— Он улыбнулся. — И получилось весьма убедительно. Солдаты набросились на иллюзию, забыв о моих соплеменниках. — Улыбка исчезла с его лица. — Спрятавшись за изгибом туннеля, я смотрел, как меня убивают, и, должен признаться, это было отнюдь не самое светлое впечатление в моей жизни.
— Представь себе, в моей тоже, — проворчала Ориэлла.
— Самым сложным, — продолжал Чайм как ни в чем не бывало, — было создать иллюзию ран и сгустить воздух, чтобы солдаты не подумали, будто рубят пустоту. Не думаю, чтобы все получилось именно так, как я хотел, но в пылу схватки на детали никто не обратил внимания. — Он пожал плечами. — Когда они ушли, я выглянул из своего укрытия и понял, что к берегу мне уже не пробиться. Я посмотрел на фантом — он выглядел так натурально, что я подумал: кому придет в голову убивать человека дважды? Поэтому я его рассеял и лег на его место, создав иллюзорные раны и кровь. А ты замуровала меня с такой скоростью, что я и рта не успел открыть. Ориэлла, мне очень стыдно. Я знаю, как тебе было тяжело.
Волшебница недоуменно покачала головой. Гнев ее уже рассеялся, но она до сих пор не могла поверить в случившееся.
— Чайм, — вежливо сказала она, — ты самый настоящий ублюдок. — Она занесла руку, чтобы отвесить ему пощечину, но вместо этого почему-то повисла у него на шее. — О боги, что я из-за тебя пережила!
Он обнял ее — сначала слегка, а потом крепче. Ориэлла склонила голову ему на плечо и закрыла глаза, чувствуя себя невыразимо счастливой. Через минуту волшебница и Эфировидец уже крепко спали, обнявшись, на дне шлюпки.
* * *
Гринц, не очень умело, но зато энергично работающий веслами, посмотрел на своих пассажиров и с горечью усмехнулся.
— Спасибо тебе, дорогой Гринц, что ты греб всю ночь, как проклятый, — пробормотал он. — Мы тебе очень признательны.
Можно подумать, только они устали! Он положил весла и свернулся калачиком между Морозом и Вульфом. Погода тихая, и ничего не случится, если он вздремнет час-другой… С этой мыслью он провалился в глубокий сон без сновидений.
Глава 24. ЦИТРА И ЭЙРИ
Элизар расхаживал по веранде своего дома, и половицы скрипели под его тяжелыми башмаками. Было еще только раннее утро, но он считал, что супруге неплохо бы поторопиться. Одни боги знают, почему женщины по любому поводу обожают долго наряжаться.
— Нэрени, когда же ты наконец? — заорал он в окно. — Церемония начинается в полдень, у нас "не так много времени.
Ответа он не получил. Потоптавшись еще немного, Элизар раздраженно вздохнул:
— Во имя Жнеца, что она там так долго возится?
— Наставник, не пора ли вам отправляться? Все уже ждут. — Джарв, весь потный и раскрасневшийся от ходьбы, подошел со стороны сада. После ранения, полученного в Битве в Лесу, он оставил военную службу и за минувшие десять лет успел отрастить солидный животик. — До нового дворца неблизко, и…
— Сколько раз тебе повторять — это не дворец! — рявкнул Элизар.
— Ну хорошо, хорошо, а как же тогда мне его называть? — с неменьшим возмущением возразил Джарв. — Вот ты — правитель Лесного Края, король, одним словом, хоть и называешь себя наставником. Твой новый дом — это большое каменное здание, где будет жить правитель, — другими словами, дворец. Если, конечно, ты собираешься туда переезжать. Я вижу, вы еще не готовы.
— Я-то готов. — Элизар с пренебрежением доказал на свое парадное облачение, — В этом шутовском наряде, который вы с Нэрени заставили меня напялить, я боюсь даже присесть и выгляжу как шкатулка какой-нибудь шлюхи.
— Ты выглядишь великолепно, — заверил его Джарв. — Совсем как настоящий ко…
— Еще раз от тебя это услышу — заколю вот этим разукрашенным ножом для масла, который вам с Нэрени и Небесным Народом почему-то угодно называть мечом. — Элизар покосился на золотой эфес, инкрустированный драгоценностями. — Могу тебя заверить, что это будет долгая и мучительная смерть, — мрачно добавил он.
— Ты просто волнуешься, — хихикнул Джарв. — На-ка глотни. — Он отстегнул от пояса серебряную фляжку. — Это тебе поможет; Новый рецепт Усталы. Выпьешь чуть-чуть — и мир сразу преображается. А я пока потороплю Нэрени.
— Нет, я сам. — Элизар отхлебнул из фляжки и вернул ее Джарву. — А ты ступай во дво… в новый дом и скажи Амалии, что мы скоро будем.
Джарв, то и дело прикладываясь к фляжке, пошел выполнять поручение, а Элизар остался ждать Нэрени на пороге дома, где они прожили десять лет с того момента, как была основана Цитра.
Элизар гордился делом своих рук — и недаром. Поначалу здесь было лишь несколько убогих лачуг, жавшихся друг к другу как испуганные малыши, но потом жителей прибавилось. Первопоселенцы — солдаты и слуги злосчастного принца Харина — выслали в Тайбеф опытных воинов, которые разыскали там их друзей и родных, а потом и другие люди, уставшие от порядков кизин, начали переселяться в Эйри. Ныне ее население насчитывало триста двадцать девять человек. Кизин Сара, объявив себя регентшей, занялась наведением порядка, безжалостно истребляя всех недовольных, но Цитру она не трогала: видимо, пример Ксианга, погибшего в Лесной Битве, служил ей предостережением.
Помимо разгрома Ксианга, для Цитры был очень важен тот день, когда Финч и Петрель, крылатые посланники Небесного Народа, тоже решили основать в близлежащих горах свою колонию. Оба поселения активно взаимодействовали и достигли такого процветания, которого им никогда бы не добиться поодиночке. — Эйри, поселение крылатых людей, находилась на ближайшей к Лесному Краю горной вершине. В отличие от выходцев из Казалима там сразу начали строить каменные дома, хотя у подножия гор лесов было навалом. Элизар отправил в помощь им своих каменщиков и рудокопов, а Небесный Народ взамен помогал обычным людям валить деревья и перетаскивать бревна. Казалимцы разбивали для Небесного Народа виноградники на плодородных склонах, а крылатые следопыты высматривали в лесу дичь для охотников Элизара. Его поселение — а Цитра в переводе с казалимского значит «свобода» — росло, на вырубках были распаханы поля, а Небесный Народ занялся скотоводством, меняя мясо и шерсть и на хлеб с полей Элизара, и на рыбу из равнинных рек.
Предаваясь воспоминаниям, Элизар забыл о времени и, только случайно взглянув на солнце, увидел, что оно уже почти в зените. О боги, да чем там занимается Нэрени! Он ворвался в дом и заорал:
— Нэрени! Нэрени! Пора идти — мы же опаздываем! Проклятие, да куда она подевалась?
Б спальне ее не было. Элизар заглянул на кухню и обнаружил жену там. В новом красном платье, вынаряженная как королева, она сидела на столе, свесив ножки, и горько плакала. Он подскочил к ней и взял ее за руки.
— Что с тобой, Нэрени? Что случилось? Нэрени поглядела на него и заревела еще сильнее.
— Я не хочу никуда идти, — сказала она сквозь слезы. — Это наш дом, и я его люблю! Мы были здесь так счастливы!
Элизар вздохнул:
— Но, Нэрени, ведь новый дом гораздо больше и лучше. Ты же сама все уши нам прожужжала о том, как там будет прекрасно. Плотники и столяры трудились не покладая рук, чтобы тебе угодить, — потому что они любят тебя, Нэрени. А этот дом пригодится еще кому-нибудь. — Он помолчал. — Пойдем, дорогая. Всегда тяжело сниматься с насиженного места, но нам ведь с тобой не впервой. Когда мы ушли с Ориэллой из Тайбефа, — и посмотри, как славно все получилось.
Нэрени выжала из себя улыбку.
— Все правильно ты говоришь. Просто с этим домом связано столько воспоминаний…
— Воспоминания ты возьмешь с собой, — ласково ответил ей Элизар. — А представь, сколько новых чудесных воспоминаний будет связано у тебя с новым домом.
Нэрени кивнула и спрыснула со стола.
— Я знаю, — улыбнулась она. — Конечно, ты прав, Элизар. Сейчас я только умоюсь… — Ее слова заглушил топот конских копыт во дворе.
Элизар засмеялся:
— Сдается мне, я знаю, кто это может быть. Нэрени мигом забыла про слезы.
— О нет! — воскликнула она. — Только не это! Элизар подошел к окну. По пыльной садовой дорожке неслась вороная лошадь с маленьким, одетым в белое, седоком. Всадник осадил ее прямо перед домом и соскользнул с седла.
— Мама, папа, ну где же вы? Вы что, никуда не собираетесь?
— Мы здесь, мое сокровище. — На лице его сама собой возникла улыбка. Этот ребенок был прощальным подарком Ориэллы, но только не сын и наследник, о котором Элизар всегда мечтал, а дочка, которую он обожал и боготворил.
— Амалия! — закричала Нэрени, когда стройная темноволосая девочка вошла в кухню. — Что ты вытворяешь?! — Она схватила дочь и принялась отряхивать ее белое парадное платье. — Ив кого ты такая уродилась! Ведь два раза же повторила: не вздумай лезть в грязь! — Неизвестно, что хотела ответить на это Амалия, так как Нэрени взяла полотенце и принялась оттирать ей щеки и лоб. — Скакать одной по пыльной дороге! Тут звери кругом! Как ты будешь замуж выходить, прямо не знаю…
— Нэрени, — мягко вступился Элизар, — девочке всего десять лет. Ну какие тут мужья…
— Не смеши меня, Элизар! — накинулась Нэрени на него. — Эта девочка — твоя наследница, и ей пора уже думать о будущем. — Она быстро расплела Амалии косу и прошлась гребешком по ее длинным пышным волосам. Девочка сморщилась, но, с гордостью отметил Элизар, не заплакала.
— Ну вот. — Нэрени снова заплела ей косу и, повернув дочку лицом к себе, крепко обняла. — Теперь ты снова красивая. Смотри мне, — добавила она строго. — Только попробуй посадить на себя хоть одну пылинку — я тебе такое устрою! Ты меня поняла?
— Да, мама, — послушно протянула Амалия и озорно переглянулась с отцом.
— Поехали, нельзя заставлять людей ждать, — сказала Нэрени, приняв важный вид. — Из-за вас, я чувствую, мы никогда из дому не выйдем!
— Перестань болтать, женщина, и ступай наконец на улицу! — не выдержал Элизар, и все семейство дружно направилось к лошадям, ожидающим в глубине сада.
* * *
Черная Птица со своим супругом, Петрель, Финч и много других людей, как с крыльями, так и без, стояли на террасе перед новым домом Элизара. Кондор тихонько толкнул жену в бок.
— Улыбнись, моя дорогая. Люди смотрят.
— Пусть себе смотрят, — ответила Черная Птица. — Какое мне до этого дело? И вообще, почему я обязана восхищаться дворцом Элизара, когда только что лишилась целого царства?
Кондор бросил на нее один из тех взглядов, которые всегда выводили ее из себя, — словно сокрушался о том, что женился на дурно воспитанной маленькой девочке, чье поведение оставляет желать много лучшего.
— Нэрени — твоя подруга, — строго сказал он. — Она была тебе родной матерью. Как ты можешь злиться оттого, что ей улыбнулась удача?
Черная Птица рассерженно повернулась к нему:
— Не будь таким ослом, сделай милость! Я ничего плохого про Нэрени сказать не хотела и очень рада, что у нее все хорошо. Просто я недовольна тем, что меня лишили трона, и еще возмущена предательством своих неблагодарных подданных.
— Но ведь твои подданные в Эйри остались тебе верны. — Кондор огляделся, чтобы удостовериться, что никто не заметил вспышку его супруги. — Они с радостью нас приютили, и здесь мы как дома.
— Это не мои подданные — их колония независима, и ею правит совет. — Черная Птица с горечью улыбнулась. — Это мы зависим от них! — Глаза ее наполнились слезами. — Что со мной, Кондор? Я полная неудачница… Продержалась на троне всего десять лет и снова в изгнании.
Кондор крепко сжал ее пальцы.
— Мы живем в подлое время, — сказал он. — Время больших перемен, и они происходят не только с нами. У наших предков жизнь была спокойной, размеренной — куда все это исчезло? — Он улыбнулся. — Но трудно сказать, когда было лучше — тогда или сейчас: мы тех времен не застали. И кроме того, наша жизнь еще не кончилась, моя маленькая королева. Мм еще вернем утраченный трон — если не для себя, то для наших детей. — Он посмотрел туда, где няньки хлопотали над трехлетним сыном и двухмесячной дочерью королевской четы.
Черная Птица благодарно пожала ему руку в ответ.
— Кондор, что бы я без тебя делала! Пока я была королевой, Эльстер дала мне немало ценных советов, но лучшим из них был — выйти за тебя замуж.
— Эльстер была мудра, — сказал Кондор, и в голосе его прозвучала скорбь, — и я обязан ей своим счастьем. Жаль, что она не дожила до рождения своей крестницы.
— Она погибла, спасая нас. — Черная Птица закрыла глаза, вспоминая ту ужасную ночь. Скуа, задумав покушение на королеву, окружил дворец своими воинами и подкупил слуг, но Эльстер, каким-то образом узнав о заговоре — Черная Птица до сих пор терялась в догадках, каким именно, — провела королеву, ее супруга и их сына Ланнерта тайными подземными коридорами. Основные силы Скуа были сосредоточены в воздухе, и им удалось выбраться на поверхность, но все же их заметили. Они не могли лететь быстро: Кондор нес Ланнерта, а королева была на последнем месяце беременности. Враги настигали, и тогда Эльстер, выхватив меч, бросилась им навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Представь себе, в моей тоже, — проворчала Ориэлла.
— Самым сложным, — продолжал Чайм как ни в чем не бывало, — было создать иллюзию ран и сгустить воздух, чтобы солдаты не подумали, будто рубят пустоту. Не думаю, чтобы все получилось именно так, как я хотел, но в пылу схватки на детали никто не обратил внимания. — Он пожал плечами. — Когда они ушли, я выглянул из своего укрытия и понял, что к берегу мне уже не пробиться. Я посмотрел на фантом — он выглядел так натурально, что я подумал: кому придет в голову убивать человека дважды? Поэтому я его рассеял и лег на его место, создав иллюзорные раны и кровь. А ты замуровала меня с такой скоростью, что я и рта не успел открыть. Ориэлла, мне очень стыдно. Я знаю, как тебе было тяжело.
Волшебница недоуменно покачала головой. Гнев ее уже рассеялся, но она до сих пор не могла поверить в случившееся.
— Чайм, — вежливо сказала она, — ты самый настоящий ублюдок. — Она занесла руку, чтобы отвесить ему пощечину, но вместо этого почему-то повисла у него на шее. — О боги, что я из-за тебя пережила!
Он обнял ее — сначала слегка, а потом крепче. Ориэлла склонила голову ему на плечо и закрыла глаза, чувствуя себя невыразимо счастливой. Через минуту волшебница и Эфировидец уже крепко спали, обнявшись, на дне шлюпки.
* * *
Гринц, не очень умело, но зато энергично работающий веслами, посмотрел на своих пассажиров и с горечью усмехнулся.
— Спасибо тебе, дорогой Гринц, что ты греб всю ночь, как проклятый, — пробормотал он. — Мы тебе очень признательны.
Можно подумать, только они устали! Он положил весла и свернулся калачиком между Морозом и Вульфом. Погода тихая, и ничего не случится, если он вздремнет час-другой… С этой мыслью он провалился в глубокий сон без сновидений.
Глава 24. ЦИТРА И ЭЙРИ
Элизар расхаживал по веранде своего дома, и половицы скрипели под его тяжелыми башмаками. Было еще только раннее утро, но он считал, что супруге неплохо бы поторопиться. Одни боги знают, почему женщины по любому поводу обожают долго наряжаться.
— Нэрени, когда же ты наконец? — заорал он в окно. — Церемония начинается в полдень, у нас "не так много времени.
Ответа он не получил. Потоптавшись еще немного, Элизар раздраженно вздохнул:
— Во имя Жнеца, что она там так долго возится?
— Наставник, не пора ли вам отправляться? Все уже ждут. — Джарв, весь потный и раскрасневшийся от ходьбы, подошел со стороны сада. После ранения, полученного в Битве в Лесу, он оставил военную службу и за минувшие десять лет успел отрастить солидный животик. — До нового дворца неблизко, и…
— Сколько раз тебе повторять — это не дворец! — рявкнул Элизар.
— Ну хорошо, хорошо, а как же тогда мне его называть? — с неменьшим возмущением возразил Джарв. — Вот ты — правитель Лесного Края, король, одним словом, хоть и называешь себя наставником. Твой новый дом — это большое каменное здание, где будет жить правитель, — другими словами, дворец. Если, конечно, ты собираешься туда переезжать. Я вижу, вы еще не готовы.
— Я-то готов. — Элизар с пренебрежением доказал на свое парадное облачение, — В этом шутовском наряде, который вы с Нэрени заставили меня напялить, я боюсь даже присесть и выгляжу как шкатулка какой-нибудь шлюхи.
— Ты выглядишь великолепно, — заверил его Джарв. — Совсем как настоящий ко…
— Еще раз от тебя это услышу — заколю вот этим разукрашенным ножом для масла, который вам с Нэрени и Небесным Народом почему-то угодно называть мечом. — Элизар покосился на золотой эфес, инкрустированный драгоценностями. — Могу тебя заверить, что это будет долгая и мучительная смерть, — мрачно добавил он.
— Ты просто волнуешься, — хихикнул Джарв. — На-ка глотни. — Он отстегнул от пояса серебряную фляжку. — Это тебе поможет; Новый рецепт Усталы. Выпьешь чуть-чуть — и мир сразу преображается. А я пока потороплю Нэрени.
— Нет, я сам. — Элизар отхлебнул из фляжки и вернул ее Джарву. — А ты ступай во дво… в новый дом и скажи Амалии, что мы скоро будем.
Джарв, то и дело прикладываясь к фляжке, пошел выполнять поручение, а Элизар остался ждать Нэрени на пороге дома, где они прожили десять лет с того момента, как была основана Цитра.
Элизар гордился делом своих рук — и недаром. Поначалу здесь было лишь несколько убогих лачуг, жавшихся друг к другу как испуганные малыши, но потом жителей прибавилось. Первопоселенцы — солдаты и слуги злосчастного принца Харина — выслали в Тайбеф опытных воинов, которые разыскали там их друзей и родных, а потом и другие люди, уставшие от порядков кизин, начали переселяться в Эйри. Ныне ее население насчитывало триста двадцать девять человек. Кизин Сара, объявив себя регентшей, занялась наведением порядка, безжалостно истребляя всех недовольных, но Цитру она не трогала: видимо, пример Ксианга, погибшего в Лесной Битве, служил ей предостережением.
Помимо разгрома Ксианга, для Цитры был очень важен тот день, когда Финч и Петрель, крылатые посланники Небесного Народа, тоже решили основать в близлежащих горах свою колонию. Оба поселения активно взаимодействовали и достигли такого процветания, которого им никогда бы не добиться поодиночке. — Эйри, поселение крылатых людей, находилась на ближайшей к Лесному Краю горной вершине. В отличие от выходцев из Казалима там сразу начали строить каменные дома, хотя у подножия гор лесов было навалом. Элизар отправил в помощь им своих каменщиков и рудокопов, а Небесный Народ взамен помогал обычным людям валить деревья и перетаскивать бревна. Казалимцы разбивали для Небесного Народа виноградники на плодородных склонах, а крылатые следопыты высматривали в лесу дичь для охотников Элизара. Его поселение — а Цитра в переводе с казалимского значит «свобода» — росло, на вырубках были распаханы поля, а Небесный Народ занялся скотоводством, меняя мясо и шерсть и на хлеб с полей Элизара, и на рыбу из равнинных рек.
Предаваясь воспоминаниям, Элизар забыл о времени и, только случайно взглянув на солнце, увидел, что оно уже почти в зените. О боги, да чем там занимается Нэрени! Он ворвался в дом и заорал:
— Нэрени! Нэрени! Пора идти — мы же опаздываем! Проклятие, да куда она подевалась?
Б спальне ее не было. Элизар заглянул на кухню и обнаружил жену там. В новом красном платье, вынаряженная как королева, она сидела на столе, свесив ножки, и горько плакала. Он подскочил к ней и взял ее за руки.
— Что с тобой, Нэрени? Что случилось? Нэрени поглядела на него и заревела еще сильнее.
— Я не хочу никуда идти, — сказала она сквозь слезы. — Это наш дом, и я его люблю! Мы были здесь так счастливы!
Элизар вздохнул:
— Но, Нэрени, ведь новый дом гораздо больше и лучше. Ты же сама все уши нам прожужжала о том, как там будет прекрасно. Плотники и столяры трудились не покладая рук, чтобы тебе угодить, — потому что они любят тебя, Нэрени. А этот дом пригодится еще кому-нибудь. — Он помолчал. — Пойдем, дорогая. Всегда тяжело сниматься с насиженного места, но нам ведь с тобой не впервой. Когда мы ушли с Ориэллой из Тайбефа, — и посмотри, как славно все получилось.
Нэрени выжала из себя улыбку.
— Все правильно ты говоришь. Просто с этим домом связано столько воспоминаний…
— Воспоминания ты возьмешь с собой, — ласково ответил ей Элизар. — А представь, сколько новых чудесных воспоминаний будет связано у тебя с новым домом.
Нэрени кивнула и спрыснула со стола.
— Я знаю, — улыбнулась она. — Конечно, ты прав, Элизар. Сейчас я только умоюсь… — Ее слова заглушил топот конских копыт во дворе.
Элизар засмеялся:
— Сдается мне, я знаю, кто это может быть. Нэрени мигом забыла про слезы.
— О нет! — воскликнула она. — Только не это! Элизар подошел к окну. По пыльной садовой дорожке неслась вороная лошадь с маленьким, одетым в белое, седоком. Всадник осадил ее прямо перед домом и соскользнул с седла.
— Мама, папа, ну где же вы? Вы что, никуда не собираетесь?
— Мы здесь, мое сокровище. — На лице его сама собой возникла улыбка. Этот ребенок был прощальным подарком Ориэллы, но только не сын и наследник, о котором Элизар всегда мечтал, а дочка, которую он обожал и боготворил.
— Амалия! — закричала Нэрени, когда стройная темноволосая девочка вошла в кухню. — Что ты вытворяешь?! — Она схватила дочь и принялась отряхивать ее белое парадное платье. — Ив кого ты такая уродилась! Ведь два раза же повторила: не вздумай лезть в грязь! — Неизвестно, что хотела ответить на это Амалия, так как Нэрени взяла полотенце и принялась оттирать ей щеки и лоб. — Скакать одной по пыльной дороге! Тут звери кругом! Как ты будешь замуж выходить, прямо не знаю…
— Нэрени, — мягко вступился Элизар, — девочке всего десять лет. Ну какие тут мужья…
— Не смеши меня, Элизар! — накинулась Нэрени на него. — Эта девочка — твоя наследница, и ей пора уже думать о будущем. — Она быстро расплела Амалии косу и прошлась гребешком по ее длинным пышным волосам. Девочка сморщилась, но, с гордостью отметил Элизар, не заплакала.
— Ну вот. — Нэрени снова заплела ей косу и, повернув дочку лицом к себе, крепко обняла. — Теперь ты снова красивая. Смотри мне, — добавила она строго. — Только попробуй посадить на себя хоть одну пылинку — я тебе такое устрою! Ты меня поняла?
— Да, мама, — послушно протянула Амалия и озорно переглянулась с отцом.
— Поехали, нельзя заставлять людей ждать, — сказала Нэрени, приняв важный вид. — Из-за вас, я чувствую, мы никогда из дому не выйдем!
— Перестань болтать, женщина, и ступай наконец на улицу! — не выдержал Элизар, и все семейство дружно направилось к лошадям, ожидающим в глубине сада.
* * *
Черная Птица со своим супругом, Петрель, Финч и много других людей, как с крыльями, так и без, стояли на террасе перед новым домом Элизара. Кондор тихонько толкнул жену в бок.
— Улыбнись, моя дорогая. Люди смотрят.
— Пусть себе смотрят, — ответила Черная Птица. — Какое мне до этого дело? И вообще, почему я обязана восхищаться дворцом Элизара, когда только что лишилась целого царства?
Кондор бросил на нее один из тех взглядов, которые всегда выводили ее из себя, — словно сокрушался о том, что женился на дурно воспитанной маленькой девочке, чье поведение оставляет желать много лучшего.
— Нэрени — твоя подруга, — строго сказал он. — Она была тебе родной матерью. Как ты можешь злиться оттого, что ей улыбнулась удача?
Черная Птица рассерженно повернулась к нему:
— Не будь таким ослом, сделай милость! Я ничего плохого про Нэрени сказать не хотела и очень рада, что у нее все хорошо. Просто я недовольна тем, что меня лишили трона, и еще возмущена предательством своих неблагодарных подданных.
— Но ведь твои подданные в Эйри остались тебе верны. — Кондор огляделся, чтобы удостовериться, что никто не заметил вспышку его супруги. — Они с радостью нас приютили, и здесь мы как дома.
— Это не мои подданные — их колония независима, и ею правит совет. — Черная Птица с горечью улыбнулась. — Это мы зависим от них! — Глаза ее наполнились слезами. — Что со мной, Кондор? Я полная неудачница… Продержалась на троне всего десять лет и снова в изгнании.
Кондор крепко сжал ее пальцы.
— Мы живем в подлое время, — сказал он. — Время больших перемен, и они происходят не только с нами. У наших предков жизнь была спокойной, размеренной — куда все это исчезло? — Он улыбнулся. — Но трудно сказать, когда было лучше — тогда или сейчас: мы тех времен не застали. И кроме того, наша жизнь еще не кончилась, моя маленькая королева. Мм еще вернем утраченный трон — если не для себя, то для наших детей. — Он посмотрел туда, где няньки хлопотали над трехлетним сыном и двухмесячной дочерью королевской четы.
Черная Птица благодарно пожала ему руку в ответ.
— Кондор, что бы я без тебя делала! Пока я была королевой, Эльстер дала мне немало ценных советов, но лучшим из них был — выйти за тебя замуж.
— Эльстер была мудра, — сказал Кондор, и в голосе его прозвучала скорбь, — и я обязан ей своим счастьем. Жаль, что она не дожила до рождения своей крестницы.
— Она погибла, спасая нас. — Черная Птица закрыла глаза, вспоминая ту ужасную ночь. Скуа, задумав покушение на королеву, окружил дворец своими воинами и подкупил слуг, но Эльстер, каким-то образом узнав о заговоре — Черная Птица до сих пор терялась в догадках, каким именно, — провела королеву, ее супруга и их сына Ланнерта тайными подземными коридорами. Основные силы Скуа были сосредоточены в воздухе, и им удалось выбраться на поверхность, но все же их заметили. Они не могли лететь быстро: Кондор нес Ланнерта, а королева была на последнем месяце беременности. Враги настигали, и тогда Эльстер, выхватив меч, бросилась им навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56