лесом и кострами, и было их не так уж много. Боевое охранение они по численности превосходили, но всему отряду майордома Груса уступали раз примерно в пять. И других кораблей на горизонте пока не наблюдалось.
Но сколько в отряде к этому часу оставалось ходячих, Барабин не знал и подозревал самое худшее. А именно то, что к бою в некоторой степени готовы только рабыни, да и тем придется сначала вырываться из объятий любвеобильных рыцарей и собирать разбросанную амуницию.
Роман уже успел добежать до места боя и, переложив меч оруженосца в левую руку, вытянуть правой из ножен более длинный и тяжелый Эрефор, а сверху, из деревни еще доносились песни и пляски народов королевства Баргаут.
Появление в гуще схватки Романа Барабина спасло рыцарей и гейш, отдыхавших на берегу, от поголовного уничтожения. Истребитель народов атаковал пиратов в красных плащах со спины, и оказалось, Эрефор прошибает аргеманские кольчуги, как кухонный нож бумагу.
Завалив двоих пиратов и оттянув на себя еще с десяток, Барабин дал остаткам боевого охранения время опомниться, но сам себя загнал в ловушку, отступив к мощному дереву с широким стволом.
Теперь спину его защищало дерево, но аргеманы — это были не рыцари королевства Баргаут. С деревьями они не воевали, зато на человека наседали с энергией разъяренных кабанов.
Два меча в руках Барабина вертелись, как крылья ветряной мельницы, и маневренность бывшего спецназовца помогала ему спасаться от разящих ударов аргеманских мечей и топоров, но было очевидно, что долго он так не протянет.
— Да что я вам, Джеки Чан?! — взвыл в конце концов Роман, отбиваясь от наседающих врагов уже не только мечами, но и всеми конечностями и жалея про себя, что их (конечностей, а не врагов) так мало.
Джеки Чан, бывало, уходил живым и невредимым и от большего числа противников, но на то он и киногерой, чтобы не гореть в огне и не тонуть в воде. А у Барабина были с этим проблемы.
— Все ко мне! — воззвал он, не выдержав, во весь голос, но у тех, кто мог теоретически отозваться на его зов, были свои трудности.
На каждого из них навалилось по нескольку аргеманов, и только считанные единицы баргаутских воинов из берегового охранения еще подавали признаки жизни.
Так что рассчитывать Барабин мог только на себя.
Он пытался вырваться по флангу, но его снова прижимали к стволу, и это до боли напоминало погоню Карабаса Барабаса за богатеньким Буратино. Они, тоже, помнится, бегали вокруг дерева, но в данном конкретном случае все было гораздо хуже.
Карабасов Барабасов было много, а Буратино — один.
И бегали они вокруг дерева не только вслед за ним, но и навстречу. И Роману приходилось снова отступать к широкому шершавому стволу, чтобы защитить хотя бы спину.
— Да сколько же вас всего?! — взревел Роман, отбрасывая от себя очередную пару атакующих и принимая топор третьего в перекрестье своих мечей.
Со звоном вылетел из левой руки меч оруженосца, но Эрефор держался в правой ладони крепко, словно и вправду был живым существом, достойным имени собственного.
Но даже и с этим мечом у Романа шансы Романа таяли с каждой секундой.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Нагая рабыня меча Эрефора верхом на коне вылетела откуда-то из-за дерева, как чертик из табакерки и атаковала аргеманов со спины.
Барабину показалось, что она ранена. По ее телу струилась кровь, но гейша не обращала на это внимания и рубила мечом направо и налево, словно разъяренная валькирия, страшная и беспощадная.
И результат не замедлил сказаться. У Барабина появился оперативный простор, которым он тотчас же воспользовался.
У кромки воды еще отбивался от четырех соперников какой-то одинокий рыцарь без шлема, но в латах. Он требовал помощи в самых энергичных выражениях, которые только были в местном языке, и Барабин не мог остаться безучастным.
Ему ведь позарез надо было завести знакомство с рыцарями, которые имеют право свободно разговаривать с королем.
Знакомство с данным конкретным рыцарем получилось исключительно бурным. Барабин притащил за собой хвост из трех аргеманов, так что они с рыцарем оказались вдвоем против семерых.
Правда, в первую же секунду число противников сократилось до шести. Одному из аргеманов Роман лихим ударом снес голову.
Спина к спине, защищенные с одной стороны глубокой водой, Роман и рыцарь отбивались от наседающих врагов, и Барабин при этом еще умудрялся поглядывать по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55