После побоища стало ясно, что Гром, Лев, и Голозадый поправятся. Хотя мистер Миллигру и проклинал Фентона в выражениях, едва ли подобающих ветеринару при обращении к дворянину, он все же признал, что ночная встряска может помочь мастифам изгнать из организма яд.
После этого Фентон поспешил на кухню, чтобы узнать, какой ущерб понесла его маленькая армия.
Его приветствовали почтительно, но весело.
Большой Том принес в дом на плече бесчувственного Харри. У юноши были сломаны правые рука и нога, не считая других повреждений. Так как речь Большого Тома могла понять только Нэн Кертис, он не стал рассказывать о том, что пару минут не участвовал в сражении из-за треснувшей кости на ноге и пронзенного шпагой левого бедра. Тем не менее ему удалось притащить Харри домой.
— Храбрый парень, — проворчал Джоб, кивая на лежащего на полу Харри. — Сначала казалось, что он трусит, а ведь прикончил троих, прежде чем свалился сам.
Хотя все утверждали, что не получили серьезных повреждений, у Джоба была сломана ключица, а у Уипа треснули несколько ребер. Однако оба категорически возражали, чтобы их кости залечивал какой-нибудь невежда-хирург — пускай уж лучше срастаются сами по себе.
В итоге Уипа осенило вдохновение. Раз уж хозяин так настаивает на враче, то пусть их лечит мистер Миллигру. Ему они доверяют. Если коновал так много знает о собаках и лошадях, то почему, он должен меньше знать о людях?
Румяный мистер Миллигру в аккуратном черном камзоле, жилете с оловянными пуговицами и начищенных до блеска башмаках безучастно смотрел в потолок, но в душе, несомненно, соглашался с высказанным мнением.
— Ну что ж, мистер Миллигру, займитесь ими, — промолвил Фентон, получив ответный кивок от ветеринара. — Вылечите их, и обещаю, что вы останетесь довольны моей щедростью… — Он с благодарностью посмотрел на слуг. — Могу ли я что-нибудь еще для вас сделать? Говорите!
Большой Том, присевший у стены, чтобы дать отдых ногам, пробурчал нечто нечленораздельное.
Все посмотрели на Нэн Кертис, ожидая перевода.
— Сэр… — Нэнси запнулась, словно собираясь разреветься.
— Говори, женщина! — настаивал Фентон. — Что он сказал?
— С-сэр, он говорит, что так как лекарь все равно уложит их в постель, то пусть им рядом с койками поставят кувшин с крепким элем или вином и пусть я каждый раз буду наполнять его, как только они попросят, чтобы в эту ночь они смогли напиться допьяна.
— Согласен! — ответил Фентон. — Ключи от погребов у Джайлса — можешь передать ему мое распоряжение.
Большой Том, Уип и Джоб разразились одобрительными воплями, которые стихли, когда Том произнес очередной невнятный монолог.
Фентон снова обратился к Нэн за переводом.
Чепчик Нэн сбился набок, по щекам текли слезы.
— Ну, сэр, — заговорила она, — он все время повторяет одно и то же: да благословит вас Бог, такого боевого командира он никогда не видел, если бы вас сделали главнокомандующим, то два или три британских полка выгнали бы французского короля Людовика из Франции и из Нидерландов и преследовали бы его до тех пор, покуда бы не опрокинули вниз головой в бочку с рисом китайского императора.
Приветственные крики возобновились с удвоенной силой. Уип и Джоб, хотя они едва могли стоять на ногах, топали по полу и стучали деревянными ложками по чему попало.
Фентон был ошеломлен. Он еще не привык к тому, что в семнадцатом столетии смех, слезы, гнев и другие эмоции вспыхивали моментально, и поэтому не знал, что сказать.
— Благодарю вас, хотя я не совершил ничего особенного… Я…
И он поспешил наверх.
Поднявшись на этаж, где находились спальни, и стараясь идти на цыпочках и не звенеть шпорами, Фентон чувствовал себя виноватым. Хотя на плечо ему капала кровь из разбитого дубиной уха, а все тело болело от ушибов и царапин, ни одна кость у него, в отличие от слуг, не была сломана.
Фентон думал, что Лидия поднимет шум. Но она, полностью одетая, ожидала его у лестницы, обняла, несмотря на то, что он предупредил ее о своем состоянии, и сказала, что не сомневалась в его победе.
— Я наблюдала из окна наверху и видела, как ты уничтожил почти сотню!
— Лидия, дорогая! Их всего-то было только…
Но она ничего не желала слушать. Лидия и Бет, подвернув юбки и рукава, бегали вниз и вверх по лестнице, таская ведра с горячей и холодной водой. Приняв ванну и расположившись в постели Лидии с шелковой повязкой на ухе и еще одной вокруг поцарапанных ребер, Фентон почувствовал себя совсем хорошо, если не считать боли в голове.
Он слышал, как дождь все еще барабанит по крыше, стучит в окна и плещется в трубах. Лидия, свернувшись калачиком рядом с ним, могла наконец удовлетворить свое любопытство.
— Когда хлынул ливень, — сказала она, — прискакал отряд драгун в широкополых шляпах с плюмажами вместо шлемов. Командир о чем-то поговорил с тобой.
— Что до этого, — улыбнулся Фентон, — то мы были взаимно вежливы. Командир драгун из новой королевской армии, отличный парень по имени капитан О'Кэллахан, любит членов клуба «Зеленая лента» не больше, чем я. Он сказал мне, что я мог бы, если бы захотел, перевешать всех раненых, но посоветовал соблюдать осторожность.
— А почему? — промурлыкала Лидия.
— Ну, его величество и герцог Йоркский терпеть не могут подобные стычки… — Увидев, что Лидия в этом сомневается, он добавил: — Как бы то ни было, капитан говорил весьма убедительно. Так что я больше не хочу ломать голову над этой историей — пусть капитан сообщит о ней ближайшему судье. Тем временем он распорядился прислать две повозки. Одна из них предназначена для убитых, которых его корнет доставит в какое-нибудь место общего захоронения…
— Он имел в виду чумной ров, дорогой. — И Лидия поежилась.
— Не знаю. Во вторую повозку погрузят легко и тяжело раненных. Первых развезут по домам и предупредят, что в случае еще одной попытки мятежа их ожидает веревка. Вторых доставят в лечебницу, сделав такое же предупреждение главному врачу. Так что историю благополучно замнут.
— Как? И тебе не достанется никакой чести?
— Лидия, а на что я, собственно, мог рассчитывать? К тому же я не мог допустить, чтобы вешали раненых.
Фентон подумал немного.
— Согласно отчету Джайлса, на улице остались лежать тридцать два мертвых и раненых.
— Так вот в чем причина! — прошептала Лидия, придвигаясь к нему.
— Причина?
— Я видела из окна, как Джайлс бродил под дождем среди лежащих на земле с фонарем офицера в руках. Потом он передал фонарь корнету, а листок бумаги офицеру. Офицер взглянул на бумагу и посмотрел на тебя. Ты что-то сказал ему, он повернулся и отдал какой-то приказ. Солдаты выхватили шпаги и отсалютовали ими тебе, ты ответил на салют, и все несколько секунд неподвижно стояли под дождем. Офицер отдал еще одно распоряжение, и солдаты повернулись кругом так дисциплинированно, словно отряд круглоголовых!
— Словно кто? — осведомился Фентон, в ком, несмотря на его состояние, сразу же закипел гнев.
— Словно… кавалеристы принца Руперта, — мягко ответила Лидия, положив ему руку на грудь. — Спи, дорогой.
Следующие день и ночь Фентон, измученный болью и реакцией на происшедшее, проспал под действием лауданума. Однако утром после этого он проснулся с ясной головой. Принадлежа к тем больным, которые ни за что не остаются в постели, Фентон настоял на том, что он встанет и оденется. Джайлса, все еще бледного и не вполне пришедшего в себя, он отправил отдыхать.
Сидя в тот день рядом с Лидией в кабинете и делая свои тайные пометки в дневнике, Фентон задумался. Он чувствовал, что в доме слишком мало жизни, веселья, музыки, что Лидия, наверное, скучает. Поэтому Фентон написал лорд-казначею графу Дэнби и еще нескольким своим друзьям (по крайней мере, таковыми называл их Джордж), прося их как-нибудь придти пообедать или поужинать с ним.
На следующий день, отметив в дневнике дату «9 июня», Фентон заявил, что чувствует себя здоровым. Раны в боку и на ухе были пустяковыми, к тому же последнюю скрывал парик. Правда, царапины еще затрудняли передвижения.
После долгой прогулки в саду с Лидией в яркую и солнечную погоду, снова установившуюся после грозы, Фентон опять задумался. Лидия, как всегда, пыталась его подбодрить. С Молла доносились крики игроков в pele-mele и удары тяжелого деревянного молота о шар. Целью игры было попасть шаром в ворота на другом конце поля. Крики и ругань игравших джентльменов, звуки ударов по дереву, напоминавшие отдаленную орудийную пальбу, действовали успокаивающе.
После полудня Фентон решил пройтись по городу. Нахлобучив шляпу на парик, он с трудом выдернул из замочной скважины ключ от парадной двери. Бросив на него взгляд, он покрылся холодным потом и сунул палец в скважину.
Мыло! Грязные и скомканные остатки мыла. Кто-то из нападавшей толпы, несомненно, отравил собак. Но кто-то еще сделал мыльный оттиск замка, чтобы слесарь мог изготовить ключ.
Фентон ничего не сказал, только зашел на конюшню и дал указания Джобу, уже весело занимавшемуся своей работой, чтобы на парадную дверь как можно скорее прикрепили тяжелый засов. После этого он зашагал в сторону Черинг-Кросса.
Посторонний отравитель? Допустим, но что этот человек может сделать? Опасность начнет грозить Лидии только после полуночи, когда наступит 10 июня. И он всегда пробует пищу и вино Лидии, а она не ест и не пьет ничего, когда его нет дома.
Когда Фентон возвращался с Черинг-Кросса, к нему вернулась природная бодрость. Перед его домом стояла большая темно-коричневая с позолотой карета. Он поспешил к ее дверце, у которой в почтительной позе застыл Сэм, держа свой жезл, словно копье.
— Ник, мальчик мой! — послышался голос из кареты.
Обогнув карету, Фентон увидел, что дверца открыта. Внутри сидел высокий худой мужчина, портрет которого он, безусловно, видел, но не мог вспомнить, кто это такой.
При взгляде на незнакомца его можно было счесть суровым и чопорным. В глазах общества он и являлся таковым. Из-под шляпы и массивного коричневого парика смотрело худое болезненное лицо с морщинистым лбом и уныло опущенным носом.
— Я бы счел недостойным поступком, мой мальчик, — продолжал он, — если бы Том Осборн не ответил личным присутствием на письмо сына Ника Фентона. — Утомленным жестом незнакомец прижал ладонь ко лбу. — Работа в казначействе просто бесконечна!
Ну конечно! Это же Томас Осборн, граф Дэнби, министр и лорд-казначей!
— Милорд, — предложил Фентон, — почему бы вам на зайти и не поужинать с нами?
Милорд Дэнби улыбнулся, отчего усталость на его лице несколько уменьшилась.
— Я здесь лишь для того, чтобы сообщить вам кое-что, — сказал он. — Мне нужно спешить домой к бумагам, за которыми, как всегда, предстоит провести вечер. Не соблаговолите ли вы сесть на несколько минут в карету?
Фентон поднялся в карету, сел напротив министра и закрыл за собой дверь.
— Завидую вашей молодости, — промолвил Дэнби. Издали его улыбка могла показаться страдальческой, хотя в действительности она была дружелюбной. — А в общем, я вам ни в чем не завидую. Как поживает ваша супруга?
— Очень хорошо, слава Богу!
— Что касается вашего приглашения к ужину, то врач стал делать какие-то странные замечания по поводу моего здоровья… Конечно, это чепуха, но я немного обеспокоен.
Фентон склонился вперед.
— Милорд, — настаивал он, — уверяю вас, что если вы останетесь поужинать, это пойдет вам только на пользу.
Лорд Дэнби, откинувшись на сиденье, рассматривал его своими тусклыми проницательными глазами.
— Вы как-то странно изменились! — Он покачал головой. — Не могу сказать, в чем именно. И все же это чудо! Вы и впрямь хотите, чтобы я остался!
— А почему бы и нет? — удивленно спросил Фентон.
— Потому что большинство людей меня ненавидит, — ответил Дэнби, глядя в пол. — Партия оппозиции, даже моя собственная партия. Не понимаю, почему?
— Это просто ваши фантазии, вызванные переутомлением на службе.
Дэнби резко подался вперед, вцепившись длинными тонкими пальцами в руку Фентона.
— Такие мысли держите при себе, — сказал он. — Почти четыре года назад мне досталась почти пустая казна, куда я вскоре положил миллион фунтов стерлингов. Я обеспечил военно-морскому флоту тридцать новых кораблей, чтобы ни голландцы, ни французы не смогли оспаривать наше владычество на морях. Я выплатил жалование морякам, рассчитался со значительной частью долга, не говоря уже о…
Отпустив руку Фентона, Дэнби вытер лоб кружевным носовым платком.
— Думаю, я честно послужил казне, — добавил он. — Не знаю, что от меня хотят все эти господа.
Золотистый солнечный свет падал сквозь листву лип на одну сторону кареты. Фентон, выглянув из окошка, увидел зрелище, взбодрившее его, словно звуки старой песни. По направлению к его дому скакали Джордж Харуэлл, разодетый в пух и прах, и мистер Рив в поношенном и залатанном черном костюме. Качество их лошадей соответствовало одежде всадников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50