незажившие ожоги ограничивали движения. Но все равно Аарон выглядел так, будто владеет этим городом. Будто он стоит один на вершине горы и ничто не может сбросить его оттуда. Чандра невольно восхитилась. Ее отец был когда-то таким же сильным человеком.
— Вот этот склад, — взмахнул рукой Дарвиш.
В широких рукавах плаща блеснули его защитные браслеты. Принц знал, грешно радоваться, что его город вместе с обитателями в огромной опасности, но ничего не мог с собой поделать. По крайней мере девять дней, а может, и больше, он будет свободен. Свободен от дворца, свободен от интриг. Свободен доказать отцу, что чего-то стоит.
— Где эта девчонка?
— Здесь.
От неожиданности Дарвиш отпрянул назад. Не желая выглядеть смешным перед этой девчонкой, на которой не собирался жениться, он свирепо сдвинул брови и схватился за рукоятку сабли.
Чандра высокомерно улыбнулась. Этим ее не проведешь. И вблизи от Дарвиша по-прежнему несло вином.
— У тебя карие глаза, — сказала девушка, всмотревшись в его лицо. — Хорошая мысль, хотя я могла бы наложить заклятие и посильнее. Это продержится до утра, не дольше. Да и то сомнительно.
— Утром нас здесь уже не будет. — Дарвиш рывком освободил на спине щит, зацепившийся за маленький ранец. — И что останется от хорошей мысли, если ты разболтаешь о ней всему городу?
— Мои слова можешь слышать только ты.
— В следующий раз, о Ужасный Чародей, обойдись и без меня, — ответил принц.
— В следующий раз… — Чандра увидела за его плечом царственно невозмутимого Аарона, покраснела и замолчала.
— Пойду отыщу нам корабль, — произнес вор таким же невыразительным голосом, как его лицо. — Оставайтесь здесь.
Юноша легко влился в толпу, хотя людская круговерть действовала ему на нервы. Если эти двое хотят и дальше спорить, пусть делают это без него. В глубине души Аарон позавидовал их способности говорить то, что они думают, но он презирал пустословие. Их постоянные колкости не служили никакой цели, просто сотрясали воздух.
— Одна Внизу, парень, ты отсчитываешь свои слова как скряга.
Аарон посмотрел с подоконника на старую гранильщицу.
— Разве не ваш поэт сказал, что пустые слова выражают пустой ум, а молчание красноречивее всяких слов?
Старуха фыркнула и погрозила скрюченным пальцем.
— Это не оправдание для того, чтобы никогда не поддерживать разговор.
Боль от смерти Фахарры была сожжена злостью на Херрака. Это из-за него Аарон не смог украсть изумруд для ее гробницы. Неудача по-прежнему мучила юношу, но больше не отягощала каждый вздох. Без Фахарры стены ослабли и стало труднее удерживать пустоту.
— Я не хочу знать их мысли, — пробормотал вор, ловко обходя двух шлюх и истекающего кровью нищего.
Он чувствовал в этом опасность: вдруг их мысли начнут беспокоить его? Вдруг мысли Дарвиша… «Я, наверное, спятил. Почему я не сказал им, чтобы сами искали свой Камень? Почему не остался во дворце, где меня бы спокойно замучили до смерти? Пока Фахарра не умерла, я держал свою жизнь в своих руках. Это все твоя работа, старая леди!»
Из памяти донесся старческий смех, и Аарон позволил себе чуть улыбнуться.
Принц смотрел, как юноша проходит сквозь толпу: легко, словно меч сквозь шелк, несмотря на невысокий рост. «Я мог бы сделать это, — внезапно понял Дарвиш. — Просто идти по докам как нормальный человек». Никто здесь не ждет представления от принца. Никто не донесет об этом представлении лорд-канцлеру. Нет ни стражников за его спиной, ни шпионов в тени, только он, и Аарон, и…
Чандра. Принц посмотрел на девушку. Скрестив руки, она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу на гладком камне брусчатки. Возможно, от чародейки будет помощь. У бедного ребенка свои проблемы, а Дарвиш никогда не умел злиться долго.
— Вон тот корабль, на котором ты приплыла. — Он показал рукой на стройное судно, пришвартованное в восточном конце гавани. На его мачтах развевались королевские штандарты.
Чандра взглянула на корабль.
— Я знаю.
«Вот, значит, как?» Принц ухмыльнулся и добавил:
— Я сплю с женой капитана.
На этот раз чародейка взглянула на Дарвиша, ее глаза были завешены скукой.
— Я знаю, — снова сказала она.
Дарвиш удивленно открыл рот, а потом вдруг громко расхохотался. В этот миг он казался очень славным человеком, и Чандра сама невольно улыбнулась.
Несколько человек повернули головы на смех, но, увидев кареглазого наемника, а не своего голубоглазого принца, вернулись к прерванным делам.
— Прости, — загорелся огонек в иллюзорных глазах Дарвиша. — Это было грубо, не так ли?
Он пригласил ее разделить шутку, шутку над самим собой, и извинение звучало вполне искренне. Не удержавшись, Чандра улыбнулась шире, но — видят Девять — принц смутил ее.
Внезапно смех испарился, и взгляд Дарвиша ушел внутрь.
— Что…
Принц отмахнулся от девушки. Что-то дернуло его… Кажется, Дарвиш понял. Сощурившись от красно-золотого сияния закатного солнца, он поискал в толпе Аарона. Вот… Принц вздрогнул, выругался и помчался к небольшой фигуре, которая сделала один лишний шаг и рухнула на землю.
Дарвиш воспринимал не саму боль, лишь эхо той боли, но он понял, что чувствует вор, и хотя с каждым шагом, приближающим его к Аарону, боль утихала, душевная связь клокотала в его голове, как гнев всех Девяти Наверху.
Чандра побежала за ним, с трудом веря, что человек с такой комплекцией и привычками может двигаться столь быстро. Толпа с воплями бросилась врассыпную.
— Я не трогал его, клянусь Одной. Я и пальцем к нему не притронулся! — Моряк попятился, оборонительно подняв руки.
Дарвиш игнорировал его.
Аарон стоял на коленях, упершись лбом в брусчатку, его тело содрогалось при каждом вздохе. Стиснув зубы, вор поднял голову, потом осторожно сел на пятки. Калейдоскоп любопытных глаз поплыл вокруг него, и он услышал, как Дарвиш говорит словно издалека: «Он не привык к жаре». Только круглый идиот стал бы с этим
спорить, и в толпе таких, похоже, не нашлось.
Аарон попытался встать — все тело снова скрутило болью. Сильные руки поймали его и удержали. Там, где они сжимали, болело все меньше и меньше, и неожиданно явилась странная мысль, что здесь он в безопасности. Зрение восстановилось, и он понял, что лежит в объятиях Дарвиша. Он вырвался.
— Я могу стоять, — сказал он и встал.
Через минуту мир обрел устойчивость.
— Возможно, — изрек юноша, натягивая на лицо капюшон, — нам лучше оставаться вместе.
Дарвиш глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул.
— Возможно, — согласился он.
— Все в порядке? — поинтересовалась Чандра.
— Не совсем. — Дарвиш вытер потные ладони о штаны. — Мне надо выпить.
Чародейка закатила глаза.
— Ну еще бы! — насмешливо протянула она.
— Что за дело у вас в Тиволике? — спросил корабельный эконом, раскладывая кучку серебряных и медных монет в три столбика, по столбику на пассажира. Не получив ответа, он поднял голову, чтобы повторить вопрос, и онемел. Глаза молодого чужеземца были очень бледные, серебристо-серые, и ничего, абсолютно ничего не отражалось в них. Не в силах выговорить ни слова, эконом изумленно смотрел на юношу, хотя даже сидя был с ним почти одного роста.
Аарон еще мгновение удерживал его взгляд, а затем — потому что эконом имел полное право задать этот вопрос, — ответил:
— Мы ищем кое-кого.
Эконома не удовлетворил такой ответ. К тому же он прозвучал угрожающе из-за того, что чужеземец глотал слова. Но у них пустует одна каюта, а капитан любит, чтобы «Грифон» путешествовал полный…
Он посмотрел на дверь, где стояли спутники чужеземца.
— Наемник, говоришь?
— Да.
— И девушка?
— Да.
— Девушка наемника?
— Сама по себе.
В этих словах прозвучало больше эмоций, чем во всех предыдущих. «Интересно, на кого он претендует, — подумал эконом, — на наемника или девчонку? Учитывая странные предрассудки чужеземцев, вероятно, на девчонку».
— Она чародейка?
— Как я сказал.
— Какого искусства?
— Она еще не решила, — ответил вор, чувствуя, как глаза девушки буравят его спину.
— Вы не принесете на борт никаких неприятностей?
Аарон кивнул.
— И если на нас нападут, твой наемник и, возможно, чародейка, будут сражаться?
— Нападут?
— Пираты, — коротко пояснил эконом.
Юноша снова кивнул, и на этот раз эконом ответил тем же, сгребая монеты со стола в свою поясную сумку.
— Судно — «Зеленый Грифон». Мы уходим с отливом. Если опоздаете, останетесь на берегу. Деньги возвращены не будут.
Аарон набросил на голову капюшон, и все трое молча оставили склад.
Немелодично насвистывая сквозь зубы, эконом смотрел им вслед. Чужеземцы, кто их поймет! А этот как остро отточенная бритва — зарежет, если ляпнешь что-нибудь не то.
— Назваться своим именем? — пробормотал Дарвиш, когда они шли через доки к «Грифону». — Ты спятил?
Аарон покачал головой.
— Я знаю еще четырех Дарвишей: хозяина таверны, портного, садовника и слепого нищего. Все они примерно твоего возраста. Когда принцу дают имя, простой народ называет тем же именем и своих детей.
— Почему? — удивился Дарвиш, он никогда не слышал об этом.
— Чтобы отвести проклятия. Пусть Чандра усилит иллюзию на твоих глазах. — Вор слегка улыбнулся. — Лучшая ложь та, в которой есть доля правды. Ты будешь просто еще одним Дарвишем, названным в честь принца.
— А что насчет меня? — Чандра потянула Аарона за рукав.
— Обычно люди боятся чародеев. Они будут избегать тебя, пока им что-нибудь не понадобится.
— А как мне назваться?
— Тебя кто-нибудь ищет?
Чандра подумала о големе, терпеливо ждущем ее возвращения. О своем отце, который даже не понял, что она исчезла.
— Нет.
— Тогда используй имя, на которое ты отзываешься. Так безопаснее всего.
«Воры, — поняла девушка, чуть не наступив на кучу рыбьих потрохов, — имеют множество специальных знаний».
— Почему торговый корабль? — спросила она, когда тройка путешественников подошла к «Грифону». — Разве мы не спешим?
— Он уходит сегодня! — выпалил Дарвиш. Он думал о слепом нищем с его именем, пытаясь сравнить их жизни. — Что ты от меня хочешь — чтобы я реквизировал военный корабль? Мы стараемся не привлекать внимания.
— Ну, — засопела Чандра, обиженная его тоном, — может, вы чересчур стараетесь?
«Мы?» — удивился Аарон. Почему им не дали, нет, не военный корабль, но курьерский? Команде достаточно было сказать, что они выполняют поручение короля. Легкий, быстроходный кораблик доставил бы их в Тиволик за половину того времени, что требуется торговому судну, и ждал бы их там до той минуты, когда они сбегут вместе с Камнем. Со времени переезда принцессы Итайли в Ишию королевские курьерские суда часто ходят между этими двумя странами. Ни у кого не возникло бы вопросов, если б еще один курьер ушел сегодня вечером.
Видно, у кого-то есть свои причины. Аарон бы многое дал, чтобы узнать, кто этот кто-то и что это за причины.
Соленый морской воздух, запах смолы и нагретого солнцем дерева, отдающего ночи свое тепло… Чандра глубоко вдохнула расслабляясь. Палуба под ногами чуть вздрагивала от мягких шлепков волн по корпусу судна. Над головой заскрипели канаты, когда огромный квадратный парус натянулся порывом ветра. Удалившись от корабельных огней, насколько это было возможно на борту, Чандра запрокинула голову, наблюдая, как Девять пляшут по небу. Она размечталась о более быстром корабле, который мог бы плясать по воде, но раз уж так получилось — и этот сгодится.
Она вернет Камень в Ишию. Чародей Девяти могущественнее всех прочих чародеев, хотя сейчас трудно вообразить, с каким искусством придется столкнуться. Даже если — тут Чандра отринула минутное сомнение — чародей, укравший Камень, умеет творить колдовство с зеркалами, о котором она никогда не слышала, она вернет Камень и положит конец этим глупым свадебным планам. А потом уж разберется и с кузеном.
Пока же надо узнать все что можно о ее спутниках, их силу и слабости, чтобы использовать это наилучшим образом, когда придет время.
Дарвиш стоял на корме и смотрел на огни Ишии, вдыхая последние запахи родного города, пока ночной бриз выталкивал «Грифона» в море.
«Ты будешь гордиться мною, отец». В этой мысли было больше угрозы, чем обещания.
Он поднял мехи с вином в прощальном салюте и сразу испил половину, дабы утопить страх, притаившийся в глубине души: принц боялся, что даже возвращения Камня и спасения столицы для этого не хватит.
Аарон удалился на нос и, вглядываясь в темноту, вспоминал, как утихла боль в объятиях Дарвиша.
«Это была связь душ, — рассуждал он. — Связь душ сделала их неуязвимыми. Больше ничего».
Из темноты возникли голоса его детства, суровые священники, грозящие от имени жестокого, непрощающего бога. «Мужчина и мужчина — это грех и богохульство. Этот путь ведет к костру».
«Что это за бог, который считает любовь грехом? — возмутилась Фахарра. — Ее и так слишком мало в мире».
«Это была связь душ, — ответил им всем Аарон. — Связь душ сделала их неуязвимыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42