Неожиданно перед ней появился пожилой и чуть небритый господин в сером, немного помятом пальто. Он вынул пластиковую авторучку и внушительно показал ее Яне.
— Девушка, простите пожалуйста, я инженер-строитель, сам из Донецка, попал в затруднительное положение — у меня есть новая авторучка, но нет пятачка на метро, может быть вы ее у меня купите?
Яна удивилась. Денег у нее было в обрез, но как не помочь человеку?
— Я вам просто дам пять копеек. — сообщила Яна и полезла в карман.
— Нет-нет! — запротестовал мужичок, — Возьмите ручку, а то получается, что я как бы попрошайничаю!
— Нет, ну что вы, я так не думаю.
— Да? Спасибо! — мужичок проворно схватил пять копеек и растворился в толпе.
— Вот тебе и Москва златоглавая. — пробормотала Яна и поплыла в людском потоке.
Поток понес ее мимо каких-то киосков и вынес к метро. Изучив карту, Яна без труда нашла станцию «Южная» — собственно на юге Москвы она и находилась. Она вышла на «Южной» и огляделась. Вокруг стояли многоэтажки, по-вечернему торопились по домам прохожие. Горел только киоск «Союзпечать». Яне хотелось что-то принести Олегу в подарок, что-то такое, вроде цветов, но она конечно понимала что цветы парням не дарят. Что бы такое подарить? И тут Яна увидела перочинный ножик — черный, маленький, за рубль тридцать. Вполне подходящий подарок для парня. Яна пересчитала деньги — не хватало трех копеек. Черт бы побрал этого мужика на вокзале! Яна огляделась — может набраться бесстыдства и попросить у кого-нибудь три копейки? «Получится что я как бы попрошайничаю» — вспомнила она слова бывшего инженера. Прохожие куда-то растворились, неподалеку стояли два парня. Яна никогда таких не видела, хотя читала о них в каком-то новом, послеперестроечном журнале — это были неформалы. Одеты они были в рваные джинсы — совершенно рваные, как ветошь в военных гаражах, которой протирают машины. У обоих были длинные волосы как у девок, причем у одного еще зачем-то были выстрижены виски. Нет, у таких просить три копейки не стоит. Парни, заметив Яну, повернулись и стали ее откровенно разглядывать. Яна почему-то смутилась и опустила глаза. Удача! В пыли, у самой стенки киоска, лежали три копейки! Яна подобрала их, купила ножик, и отправилась вдоль домов к парку Победы.
Парк представлял из себя большое глиняное поле, с насаженным кое-как кустарником, по-весеннему тоскливым и тощим. Окаймляла это поле асфальтовая дорожка, а вдалеке действительно стояла башня — таких Яна не видела даже в Ленинграде. Яна зашла в подъезд, поднялась на двадцатый этаж и вышла на лестничную площадку. Сердце ее забилось. Она протянула руку и нажала кнопку звонка, расположенную над табличкой «осторожно, злая человека». Яна представила как сейчас выйдет Олег, и они бросятся друг другу в объятья, будут говорить, говорить не переставая… Яна расскажет ему про эти две недели, которые она провела без него, про ссору с родителями, про побег из дома, про три копейки… За дверью еле слышно играла музыка.
— Кто там? — спросили из-за двери.
Яна почувствовала что ее пристально рассматривают в глазок. Этобыло неприятно. Не дожидаясь ответа, дверь все же открыли. Яна увидела перед собой высокую поджарую девицу, года на три старше Яны, с белыми крашенными волосами. На девице был пестрый халат и домашние тапочки.
— Вы кто? — спросила девица, подозрительно глядя на Яну.
— Я наверно ошиблась квартирой, Олег здесь не живет?
— Живе-ет. — сказала девица каким-то очень неприятным тоном, каким обычно произносят «та-ак».
— А вы собственно кто? — спросила Яна.
Девица, ничего не ответив, обернулась и крикнула в комнату: «Олег! Олег! Ну-ка подойди сюда!» Где-то хлопнула дверь, музыка усилилась и послышались шаги. И вот в коридоре появился Олег. Он был совсем не похож на солдатика в домашней штатской одежде, да и успел уже отпустить небольшую щетину, грозящую перерасти в бородку. Увидев Яну, Олег остановился и на лице его появилась растерянность.
— Привет… — сказал он как-то неуверенно.
— Олег, это кто такая? — вопросила девица, уперев в бока сухонькие кулачки.
— Это подруга одного моего сослуживца. — быстро сказал Олег, — Наверно хочет узнать про него. Сейчас мы с ней выйдем на лестницу и поговорим, подрожди нас здесь, ладно?
— Ничего я не буду ждать! — объявила девица. — Говори, я послушаю.
— Ну, котенок, я тебе потом все объясню. — Олег нежно взял девицу за плечи. — Я буквально на минутку выйду, ладно, котенок?
Яна остолбенела, услышав, как Олег называет «котенком» эту белобрысую девку. Он же тем временем нежно, но решительно затолкал девицу вглубь коридора, а сам вышел на лестничную площадку и прикрыл за собой дверь.
— Ты что с ума сошла? — прошептал он Яне, — Ты что так вдруг, без предупреждения?
— Кто это такая? — спросила Яна упрямо.
— Это Ольга.
— Кто такая Ольга?
— Моя девушка.
— Девушка?? Но… Но ты же сказал что любишь меня??
— Ну сказал… Яночка, понимаешь, жизнь — она штука сложная, и не надо меня винить. Все меняется с каждым днем. Ольга моя девушка, она меня ждала два года из армии, я ее люблю. А то что я сказал, что люблю тебя — ну ты хорошая девчонка, бойкая, симппатичная. Я конечно не помню, может я и сказал такое, но это ведь ничего не значит, я в тот момент тебя любил, но тот момент прошел, а жизнь продолжается. А слова — слова они не значат ничего, когда ты говоришь «здравствуй» ты ведь редко задумываешься что это не просто машинальное приветствие, а пожелание крепкого здоровья? Ну и… Да почему я должен оправдываться в конце концов? Что я такого сделал?
Яна внимательно слушала его сбивчивую речь. И кровь закипала в ней. Пелена слез застилала глаза, дыхание срывалось и останавливалось, сердце, казалось, разбухло и не билось в груди, а словно звонило в колокол, отдаваясь в каждой клетке тела. Яна больше не могла это слушать. Она до крови закусила губу и что было сил залепила ему пощечину — звонко, с треском, получилось даже не плашмя, а ребром ладони — по шеке. Тут же речь оборвалась и Олег отлетел к бетонной крашенной стене. Не глядя, Яна повернулась, бросилась мимо лифта к лестнице и побежала вниз. Ей казалось, что она бежит целую вечность. Слезы мутной пеленой стояли в глазах, и только мельтешил вокруг калейдоскоп серых исписанных стен и серых заплеванных ступеней, да тревожно звенели дребежжащие трубки ламп. Хлопнула дверь подъезда, и в лицо ударил прохладный весенний сумрак. Прямо перед собой Яна увидела скамейку. Она с размаху села на нее и закрыла лицо руками.
Столько она так сидела, Яна потом не могла вспомнить. Может быть час, может быть всего минуту. Очнулась она когда чья-то рука дернула ее за плечо.
— Эй, подруга, случилось чего?
Яна подумала что у нее сейчас должен быть совершенно идиотский вид, но впрочем какая уже разница? Тем не менее лицо открывать не хотелось.
— Случилось. — глухо ответила она, не отрывая рук от лица.
— Кто обидел-то? Ты скажи, мы сейчас с Ежом ему настучим по репе, поваляется с сотрясением мозга — поумнеет.
— Не надо. Никто меня не обидел. — вздохнула Яна.
— А чего так сидишь? — подал голос кто-то другой.
Яна наконец отняла руки от лица. Перед ней стояли те самые два неформала, которых она видела у метро.
— Ого. — сразу сказал тот, что был с бритыми висками. — Плохо дело.
Яна поняла, что вид у нее и впрямь ужасный.
— Ну успокойся, все нормально — солнце светит, ветер дует, птички гадят. — успокоил ее второй. — Портвейн будешь?
— Буду. — сказала Яна.
— Тогда пошли. — парень заботливо обнял ее за плечи. — Не бойся, мы не обидим.
Яна встала и пошла за ними. Шли они недолго, какими-то дворами, и наконец вышли к длинному дому.
— Ну вот например сюда. — Еж неуверенно указал на один из подъездов.
Они зашли в какой-то подъезд и поднялись на второй этаж. На лестнице было темно, закопченные лестничные пролеты-потолки были исчерканы надписями, одиноко торчали разбитые лампочки.
— Садись. — сказал бритый и указал на ступеньку.
Яна послышно села.
— Меня зовут Космос, а это Еж. — ловким ударом об перила Космос сбил пробку с бутылки.
— Яна.
— А чо, клички нет? Просто Яна?
— Просто Яна…
— Ну нормально. На, пей.
Яна взяла бутылку, запрокинула голову и влила в себя сразу половину бутыли. В жевоте появилось приятное тепло и стало расползаться по всему телу.
— Ух, молодец. — одобрил Космос и сам приложился к бутылке.
Вдруг на площадке открылась одна дверь и высунулась старушка. Космос тут же отвернулся и поспешно спрятал бутылку под куртку. Старушка хищно поводила носом:
— Чо опять расселись?
— Мы тут первый раз. — искренне удивился Еж.
— Не ты, так другой — каждый день тут всякие сидят, пьют, того и гляди дом подпалят. Сволочи!
— Бабка, вали отсюда по хорошему. — прошипел Еж.
— Милиции на вас нету! — бабка хлопнула дверью.
Еж и Космос громко заржали.
— Ну так что с тобой случилось-то, подруга? — снова стал серьезным Космос.
Яна помолчала. И вдруг стала рассказывать — про школу, про гараж, про расческу, про то, как она приехала в Москву и как оказалась на лавке у подъезда… Космос и Еж слушали, не перебивая.
— Понятно… — вздохнул Космос когда Яна закончила рассказ. — Ну и вот что я тебе скажу. По нашему, по-панковски, — запомни, все в мире дерьмо. И твой Олег — дерьмо. И ты дерьмо. И я дерьмо. И вон Еж тоже дерьмо.
— Ты давай меня не припахивай, я не панк, я хиппи. — обиделся Еж, оторвавшись от бутылки.
— Да все равно дерьмо. И грузиться по этому поводу…
— Чего делать? — переспросила Яна.
— Ну канючить, страдать. Короче грузиться что мир дерьмо — это дерьмом булькать. Понятно?
Яна кивнула. Космос театральным жестом провел рукой по воздуху:
— Вот смотри сама. — Разве мы не в дерьме?
Яна оглядела закопченные лестничные пролеты, пыльные серые ступени, бычки на полу… То ли аргумент был убедительный, то ли подействовал портвейн, но Яна стала успокаиваться.
— Да, мы в дерьме. — вздохнула она, и вдруг действительно почувствовала облегчение от этих слов, будто все сразу встало на свои места и все законы жизни стали полностью объяснены.
Неожиданно внизу хлопнула дверь и на лестнице послышались громовые шаги — кто-то поднимался, здоровый и внушительный. Космос на всякий случай спрятал пустую бутылку под куртку.
— Эй, вы, козлы! — раздался громовой голос и в густой темноте появился милиционер. — А ну ко мне, быстро!
— Вот попали. — шепнул Еж, — Это бабка вызвала. Сейчас в отделение поведут.
— За что? — удивилась Яна.
— За ухо. — мрачно прошептал Космос. — Куда бы бутылку спрятать?
— Эй, долго вас ждать? Или мне самому подняться? — заухало внизу.
Яна встала со ступеньки и начала спускаться первой. Милиционер был рослый, немолодой. Лицо его было неразличимо в полумраке, и казалось просто квадратным пятном. Яна приблизилась к нему.
— А, маленькая сучка, трахаться негде? Ничего, в обезьяннике трахнут. Распустила вас перестройка, подонков. — он грубо схватил Яну за плечо, стащил с лестницы и швырнул за спину, влево, в короткий тупик перед двумя чьими-то дверями. Яна ударилась щекой о крашенную дверь.
— Следующий давай, столько вас там? — заорал милиционер снова.
Яна с детства была воспитана в почтении к армии и милиции, но очевидно портвейн и душевная травма, пережитая несколько часов назад, что-то изменили в ней. Яна стиснула зубы и бросилась вперед. Милиционер краем глаза увидел стремительное движение и наверно подумал, что девчонка хочет сбежать. Он резво повернулся к ней, чуть присел и расставил в воздухе широкие ручищи. Яна отметила, что противник открылся полностью и привычно взмахнула ногой — прямой удар носком башмака в подбородок отбросил милиционера назад. Он отлетел на несколько шагов, мотнул головой и зарычал. Яна отметила, что почти полностью вес тела у него сейчас на правой ноге, и прыгнула еще раз, хватая его за рукав и с размаху опуская обе ноги слева на его колено. Нога милиционера послушно подвернулась и он, лишенный опоры, стал заваливаться на пол. Яна изогнулась всем телом, в падении схватила его затылок и с силой впечатала носом в стену у самого пола. Милиционер взвыл и дернулся.
— Быстрее отсюда! — скомандовала Яна, отметив, что язык почему-то плохо ее слушается.
Космос и Еж рванули за ней, перепрыгнув стонущего милиционера, и все трое выскочили на улицу. Яна не знала теперь куда бежать, но Космос свернул в какую-то арку, они пронеслись какими-то дворами, пересекли шоссе и заскочили в трамвай, который словно их и ждал. Вагон-прицеп был пуст, и они устроились все втроем на заднем сидении, громко дыша.
— Ты с ума сошла! — восторженно сказал Космос. — Ты представляешь что бы могло быть с нами со всеми? Это же тюрьма! — добавил он шепотом.
— Я чуть не обоссался. — признался Еж.
Космос вытащил из-за пазухи пустую бутылку и сунул ее под переднее сиденье, почему-то оглянувшись.
Яна хотела сказать, что никому не позволит разговаривать таким тоном с собой и своими друзьями, а Ежа и Космоса она уже считает друзьями, хотела сказать, что милиционеру этот урок пойдет на пользу — в следующий раз не будет хамить, но после драки и бега по всему телу разливалось приятное тепло, язык не слушался, и хотелось спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Девушка, простите пожалуйста, я инженер-строитель, сам из Донецка, попал в затруднительное положение — у меня есть новая авторучка, но нет пятачка на метро, может быть вы ее у меня купите?
Яна удивилась. Денег у нее было в обрез, но как не помочь человеку?
— Я вам просто дам пять копеек. — сообщила Яна и полезла в карман.
— Нет-нет! — запротестовал мужичок, — Возьмите ручку, а то получается, что я как бы попрошайничаю!
— Нет, ну что вы, я так не думаю.
— Да? Спасибо! — мужичок проворно схватил пять копеек и растворился в толпе.
— Вот тебе и Москва златоглавая. — пробормотала Яна и поплыла в людском потоке.
Поток понес ее мимо каких-то киосков и вынес к метро. Изучив карту, Яна без труда нашла станцию «Южная» — собственно на юге Москвы она и находилась. Она вышла на «Южной» и огляделась. Вокруг стояли многоэтажки, по-вечернему торопились по домам прохожие. Горел только киоск «Союзпечать». Яне хотелось что-то принести Олегу в подарок, что-то такое, вроде цветов, но она конечно понимала что цветы парням не дарят. Что бы такое подарить? И тут Яна увидела перочинный ножик — черный, маленький, за рубль тридцать. Вполне подходящий подарок для парня. Яна пересчитала деньги — не хватало трех копеек. Черт бы побрал этого мужика на вокзале! Яна огляделась — может набраться бесстыдства и попросить у кого-нибудь три копейки? «Получится что я как бы попрошайничаю» — вспомнила она слова бывшего инженера. Прохожие куда-то растворились, неподалеку стояли два парня. Яна никогда таких не видела, хотя читала о них в каком-то новом, послеперестроечном журнале — это были неформалы. Одеты они были в рваные джинсы — совершенно рваные, как ветошь в военных гаражах, которой протирают машины. У обоих были длинные волосы как у девок, причем у одного еще зачем-то были выстрижены виски. Нет, у таких просить три копейки не стоит. Парни, заметив Яну, повернулись и стали ее откровенно разглядывать. Яна почему-то смутилась и опустила глаза. Удача! В пыли, у самой стенки киоска, лежали три копейки! Яна подобрала их, купила ножик, и отправилась вдоль домов к парку Победы.
Парк представлял из себя большое глиняное поле, с насаженным кое-как кустарником, по-весеннему тоскливым и тощим. Окаймляла это поле асфальтовая дорожка, а вдалеке действительно стояла башня — таких Яна не видела даже в Ленинграде. Яна зашла в подъезд, поднялась на двадцатый этаж и вышла на лестничную площадку. Сердце ее забилось. Она протянула руку и нажала кнопку звонка, расположенную над табличкой «осторожно, злая человека». Яна представила как сейчас выйдет Олег, и они бросятся друг другу в объятья, будут говорить, говорить не переставая… Яна расскажет ему про эти две недели, которые она провела без него, про ссору с родителями, про побег из дома, про три копейки… За дверью еле слышно играла музыка.
— Кто там? — спросили из-за двери.
Яна почувствовала что ее пристально рассматривают в глазок. Этобыло неприятно. Не дожидаясь ответа, дверь все же открыли. Яна увидела перед собой высокую поджарую девицу, года на три старше Яны, с белыми крашенными волосами. На девице был пестрый халат и домашние тапочки.
— Вы кто? — спросила девица, подозрительно глядя на Яну.
— Я наверно ошиблась квартирой, Олег здесь не живет?
— Живе-ет. — сказала девица каким-то очень неприятным тоном, каким обычно произносят «та-ак».
— А вы собственно кто? — спросила Яна.
Девица, ничего не ответив, обернулась и крикнула в комнату: «Олег! Олег! Ну-ка подойди сюда!» Где-то хлопнула дверь, музыка усилилась и послышались шаги. И вот в коридоре появился Олег. Он был совсем не похож на солдатика в домашней штатской одежде, да и успел уже отпустить небольшую щетину, грозящую перерасти в бородку. Увидев Яну, Олег остановился и на лице его появилась растерянность.
— Привет… — сказал он как-то неуверенно.
— Олег, это кто такая? — вопросила девица, уперев в бока сухонькие кулачки.
— Это подруга одного моего сослуживца. — быстро сказал Олег, — Наверно хочет узнать про него. Сейчас мы с ней выйдем на лестницу и поговорим, подрожди нас здесь, ладно?
— Ничего я не буду ждать! — объявила девица. — Говори, я послушаю.
— Ну, котенок, я тебе потом все объясню. — Олег нежно взял девицу за плечи. — Я буквально на минутку выйду, ладно, котенок?
Яна остолбенела, услышав, как Олег называет «котенком» эту белобрысую девку. Он же тем временем нежно, но решительно затолкал девицу вглубь коридора, а сам вышел на лестничную площадку и прикрыл за собой дверь.
— Ты что с ума сошла? — прошептал он Яне, — Ты что так вдруг, без предупреждения?
— Кто это такая? — спросила Яна упрямо.
— Это Ольга.
— Кто такая Ольга?
— Моя девушка.
— Девушка?? Но… Но ты же сказал что любишь меня??
— Ну сказал… Яночка, понимаешь, жизнь — она штука сложная, и не надо меня винить. Все меняется с каждым днем. Ольга моя девушка, она меня ждала два года из армии, я ее люблю. А то что я сказал, что люблю тебя — ну ты хорошая девчонка, бойкая, симппатичная. Я конечно не помню, может я и сказал такое, но это ведь ничего не значит, я в тот момент тебя любил, но тот момент прошел, а жизнь продолжается. А слова — слова они не значат ничего, когда ты говоришь «здравствуй» ты ведь редко задумываешься что это не просто машинальное приветствие, а пожелание крепкого здоровья? Ну и… Да почему я должен оправдываться в конце концов? Что я такого сделал?
Яна внимательно слушала его сбивчивую речь. И кровь закипала в ней. Пелена слез застилала глаза, дыхание срывалось и останавливалось, сердце, казалось, разбухло и не билось в груди, а словно звонило в колокол, отдаваясь в каждой клетке тела. Яна больше не могла это слушать. Она до крови закусила губу и что было сил залепила ему пощечину — звонко, с треском, получилось даже не плашмя, а ребром ладони — по шеке. Тут же речь оборвалась и Олег отлетел к бетонной крашенной стене. Не глядя, Яна повернулась, бросилась мимо лифта к лестнице и побежала вниз. Ей казалось, что она бежит целую вечность. Слезы мутной пеленой стояли в глазах, и только мельтешил вокруг калейдоскоп серых исписанных стен и серых заплеванных ступеней, да тревожно звенели дребежжащие трубки ламп. Хлопнула дверь подъезда, и в лицо ударил прохладный весенний сумрак. Прямо перед собой Яна увидела скамейку. Она с размаху села на нее и закрыла лицо руками.
Столько она так сидела, Яна потом не могла вспомнить. Может быть час, может быть всего минуту. Очнулась она когда чья-то рука дернула ее за плечо.
— Эй, подруга, случилось чего?
Яна подумала что у нее сейчас должен быть совершенно идиотский вид, но впрочем какая уже разница? Тем не менее лицо открывать не хотелось.
— Случилось. — глухо ответила она, не отрывая рук от лица.
— Кто обидел-то? Ты скажи, мы сейчас с Ежом ему настучим по репе, поваляется с сотрясением мозга — поумнеет.
— Не надо. Никто меня не обидел. — вздохнула Яна.
— А чего так сидишь? — подал голос кто-то другой.
Яна наконец отняла руки от лица. Перед ней стояли те самые два неформала, которых она видела у метро.
— Ого. — сразу сказал тот, что был с бритыми висками. — Плохо дело.
Яна поняла, что вид у нее и впрямь ужасный.
— Ну успокойся, все нормально — солнце светит, ветер дует, птички гадят. — успокоил ее второй. — Портвейн будешь?
— Буду. — сказала Яна.
— Тогда пошли. — парень заботливо обнял ее за плечи. — Не бойся, мы не обидим.
Яна встала и пошла за ними. Шли они недолго, какими-то дворами, и наконец вышли к длинному дому.
— Ну вот например сюда. — Еж неуверенно указал на один из подъездов.
Они зашли в какой-то подъезд и поднялись на второй этаж. На лестнице было темно, закопченные лестничные пролеты-потолки были исчерканы надписями, одиноко торчали разбитые лампочки.
— Садись. — сказал бритый и указал на ступеньку.
Яна послышно села.
— Меня зовут Космос, а это Еж. — ловким ударом об перила Космос сбил пробку с бутылки.
— Яна.
— А чо, клички нет? Просто Яна?
— Просто Яна…
— Ну нормально. На, пей.
Яна взяла бутылку, запрокинула голову и влила в себя сразу половину бутыли. В жевоте появилось приятное тепло и стало расползаться по всему телу.
— Ух, молодец. — одобрил Космос и сам приложился к бутылке.
Вдруг на площадке открылась одна дверь и высунулась старушка. Космос тут же отвернулся и поспешно спрятал бутылку под куртку. Старушка хищно поводила носом:
— Чо опять расселись?
— Мы тут первый раз. — искренне удивился Еж.
— Не ты, так другой — каждый день тут всякие сидят, пьют, того и гляди дом подпалят. Сволочи!
— Бабка, вали отсюда по хорошему. — прошипел Еж.
— Милиции на вас нету! — бабка хлопнула дверью.
Еж и Космос громко заржали.
— Ну так что с тобой случилось-то, подруга? — снова стал серьезным Космос.
Яна помолчала. И вдруг стала рассказывать — про школу, про гараж, про расческу, про то, как она приехала в Москву и как оказалась на лавке у подъезда… Космос и Еж слушали, не перебивая.
— Понятно… — вздохнул Космос когда Яна закончила рассказ. — Ну и вот что я тебе скажу. По нашему, по-панковски, — запомни, все в мире дерьмо. И твой Олег — дерьмо. И ты дерьмо. И я дерьмо. И вон Еж тоже дерьмо.
— Ты давай меня не припахивай, я не панк, я хиппи. — обиделся Еж, оторвавшись от бутылки.
— Да все равно дерьмо. И грузиться по этому поводу…
— Чего делать? — переспросила Яна.
— Ну канючить, страдать. Короче грузиться что мир дерьмо — это дерьмом булькать. Понятно?
Яна кивнула. Космос театральным жестом провел рукой по воздуху:
— Вот смотри сама. — Разве мы не в дерьме?
Яна оглядела закопченные лестничные пролеты, пыльные серые ступени, бычки на полу… То ли аргумент был убедительный, то ли подействовал портвейн, но Яна стала успокаиваться.
— Да, мы в дерьме. — вздохнула она, и вдруг действительно почувствовала облегчение от этих слов, будто все сразу встало на свои места и все законы жизни стали полностью объяснены.
Неожиданно внизу хлопнула дверь и на лестнице послышались громовые шаги — кто-то поднимался, здоровый и внушительный. Космос на всякий случай спрятал пустую бутылку под куртку.
— Эй, вы, козлы! — раздался громовой голос и в густой темноте появился милиционер. — А ну ко мне, быстро!
— Вот попали. — шепнул Еж, — Это бабка вызвала. Сейчас в отделение поведут.
— За что? — удивилась Яна.
— За ухо. — мрачно прошептал Космос. — Куда бы бутылку спрятать?
— Эй, долго вас ждать? Или мне самому подняться? — заухало внизу.
Яна встала со ступеньки и начала спускаться первой. Милиционер был рослый, немолодой. Лицо его было неразличимо в полумраке, и казалось просто квадратным пятном. Яна приблизилась к нему.
— А, маленькая сучка, трахаться негде? Ничего, в обезьяннике трахнут. Распустила вас перестройка, подонков. — он грубо схватил Яну за плечо, стащил с лестницы и швырнул за спину, влево, в короткий тупик перед двумя чьими-то дверями. Яна ударилась щекой о крашенную дверь.
— Следующий давай, столько вас там? — заорал милиционер снова.
Яна с детства была воспитана в почтении к армии и милиции, но очевидно портвейн и душевная травма, пережитая несколько часов назад, что-то изменили в ней. Яна стиснула зубы и бросилась вперед. Милиционер краем глаза увидел стремительное движение и наверно подумал, что девчонка хочет сбежать. Он резво повернулся к ней, чуть присел и расставил в воздухе широкие ручищи. Яна отметила, что противник открылся полностью и привычно взмахнула ногой — прямой удар носком башмака в подбородок отбросил милиционера назад. Он отлетел на несколько шагов, мотнул головой и зарычал. Яна отметила, что почти полностью вес тела у него сейчас на правой ноге, и прыгнула еще раз, хватая его за рукав и с размаху опуская обе ноги слева на его колено. Нога милиционера послушно подвернулась и он, лишенный опоры, стал заваливаться на пол. Яна изогнулась всем телом, в падении схватила его затылок и с силой впечатала носом в стену у самого пола. Милиционер взвыл и дернулся.
— Быстрее отсюда! — скомандовала Яна, отметив, что язык почему-то плохо ее слушается.
Космос и Еж рванули за ней, перепрыгнув стонущего милиционера, и все трое выскочили на улицу. Яна не знала теперь куда бежать, но Космос свернул в какую-то арку, они пронеслись какими-то дворами, пересекли шоссе и заскочили в трамвай, который словно их и ждал. Вагон-прицеп был пуст, и они устроились все втроем на заднем сидении, громко дыша.
— Ты с ума сошла! — восторженно сказал Космос. — Ты представляешь что бы могло быть с нами со всеми? Это же тюрьма! — добавил он шепотом.
— Я чуть не обоссался. — признался Еж.
Космос вытащил из-за пазухи пустую бутылку и сунул ее под переднее сиденье, почему-то оглянувшись.
Яна хотела сказать, что никому не позволит разговаривать таким тоном с собой и своими друзьями, а Ежа и Космоса она уже считает друзьями, хотела сказать, что милиционеру этот урок пойдет на пользу — в следующий раз не будет хамить, но после драки и бега по всему телу разливалось приятное тепло, язык не слушался, и хотелось спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57