— Черт возьми! — громко воскликнул он. — Кто вы такой, сэр?
— Мое имя Фентон, — последовал столь же громкий ответ. — Точнее, сэр Ник Фентон. Так вы сомневаетесь относительно результата?
Группа наблюдателей у камина словно окаменела. Однако Нелли, по-прежнему полная жизни, открыто подмигнула Фентону. Живым оставался и мистер Монтегью, судя по его отдававшему запахом бренди дыханию.
— Не сомневаюсь, сэр, — ответил он с беспечной улыбкой, однако судорожно вцепившись в край стола. В тишине прозвенела золотая монета, упав на пол.
— Сэр Николас, ради Бога! — прошипел кто-то рядом с его париком; тяжелая рука легла на его плечо. — Прошу прощения! — Чиффинч в полный голос обратился к окружающим: — Мадам Гуинн, леди и джентльмены, мы вынуждены вас покинуть — сэра Николаса призывает срочное дело.
Крючконосый Геркулес повел Фентона по проходам между стульями и цветами. Хотя Чиффинч внешне оставался бесстрастным, было ясно, что в нем кипит гнев.
— Так вас перетак! — выругался он. — Неужели вас нельзя оставить даже на минуту, чтобы вы едва не бросили вызов на дуэль прямо в Уайтхолле? Вижу, сэр Николас, что вы полностью соответствуете вашей репутации!
— Нет-нет! — запротестовал Фентон. — Все это не так, как вы думаете. Просто я знаю, что должно произойти, — в этот момент Чиффинч быстро огляделся по сторонам, — и пытаюсь вмешаться.
— Ну так следите за собой!
Чиффинч провел Фентона в изолированное пространство в юго-восточном углу холла, где находился горящий камин. Четыре складные кожаные ширмы с трехдюймовой подкладкой превращали это пространство в маленькую комнатку, где стояло несколько стульев в стиле ориенталь и две скамеечки для ног. Так как в помещении никого не было, Фентон позволил себе сесть.
Бросив взгляд на часы, показывавшие только половину восьмого, он почти перестал беспокоиться о времени. Фентон был полон энергии и не чувствовал боли от царапин и ушибов, даже когда его толкали. Ведь ему надо о многом предупредить короля!
Внезапно он услышал так хорошо знакомые ему по описаниям быстрые шаги и дружелюбный бас Карла Стюарта.
— Не входи, пока я не позову тебя, Уилл! — произнес этот голос.
В альков шагнул человек, о котором Фентон столько читал! Он поднялся, чувствуя, что у него перехватывает дыхание.
Карл был шести футов роста, но казался еще выше благодаря парику и высоким каблукам. Его телосложение отличали худоба и мускулистость «. Он носил казавшийся поношенным и слишком просторным для него черный костюм с красным жилетом и обилием кружев.
Большой черный парик, аккуратно расчесанный на прямой пробор и с множеством локонов, спускался по обеим сторонам головы почти до груди. Кожа его была смуглой, как у индейца; под длинным и прямым носом, как и у Фентона, чернела полоска усов. Длинный рот, подбородок и скулы были чисто стюартовскими. Но наиболее привлекательными казались рыжевато-карие глаза под высокими черными бровями.
Король приветливо улыбнулся Фентону.
— Так как вы не приходили ко мне, сэр Николас, — заговорил он, протягивая руку, — то мне пришлось послать за вами.
Фентон притронулся ко лбу рукой с тремя перстнями и шаркнул ногой. На момент он лишился дара речи.
— Будьте как дома, приятель! — подбодрил его Карл, опускаясь на стул и кладя ногу на ярко раскрашенную подставку. — По крайней мере, садитесь — вот так! Теперь я могу чувствовать себя непринужденно.
Поистине Карл обладал всем обаянием, присущим Стюартам, которые могли словом или взглядом внушить к себе слепую преданность. Сколько во имя этой преданности в прошлом и будущем извлечено из ножен шпаг, провозглашено тостов, произнесено» Vivat!» даже умирающими!
— Я намерен, — продолжал Карл, тщетно пытаясь нахмуриться, — обойтись с вами крайне сурово. За свое царствование, сэр Николас, я издал три эдикта против дуэлей. Иногда ваше поведение очень беспокоило меня, хотя, должен признаться, оно нередко согревало мне душу!
Карл откинулся назад. В действительности его лицо было более печальным, чем могло показаться с первого взгляда.
— Было ли правдой, что вы, как я слыхал, сражаясь с напавшими на ваш дом бунтовщиками, испускали старинный боевой клич:» Бог за короля Карла «? Вы имели в виду меня или моего отца?
— Не знаю, сир. Очевидно, вас обоих.
— Так или иначе, это честь, — пробормотал Карл. Он бросил взгляд поверх ширмы, играя с кольцом на правой руке. — Думаю, вам известно, что из дальнего окна этой комнаты, служившего тогда дверью, мой отец шагнул на эшафот, чтобы…
— Да, сир.
— Итак, — Карл, чье выражение лица могло измениться в секунду, теперь рассматривал Фентона со снисходительной улыбкой, — что касается ваших предсказаний. Предупреждаю, что я…
—» Не имей дел с подобными людьми, — процитировал Фентон, сжав кулаки и глядя в пол, — ибо они могут сказать тебе лишь то, что тебе бы не хотелось услышать «.
Лицо Карла оставалось бесстрастным.
— Почему вы использовали эти слова, сэр Николас?
— Они были написаны вами, сир, много лет назад, в послании к вашей сестре Генриетте, прозванной» Minette «, которая тогда была замужем за этим негодяем герцогом Орлеанским, братом французского короля. Она умерла пять лет назад, и ее добрая душа покоится в мире.
Карл резко поднялся, подошел к камину в углу и, положив руки на полку, помешал туфлей тлеющие дрова.
Фентон знал, что в сердце Карла Стюарта жила неистребимая любовь лишь к двоим. Одним из них был его отец, другой — младшая сестра.
Король повернулся к Фентону, опустив подбородок на кружева.
— Я не стану спрашивать, — заговорил он, — каким образом вы смогли процитировать фразу из личного послания, отправленного со специальным курьером. — Карл нахмурился. — Все же, должен признаться, что вы озадачили меня, сэр Николас. Я вижу перед собой спокойного и воспитанного джентльмена, а ожидал ; увидеть крикливого хвастуна, каким вы выглядели на публике, даже держа речь в Раскрашенном зале.
— В таком случае, сир, — ответил Фентон, — мы оба на людях производим обманчивое впечатление.
— Что вы имеете в виду?
— По-вашему, сир, все люди верят вам, когда вы изображаете «бедного и легкомысленного Веселого монарха»? — при этих словах Карл криво улыбнулся. — Эта характеристика, возможно, правильна по отношению к вашей бурной молодости, но не к нынешним временам.
— Ну, что касается этого… — начал Карл и внезапно умолк.
Подойдя к стулу, он снова сел, положив ногу на подставку. Его беспокойный ироничный ум, несомненно, напряженно работал.
— Я, безусловно, беден, — согласился король. — Об этом заботится парламент. Что до остального… Конечно, плоть еще дает себя знать! Противостоять хорошенькой женщине так же трудно, как доверять ей! Тем не менее я внес в свой маленький гарем семейный дух, прекратил шалости и пью только для утоления жажды. Я становлюсь старым и усталым.
— И это все?
— Черт возьми, конечно, нет! — проворчал Карл. — Мои враги рано или поздно узнают, что я не подчинюсь и не позволю собой помыкать. Трон по праву унаследует мой брат Джеймс, хотя они прочат на него моего незаконного сына герцога Монмута или кого-то еще. Вы правы — уже много лет я управляю этим утлым суденышком, именуемым Англией, и прежде чем умру, приведу его в надежную гавань!
— Вы сделаете это, сир. Но море окажется бурным.
Вся серьезность Карла внезапно испарилась — его глаза весело блеснули.
— Ага! — легкомысленно воскликнул он. — Вы, очевидно, имеете в виду ваши пророчества в клубе «Зеленая лента»?
— Если мои слова дошли до вашего величества в искаженном виде…
— Нет, не бойтесь этого. У меня больше шпионов, чем у ми —] лорда Шафтсбери. Но почему вы сообщили ваши новости ему, а не пришли ко мне?
— Во-первых, мне было нужно свести с милордом кое-какие счеты. А во-вторых, я знал, сир, что вы не поверите в этот «заговор», как только впервые услышите о нем от мистера Керкби. А когда вы первый раз увидите этого архилжеца и мошенника по имени Тайтес Оутс на заседании Совета 28 сентября 1678 года, то решительно заявите: «Этот парень — лжец!»
Вы перехитрите и уничтожите их, ваше величество. Но перед этим пройдут три года ужасов и кровопролития. В то время, как ни в чем не повинных католиков будут преследовать так, как еще не преследовали никогда, вы и пальцем не пошевелите, чтобы спасти их. Будучи приверженным к папизму, вы станете жалеть их и сочувствовать им. Но помилование хотя бы одного католика будет означать гражданскую войну, а этого никак нельзя допустить «Пусть кровь этих несчастных падет на тех, кто осудил их, ибо, видит Бог, я подписываю приговор со слезами на глазах!»— скажете вы. Вот, сир, каким несгибаемым вам придется быть!
Фентон чувствовал, что на лице у него выступил пот, что он весь дрожит от напряжения, вызванного стремлением заставить короля поверить ему. Карл не сводил с него странного взгляда.
— Все это придется пережить, — добавил Фентон, — если только не удастся как-нибудь предотвратить.
— Как?
Глубокий негромкий голос, произнесший это односложное слово, казалось, заполнил собой весь альков.
Фентон сделал самый рискованный ход.
— Ваше величество не созовете парламент до 1677 года…
— А почему?
— Потому что субсидии, выплаченные вам французским королем, не истощатся до тех пор. Должен ли я коснуться дела со ста тысячами фунтов, происшедшего в 1674 году?
В глазах Карла мелькнул огонек. Со времени подписания Дуврского договора пять лет назад, он несколько раз брал взятки у своего кузена Людовика, не стесняясь при этом сталкивать интересы Англии и Франции. Но слухи об этом заставляли роптать палату общин.
— Дело в том, сир, — продолжал Фентон, что теперешний французский посол, мсье Савариньи, будет заменен другим, мсье Баррийоном. Боюсь, что король Франции доверяет вам не больше, чем вы ему.
— Что за подозрительный парень!
— Мсье Баррийон станет осуществлять более деятельно то, чем уже занимается мсье Савариньи. Он будет подкупать благочестивых и богобоязненных сторонников «Зеленой ленты», чтобы они еще более ревностно возбуждали людей против вас.
Карл скривил губы.
— Если бы я мог доказать это!..
— Сир, корреспонденция между Баррийоном и королем Людовиком — а она сохранится — будет содержать список почти всех взяточников. В палате общин, например, вы найдете среди них Харборда, Тайтеса, Сейчеверелла, Армстронга, Литтлтона и Паула. Что касается палаты лордов… но стоит ли продолжать? Главные подручные милорда Шафтсбери получат по пятьсот фунтов, исключая его светлость Бакингема, которому достанется тысяча. Если бы вам удалось захватить бумаги Баррийона или каким-нибудь образом скопировать их…
— Стойте, приятель, вы чересчур торопитесь!
Последовала пауза. Карл сидел неподвижно, не обращая внимания на слышавшиеся за ширмами звуки музыки и гул разговоров. Оперевшись на подлокотник кресла и запустив под парик указательный палец, он покусывал усы.
— Сэр Николас, — заговорил король, медленно обернувшись, — вы утверждаете, что эти письма «будут» существовать. Я задам вам только один вопрос: откуда вы это знаете?
— Потому что я читал их!
— Читали?
— Да! Подобные секретные документы, разумеется, нельзя было обнародовать до конца восемнадцатого столетия. Вы найдете их напечатанными полностью во втором томе «Истории Великобритании и Ирландии» лорда Дэлримпла, опубликованной в 1773 году…
Фентон внезапно умолк.
Он все-таки сделал непоправимую ошибку.
Однако голос и выражение лица Карла не изменились.
— Есть что-нибудь еще, о чем вы должны предупредить меня? — любезно осведомился он.
— Есть, сир, хотя вы можете отправить меня за это в Бедлам! Это касается мистера Ралфа Монтегью. Вы не должны назначать его послом при французском дворе…
— Мистер Монтегью, как я слышал, весьма изобретательный джентльмен. Все же я не намеревался назначать его послом во Францию.
— И тем не менее вы это сделаете, сир! А теперь, как по-вашему, кто самый способный и преданный министр вашего величества? Рискну предположить, что вы назовете милорда Дэнби, не так ли? Так вот, когда мистер Монтегью, впавший в немилость, будет отозван из Франции, он со злобы захватит с собой несколько писем. Одно из них, прочитанное в палате общин в 1679 году, вызовет падение милорда Дэнби и едва не лишит трона ваше величество.
— Позвольте, — прервал Карл. — По-моему, вы, как и некогда ваш отец, в большой дружбе с милордом Дэнби?
— Да. Но это ни в какой степени не повлияло на мое сообщение.
— И вы не особенно любите мистера Монтегью?
— Клянусь, что до сегодняшнего вечера я никогда не видел этого человека.
— Тогда скажите, когда вы в последний раз видели милорда Дэнби?
— Он… он ужинал в моем доме этим вечером.
— Этим вечером, — задумчиво повторил Карл.
Фентон почувствовал, что его покидают силы. В первый и последний раз в жизни он опустился на колени.
— Ради Бога, сир, верьте мне! Каждое слово, сказанное мной, станет свершившимся фактом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50