– Это тебе говорят, – буркнул я Мустафе, – Ты из нас двоих костлявее.
– Зато у тебя нос фотогеничнее, – не остался в долгу ангел, – Что будет-то? Как думаешь, прирежут?
– Хотели бы, давно на мелкие кусочки разрубили. А раз ведут, значит для чего-то мы потребны.
– Думаешь, для…
– Не исключаю такой возможности, – глубокомысленно произнес я. А в самом деле, зачем? Эх, мне бы только о Сердце Тьмы узнать. А там.., – Выкрутимся, Мустафа, не боись.
Прошел день, прошла ночь, еще день, и еще ночь.
Мы превратились в походные трупы, ничего не соображающие, бросающиеся на редко подносимую воду, как на… на воду, конечно. По ночам становилось относительно легче. Не так жарко. Но зато в темноте наши погонщики заставляли двигаться быстрее. Мустафе повезло. Он естественным образом умудрялся спать на ходу. Закроет глаза, храпит на всю степь и знай себе ножками передвигает.
А я не могу. Только глаза прикрою, сразу память теряю. И падаю. Меня по башке саданут, я дальше топаю. До следующего мгновенного привала.
Так и дошли. Раза два видели Зинаиду. Вот уж кому счастье привалило. Укрытая материалом клетка представляла собой первоклассное место для отдыха. Если Зинке и воду давали почаще, то лучшего уиккенда ей в жизни не видать.
На третий день нас гнали через небольшое селение. Скорее всего пограничное, так как в нем я не заметил ни одной женщины в гражданской одежде. Повсюду затянутые в броню тетки.
Скажу откровенно, и Мустафа не даст соврать, я не заметил ни одной страшненькой. Все как на подбор. Метр восемьдесят. Так сказать, передовой опорный пункт с уклоном на театр мод.
Но если говорить еще честнее, и снова Мустафа подтвердит истинность слов моих, все наши мысли были только о воде. И когда нам впервые за три дня позволили поваляться в дорожной луже, мы оказались несказанно рады за предоставленную любезность.
На наши выкрутасы собралось посмотреть чуть ли не половина всей армии. Занимательная картина. Два мужика, один в трусах семейных, второй в белых подштанниках, возятся в грязи, пьют мутную, илистую воду и горланят песни о каком-то странном Учкудуке. Дамы крутили пальцами у висков, а нам, ну честное слово Странника, было так хорошо.
Через полчаса, нас вытащили из порядком усохшей лужи и погнали дальше. Здесь мне на ум пришло высказывание известной народной героини, что-де, не пейте козлы из первой попавшейся лужи. Может и не стоило говорить, но спустя час после купания, мы оказались в гордом одиночестве. Наша охрана, мужественно перенося все выпавшие на их долю мучения, шла метрах в пятидесяти от нас, старательно прикрывая носы. А позади арестантского картежа на целых десять километров не видно было ни единой живой души.
– А пошли они все, – высказывался на этот счет ангел, – Давали бы пойло нормальное, не нюхали бы.
Это единственное, что нас позабавило во время перехода (когда-нибудь он войдет в историю, как великий трехдневный переход Странника через степь).
Конечно, в подобном антисанитарном виде нас в город не пустили. Закинули для начала в речку, дали по куску пористой коры и по обрубку мыла.
– Вот где благодать, – шептал Мустафа, старательно соскребающий грязь с шеи, – Эй, подружки, спинку не потрете?
Я то эти слова нормально воспринял, так как уже слышал, но стоящие на берегу охранницы только бровью повели.
– Бессердечные они, какие-то, – пожаловался Мустафа.
– Это точно, – согласился я, – Давай-ка лучше я тебя поскоблю. Заодно и поговорим.
Я принялся снимать с ангела слои налипшей грязи.
– Может нырнем поглубже, да на ту сторону реки. А там, смотри леса какие, уйдем.
– Не получиться у нас ничего, – ангел попытался вытащить грязь из уха, но засунутый туда палец основательно застрял, – Зинка у них. Нельзя без нее уходить. К тому ж посмотри на нас. Без одежды, голодные, оружия нет. Куда нам. Все отобрали. Не уйти нам.
Я вынужден был согласиться с хранителем.
Город хруков, куда нас доставили, вернее пригнали через час после промывки, совершенно разнился с городом лилипутов. Аккуратные, правда без всякого баловства в виде цветочков и занавесок в горошек, дома. Прямые улицы, где на каждом углу встречались вооруженные до зубов воительницы, чистота и порядок. В чем, в чем, в приличности хрукам не отказать.
Что меня удивило, так то, что совершенно отсутствовали даже подобия защитных сооружений типа стен или наполненных горячей ртутью рвов. Очевидно племя женщин чувствовало свою силу и надеялось только на нее.
Дворец правительницы представлял из себя скорее загородную виллу, нежели замок. Этакое одноэтажное бунгало, размером с хороший стадион. А посредине башня, в небо упирается. Перед стадионом лужайка. Сюда нас и притащили.
Охранницы перепоручили нас внутренней страже, которая разгуливала по территории в огромном количестве и была менее подвержена тяге к металлу. Только короткие, ниспадающие туники, перехваченные в поясе широким ремнем, да небольшие мечи.
Не знаю как Мустафа, а мне все это оказалось в новинку. У нас в деревне подобное можно увидеть или только по телевизору, или в клубе, куда изредка заглядывали городские самодеятельности. И все равно, столько симпатичных особ мне приходилось видеть впервые.
– Мустафа, прекрати пялиться. Это неприлично, – одернул я ангела, провожающего взглядом каждую женщину, – Ты лучше вбей себе в голову, что эти фурии не церемонятся с такими как мы.
– Ага, – принял к сведению хранитель, но от своего не отказался.
После недолгого топтания на месте нас, то и дело тыкая в места находящиеся ниже спины, повели в глубину построек.
– Ты посмотри только! Живут ведь сволочи! – восхитился ангел.
Сволочи, действительно, жили довольно хорошо. Зеленая лужайка, окруженная невысокими раскидистыми деревьями. Бассейн, в котором свободно могла разместиться не одна сборная страны по плаванию. Фонтанчики со скульптурами обнаженных мужиков, изливающих воду из интересных мест. Рай.
Нас подвели к одному из них.
– Ждать здесь, – последовала короткая команда, и сопровождающие нас девки удалились.
Мустафа не стал терять времени даром. Пользуясь отсутствием хозяев на видимом горизонте, он подскочил к одному из небольших столиков, раскиданных по саду и заваленных всевозможными фруктами. Я не стал от него отставать. За последние три дня кроме воды мы ничего не ели и совершенно понятно, что никакие правила приличного поведения в гостях на нас не распространялись.
Попировать нам в волю не удалось. Мы едва приканчивали продовольственные запасы с четвертого стола и только начали сытно поикивать, как на лужайку высыпало с десяток солдат (если женщины не против, я в дальнейшем позволю себе называть так вооруженных людей), отогнали нас от столов, предварительно отвесив парочку хороших тумаков. Но к битью мы в последнее время попривыкли и на несильные удары почти не обращали внимания.
– Вон посмотри, – Мустафа кивнул на приближающихся женщин, – идут…
Подошедшие расстелили неподалеку от нас цветастый ковер и установили на него симпатичное креслице.
Ангел было высказал свое мнение по поводу вкуса хруков, но, схлопотав по затылку, обиделся и больше не возникал.
А потом по всему саду разнесся запах весенних фиалок.
Я чуть в обморок не свалился, когда из-за деревьев, в сопровождении разодетых и напомаженных дам появилась Любава.
Все прекрасно знают, что судьбе нельзя доверять ни при каких обстоятельствах. Это слишком своенравная штучка – судьба. Сегодня она возносит вас до таких высок, о которых вы никогда не мечтали. Вы радуетесь, смеетесь, восхищаетесь жизнью, а судьба в это время уже готовит для вас хороший пинок под зад, который преподнесет вам в самый неподходящий момент. И радуйтесь, если слетите не со слишком большой высоты. Всегда можно вскарабкаться обратно. Но чаще всего случается обратное. Злодейка слишком жестока, чтобы после зуботычин оставить вам хоть какую-то надежду. Живи в грязи, червяк и не замахивайся на другое.
К чему я это? А черт его знает. Вспомнилось просто. Любому в голову полезет подобная ерунда, когда перед вами предстает человек, которого вы любите и ищете бог знает сколько времени, а он… Вернее она, уже не являет ту безгрешную наивность которую вы когда-то знали.
– Васильич, ты что побелел то? – ангел несильно толкнул меня ногой, выводя из транса.
– Знаешь, кто это?
– Конечно знаю. Это…
– Да ничего ты не знаешь…
– Постой. Давай лучше я попробую, – Мустафа пододвинулся поближе, – Ты думаешь, раз я никогда не встречал твоей зазнобы, то не смогу узнать ее?
–…? – откуда ангел может знать?
– И действительно, тетку эту я вижу впервые. Но я вижу гораздо больше, чем ты. Зря что ль в мозгах твоих копался.
–…? – час от часу не легче. Нет совести у человека.
– А как же иначе? Мне ли тебя не знать и твоих тайных, я бы сказал, неприличных, страстей? Абсурд, мой друг. Абсурд. Может нам и повезло, что мы встретили ее, а может и нет.
Снова загадками говорит хранитель. Раз уж я нашел Любаву, или она меня, то теперь все уж будет, наверняка, хорошо. Вот сейчас она узнает меня, и все проблемы разрешаться сами с собой.
Любава присела на кресло и взмахнула рукой.
Нас подвели ближе. Мустафа оставался угрюмым, а я лыбился, словно первый весенний цветок.
Едва оказавшись в поле зрения Любавы, я кинулся к ней. Чуть было не соврал, что со слезами радости.
– Любава, милая! Это я…
Жестокий удар по почкам остановил мой полет, свалив скрюченное от боли тело к ногам моей любимой.
– Ты б Васильич, лучше не дергался, – словно издалека донесся голос ангела, – Она, теперь и не она.
Кое-как оторвавшись от земли, я поднялся и бросил умоляющий взгляд на Любаву. И ничего не увидел в ее глазах.
Все тоже – лицо, мило, родное и прекрасное. Те же руки, с гладкой, нежной кожей. Но глаза… Непонятным холодом веяло от них.
– Любава!?…
– Что хочет этот человек? – голос! Куда девался прекрасный голос, который я боготворил? – Кто он?
Подскочившая к креслу черноволосая женщина доложила:
– По сведениям исходящих из надежного источника, нам стало известно, что Узур принял в своем городишке трех путников. Двое из которых являются мужчинами. Одна – женщина. Сейчас с ней работают наши лучшие психологи. Военный совет решил захватить город и получить в наше распоряжение данных особей. Операция прошла на высшем уровне. Узур оказал жестокое сопротивление, но благодаря доблести наших армий мы добились своего. Разрушено сто военных объектов противника, враг потерял в войне около двух сотен живой силы. Пленники доставлены в целости и сохранности.
– Да врет она все, – не выдержал, стоявший за спиной Мустафа, – Мы сами ушли от Узура. И войны никакой не было. Врет она…
Послышался звук удара, и ангел свалился рядом со мной. Правду никто не переносит в этом бренном мире.
Любава облокотилась на руку и внимательно посмотрела на меня.
– Ты знаешь мое имя?
– Но ведь.., – я растерялся. Нет, не так я представлял нашу встречу. Или Любава придуряется, что на нее совершенно непохоже. Или, действительно, не узнает. Почему? Не знаю.
– Говори же?
Я быстренько собрался с мыслями.
– Когда-то, в другом мире, мы знали друг друга. Я любил тебя, и ты, кажется, тоже была не равнодушна ко мне. Нас перенесло в этот мир и мы расстались. А теперь, когда после долгих поисков я нашел тебя, ты не узнаешь меня.
– Интересно, – Любава резким движением поднялась с кресла, подошла и взяв меня за подбородок, заглянула в глаза.
В какой-то миг мне показалось, что она узнала меня, ее рука медленно поднялась, прикоснулась к давно не бритой щеке, погладила ее, словно током шандарахнуло. Но знакомый блеск в глазах женщины мгновенно потух, обнажая безжалостную пустоту.
– Красиво говоришь, мужчина, – Любава вернулась на свое место, – Но все это – ложь.
– Но как же.., – попробовал я настоять на своей точке зрения.
– Этого, – Любава указала на меня, – Убить немедленно. А второго в стойло. Все.
Вот она, правда жизни.
Не давая сказать не слова, меня прижали к земле, поставили на колени. Мустафа было дернулся, но его быстренько привели в чувство. Не лезь, парнишка, когда повелительница изъявляет волю.
Невесть откуда появилась крупная фигура, закутанная в зеленый плащ. В сильных, по локоть оголенных руках, здоровенная секира. Не долго думая палач, или палачиха, как вам угоднее, замахнулась.
А я уже поспешно копался в многочисленных коробочках сознания, доставая заклинания и магию. Но не успевал.
Секира со свистом рассекла воздух и вонзилась в траву рядом с моим носом, отхватив от чубчика приличный клок волос.
– Хотя, возможно, мне он понадобиться, – эти слова и спасли мне жизнь. В последний момент Любава изменила решение.
Я с надеждой поднял глаза. Да нет, Повелительница не изменилась. Все тот же студящий холод и жестокость в лице. И все равно, она так прекрасна.
– Мне часто становиться скучно по вечерам, он развеселит рассказами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53