— Нет, спасибо. Я не такая уж легкая.
Она вздернула голову и решительно зашагала вперед, стараясь не обращать внимания на хлюпающую в башмаке влагу.
Но Кейто вовсе не шутил. В два прыжка он нагнал ее, остановил и, пригнувшись, ловко подсадил к себе на плечо, несмотря на ее крики и сопротивление.
— Вот… И совсем не тяжело, — весело заявил он и похлопал ее по бедру. — Сиди спокойно, скоро мы придем домой, в тепло и сразу высушим твои ноги.
— Вы не потащите меня таким образом через все селение! — возмущенно сказала Фиби. — Что подумают люди?
— Ничего плохого, — уверил он ее. — Кроме того, все уже давно сидят у очагов за воскресной едой.
Оливии, шедшей позади, оставалось только удивляться отцовской выходке: никогда раньше она не замечала за ним подобных шалостей. Тем более в отношении его жен.
Лишь подойдя к входной двери, Кейто опустил Фиби с плеч на землю. Шутки шутками, а перед слугами леди Гренвилл должна все-таки выглядеть прилично.
— Ох, — произнесла она, переступая с ноги на ногу. — Почти разучилась ходить! — И, уже войдя в дверь, повернулась к Кейто и добавила игривым тоном: — Благодарю за поездку, сэр!
Снимая перчатки и плащ, Кейто с едва заметной улыбкой смотрел ей вслед. Потом обратился к дворецкому:
— Принесите мне в кабинет графин с мадерой, Биссет. — Он тут же окликнул спускавшегося с лестницы Брайана: — Надеюсь, ты найдешь чем занять себя до обеда. Мне нужно собрать кое-какие документы и переодеться перед нашей поездкой в штаб.
— Разумеется, милорд, — почтительно ответил тот и с ухмылкой поздоровался с вошедшей в дом Оливией: — Добрый день, сестренка. Ты заметно подросла с той поры, когда я видел тебя в последний раз.
— Надеюсь, — проговорила она, не отвечая на его улыбку. — А еще надеюсь, что климат з-здесь, в Вудстоке, ок-кажется для тебя б-более б-благоприятным, чем т-там, в Йоркшире, и ты б-будешь д-добрее.
— А что же было т-там? — передразнил Оливию Брайан.
Так же он поступал и много лет назад. Она вспыхнула, но постаралась ответить спокойно, даже весело. Правда, заикаться стала еще сильнее:
— Т-тогда тебя что-то все время терзало. Блохи или, может быть, вши, не з-знаю. Ты в-весь д-дергался и к-кривлялся. П-противно было смотреть.
Краска залила лицо Брайана. Он взглянул в сторону лестницы, где уже скрылся Кейто, потом, злобно сверкнув глазами, уставился на Оливию.
— Ты говоришь загадками, сестрица, — процедил он сквозь зубы. — Впрочем, неудивительно, что тебя нельзя понять. Твое милое заикание стало еще сильнее. А слова звучат хуже, чем у самого захудалого простолюдина. На твоем месте я бы вообще не стал раскрывать рта. Или уж по крайней мере постарался вкладывать в свои фразы побольше смысла. Если тебя это не затруднит, конечно.
Оливия ощутила легкую тошноту и боль в пояснице — так бывало у нее в те годы, когда Брайан жил у них в доме и позволял себе злые и язвительные слова в ее адрес, подобные тем, что она услышала сейчас. Но дочь маркиза никогда не унижалась до жалоб на него, он это знал и пользовался этим. А сейчас она и подавно не станет прибегать к чьей-либо помощи или защите. Еще чего не хватало!
С насмешливой улыбкой Брайан наблюдал за ее внутренней борьбой.
— Бедняжка, — обронил он тут же и снисходительно добавил: — Но чертовски забавная.
Оливия, лихорадочно сжимая кулаки в глубоком кармане платья, наткнулась на волосяное кольцо дружбы, сплетенное Порцией много лет назад. Порция уже давно изгнала из себя беса злобы и перестала обращать внимание на Брайана, что советовала сделать и ей. Еще когда они все вместе жили в Йоркшире, в замке лорда Гренвилла.
В упор взглянув на Брайана, девушка улыбнулась.
— Ох, извини меня, — сказала она светским тоном. — Я не слышала, что ты изволил говорить.
Слегка наклонив голову, она повернулась и стала подниматься по лестнице. «Ура! — безмолвно крикнула она самой себе. — Я сумела ни разу не заикнуться и подавить злость и отвращение. Порция была бы довольна мной».
Она и сама так обрадовалась, что почти вприпрыжку побежала по коридору и с ходу ворвалась в спальню к Фиби.
Та сидела на низкой скамье у камина, протянув к огню озябшие босые ноги.
— Надеюсь, не отморозила, — сказала Оливия, садясь на постель. — У, какие они у тебя фиолетовые!
— И мокрые, — уточнила Фиби, не переставая усердно тереть пальцы.
— К-как смешно тебя нес отец на плечах, — вспомнила Оливия.
— Но я же промокла, — посчитала нужным оправдаться Фиби и слегка покраснела.
— Никогда не видела, чтобы он себя так вел, — продолжала Оливия. — Уж не подействовали ли на него твои С-сюрпризы?
— Что ты хочешь этим сказать? — Фиби зарделась еще больше и уставилась на пламя в камине.
Туда же задумчиво смотрела и ее подруга.
— Знаешь, он стал чаще смеяться, — сказала она. — При Диане я никогда не видела его веселым. Какая молодчина Порция, что посоветовала тебе все это.
Фиби очень хотелось возразить, сказать, что и сама она приложила некоторые усилия, но она не решилась на такие откровения.
— И глаза у него тоже стали в-веселее, — продолжала рассуждать Оливия. — Ты заметила, Фиби?
— Кажется, да, — с ликованием в душе подтвердила та.
Оливия вскочила с кровати.
— Пойду все-таки переоденусь. Мы ведь идем в гости к Мег?
Не успела она подойти к двери, как в комнату вошел Кейто.
— Простите, сэр, — церемонно произнесла его дочь. — Я зашла поговорить с Фиби, пока она греет ноги.
Кейто рассеянно кивнул. Ему было сейчас не до мокрых ног жены — он по-прежнему размышлял о предстоящем разговоре в штабе Кромвеля. Впрочем, все мысли моментально выветрились у него из головы, едва он увидел голые ноги Фиби у решетки камина и вспомнил прошедшую ночь.
Вернувшись к двери, он запер ее на засов и снова подошел к огню. Фиби, словно не замечая его, усердно натягивала чулки. Потом, закусив верхнюю губу, старательно завязала подвязки. Справившись и с этим, она подняла глаза на Кейто. Они светились радостью. И в них читался призыв.
— Я заказал обед на полдень, — сказал Кейто, медленно расстегивая камзол. — А после обеда отправлюсь в штаб.
— Вы вернетесь, сэр, — спросила Фиби, — сегодня к вечеру?
Она полулежала на постели, видимо, намеренно забыв одернуть платье. Взгляд Кейто остановился на ее коленях. Круглых и аппетитных.
— Я отнюдь не собираюсь проводить эту ночь вне дома, — ответил он.
Камзол был уже снят, он начал расстегивать пояс.
В памяти его всплыла прошедшая ночь, причем во всех подробностях. Надо же, что пришло ему в голову, рождая возбуждение, вызывая неодолимое желание!
Но быть может, ему все это показалось? Приснилось? Или, того хуже, это была лишь ловкая, расчетливая игра, не имеющая ничего общего с подлинными чувствами, называемыми любовью?
— Подойди сюда, — чуть охрипшим голосом сказал он, маня ее пальцем.
Фиби соскользнула с постели. Взметнулись юбки. Она медленно приблизилась к нему, не сводя с него глаз цвета полуденного летнего неба.
Глава 10
Кейто затаил дыхание и замер, не делая никаких попыток прикоснуться к ней. Ему захотелось посмотреть, как она себя поведет.
Действительно, Фиби была несколько озадачена тем, что ею не руководят, ее не направляют.
Однако после недолгого колебания руки ее, казалось, сами приняли решение: коснулись его
пояса, бедер, задержались на твердом возвышении между ними, под черным бархатом одежды.
Она подняла к нему лицо, глаза ее хищно сверкнули, а руки скользнули вдоль его тела, в то время как в ее лоне что-то запульсировало, устремилось непонятно куда.
Наклонив голову, она принялась медленно расстегивать пуговицы на его бриджах — одну за другой, затем, просунув руки, коснулась его мускулистых ног, ягодиц. Все так же медленно она спустила его бриджи и нижнее белье, а затем опустилась на колени.
Перед глазами теперь было то, что поднимало ее на вершину блаженства в цепи прочих наслаждений. Она, эта божественная плоть, вырастала из темных зарослей внизу живота. Еще мгновение — и она ощутила на ладони ее теплоту и тяжесть.
Фиби инстинктивно обхватила эту плоть, в которой проступало живое биение пульса, наклонившись еще ниже, провела по ней языком, почувствовала незнакомый запах, солоноватый привкус и тут же, не раздумывая, повинуясь одному лишь чувству, захватила ртом, продолжая рукой ласкать его чресла.
Кейто был потрясен. Такое обычно проделывают лишь женщины легкого поведения, для кого половые отношения — забава или способ добывания денег, но это юное существо, недавняя девственница — откуда в ней такая искушенность, такая свобода, которую принято считать разнузданностью?! И в то же самое время несомненная и трогательная чистота и непорочность, наивное и искреннее желание доставить ему удовольствие.
В поднятых на него глазах он уловил все эти эмоции, а также вопрос: что дальше? И призыв к продолжению.
Он был уже на грани взрыва, а потому, взяв обеими руками ее голову, высвободил свою плоть.
— Хочу, чтобы ты разделила окончание со мной, — проговорил он, и она не узнала его голоса.
С этими словами он подхватил ее на руки и опустил на постель. Фиби уже изнемогала от желания, и он задрал ей юбки, положил ее ноги себе на плечи, а затем вошел в нее, да так глубоко, что она застонала от наслаждения.
Еще выше подняв ей платье и обнажив груди, он принялся играть ее сосками, она же продолжала стонать и корчиться в приступе страсти. Он изо всех сил старался отдалить конец, а когда был уже не в состоянии этого сделать, обеими руками крепко прижал ее к себе за ягодицы. Фиби на мгновение открыла глаза — в них сквозило изумление и радость. Разве так бывает? — говорил взгляд. Затем она конвульсивно выгнулась, по всему ее телу пробежала сладкая дрожь, и она затихла.
Кейто также не смог сдержать стон наслаждения, но вот тело его ослабло, однако он не отрывал губ от ее шеи.
В их не вернувшееся еще в этот мир сознание ворвались посторонние звуки. Стук в дверь!
Кейто приподнялся.
— Кто там?
— Это я, милорд, — раздался за толстой дубовой дверью знакомый голос Джайлса Кремптона. — Вы велели подать обед ровно в полдень, милорд. А потом мы должны ехать, вы сказали…
Кейто выругался себе под нос, употребив выражение, которое могло бы привести в замешательство даже его конюха, и соскочил с постели.
— Приду через пять минут! — крикнул он. — Слышишь, Джайлс?
— Так точно, милорд. Скажу Биссету, чтобы мясо поставили обратно в печь.
Кейто кинул взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Было уже четверть первого.
— Будь он неладен со своей исполнительностью, этот Джайлс!
И, отведя душу таким образом, он стал одеваться.
— Вряд ли я в состоянии сейчас вылезти из постели, — проговорила Фиби, потягиваясь. — Совсем нет сил.
Он взглянул на нее — лежащую в том же положении, в каком он оставил ее минуту назад. По-прежнему обнажены ноги, бедра, живот, в самом низу которого сверкают брызги сока любви. Она вся была самозабвенным наивным символом любви. Да, именно так! И не может, не должно быть никаких сомнений в искренности ее чувств, выплеснувшихся так неожиданно и остро вчерашней ночью и сейчас, в полдень.
— Откуда это у тебя? — не удержался он от вопроса.
— Откуда — что? — переспросила она, поглаживая свое усталое тело.
— Я говорю о том, что многие назвали бы распутством. Особенно если речь идет о женщине твоего происхождения.
Что-то в его голосе заставило ее сесть в постели, одернуть юбки.
— Разве это плохо? — спросила она. — Или стыдно?
Он ответил не сразу:
— Нет… разумеется, нет. — Он покачал головой и усмехнулся, но как-то неуверенно.
Больше ничего не добавив, Кейто направился в туалетную комнату к шкафу с одеждой, чтобы взять там кожаную куртку на шерстяной подкладке и штаны для езды верхом.
Фиби тоже начала приводить себя в порядок. «Что, собственно, его беспокоит? — думала она с недоумением. — Ведь главное в любви, чтобы обеим сторонам было хорошо. И не просто хорошо, а очень, очень хорошо. Что уж тут зависит от происхождения, от того, кто родители и какое воспитание человек получил?»
— Поторапливайся, Фиби! — крикнул Кейто из туалетной комнаты. — Не хочу, чтобы Джайлс смотрел на меня осуждающе: я ведь сам приучил его к пунктуальности.
Фиби опустила полотенце в лохань с водой, выжала его, стала протирать тело. Ух, как холодно!
Кейто уже вышел в коридор, а она продолжала одеваться. Нужно все застегнуть так, чтобы ему не пришлось перестегивать крючки платья или расправлять кружева на рукавах.
Фиби вошла в столовую, когда все уже сидели за столом, и поймала красноречивый взгляд Джайлса: судя по всему, тот догадывался о причине их опоздания и одобрял ее. С невнятным извинением она уселась на свое место и сразу же принялась за еду, чтобы скрыть краску, залившую лицо.
— Ты не переменила еще своего намерения с-сыграть роль королевы Елизаветы? — спросила у нее Оливия, чтобы не обращать внимания на отвратительного Брайана, сидящего напротив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39