И… И задание вернуть беглянку-дочь рыдающему от безутешного горя папаше.
Я забрел в гущу деревьев, насобирал всевозможных пло­дов и уселся в тени, чтобы оценить по достоинству пода­ренные дары природы на вкус.
Но долго рассиживаться не пришлось.
Ровный гул, оцененный мной как звук спускаемого с неба летательного аппарата, заставил меня вскочить на ноги и броситься к месту нашей посадки. Еще со времени моего пленения у меня осталось неприятное отношение к неожи­данно появляющимся с неба космическим кораблям.
И я не ошибся. Продравшись через кустарник, я увидел опускающийся рядом с нашей развалюхой первоклассный I военный лайнер. Мозги вежливо подкинули необходимую информацию. Класс корабля - МРК (Межпланетный Раз­ведывательный Катер). Вооружение - пять двадцатидюй­мовых пушек. Экипаж восемнадцать человек. Предназна­чение - обследование новых территорий.
Я уж хотел с радостными воплями броситься в объятия спасителей, но вовремя остановился.
Только на одних видах космических кораблей носовая часть окрашена в черный цвет.
Передо мной возвышался Космический Пират
Из Пирата выскочили несколько человек и подбежали к нашему корыту. Если девчонка не совсем свихнулась, то она должна была давно задраить все люки и вести себя слов­но провинившаяся мышь. Но, очевидно, у Янины в голове бродили совершенно другие мысли.
Она выплыла из корабля, словно принцесса, встречаю­щая свое рыцарство, возвратившееся из дальнего похода. Какая непростительная глупость. Девчонке попросту дали прикладом по голове и потащили на Пирата.
Что должен делать настоящий мужчина, который видит, что с женщиной, к которой он… ну не важно как отно­сится, уводят плохие ребята?
Мой стремительный бег сделал бы честь любому стайе­ру по обе стороны зеркальной границы. Мощь и сила пря­мо выскакивали из меня.
Но ненадолго.
Когда загромыхали все пять бортовых орудий и вокру! меня стали образовываться десятиметровые воронки, я слег­ка умерил прыть, чтобы через секунду развернуться на сто восемьдесят градусов и ломануться под прикрытия спаси­тельных деревьев. Да. Я спасался бегом. Можно подумать, что Ночные Охотники такие отважные ребята, что способ­ны отдать свою жизнь за горсть сожженного пепла. Прежде всего сохранение жизни. А уж потом все остальное. С дев­чонкой пока поступили достаточно вежливо. Хорошая встряска ей не помешает. И если меня прибьют, то ей уже ничто и никто не поможет.
Я бежал прочь, петляя среди деревьев, перескакивая че­рез песчаные ловушки, скользя по редким ледяным пло­щадкам. А вокруг меня бушевала буря. Ребята всерьез ре­шили избавиться от последнего местного аборигена. Даль­нобойность орудий Пирата впечатляющая. Беги я хоть це­лый день, они запросто могут контролировать меня и бомбардировать.
А посему я решил умереть. В переносном смысле, конечно.
Песчаная ловушка жадно поглотила меня со скоростью межпланетного почтового спутника. Засосало так, что я даже слегка испугался. Нужно было найти яму поменьше. Но что сделано, то сделано. Достигнув глубины около двенадцати мер, я с силой заработал руками и, применяя эффект вы­теснения массы посредством быстрой вибрации, двинулся в сторону заранее намеченного пятна льда. Единственное место, где меня не засекут чуткие радары Пирата.
Ловушка не хотела отпускать законную жертву, но я сказал ей волшебное слово и она сдалась. Двадцать мер по го­ризонтали дались мне не менее тяжело. Постоянное сотрясание в почве нарушало Дорогу, сбивало с места воздушный мешок. (Я, кажется, слегка проговорился.) Скорость падала. Но я все же был уверен, что дотяну до ледника и не задохнусь. Что и случилось. Заползти в толщу льда гораздо проще, чем это может показаться на самом деле. Это в об­щем-то закон Тверди. Чем тверже материал Дороги, тем легче по ней двигаться. Я не имею в виду особо прочные образо­вания, но это из другой темы.
Стрельба прекратилась. Ребята потеряли меня, и если они полностью доверяют приборам, то скорее всего дума­ют, что я валяюсь, разорванный на такие мелкие кусочки, что даже вездесущие сенсоры не воспринимают остаточное тепло. Хвала приборам!
Немного подождав, я чуть поднялся вверх, выколупал во льду небольшие отверстия, готовый в любую минуту бро­ситься обратно в глубину льда. Но вроде все в норме. Никто не стреляет. Можно и высунуться подальше.
Как я и ожидал, меня никто не искал и никому я был не нужен. Пиратский корабль уже продувал вспомогательные системы и готовился взлететь. А где-то внутри находилась женщина, которую я обязан был вернуть в положенный мир. На положенное место. Или по минимуму обеспечить отно­сительную безопасность. Бедняга. Она так и осталась при своих интересах. Держалась бы меня, дура, все могло быть иначе.
Пират громыхнул. И напоследок пульнув по нашей кос­мической развалине, опалил землю горячей вспышкой и метнулся к звездам. Вот и все. Миссия закончена.
Я выбрался из своего укрытия и побрел к разрушенному кораблю.
Один, один, совсем один. На целой планете. Где нечего ждать, кроме смерти или такого же залетного Пирата. Стоп!
Интересная мысль посетила меня. Пират. Не кажется ли тебе, Счастливчик, что прибытие этой калоши слишком неестественно. Словно за нами следили и только ждали под­ходящего момента, чтобы схомутать. И почему им понадо­билась только девчонка? Какую роль она играет в неизвест­ной мне игре? Скрытые в ее прелестной головке секретные сведения? Может быть. Тогда вполне объяснимо такое боль­шое количество Янин на той планете. Она пряталась. А тут подвалил я, и девчонка попробовала воспользоваться услу­гами Охотника-идиота.
В общем, звучит вполне логично. А главное, подпадает под стандартные условия поиска.
Какой к Великому Светилу поиск.
Я врезал кулаком по обшивке. Корабль отозвался глу­хим коротким эхом и развалился на несколько огромных кусков из конструктора «Сделай сам».
На чем искать? На этой груде ни к чему не пригодного металлолома? Хотя…
А почему бы не попробовать? Давай, Академия, помо­гай своему пасынку… Повернуть мозги на девяносто граду­сов и выжать все, что в них спрессовано.
Это не просто тяжело. И не просто мучительно больно. Иногда мне казалось, что задуманное невыполнимо. Но я ступил на Дорогу и мне придется пройти ее всю. От начала безнадежности до конца надежды.
Если бы кто-то за эти три дня увидел меня и обратился с самым элементарным вопросом, держу пари, он бы оби­делся до конца жизни. Я не слышал, что творится вокруг. Я не замечал, что день сменяет ночь. Голод, жажда, усталость. Ничего не существовало для меня. Зомби. Я был обыкно­венным зомби. Который делал запрограммированную ра­боту.
Разбирал корабль на миллионы частей, что-то скручи­вал, что-то свинчивал. Соединял, менял, варил и заматы­вал. Я видел себя как-то со стороны. Перемазанного, в гру­де железяк, с опухшими глазами и запавшими щеками.
Трое суток я метался как бешеный. А на четвертый сва­лился без памяти. Впервые за всю свою жизнь. И спал ров­но двое суток. Не просыпаясь.
Едва я разодрал глаза, то попытался вспомнить, что я такого мог натворить интересного. Ничего не помню. Толь­ко начало. Когда мозги разорвались и превратились в ма­ленькое конструкторское бюро со штатным расписанием сотрудников. И, кажется, я пробовал ремонтировать корабль.
Корабль?
Этого не могло быть. Вернее, это не мог быть мой ко­рабль.
На ледяной площадке среди искореженного металла и оставшихся запчастей стоял элегантный, словно с журнала мод, рыбообразный космический катер. Готовый к полету и эксплуатации по полной программе. Только стереть мас­ляные разводы с обшивки.
- Это сделал я?
- Да, парень. Это сделал ты.
- Но это чудесно!
- Не скромничай, парень, ты гений. Соорудить из третьесортного дирижабля ультрасовременный катер, здесь сло­ва не нужны.
- Значит, я могу лететь?
- Без сомнения. Лети на здоровье. Только захвати пре­сной воды и фруктов. Там витамины.
- Это действительно мой корабль?
- Да, парень. И ты только посмотри его начинку. Разговоры с самим собой настраивают на рабочий ритм.
А кораблик в самом деле получился превосходным. Как я его собрал, не представляю. Но главное, чтобы из той горы лишних запчастей, которые остались от старого ко­рабля, не забыть самое необходимое, без чего нельзя обой­тись в открытом космосе. Монтировку и домкрат.
Усевшись в единственное на борту кресло пилота, я оки­нул взглядом тесную кабину. Здесь поработала рука масте­ра. Никаких вам душевых и мини-соляриев. Все самое не­обходимое. Одно ведро для этого, второе - для этого. И достаточно.
Теперь приборы. А вот здесь еще интереснее. Несколь­ко датчиков с нацарапанными вручную цифрами. Никаких штурвалов и всесильных компьютеров. Только ручка управ­ления да пара педалей. Все гениальное - просто. Скорость, судя по дополнительным делениям на спидометре, достига­ла крейсерской. А это значит, что я полностью переделал двигатель. С ума сойти!
Через час, обмотавшись ремнями, я закрыл глаза, про­читал единственную, позаимствованную из книг Акаде­мии, молитву и дернул рычаг, предназначение которого заключалось в единственном слове - «взлететь несмотря ни на что».
Моя «ласточка» чихнула, подпрыгнула на месте и… за­тихла.
- Не понял?
По всем правилам космонавтики я уже должен был на­ходиться в открытом космосе. Но «ласточка» молчала.
И тогда на меня навалилось безразличие.
Ради чего? Вот единственный вопрос, который метался во мне встревоженным вороном. Ради чего?
Адреналин вспрыснулся в кровеносную систему, злость захватила тело, и я плюнул на приборную доску.
В следующую секунду корабль, дико взревев, сорвался с места и, с каждым мгновением набирая скорость, рванул вперед.
Зомбированый ум позаботился о многом. О пепельнице в рукоятках кресла. О цветных занавесках на крошечном обзорном экране. Даже о холодильнике, который хоть и не работал, но потреблял жуткое количество энергии. А вот подумать о том, как отыскать след Пирата в глубоком кос­мосе, - этого нет. Пришлось пользоваться старым, прове­ренным временем способом. Идти по нюху.
Автопилота конструкцией корабля не предусмотрено, так что я сидел у штурвала, не отрываясь. Редкие мину­ты, когда я метался к ведрам или за едой, «ласточку» мо­тало из стороны в сторону, как перепившего утренней росы ночного ежа.
Но подобные неудобства совершенно не расстраивали мою скромную персону. Я радовался, что корабль двигает­ся вперед. Что вскоре я окажусь на хвосте Пиратов. И как следствие - выручу Янину из беды.
Можно меня спросить - зачем?
Это даже не долг чести. Нечто другое. То, что я всегда пытался скрыть под маской Ночного Охотника. Я был все­го лишь человеком. Со слабостями и желаниями. И на се­годняшний день самое огромное желание для меня - най­ти девчонку и сказать ей пару слов. Про жизнь и все такое. Но чтоб поняла.
Через пяток дней я приспособился управлять «ласточ­кой» в состоянии полусна. Это когда голова спит, а руки управляют. В общем-то распространенное явление. И на­шим, и вашим.
Именно во время такого засыпа меня разбудило един­ственное сигнальное устройство корабля. Булыжник, под­вешенный над креслом.
Нюх довел меня наконец до нужного места. А именно планеты с целыми пятью лунами. Зрелище превосходное. Серый в крапинку шар, мечется от одной луны к другой, не зная, кому отдать предпочтение. Данная ветреность плохо отозвалась на планете. Одной любимой подари кислород. Другой - воду. А остальные разобрали все, что осталось. Подходящее место для героев. Кислорода нет. Воды нет. Земли нет. Одни скалы да кратеры. Единственный город занимает площадь несколько сот квадратных километров. Накрыт колпаком. Сойдет для начала.
Поначалу я хотел появиться на планете незаметно. Но тот незначительный факт, что мне все равно придется как- то проникать в город, сделал последнюю затею бессмыс­ленной. Не думаю, что меня встретят слишком недруже­любно. Пространство всегда кишит странствующими бро­дягами. Кто-то ищет приключения, кто-то сокровища. А кто-то и просто бежит от жизненных невзгод. Почему бы мне не стать одним из них?
В комплект «ласточки» входило только радио ближнего действия. На батарейках от корабельного фонаря. Может, меня и вызывали. Но я этого не слышал. Включив аварий­ные огни и послав в космос сигнал бедствия, я нагло дви­нулся прямиком на купол, надеясь, что если меня не подо­бьют силы обороны, то примут пренепременно.
На подлете включил радио, оно ожило и затарахтело на одном из межпланетных наречий. Обычно на таком обща­ются звездные волки, избороздившие пространство вдоль и поперек и гордящиеся многочисленными шрамами на щеках. Правда, никто и никогда не спрашивал у них, чем они бреются, раз имеют такие порезы.
- Борт без опознавательных знаков с аварийными ог­нями! Ответьте станции слежения!
Ответить можно. Что ж не ответить. И я заголосил тон­ким голосом, имитируя безудержную панику и одновременно чихающий двигатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43