Не думаю, что Габал их убил — никаких трупов я не видел. Видимо, кошки, почуяв молдана, сами покинули это место, но куда они ушли, я не представляю. — Басилевс помолчал с минуту, собираясь с мыслями. — Меня также весьма беспокоит маг, поселившийся на склоне Когтя, — мне кажется, он такой же ненормальный, как и Габал. Услышав это, Ориэлла забыла о вежливости.
— Ты сказал — маг? — перебила она. — Старый маг, с кристаллами вместо глаз?
— Совершенно верно. Я так и думал, что ты его знаешь. У него нет глаз, и он носит в глазницах драгоценные камни, поэтому ксандимцы зовут его Слепым Богом, хотя на самом деле он каким-то образом видит.
— Слепой Бог? — Ориэлла фыркнула. — Я гляжу, он ничуть не изменился, и ничего ему не делается. Я надеялась, что Элизеф убила его, но…
— Нет, Ориэлла. — Форрал пытливо посмотрел на нее. — Я тебя хорошо знаю — ты всегда мечтала сама с ним расправиться.
— Вот как? — с вызовом сказала волшебница.
— Да, да. — Форрал усмехнулся. — Я, кстати, тоже не отказался бы убить его своими руками — и, согласись, у меня есть на то причина.
— Так что, у них теперь культ этого самого бога? — спросил Чайм у Басилевса. — Ив чем же он заключается?
— В полнолуние или новолуние одного из ксандимцев — обычно преступника, заслужившего гнев Хозяина Табунов и Совета Старейшин, — приводят на Поле Камней и приносят в жертву. Таким образом они надеются снискать милость Слепого Бога — хотя, на мой взгляд, это просто удобный способ избавиться от неугодных. А вот что получает с этого Бог…
— Только не называй его богом, — резко сказала Ориэлла. — Его зовут Миафан, и я знаю, что он получает. Этот мерзавец вытягивает из жертв жизненную силу, чтобы увеличить свои магические способности.
— Ну что ж, больше он этого делать не будет, — мрачно сказал Форрал, и Ориэлла кивнула в знак согласия. Другой возможности может не быть. Пора наконец свести счеты с Верховным Магом.
* * *
Форрал проснулся оттого, что ему в ухо ткнулся чей-то холодный нос. Он вскочил и выхватил меч, но оказалось, что его разбудил Вульф. Меченосец сел на кровати и сделал глубокий вдох, чтобы унять бешено колотящееся сердце.
— Ох, Вульф, — сказал он, переведя дыхание. — В чем дело?
Волк потянулся и, навострив уши, спрятал нос между передними лапами.
— Это правда, что ты мой отец? — спросил он. Вопрос застал Форрала врасплох.
— Да, — ответил он. — Так оно и есть. Вульф тихонько заскулил.
— Я не могу понять. Бабушка Эйлин говорила, что у тебя темные волосы и борода. Она сказала, что ты умер. И все это говорят, кроме Шиа — она вообще не хочет о тебе разговаривать.
— Разве твоя мама не рассказывала тебе обо мне? — с некоторым удивлением спросил Форрал. — Я думал…
— Вообще-то я сам виноват, — признался Вульф. — Сначала я не хотел с ней разговаривать, потому что думал, что я ей не нужен, а потом мы попали на корабль, и тогда уже просто не было времени. Ей было некогда мне объяснить.
— Хорошо, — сказал меченосец. — Тогда объясню тебе я. Случилось вот что…
Рассказ занял довольно много времени. У Вульфа накопилось немало вопросов, и Форралу пришлось далеко углубляться в прошлое. Он рассказал сыну даже о детстве Ориэллы, и когда Вульф услышал, что Верховный Маг, наложивший на него проклятие, и есть Миафан, который виновен в смерти Форрала, он тихо зарычал и сказал:
— Когда-нибудь я его убью.
«Тебе не придется этого делать, сын мой, — подумал Форрал, — потому что я сам рассчитаюсь с этим подонком».
* * *
Чайм разбудил волшебницу среди ночи.
— Чего? — недовольно пробормотала она. — Что тебе нужно?
Эфировидец прижал палец к губам.
— Идем со мной, — прошептал он. Волшебница вздохнула, но оделась и взяла меч.
— Не забудь Талисманы, — напомнил Чайм. Пожав плечами, Ориэлла заткнула за пояс Жезл и закинула за спину Арфу Стараясь не шуметь, она выскользнула из пещеры и спросила Эфировидца, что тот затеял.
Подошла Шиа, охранявшая вход.
— Куда это вы собрались? — подозрительно поинтересовалась она.
— В Палату Ветров, — ответил Чайм.
— Что? — прошипела Ориэлла. — Ну нет, я туда не полезу!
Она повернулась, по Чайм удержал ее за руку.
— Это действительно очень важно, — настойчиво проговорил он. — Отойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить.
У водопада волшебница остановилась:
— Так что же?
— Послушай, — очень серьезно заговорил Чайм. — Я не знаком с этим вашим Миафаном, но одно я знаю точно: без Жезла Земли тебе нечего и пытаться его одолеть. Я рассказал Басилевсу, что случилось с твоим талисманом, и, кажется, он знает, как восстановить его силу.
Ориэлла подумала, что ослышалась. Потом ею овладел гнев, но голос ее остался спокойным и ровным:
— Ты обсуждал мой позор с этим молданом?
— Проклятие, а что мне еще оставалось? — возмутился Эфировидец. — Он и так уже обо всем знал, Ориэлла! Он сам меня начал расспрашивать. Ведь он — дух стихии земли, он сразу почувствовал, что с Жезлом что-то случилось.
— Ну хорошо, тогда почему он не расспросил обо всем меня?
— Потому что сначала он хотел выяснить, можно ли тебе помочь, чтобы не вселять в тебя пустых надежд.
— Пустых надежд? — взорвалась Ориэлла. — Я вам не ребенок!
— Тогда и веди себя соответственно! — одернул ее Чайм. — Ты что, не слышала, что я сказал? Басилевс может тебе помочь. Или ты предпочитаешь отказаться от возможности вернуть Жезл из пустого упрямства?
Ориэлла тут же примолкла. Никогда еще она не видела Чайма рассерженным. Ей стало стыдно.
— Извини, Чайм, — сказала она. — Я вела себя глупо. Просто… — Ее голос сорвался. — Я все время виню себя за тот поступок.
Эфировидец взял ее за руку.
— Если сила Жезла вернется, ты наконец перестанешь себя упрекать?
Ориэлла улыбнулась слабой улыбкой.
— Ты знаешь, может быть!
— Хорошо. В таком случае приступим. — Чайм показал на Пик. — Для начала ты должна подняться в Палату Ветров.
Волшебница сразу упала духом.
— А может, не надо? Лететь гораздо безопаснее — давай мы полетим?
— Нет, — твердо сказал Эфировидец — Басилевс ничего не говорил про полеты. Он сказал, что если ты хочешь искупить свою вину, то должна принять вызов и побороть страх. И, если ты обратила внимание, я не говорил «мы». Извини, Ориэлла. Боюсь, что на этот раз тебе придется идти одной.
Глава 27. ПИК, ОБДУВАЕМЫЙ ВЕТРАМИ
После того как ушла Ориэлла, Шиа почувствовала, что с ней творится что-то непонятное, но сначала решила, что просто расстроена исчезновением своих соплеменников и дурацкой выдумкой Чайма. Зачем ему понадобилось тащить Ориэллу на вершину горы, да еще среди ночи"? Ведь знает же, что она боится высоты!
— Если с ней что-нибудь случится!.. — Шиа в ярости хлестнула себя хвостом и зарычала. На месте ей не сиделось, и она принялась расхаживать туда-сюда перед входом в пещеру. Что же с ней такое делается? Откуда это непривычное напряжение в спине и хвосте? Почему все тело словно горит?
Шиа опрокинулась на спину и начала кататься по земле, вертеться и барахтаться в пыли. Неожиданно она почуяла какой-то интересный запах — тяжелый запах мускуса, который раньше она почему-то не замечала. Хану, напружинив лапы, подкрадывался к ней — шерсть на нем встала дыбом, а из горла рвался низкий рокочущий звук — то ли рык, то ли мурлыканье. «О нет! — подумала она. — Не могу поверить! Так вот на что он тогда намекал…» Новая волна мускуса коснулась ее ноздрей, и все чувства пантеры разом обострились.
Дразня своего искусителя, она продолжала кататься по земле, делая вид, что не замечает его приближения. Но как только он склонился над ней, она молниеносно шлепнула его лапой по носу и моментально вскочила. Глаза ее полыхали. Хану озадаченно попятился, облизнув нос. Но Шиа знала, что ее притягательность сильна, что запах ее страсти поведет его на край света…
Шиа большими скачками понеслась прочь от пещеры, где спали люди. Хану настиг ее в сосновой рощице у водопада. Хитрая пантера повернулась к нему спиной, прижав голову и передние лапы к земле и, лукаво оглянувшись, увидела, как Хану медленно подходит, и зрачки его блестят лунным светом, словно две маленькие луны, спустившиеся на землю. Но стоило ему приблизиться к ней вплотную, как Шиа, выгнувшись, отскочила, издала боевой клич и замахнулась на него лапой с выпущенными когтями.
Она метнулась к Хану — он увернулся и прыгнул на нее так стремительно, что она не успела понять, как это произошло. Шиа вырвалась и вновь огромными скачками помчалась по склону, а за ней на расстоянии вытянутого хвоста несся легконогий Хану, едва касаясь земли.
Словно вихрь они взлетели на гору, вертясь, подскакивая, кусаясь и теребя друг дружку, и наконец Шиа стала поддаваться, а может быть, она просто устала и не могла уже так быстро бежать. Она перепрыгнула с одной скалы на другую и стала ждать его, задрав хвост и опустив голову. Когда он прыгнул за ней, она попыталась увернуться, но не успела. Хану всей тяжестью навалился на нее и нежно, но крепко схватил зубами за шкирку.
Шиа взревела и выпустила когти, но Хану держал ее так, что она не могла двинуться. Он издал торжествующий вопль, и тела их слились в одно, в едином ритме содрогаясь от сладких мук. Наконец все было кончено, и, когда тело Шиа пронзила раскаленная стрела экстаза, она издала душераздирающий вой и цапнула своего любовника за ухо.
На миг обе пантеры застыли в неподвижности, а потом опустили головы, дожидаясь, когда развеется любовный туман. Хану, с окровавленным ухом, мурлыча, потерся о Шиа, но она не ответила на ласку и внезапно вся напружинилась.
— Хану! — В голосе ее прозвучал неподдельный испуг. — Посмотри, где мы очутились!
Хану огляделся по сторонам, и его мурлыканье оборвалось.
— Бежим отсюда — быстрее!
Но было поздно. В пылу брачных игр они перемахнули через Хвост Дракона и оказались на гребне Стального Когтя. Более того, их там уже заметили.
* * *
Ориэлла замерла, услышав вдалеке страшный рев. Шиа в беде! Рука волшебницы соскользнула с камня, и она с трудом удержала равновесие на узком уступе. Ориэлла прижалась к скале; сердце ее бешено колотилось, в висках стучало. Слегка успокоившись, она настроилась на мозг пантеры, но там ее встретил такой шквал эмоций, что Ориэлла невольно отпрянула — мысленно, разумеется. Надо же так вопить от страсти! Волшебница умиленно улыбнулась, представив себе черных пушистых котят, но тут же подумала о том, какие при этом возникнут сложности. Ориэлла хорошо помнила мрачную пору собственной беременности и не хотела подвергать Шиа таким же опасностям и неудобствам, какие испытала сама.
При мысли об опасностях и неудобствах Ориэлла вспомнила, что ее ждет на пути к вершине, и выкинула из головы все посторонние мысли. «Может быть, осталось немного?» — с надеждой подумала она, но, посмотрев на Палату Ветров, поняла, что это не так. Волшебница со вздохом вспомнила, как двое крылатых носильщиков когда-то в мгновение ока вознесли ее и Анвара в Палату Ветров — и с какой легкостью гордый Чайм, отказавшись от их услуг, взбирался по этим нитевидным тропкам.
— Как это ему удавалось? — проворчала она себе под нос. — Несправедливость какая-то!
Собравшись с духом, она снова двинулась вверх. Я прошла уже больше половины, а это уже огромное достижение. Ничего, залезу!
На узкой осыпающейся тропке Ориэлле требовалось, все ее мужество. Она боялась встать в полный рост и ползла на четвереньках, в кровь обдирая колени и ладони. Ночь была прохладная, но от страха волшебница обливалась потом и не могла даже вытереть мокрый лоб. В довершение ко всему Арфа за плечом угрожающе раскачивалась, а Жезл при каждом движении больно впивался в ребра.
По обе стороны от тропинки пролегала пропасть такая темная и глубокая, что даже волшебное зрение не помогало увидеть дна. С одной стороны, это и к лучшему — не будешь думать о том, как далеко падать, но с другой — воображение имеет дурную привычку включаться там, где бесполезны глаза. Стиснув зубы, Ориэлла глядела прямо перед собой и дюйм за дюймом ползла вверх, стараясь не останавливаться: после каждой остановки становилось все труднее и труднее снова двинуться в путь.
— Давай, Ориэлла, осталось уже чуть-чуть, — послышался мысленный голос Эфировидца.
Волшебница тряхнула головой, чтобы отбросить налипшие на лоб волосы. Прямо у ее правой руки начинались две тонкие веревки, натянутые над пропастью. Веревочный мостик был длиной ярдов в пять. Ориэлла давно уже ощущала некоторую сухость во рту, не при взгляде на него у нее пересохло в горле. Разум ее отказывался признать возможность того, что по этим веревкам хоть кому-то удастся пройти.
— На самом деле, — снова послышался голос Чайма, — это не так трудно, как тебе кажется. Ставишь ногу на нижнюю, хватаешься руками за верхнюю и потихоньку-полегоньку… Упасть практически невозможно.
Ориэлле в тот момент было не до разговоров, но образ довольно неприличного жеста мелькнул в ее мыслях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Ты сказал — маг? — перебила она. — Старый маг, с кристаллами вместо глаз?
— Совершенно верно. Я так и думал, что ты его знаешь. У него нет глаз, и он носит в глазницах драгоценные камни, поэтому ксандимцы зовут его Слепым Богом, хотя на самом деле он каким-то образом видит.
— Слепой Бог? — Ориэлла фыркнула. — Я гляжу, он ничуть не изменился, и ничего ему не делается. Я надеялась, что Элизеф убила его, но…
— Нет, Ориэлла. — Форрал пытливо посмотрел на нее. — Я тебя хорошо знаю — ты всегда мечтала сама с ним расправиться.
— Вот как? — с вызовом сказала волшебница.
— Да, да. — Форрал усмехнулся. — Я, кстати, тоже не отказался бы убить его своими руками — и, согласись, у меня есть на то причина.
— Так что, у них теперь культ этого самого бога? — спросил Чайм у Басилевса. — Ив чем же он заключается?
— В полнолуние или новолуние одного из ксандимцев — обычно преступника, заслужившего гнев Хозяина Табунов и Совета Старейшин, — приводят на Поле Камней и приносят в жертву. Таким образом они надеются снискать милость Слепого Бога — хотя, на мой взгляд, это просто удобный способ избавиться от неугодных. А вот что получает с этого Бог…
— Только не называй его богом, — резко сказала Ориэлла. — Его зовут Миафан, и я знаю, что он получает. Этот мерзавец вытягивает из жертв жизненную силу, чтобы увеличить свои магические способности.
— Ну что ж, больше он этого делать не будет, — мрачно сказал Форрал, и Ориэлла кивнула в знак согласия. Другой возможности может не быть. Пора наконец свести счеты с Верховным Магом.
* * *
Форрал проснулся оттого, что ему в ухо ткнулся чей-то холодный нос. Он вскочил и выхватил меч, но оказалось, что его разбудил Вульф. Меченосец сел на кровати и сделал глубокий вдох, чтобы унять бешено колотящееся сердце.
— Ох, Вульф, — сказал он, переведя дыхание. — В чем дело?
Волк потянулся и, навострив уши, спрятал нос между передними лапами.
— Это правда, что ты мой отец? — спросил он. Вопрос застал Форрала врасплох.
— Да, — ответил он. — Так оно и есть. Вульф тихонько заскулил.
— Я не могу понять. Бабушка Эйлин говорила, что у тебя темные волосы и борода. Она сказала, что ты умер. И все это говорят, кроме Шиа — она вообще не хочет о тебе разговаривать.
— Разве твоя мама не рассказывала тебе обо мне? — с некоторым удивлением спросил Форрал. — Я думал…
— Вообще-то я сам виноват, — признался Вульф. — Сначала я не хотел с ней разговаривать, потому что думал, что я ей не нужен, а потом мы попали на корабль, и тогда уже просто не было времени. Ей было некогда мне объяснить.
— Хорошо, — сказал меченосец. — Тогда объясню тебе я. Случилось вот что…
Рассказ занял довольно много времени. У Вульфа накопилось немало вопросов, и Форралу пришлось далеко углубляться в прошлое. Он рассказал сыну даже о детстве Ориэллы, и когда Вульф услышал, что Верховный Маг, наложивший на него проклятие, и есть Миафан, который виновен в смерти Форрала, он тихо зарычал и сказал:
— Когда-нибудь я его убью.
«Тебе не придется этого делать, сын мой, — подумал Форрал, — потому что я сам рассчитаюсь с этим подонком».
* * *
Чайм разбудил волшебницу среди ночи.
— Чего? — недовольно пробормотала она. — Что тебе нужно?
Эфировидец прижал палец к губам.
— Идем со мной, — прошептал он. Волшебница вздохнула, но оделась и взяла меч.
— Не забудь Талисманы, — напомнил Чайм. Пожав плечами, Ориэлла заткнула за пояс Жезл и закинула за спину Арфу Стараясь не шуметь, она выскользнула из пещеры и спросила Эфировидца, что тот затеял.
Подошла Шиа, охранявшая вход.
— Куда это вы собрались? — подозрительно поинтересовалась она.
— В Палату Ветров, — ответил Чайм.
— Что? — прошипела Ориэлла. — Ну нет, я туда не полезу!
Она повернулась, по Чайм удержал ее за руку.
— Это действительно очень важно, — настойчиво проговорил он. — Отойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить.
У водопада волшебница остановилась:
— Так что же?
— Послушай, — очень серьезно заговорил Чайм. — Я не знаком с этим вашим Миафаном, но одно я знаю точно: без Жезла Земли тебе нечего и пытаться его одолеть. Я рассказал Басилевсу, что случилось с твоим талисманом, и, кажется, он знает, как восстановить его силу.
Ориэлла подумала, что ослышалась. Потом ею овладел гнев, но голос ее остался спокойным и ровным:
— Ты обсуждал мой позор с этим молданом?
— Проклятие, а что мне еще оставалось? — возмутился Эфировидец. — Он и так уже обо всем знал, Ориэлла! Он сам меня начал расспрашивать. Ведь он — дух стихии земли, он сразу почувствовал, что с Жезлом что-то случилось.
— Ну хорошо, тогда почему он не расспросил обо всем меня?
— Потому что сначала он хотел выяснить, можно ли тебе помочь, чтобы не вселять в тебя пустых надежд.
— Пустых надежд? — взорвалась Ориэлла. — Я вам не ребенок!
— Тогда и веди себя соответственно! — одернул ее Чайм. — Ты что, не слышала, что я сказал? Басилевс может тебе помочь. Или ты предпочитаешь отказаться от возможности вернуть Жезл из пустого упрямства?
Ориэлла тут же примолкла. Никогда еще она не видела Чайма рассерженным. Ей стало стыдно.
— Извини, Чайм, — сказала она. — Я вела себя глупо. Просто… — Ее голос сорвался. — Я все время виню себя за тот поступок.
Эфировидец взял ее за руку.
— Если сила Жезла вернется, ты наконец перестанешь себя упрекать?
Ориэлла улыбнулась слабой улыбкой.
— Ты знаешь, может быть!
— Хорошо. В таком случае приступим. — Чайм показал на Пик. — Для начала ты должна подняться в Палату Ветров.
Волшебница сразу упала духом.
— А может, не надо? Лететь гораздо безопаснее — давай мы полетим?
— Нет, — твердо сказал Эфировидец — Басилевс ничего не говорил про полеты. Он сказал, что если ты хочешь искупить свою вину, то должна принять вызов и побороть страх. И, если ты обратила внимание, я не говорил «мы». Извини, Ориэлла. Боюсь, что на этот раз тебе придется идти одной.
Глава 27. ПИК, ОБДУВАЕМЫЙ ВЕТРАМИ
После того как ушла Ориэлла, Шиа почувствовала, что с ней творится что-то непонятное, но сначала решила, что просто расстроена исчезновением своих соплеменников и дурацкой выдумкой Чайма. Зачем ему понадобилось тащить Ориэллу на вершину горы, да еще среди ночи"? Ведь знает же, что она боится высоты!
— Если с ней что-нибудь случится!.. — Шиа в ярости хлестнула себя хвостом и зарычала. На месте ей не сиделось, и она принялась расхаживать туда-сюда перед входом в пещеру. Что же с ней такое делается? Откуда это непривычное напряжение в спине и хвосте? Почему все тело словно горит?
Шиа опрокинулась на спину и начала кататься по земле, вертеться и барахтаться в пыли. Неожиданно она почуяла какой-то интересный запах — тяжелый запах мускуса, который раньше она почему-то не замечала. Хану, напружинив лапы, подкрадывался к ней — шерсть на нем встала дыбом, а из горла рвался низкий рокочущий звук — то ли рык, то ли мурлыканье. «О нет! — подумала она. — Не могу поверить! Так вот на что он тогда намекал…» Новая волна мускуса коснулась ее ноздрей, и все чувства пантеры разом обострились.
Дразня своего искусителя, она продолжала кататься по земле, делая вид, что не замечает его приближения. Но как только он склонился над ней, она молниеносно шлепнула его лапой по носу и моментально вскочила. Глаза ее полыхали. Хану озадаченно попятился, облизнув нос. Но Шиа знала, что ее притягательность сильна, что запах ее страсти поведет его на край света…
Шиа большими скачками понеслась прочь от пещеры, где спали люди. Хану настиг ее в сосновой рощице у водопада. Хитрая пантера повернулась к нему спиной, прижав голову и передние лапы к земле и, лукаво оглянувшись, увидела, как Хану медленно подходит, и зрачки его блестят лунным светом, словно две маленькие луны, спустившиеся на землю. Но стоило ему приблизиться к ней вплотную, как Шиа, выгнувшись, отскочила, издала боевой клич и замахнулась на него лапой с выпущенными когтями.
Она метнулась к Хану — он увернулся и прыгнул на нее так стремительно, что она не успела понять, как это произошло. Шиа вырвалась и вновь огромными скачками помчалась по склону, а за ней на расстоянии вытянутого хвоста несся легконогий Хану, едва касаясь земли.
Словно вихрь они взлетели на гору, вертясь, подскакивая, кусаясь и теребя друг дружку, и наконец Шиа стала поддаваться, а может быть, она просто устала и не могла уже так быстро бежать. Она перепрыгнула с одной скалы на другую и стала ждать его, задрав хвост и опустив голову. Когда он прыгнул за ней, она попыталась увернуться, но не успела. Хану всей тяжестью навалился на нее и нежно, но крепко схватил зубами за шкирку.
Шиа взревела и выпустила когти, но Хану держал ее так, что она не могла двинуться. Он издал торжествующий вопль, и тела их слились в одно, в едином ритме содрогаясь от сладких мук. Наконец все было кончено, и, когда тело Шиа пронзила раскаленная стрела экстаза, она издала душераздирающий вой и цапнула своего любовника за ухо.
На миг обе пантеры застыли в неподвижности, а потом опустили головы, дожидаясь, когда развеется любовный туман. Хану, с окровавленным ухом, мурлыча, потерся о Шиа, но она не ответила на ласку и внезапно вся напружинилась.
— Хану! — В голосе ее прозвучал неподдельный испуг. — Посмотри, где мы очутились!
Хану огляделся по сторонам, и его мурлыканье оборвалось.
— Бежим отсюда — быстрее!
Но было поздно. В пылу брачных игр они перемахнули через Хвост Дракона и оказались на гребне Стального Когтя. Более того, их там уже заметили.
* * *
Ориэлла замерла, услышав вдалеке страшный рев. Шиа в беде! Рука волшебницы соскользнула с камня, и она с трудом удержала равновесие на узком уступе. Ориэлла прижалась к скале; сердце ее бешено колотилось, в висках стучало. Слегка успокоившись, она настроилась на мозг пантеры, но там ее встретил такой шквал эмоций, что Ориэлла невольно отпрянула — мысленно, разумеется. Надо же так вопить от страсти! Волшебница умиленно улыбнулась, представив себе черных пушистых котят, но тут же подумала о том, какие при этом возникнут сложности. Ориэлла хорошо помнила мрачную пору собственной беременности и не хотела подвергать Шиа таким же опасностям и неудобствам, какие испытала сама.
При мысли об опасностях и неудобствах Ориэлла вспомнила, что ее ждет на пути к вершине, и выкинула из головы все посторонние мысли. «Может быть, осталось немного?» — с надеждой подумала она, но, посмотрев на Палату Ветров, поняла, что это не так. Волшебница со вздохом вспомнила, как двое крылатых носильщиков когда-то в мгновение ока вознесли ее и Анвара в Палату Ветров — и с какой легкостью гордый Чайм, отказавшись от их услуг, взбирался по этим нитевидным тропкам.
— Как это ему удавалось? — проворчала она себе под нос. — Несправедливость какая-то!
Собравшись с духом, она снова двинулась вверх. Я прошла уже больше половины, а это уже огромное достижение. Ничего, залезу!
На узкой осыпающейся тропке Ориэлле требовалось, все ее мужество. Она боялась встать в полный рост и ползла на четвереньках, в кровь обдирая колени и ладони. Ночь была прохладная, но от страха волшебница обливалась потом и не могла даже вытереть мокрый лоб. В довершение ко всему Арфа за плечом угрожающе раскачивалась, а Жезл при каждом движении больно впивался в ребра.
По обе стороны от тропинки пролегала пропасть такая темная и глубокая, что даже волшебное зрение не помогало увидеть дна. С одной стороны, это и к лучшему — не будешь думать о том, как далеко падать, но с другой — воображение имеет дурную привычку включаться там, где бесполезны глаза. Стиснув зубы, Ориэлла глядела прямо перед собой и дюйм за дюймом ползла вверх, стараясь не останавливаться: после каждой остановки становилось все труднее и труднее снова двинуться в путь.
— Давай, Ориэлла, осталось уже чуть-чуть, — послышался мысленный голос Эфировидца.
Волшебница тряхнула головой, чтобы отбросить налипшие на лоб волосы. Прямо у ее правой руки начинались две тонкие веревки, натянутые над пропастью. Веревочный мостик был длиной ярдов в пять. Ориэлла давно уже ощущала некоторую сухость во рту, не при взгляде на него у нее пересохло в горле. Разум ее отказывался признать возможность того, что по этим веревкам хоть кому-то удастся пройти.
— На самом деле, — снова послышался голос Чайма, — это не так трудно, как тебе кажется. Ставишь ногу на нижнюю, хватаешься руками за верхнюю и потихоньку-полегоньку… Упасть практически невозможно.
Ориэлле в тот момент было не до разговоров, но образ довольно неприличного жеста мелькнул в ее мыслях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56