Королевский кедр был прочен и легок, не гнил, не обрастал ракушками и к тому же с годами не терял прелестного аромата летней лесной свежести, за что и ценился знатоками корабельных премудростей. Нависающие над водой нос и корма выглядели как свадебные уборы высокородной красавицы – до того щедро они были изукрашены кованым серебром, шлифованным нефритом и полированной яшмой. Слишком высокие борта джонки, свидетельствующие о невероятном искусстве резчиков по дереву, свидетельствовали также и о неважной остойчивости судна, но, в конце концов, «Летящая ласточка» никогда не покидала уютных и покойных вод реки Ингинь ради далекого и опасного моря. «Летящая ласточка» создавалась для развлечений, праздности и всевозможных услад. На нижней палубе этого царства наслаждений располагались обитые драгоценным шелком каюты для тех, кому требуется уединение; на верхней – пиршественная зала, подмостки для актеров и танцовщиц, а также комнатки, хозяйками которых являлись самые очаровательные и нестрогие девицы, призванные всячески ублаготворять гостей джонки. Помимо всего прочего верхняя палуба была украшена башенкой-беседкой – резной и легкой, словно кружевное покрывало. На главной мачте полнился ветром атласный парус – лилового цвета с вышитой серебром ласточкой. Два кливера и стаксель обеспечивали кораблю-дворцу достаточную ходкость, а большое кормовое весло – маневренность. От вершины мачты к носу, корме и бортам тянулись плетеные шнуры, несущие на себе бесчисленное количество разноцветных бумажных и шелковых фонариков; когда эти фонарики разом начинали сиять в ночной мгле, отражаясь в воде, разгоняя своим светом плотный ночной туман, – это было умопомрачительное зрелище. «Летящая ласточка» – вся в сиянии огней, в облаке благовоний, в звоне музыкальных инструментов и отголосках веселых песен – медленно двигалась вдоль берега, одним своим видом призывая потерять голову и отдать последнее состояние хотя бы за единственную ночь, проведенную на ее борту.
Город, главная река которого была осчастливлена постоянным дрейфом этого корабля наслаждений, назывался Цзи, то есть Предел. Город Цзи, соответственно, возник из окраин, небогатых и рабочих пределов столицы Яшмовой Империи – Тэнкина. В Цзи-Пределе жили гончары, ткачихи, белошвейки, плетельщики циновок-путуаней, резчики шкатулок и идолов для домашних кумирен – люд небогатый, смиренный и превративший свое смирение и бедность в нечто вроде особого культа. В Цзи сдавались самые опрятные и дешевые комнаты с полным столом; придорожные харчевни торговали пирогами с гусятиной и свининой. В маленьких винных лавках, огороженных бамбуковыми заборчиками, подавали крепкую настойку из гаоляна да дешевые рисовые вина. Словом, разве это не рай для молодых повес и молодых же скромников, приезжающих пытать счастья на государственных экзаменах! А для того чтобы этим соискателям с тугими кошельками и самонадеянными мечтами не приходилось скучать в перерывах между экзаменами, и существовала «Летящая ласточка». Вернемся на нее и мы, о мой благопослушливый читатель!
…Разговоры о важности карьеры, о прелестях незамужних девиц давно уже прискучили подвыпившим гулякам – обильные возлияния сделали свое дело, погрузив каждого из гостей в мир его собственных грез и переживаний. Госпожа Су Данян, мудрая, как все хозяйки заведений подобного рода, приказала особым девушкам-массажисткам сделать гостям пребывание в мире грез еще более приятным. Наш герой – юный, презирающий карьеру поэт – полулежал, опершись на груду подушек, и взглядом человека, владеющего всеми мирами, смотрел на сотрапезников. Маленькие, но сильные ладони массажистки разминали ему затылок и шею, прогоняя лишний хмель. Напротив поэта сидел северный красавец и буквально не сводил с того глаз. Чувствовалось, что некое желание гложет его сердце. Наконец он не выдержал.
– Почтенный господин! – обратился юноша к поэту как раз в тот миг, когда он, изнеженный массажем, дремотно смежил веки. – Позвольте обратиться к вам со словами дружбы и восхищения…
– А? – встрепенулся поэт. Бессознательным движением поправил на груди широкий ворот своего лазоревого халата. Отвел ладони массажистки и укоризненно поглядел на томного красавца. – Есть ли ценность в тех словах, ради которых вы лишаете меня сладкой хмельной дремы?
Томный красавец смутился, но лишь на миг. Видимо, желание, снедавшее его, было столь велико, что попирало все понятия о приличии.
– Простите великодушно, – сказал он. – Мое имя Ши Мин, я из рода инлиньских Минов. Впустую прожил на земле двадцать четыре года, не обрел ни жены, ни детей, ни государственного звания…
Его собеседник зевнул, деликатно прикрывшись веером. Затем сказал:
– Род инлиньских Минов – едва ли не самый славнейший во всей Яшмовой Империи. Владычица Фэйянь, да продлит Небесная Канцелярия ее дни, даровала инлиньским Минам малую халцедоновую печать за верность престолу в тяжелые годы… Мой же род невелик и незнатен. Отчего вы дарите меня своим вниманием?
– Я мечтаю о дружбе с вами, – откровенно признался Ши Мин. – По всему видно, вы человек одаренный. Ваши речи и стихи…
– О, мои стихи! Дорожную пыль вы приняли за яшму! – отмахнулся юнец. – Ничего в моих стихах особенного нет.
– Неправда! – Томный красавец оказался на удивление пылким для северянина. – О, если б я мог стать вашим другом – дни моей никчемной жизни проходили бы тогда не напрасно!
– Дружба? – задумчиво переспросил поэт. – Мудрецы говорят, что это дар богов и сила, побеждающая саму смерть. Но давайте уговоримся сразу, господин Ши Мин: лесть между друзьями ни к чему. А потому, если хотите стать моим другом, забудьте про мои стихи – это безделки ради того, чтоб развеять скуку, и не более.
Поэт взял кувшин и сам налил вина в две чарки. Одну из них протянул Ши Мину.
– Ваше имя я узнал, – сказал поэт. – Узнайте и вы мое ничтожное имя. Зовут меня Юйлин Шэнь из рода Шэней, и я впустую прожил двадцать один год на этой благословенной земле. Да что с вами? Вы пролили вино…
– Юйлин Шэнь, – прошептал Ши Мин, бледнея.
– Да, таково мое имя, и не понять мне, что в нем необычного…
Ши Мин залпом осушил чашу и покачал головой:
– Ваша скромность не знает границ, великий господин! А вашим стихам нет ничего равного во всем Пренебесном Селении!
– Ах, вот в чем дело… – усмехнулся Юйлин Шэнь. – Опять стихи! Похоже, они сослужили мне дурную славу – бродят вдалеке от хозяина, будоражат всю страну и даже не позволяют с другом поговорить задушевно…
– Нет, я не то хотел сказать! Мне просто не верится, что я сижу рядом с великим поэтом. Гордость переполняет меня!
Внезапно лицо Юйлин Шэня исказилось.
– А меня переполняет нечто иное… Похоже, копченые угри и персиковое вино не пошли мне впрок. Не будете ли вы так добры подать мне вон тот медный таз… Благодарю.
Пару минут спустя поэт выглядел бледно, но бодро.
– Увы, мой дорогой господин Ши Мин, – вздохнул он, обтирая рот влажным платком. – Природа поэта ничем не отличается от природы самого обычного пьяницы и чревоугодника. Кликните служанку, пусть уберет таз.
– Да, да, – торопливо кивнул Ши Мин. – Я еще велю им принести ароматических палочек. Их дым хорошо помогает против дурноты.
– Вот воистину забота друга! – воскликнул Юйлин Шэнь. И насмешливо добавил: – Надеюсь, эта маленькая неприятность не помешает нашей начавшейся дружбе?
– Ну что вы! – в тон ему ответил Ши Мин. – Я, можно сказать, увидел вас изнутри…
Оба молодых человека расхохотались. Вошедшая служанка поставила курильницу, струящую горьковато-свежий аромат, и подала Юйлин Шэню отвар целебных трав, припасенных как раз для таких случаев.
– Почтенные господа, – сказала она. – Не угодно ли вам взглянуть на самое смешное зрелище в Пренебесном Селении?
– Звучит привлекательно, – хмыкнул Юйлин Шэнь. – Глянем, друг?
– Куда ты, туда и я, – ответил Ши Мин.
– В таком случае извольте подняться на верхнюю палубу, – предложила служанка. – Там уже все собрались. Только умоляю вас, что бы ни случилось, сохранять серьезное выражение лица…
– Сплошные загадки, – сказал Юйлин Шэнь, поднимаясь. – Ну-ну…
На верхней палубе миндальной косточке негде было упасть – повсюду сидели и стояли гости, певички, флейтистки и танцовщицы, и на лице каждого присутствующего было написано странное ожидание, готовое перейти в самую язвительную насмешку. Мало того, у резной беседки в кресле сидела сама хозяйка «Летящей ласточки» – почтенная Су Данян – и развлекалась тем, что заставляла ручного сверчка прыгать с ее плеча на веер и обратно.
Служанка, которая привела Юйлин Шэня и Ши Мина, постаралась усадить их на почетные места и прошептала:
– Погодите немного! Сейчас начнется…
Все бывшие на палубе обменивались многозначительными и насмешливыми взглядами, лишь Су Данян невозмутимо продолжала испытывать терпение своего сверчка. Внезапно за кормой раздался плеск, и в борт будто бы ударило весло – небольшое весло небольшой лодки…
– Кто там? – нарочито громко крикнул кормовой матрос.
– Это Пэй, продавец креветок! – послышался из-за борта голос – Свежие креветки! Не угодно ли почтенной госпоже Су Данян купить свежих креветок?!
Су Данян поймала заморенного сверчка и спрятала его в золотую коробочку, висевшую на шнурке у пояса. Улыбнулась, как змея, разорившая птичье гнездо, и сказала громко:
– Здравствуй, славный Пэй! Поднимайся на борт да прихвати корзину; у меня сегодня много гостей, а значит, и на креветок будет спрос!
– Благодарствую, почтенная Су Данян!
С этими словами на палубе «Летящей ласточки» оказался молодой человек из разряда тех, про кого говорят «и собой хорош, да в кармане грош». Парень был высок, крепко сложен; на обветренном и загорелом лице его черные глаза и брови блестели, как нарисованные лаком на деревянной маске. На затылке выбритой головы висела длинная тонкая коса. Одежда могла бы даже именоваться нарядной, если бы не степень ее изношенности – чувствовалось, что молодой человек купил ее по случаю в дешевой лавке и даже не знает толком, как правильно носить складчатые шаровары или рубаху с меховой выпушкой. За плечами у него высилась плетеная корзина, распространявшая неописуемый рыбный запах, так что некоторые из чересчур чувствительных гостей и певичек принялись обмахиваться надушенными веерами.
Пэй ловко снял корзину и поставил ее на палубу:
– Взгляните, почтенная Су Данян, отличные креветки! Я сегодня ловил в проливе Фань, а тамошние креветки…
– Верю, верю, – оборвала речь парня Су Данян. – Я и смотреть не буду, куплю у тебя всю корзину. Эй, девочки, отнесите-ка корзину повару, пусть начинает готовить острый креветочный соус и протертый суп с побегами бамбука!
Корзину немедленно унесли. Пэй стоял, и видно было, что он растерян – кругом роскошно одетые мужчины и женщины, и все бесцеремонно разглядывают его, будто какую-то диковинку.
А Су Данян меж тем спросила:
– Любезный Пэй, у меня сейчас нет мелкого серебра, чтоб расплатиться за креветок, но, может быть, я чем-то другим смогу отплатить тебе?…
– Однако! – прошептал Юйлин Шэнь своему новому другу. – Эта старуха предлагает себя такому простаку!
– Нет, друг, здесь что-то другое, – усмехнулся Ши Мин. – Могу поклясться всей Небесной Канцелярией.
Ши Мин, конечно, оказался прав. Су Данян и не думала предлагать себя безродному продавцу креветок. Впрочем, тот и не польстился бы на ее прелести. Когда она задала Пэю вопрос, тот покраснел, потоптался на месте, а затем тихо спросил:
– Нельзя ли мне нынче увидеть Бирюзовую Царицу?
– Кто такая Бирюзовая Царица? – немедленно поинтересовался Юйлин Шэнь у Ши Мина.
– О! Ты не знаешь! Это самая красивая, даровитая и разборчивая девица из всех, находящихся под началом у Су Данян!
– Как это – разборчивая? Разве продажной пристало выбирать, кто купит ее ласки? Смешно это слышать, право!
– Тише, дорогой друг. Видишь ли, Бирюзовая Царица не из таких.
– То есть?
– Ну, по слухам, она из высокого рода, но все родственники ее обеднели, вот и пришлось ей, чтоб расплатиться с долгами предков, отдать себя в уплату. Но когда она пришла к Су Данян на «Летящую ласточку», то выговорила себе право: самой выбирать, какого посетителя ублажить, а какого – прогнать ни с чем. И Су Данян с этим согласилась – с тех пор у заведения еще больше стало поклонников, а с Бирюзовой Царицей жаждут встречи так, будто она сама Небесная Чиновница, а не продажная девка!
– Забавно, забавно… Так, значит, скромный ловец креветок хочет вкусить любви этакой норовистой певички?
– Да, и приходит он за этим не впервые. Но у Су Данян всегда найдется предлог, под которым она откажет увальню во встрече с Бирюзовой Царицей. Да и за креветки и рыбу «забудет» заплатить… Но тише! Послушаем, что скажет этому глупцу Су Данян. Наверняка будет над чем посмеяться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Город, главная река которого была осчастливлена постоянным дрейфом этого корабля наслаждений, назывался Цзи, то есть Предел. Город Цзи, соответственно, возник из окраин, небогатых и рабочих пределов столицы Яшмовой Империи – Тэнкина. В Цзи-Пределе жили гончары, ткачихи, белошвейки, плетельщики циновок-путуаней, резчики шкатулок и идолов для домашних кумирен – люд небогатый, смиренный и превративший свое смирение и бедность в нечто вроде особого культа. В Цзи сдавались самые опрятные и дешевые комнаты с полным столом; придорожные харчевни торговали пирогами с гусятиной и свининой. В маленьких винных лавках, огороженных бамбуковыми заборчиками, подавали крепкую настойку из гаоляна да дешевые рисовые вина. Словом, разве это не рай для молодых повес и молодых же скромников, приезжающих пытать счастья на государственных экзаменах! А для того чтобы этим соискателям с тугими кошельками и самонадеянными мечтами не приходилось скучать в перерывах между экзаменами, и существовала «Летящая ласточка». Вернемся на нее и мы, о мой благопослушливый читатель!
…Разговоры о важности карьеры, о прелестях незамужних девиц давно уже прискучили подвыпившим гулякам – обильные возлияния сделали свое дело, погрузив каждого из гостей в мир его собственных грез и переживаний. Госпожа Су Данян, мудрая, как все хозяйки заведений подобного рода, приказала особым девушкам-массажисткам сделать гостям пребывание в мире грез еще более приятным. Наш герой – юный, презирающий карьеру поэт – полулежал, опершись на груду подушек, и взглядом человека, владеющего всеми мирами, смотрел на сотрапезников. Маленькие, но сильные ладони массажистки разминали ему затылок и шею, прогоняя лишний хмель. Напротив поэта сидел северный красавец и буквально не сводил с того глаз. Чувствовалось, что некое желание гложет его сердце. Наконец он не выдержал.
– Почтенный господин! – обратился юноша к поэту как раз в тот миг, когда он, изнеженный массажем, дремотно смежил веки. – Позвольте обратиться к вам со словами дружбы и восхищения…
– А? – встрепенулся поэт. Бессознательным движением поправил на груди широкий ворот своего лазоревого халата. Отвел ладони массажистки и укоризненно поглядел на томного красавца. – Есть ли ценность в тех словах, ради которых вы лишаете меня сладкой хмельной дремы?
Томный красавец смутился, но лишь на миг. Видимо, желание, снедавшее его, было столь велико, что попирало все понятия о приличии.
– Простите великодушно, – сказал он. – Мое имя Ши Мин, я из рода инлиньских Минов. Впустую прожил на земле двадцать четыре года, не обрел ни жены, ни детей, ни государственного звания…
Его собеседник зевнул, деликатно прикрывшись веером. Затем сказал:
– Род инлиньских Минов – едва ли не самый славнейший во всей Яшмовой Империи. Владычица Фэйянь, да продлит Небесная Канцелярия ее дни, даровала инлиньским Минам малую халцедоновую печать за верность престолу в тяжелые годы… Мой же род невелик и незнатен. Отчего вы дарите меня своим вниманием?
– Я мечтаю о дружбе с вами, – откровенно признался Ши Мин. – По всему видно, вы человек одаренный. Ваши речи и стихи…
– О, мои стихи! Дорожную пыль вы приняли за яшму! – отмахнулся юнец. – Ничего в моих стихах особенного нет.
– Неправда! – Томный красавец оказался на удивление пылким для северянина. – О, если б я мог стать вашим другом – дни моей никчемной жизни проходили бы тогда не напрасно!
– Дружба? – задумчиво переспросил поэт. – Мудрецы говорят, что это дар богов и сила, побеждающая саму смерть. Но давайте уговоримся сразу, господин Ши Мин: лесть между друзьями ни к чему. А потому, если хотите стать моим другом, забудьте про мои стихи – это безделки ради того, чтоб развеять скуку, и не более.
Поэт взял кувшин и сам налил вина в две чарки. Одну из них протянул Ши Мину.
– Ваше имя я узнал, – сказал поэт. – Узнайте и вы мое ничтожное имя. Зовут меня Юйлин Шэнь из рода Шэней, и я впустую прожил двадцать один год на этой благословенной земле. Да что с вами? Вы пролили вино…
– Юйлин Шэнь, – прошептал Ши Мин, бледнея.
– Да, таково мое имя, и не понять мне, что в нем необычного…
Ши Мин залпом осушил чашу и покачал головой:
– Ваша скромность не знает границ, великий господин! А вашим стихам нет ничего равного во всем Пренебесном Селении!
– Ах, вот в чем дело… – усмехнулся Юйлин Шэнь. – Опять стихи! Похоже, они сослужили мне дурную славу – бродят вдалеке от хозяина, будоражат всю страну и даже не позволяют с другом поговорить задушевно…
– Нет, я не то хотел сказать! Мне просто не верится, что я сижу рядом с великим поэтом. Гордость переполняет меня!
Внезапно лицо Юйлин Шэня исказилось.
– А меня переполняет нечто иное… Похоже, копченые угри и персиковое вино не пошли мне впрок. Не будете ли вы так добры подать мне вон тот медный таз… Благодарю.
Пару минут спустя поэт выглядел бледно, но бодро.
– Увы, мой дорогой господин Ши Мин, – вздохнул он, обтирая рот влажным платком. – Природа поэта ничем не отличается от природы самого обычного пьяницы и чревоугодника. Кликните служанку, пусть уберет таз.
– Да, да, – торопливо кивнул Ши Мин. – Я еще велю им принести ароматических палочек. Их дым хорошо помогает против дурноты.
– Вот воистину забота друга! – воскликнул Юйлин Шэнь. И насмешливо добавил: – Надеюсь, эта маленькая неприятность не помешает нашей начавшейся дружбе?
– Ну что вы! – в тон ему ответил Ши Мин. – Я, можно сказать, увидел вас изнутри…
Оба молодых человека расхохотались. Вошедшая служанка поставила курильницу, струящую горьковато-свежий аромат, и подала Юйлин Шэню отвар целебных трав, припасенных как раз для таких случаев.
– Почтенные господа, – сказала она. – Не угодно ли вам взглянуть на самое смешное зрелище в Пренебесном Селении?
– Звучит привлекательно, – хмыкнул Юйлин Шэнь. – Глянем, друг?
– Куда ты, туда и я, – ответил Ши Мин.
– В таком случае извольте подняться на верхнюю палубу, – предложила служанка. – Там уже все собрались. Только умоляю вас, что бы ни случилось, сохранять серьезное выражение лица…
– Сплошные загадки, – сказал Юйлин Шэнь, поднимаясь. – Ну-ну…
На верхней палубе миндальной косточке негде было упасть – повсюду сидели и стояли гости, певички, флейтистки и танцовщицы, и на лице каждого присутствующего было написано странное ожидание, готовое перейти в самую язвительную насмешку. Мало того, у резной беседки в кресле сидела сама хозяйка «Летящей ласточки» – почтенная Су Данян – и развлекалась тем, что заставляла ручного сверчка прыгать с ее плеча на веер и обратно.
Служанка, которая привела Юйлин Шэня и Ши Мина, постаралась усадить их на почетные места и прошептала:
– Погодите немного! Сейчас начнется…
Все бывшие на палубе обменивались многозначительными и насмешливыми взглядами, лишь Су Данян невозмутимо продолжала испытывать терпение своего сверчка. Внезапно за кормой раздался плеск, и в борт будто бы ударило весло – небольшое весло небольшой лодки…
– Кто там? – нарочито громко крикнул кормовой матрос.
– Это Пэй, продавец креветок! – послышался из-за борта голос – Свежие креветки! Не угодно ли почтенной госпоже Су Данян купить свежих креветок?!
Су Данян поймала заморенного сверчка и спрятала его в золотую коробочку, висевшую на шнурке у пояса. Улыбнулась, как змея, разорившая птичье гнездо, и сказала громко:
– Здравствуй, славный Пэй! Поднимайся на борт да прихвати корзину; у меня сегодня много гостей, а значит, и на креветок будет спрос!
– Благодарствую, почтенная Су Данян!
С этими словами на палубе «Летящей ласточки» оказался молодой человек из разряда тех, про кого говорят «и собой хорош, да в кармане грош». Парень был высок, крепко сложен; на обветренном и загорелом лице его черные глаза и брови блестели, как нарисованные лаком на деревянной маске. На затылке выбритой головы висела длинная тонкая коса. Одежда могла бы даже именоваться нарядной, если бы не степень ее изношенности – чувствовалось, что молодой человек купил ее по случаю в дешевой лавке и даже не знает толком, как правильно носить складчатые шаровары или рубаху с меховой выпушкой. За плечами у него высилась плетеная корзина, распространявшая неописуемый рыбный запах, так что некоторые из чересчур чувствительных гостей и певичек принялись обмахиваться надушенными веерами.
Пэй ловко снял корзину и поставил ее на палубу:
– Взгляните, почтенная Су Данян, отличные креветки! Я сегодня ловил в проливе Фань, а тамошние креветки…
– Верю, верю, – оборвала речь парня Су Данян. – Я и смотреть не буду, куплю у тебя всю корзину. Эй, девочки, отнесите-ка корзину повару, пусть начинает готовить острый креветочный соус и протертый суп с побегами бамбука!
Корзину немедленно унесли. Пэй стоял, и видно было, что он растерян – кругом роскошно одетые мужчины и женщины, и все бесцеремонно разглядывают его, будто какую-то диковинку.
А Су Данян меж тем спросила:
– Любезный Пэй, у меня сейчас нет мелкого серебра, чтоб расплатиться за креветок, но, может быть, я чем-то другим смогу отплатить тебе?…
– Однако! – прошептал Юйлин Шэнь своему новому другу. – Эта старуха предлагает себя такому простаку!
– Нет, друг, здесь что-то другое, – усмехнулся Ши Мин. – Могу поклясться всей Небесной Канцелярией.
Ши Мин, конечно, оказался прав. Су Данян и не думала предлагать себя безродному продавцу креветок. Впрочем, тот и не польстился бы на ее прелести. Когда она задала Пэю вопрос, тот покраснел, потоптался на месте, а затем тихо спросил:
– Нельзя ли мне нынче увидеть Бирюзовую Царицу?
– Кто такая Бирюзовая Царица? – немедленно поинтересовался Юйлин Шэнь у Ши Мина.
– О! Ты не знаешь! Это самая красивая, даровитая и разборчивая девица из всех, находящихся под началом у Су Данян!
– Как это – разборчивая? Разве продажной пристало выбирать, кто купит ее ласки? Смешно это слышать, право!
– Тише, дорогой друг. Видишь ли, Бирюзовая Царица не из таких.
– То есть?
– Ну, по слухам, она из высокого рода, но все родственники ее обеднели, вот и пришлось ей, чтоб расплатиться с долгами предков, отдать себя в уплату. Но когда она пришла к Су Данян на «Летящую ласточку», то выговорила себе право: самой выбирать, какого посетителя ублажить, а какого – прогнать ни с чем. И Су Данян с этим согласилась – с тех пор у заведения еще больше стало поклонников, а с Бирюзовой Царицей жаждут встречи так, будто она сама Небесная Чиновница, а не продажная девка!
– Забавно, забавно… Так, значит, скромный ловец креветок хочет вкусить любви этакой норовистой певички?
– Да, и приходит он за этим не впервые. Но у Су Данян всегда найдется предлог, под которым она откажет увальню во встрече с Бирюзовой Царицей. Да и за креветки и рыбу «забудет» заплатить… Но тише! Послушаем, что скажет этому глупцу Су Данян. Наверняка будет над чем посмеяться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39