– Скажите ему, что еще необходим источник большой мощности, – добавил Макферлейн.
– Возьмите кабель с защитой, выдерживающий до двадцати тысяч ватт.
Макферлейн тихонько присвистнул.
– Этого хватит.
– Вам дается час на получение проб. Больше времени у нас нет. Гарса скоро будет здесь. Приготовьтесь.
Эти слова были сказаны очень медленно и очень четко. Глинн резко повернулся и вышел из лаборатории. Закрываясь за ним, дверь втолкнула поток холодного воздуха.
Макферлейн взглянул на Амиру.
– Он становится раздражительным.
– Он ненавидит неизвестное, – объяснила Амира. – Неопределенность доводит его до предела.
– Должно быть, трудно так жить.
– Вам этого не представить.
В ее лице промелькнуло выражение боли.
Макферлейн с интересом посмотрел на нее. Амира стянула маску и сняла перчатки.
– Давайте готовить к транспортировке микрозонд, – сказала она.
Остров Десоласьон
13 часов 45 минут
К середине дня рабочую зону подготовили для проведения теста. Внутри маленькой постройки было очень ярко и удушливо тепло. Макферлейн стоял у раскопа, глядя вниз на поверхность роскошно глубокого красного цвета. Даже при ярком освещении она сохранила мягкий блеск. Микрозонд – длинный цилиндр из нержавеющей стали – покоился в мягком ложе. Амира раскладывала остальное оборудование, заказанное Макферлейном: стеклянный колпак толщиной в дюйм с катодом и вилкой, золотые диски, запаянные в пластик, электромагнит для фокусирования пучка электронов.
– Мне нужен квадратный фут поверхности метеорита, очищенный до полного совершенства, – сказал Макферлейн стоявшему рядом с ним Глинну. – Иначе получим примеси.
– Это мы сделаем, – ответил Глинн. – Какой у вас дальнейший план, после того как мы получим образцы?
– Мы проведем ряд исследований с ними. Если немного повезет, сможем определить основные электрические, химические и физические свойства.
– Сколько времени на это потребуется?
– Сорок восемь часов. Больше, если будем есть и спать. Глинн поджал губы и посмотрел на свои массивные золотые часы.
– У вас есть только двенадцать часов. Ограничьтесь самыми важными тестами.
* * *
Через час все было готово. Стеклянный колпак плотно установили на поверхности метеорита – операция оказалась исключительно трудной. Под колпаком на куске стекла лежали в кружок десять крошечных дисков для образцов. Колпак окружало кольцо магнитов. Рядом лежал электронный микрозонд. Под откинутой крышкой обнажились его сложные внутренности: многоцветные провода и трубки.
– Рейчел, включите, пожалуйста, вакуумный насос, – попросил Макферлейн.
Послышалось шипение воздуха, высасываемого из колпака. Макферлейн посмотрел на экран микрозонда.
– Герметик держит. Вакуум составляет пять микробар.
Глинн придвинулся ближе, напряженно всматриваясь в маленький экран на микрозонде.
– Включайте электромагниты, – сказал Макферлейн.
– Готово, – сообщила Амира.
– Выключите свет.
Стало темно. Свет проникал только через щели в стенах наскоро собранной постройки, да светились сигнальные лампочки на управляющей панели микрозонда.
– Я включу пучок при низкой мощности, – прошептал Макферлейн.
Внутри стеклянного колпака появился слабый голубоватый луч. Он мелькал и вращался, отбрасывая призрачный свет на поверхность метеорита, меняя красный цвет на почти черный. Казалось, что стены сарая затанцевали и пошли волнами.
Макферлейн медленно повернул диск на два деления, изменяя магнитное поле вокруг колпака. Луч прекратил вращаться, начал сужаться и становиться ярче. Вскоре он стал похож на голубой карандаш, упирающийся кончиком в поверхность метеорита.
– Мы на месте, – сказал Макферлейн. – Теперь я собираюсь включить на пять секунд полную мощность.
Он затаил дыхание. Если опасения Глинна справедливы и метеорит действительно опасен, сейчас они об этом узнают.
Макферлейн нажал на таймер. Неожиданно луч в колпаке стал ярче. Там, где он касался поверхности метеорита, появилась точка интенсивного фиолетового цвета. Пять секунд прошло, и все снова стало темным.
Макферлейн почувствовал безумное облегчение:
– Свет.
Загорелся свет. Макферлейн встал на колени над метеоритом и пристально вгляделся в поверхность золотых дисков. Он затаил дыхание. На каждом диске появился тончайший налет красноты. Но это не все: в том месте, где электронный луч ударил в метеорит, он увидел – или ему показалось, что увидел, – крошечную щербинку, блестку на гладкой поверхности.
Макферлейн поднялся.
– Ну? – спросил Глинн. – Что случилось?
Макферлейн усмехнулся:
– Малютка не так уж и неприступна, как выяснилось.
Остров Десоласьон
18 июля, 9 часов
Макферлейн пересекал рабочую площадку. Рядом шла Амира. Снег скрипел у них под ногами. Площадка выглядела по-прежнему. Те же ряды контейнеров и сборных домиков из гофрированного железа, та же мерзлая земля. Только он стал другим. Макферлейн чувствовал себя смертельно уставшим, однако был в приподнятом настроении. Они шли молча. Казалось, морозный воздух усиливал все звуки: и скрип его башмаков на свежем снегу, и громыхание далеких механизмов, даже хриплый звук его собственного дыхания. Это помогало очистить голову от всех странных предположений, которые возникли в результате проведенных ночью экспериментов.
Дойдя до ряда контейнеров, Макферлейн открыл дверь в тот, где размещалась основная лаборатория, и придержал ее для Амиры. При слабом свете он увидел Стоунсайфера, второго инженера, склонившегося над компьютером со снятым кожухом, перед ним были веером разложены диски и печатные платы. Когда они вошли, Стоунсайфер выпрямился. Это был худой низкорослый человек.
– Мистер Глинн хочет видеть вас обоих, – сообщил он.
– Где он? – спросил Макферлейн.
– Под землей. Я вас провожу.
Неподалеку от сарая, прикрывающего метеорит, был воздвигнут еще один такой же, даже более неприглядный. Дверь открылась, и из сарая появился Гарса в каске, надетой под капюшон, державший в руках еще несколько касок, которые он раздал пришедшим.
– Прошу внутрь, – пригласил он.
Макферлейн оглядел темное помещение, недоумевая. Здесь ничего не было, кроме старых инструментов и нескольких бочек гвоздей.
– Что это? – поинтересовался Макферлейн.
– Увидите, – ухмыльнувшись, ответил Гарса.
Он откатил бочки с гвоздями из центра помещения, под ними обнаружился металлический лист, который он подцепил и откинул.
Макферлейн ахнул от удивления. Под крышкой люка оказалась лестница, ведущая вниз, в тоннель, прорытый в земле и надежно укрепленный сталью. Снизу шел яркий белый свет.
– Довольно таинственно, – сказал Макферлейн.
Гарса рассмеялся.
– Я называю это методом короля Тата. Вход в тоннель, ведущий к его сокровищнице, находился под жилищем простого рабочего.
Они спустились по тесной лесенке в узкую галерею, освещенную двойным рядом ламп дневного света. Тоннель так основательно был укреплен двутавровыми балками, что казался сделанным сплошь из стали. Группа двинулась друг другу в затылок. Их дыхание оставляло туманный след в морозном воздухе. С верхних распорок свисали сосульки, на стенах нарастал иней. Макферлейн затаил дыхание, когда увидел впереди пятно того цвета, который ни с чем не спутать, – ярко-красный на фоне сверкающего льда и стали.
– Вы видите маленький участок метеорита снизу, – объяснил Гарса, останавливаясь рядом с ним.
Под блестящей красной поверхностью располагался ряд домкратов, каждый в фут диаметром, похожих на приземистые колонны с толстыми когтистыми лапами, вцепившимися в металлические крепи потолка и пола.
– Вот они, – сказал восхищенно Гарса, похлопывая по ближайшему домкрату рукой в перчатке. – Плохие мальчишки, которые скоро его стащат. Сначала мы поднимем камень ровно на шесть сантиметров. Закрепим его, переставим домкраты и поднимем снова. Как только получим достаточный просвет, начнем строить под ним салазки. Будет чертовски тесно и холодно, но это единственный способ.
– Мы выставили домкратов на пятьдесят процентов больше, чем необходимо, – сказал Рочфорт, чье лицо стало пятнистым от холода, а нос посинел. – Тоннель спроектирован так, что он прочней, чем сама материнская порода. Это совершенно надежно.
Он говорил очень быстро, губы складывались в неодобрительную гримасу, словно он считал, что любые проверки его работы не только напрасная трата времени, но и публичное оскорбление.
Гарса отвернулся от метеорита и повел группу по тоннелю, ответвлявшемуся вправо. Вдоль его правой стены были входы в тоннели меньшего размера, ведущие к другим обнаженным частям метеорита и дополнительным рядам домкратов. Примерно через сто футов тоннель закончился огромным подземным складским помещением. Пол в нем был земляным, но потолок выложен кессонными плитами. Внутри аккуратными штабелями лежали двутавровые балки, слоистый деревянный брус, конструкционная сталь. Здесь также было множество строительных механизмов. В дальнем конце склада стоял Глинн, тихо разговаривая с техником.
– Боже, – выдохнул Макферлейн. – Какое огромное помещение. Не верится, что вы построили все это за пару дней.
– Мы не хотим, чтобы кто-нибудь совал свой нос на наш склад, – объяснил Гарса. – Если все это увидит инженер, ему сразу станет ясно, что не руду мы здесь добываем. И не золото. Когда поставим метеорит на домкраты и будем лучше знать его контуры, начнем строить салазки шаг за шагом. Вон там прецизионные дуговые сварочные аппараты, ацетиленовые горелки, оборудование для горячей клепки и старые добрые инструменты для работы по дереву.
Подошел Глинн, кивнул сначала Макферлейну, потом указал Амире на штабель двутавровых балок:
– Рейчел, сядь, пожалуйста. Ты выглядишь усталой.
Рейчел улыбнулась Глинну:
– Усталой и изумленной.
– С нетерпением жду вашего рапорта.
Макферлейн крепко зажмурился, потом открыл глаза.
– Еще ничего не написано. Если хотите знать сейчас, придется удовольствоваться устным сообщением.
Глинн сложил домиком кисти рук в перчатках и кивнул Макферлейну. Тот достал из кармана куртки лабораторный журнал с загнувшимися углами. Каждый выдох сопровождался облачком пара. Макферлейн пролистал тетрадь со многими рукописными страницами.
– Оговорюсь сразу, что это только самое начало. Двенадцати часов едва хватило, чтобы провести лишь поверхностные исследования.
Глинн снова молча кивнул.
– Я сообщу вам результаты тестов, но предупреждаю, в них не так уж много ясного. Мы начали с определения базовых характеристик для металлов: точка плавления, плотность, электрическое сопротивление, атомный вес, валентность и тому подобные вещи. Прежде всего мы нагревали образец, чтобы узнать точку плавления. При температуре пятьдесят тысяч градусов Кельвина испарялось золото основания, но материал метеорита остался твердым.
Глинн прикрыл глаза.
– Так вот почему он выдержал удар.
– Конечно, – сказала Амира.
– Затем мы с помощью масс-спектрометра попытались определить его атомный вес. Из-за высокой точки плавления эксперимент не удался. Даже с помощью микрозонда не удалось перевести образец в газообразное состояние.
Макферлейн порылся в тетради.
– То же самое с плотностью. Микрозонд не дал достаточно вещества, чтобы ее можно было определить. Похоже, что метеорит химически инертный. Мы травили образцы всеми растворителями, кислотами и другими реактивами, какие только нашли в лаборатории, и при комнатной температуре и давлении, а также и при высоких температурах и давлениях. Полностью нечувствителен. Он как благородный газ, только твердый. Валентные электроны отсутствуют.
– Продолжайте.
– Тогда мы поместили образец в контур для выявления его электромагнитных свойств. И вот здесь напали на жилу. По существу, метеорит, похоже, обладает сверхпроводимостью при комнатной температуре. Он проводит электричество, не оказывая сопротивления. Пустите в него заряд, и он будет циркулировать там вечно, пока что-нибудь не выбьет его оттуда.
Если Глинн и был удивлен, то никак этого не проявил.
– Потом мы бомбардировали образец пучком нейтронов – стандартный тест на неизвестных материалах. Нейтроны заставляют материал испускать рентгеновские лучи, которые говорят о его составе. Но в этом случае нейтроны просто исчезли. Были проглочены. Пропали. То же самое произошло с пучком протонов.
На этот раз Глинн поднял брови.
– Все равно что стреляешь из пистолета по бумажной мишени, а пули в ней застревают, – сказала Амира.
Глинн посмотрел на нее.
– Есть объяснения?
Она покачала головой.
– Я попыталась проанализировать возможные варианты с точки зрения квантовой механики. Без успеха. Кажется невозможным.
Макферлейн продолжал просматривать записи в тетради.
– Последнее, что мы попробовали, – посмотреть дифракцию рентгеновских лучей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59