– Закрой рот, салага, – Мустафа остался доволен произведенным на меня эффектом и радостно потирал руки, – Сейчас я проведу небольшую экскурсию по памятным местам.
Цепко взяв меня за руку, ангел подвел поближе.
– Господа! Вы присутствуете при открытии величественного памятника искусства и зодчества. Обратите внимание на стиль постройки. Это вам не «барокко» и даже не эпоха Возрождения. Стройные, четкие линии прослеживаются во всех, даже небольших деталях этого архитектурного комплекса. Пройдемте ближе, господа.
Я послушно поплелся за Мустафой, внимательно запоминая выплеснувшуюся из него белиберду.
– Прошу сюда. Спасибо, господа. Обратите внимание на стены. Выполненные из особо прочной стали, они обложены тройным рядом кирпичей, дабы не вызывать излишних домыслов у местных обывателей. Высота стен достигает в некоторых местах шести метров, прочность практически неограниченна.
– А…?
– Вопросы потом, господа! Посмотрите вниз. Вы видите перед собой ров, наполненный обыкновенной речной водой. Но в целях безопасности, создатели комплекса запустили в него небольших аллигаторов.., – раздался громкий всплеск и на поверхности показалась огромная туша трехметрового крокодила, –… Которые, впрочем, быстро выросли и благополучно размножаются. Пройдемте к воротам.
Мы прошли к воротам. Вернее сказать, ангел тащил меня за шкварник. Я просто ошалел, и не мог заставить тело двигаться.
– Ворота. Немного электроники, немного фантастики. Дорастете – поймете. Вот здесь кодовый замок. Вот – определитель голоса и зрачков. Наклонитесь, загляните, секундочку, зафиксировано. Это кнопка аварийного закрытия. А это… это… , – ангел задумался, уставившись на конструкцию, напоминающую автомобильный руль, – Это… неважно что. Издержки, так сказать развития технического прогресса. А теперь внутрь, господа!
Ворота тихо зашипели и откуда-то сверху донесся однотонный голос: –" Индефикация произведена. Допуск разрешен. Зона секретности третьей ступени.
– Это что? – только и смог спросить я.
– Ерунда все это. Стибрил на Байконуре. Самые лучшие охранные системы. Пошли дальше. Еще не все. Там столько всего интересного!…
За толстыми стенами, посреди заасфальтированной площадки, вперемежку с остриженными кустами и развесистыми деревьями возвышался именно сам дом. Но называть то, что я видел домом, язык не поворачивается.
Низкое, одноэтажное здание напоминало мне дачу начальника одного строительного городского треста. Собранное из бетонных панелей, оно никак не гармонировало с тем миром, в котором находилось.
– Не обращай внимания. Отделочка требует некоторых доработок. Главное, что внутри. А внутри…
– Сортир где?
–…?
– Будка туалетная, спрашиваю, где? Нужда у меня. На асфальт не привычен.
– А-а! Так бы и сказал, что толчок нужен. Это тебе не деревня. Все в доме. По высшему разряду. И толчок и джакузи и бассейн…
В пятом классе нас вывозили в город. В музей краеведческий. То, что я там видел, поразило меня на всю жизнь. Роскошь и богатство. Красота и чистота. Не деревенское чудо. Так вот. Увиденное мною в доме не шло ни в какое сравнение с музеем.
– Ты поброди пока. А я под устал.
Мустафа с разбегу плюхнулся в офигенно здоровый диван, положил ноги на спинку и, покопавшись с небольшой черной коробочкой, включил телевизор.
– Вот отсталая страна. Ни одна программа не работает. Варвары.
Впрочем, я его не слушал. Отвалив на грудь челюсть, бродил из одной комнаты в другую, не переставая удивляться великолепию дома.
Роскошная мебель, мягкие ковры, шкафы забитые чудной посудой. Какие-то черные ящики, коробочки и много прочей неизвестной ерунды.
– Там в гараже «Мерседес» на приколе. Только бензинчика нет. Не создается, – донесся голос ангела, – Ты толчок искал. Зайди ка!
Я зашел. Тишкина жизнь!
Рассказываю. Мрамор. Везде. Унитаз. Как трон. В углу бассейн. Еще унитаз. Только странный. Низкий. И полное вдохновение…
– Ну как? Нравиться?– заглянул через плечо ангел.
– Оно конечно да, но на дворе сподручнее.
Мустафа ничего не сказал, развернулся и тяжелым шагом удалился в дальнюю комнату. Деревенскую тупость мою переваривать. Я ж говорил, что ангелы не понимают шуток.
Пока бродил, да восхищался, устал порядочно. Пошатавшись еще немного по многочисленным комнатам, закуточкам и коридорчикам, я нашел помещение поскромнее, с простой раскладушкой, притащил одеяло, подушку и завалился спать.
Странный он какой-то, Мустафа. Раз деревенский, так мне прыгать от радости по этим комнатам. На кой ляд они мне сдались…
… Отвечай, вражина, в чем заключается тайна твоя? Откуда силы неведомые черпаешь? Через кого слова тайные знаешь? И куда ведут ходы твои подземные? И где штаб тайный скрывается. Отвечай, гаденыш…
Склонилось надо мной надо мной рожа буржуинская. Кривит рот, слюной словно ядом, брызжет. А не буржуинская это харя, а ненавистная Клавкина.
– Спрятаться от меня захотел? Не удастся, соколик. Любавку сыскать хочешь? Не найдешь. Погублю и тебя и ее, ненавистную. Силы тайные вызову, слова запретные, да страшные выскажу. Не жить вам. Покойники вы.
Размахивается, а в руке сабля острая, да наточенная. А на сабле той вижу свою смертушку. Радуется, улыбается. Острие в меня врезаться. Буйну голову срубает…
Бум, бум. Тело падает. Да об сыру землю ударяется.
Откуда не возьмись Любава, соловушкой появляться. Подлетает, садиться на голову срублену. И поет, плачем заливается: –" Ты бы встал с земли, на защиту мою. Без тебя богатырь, мне и жизнь не мила. Ах, вставай же вставай…
… – Вставай, лежебока, – Мустафа пинками прогонял остатки сна, – Спрятался словно мышь домашняя. Еле нашел. Гости к нам пожаловали. Слышь, стучаться. Аудиенции просят.
Где-то вдалеке послышалось вязкое – Бум-м.
– Ишь, ты, не терпится, аборигенам. Куда попер. Посмотри на себя!
Действительно. Вид у меня не то чтоб неприличный, так, словно с недельного перепоя. Раздет, разут, грязен как черт.
– Щас мы все организуем. А ребята подождут. И так уже полчаса на улице ушиваются. Погуляют еще полчасика.
– А ежели штурмом надумают?– между прочим поинтересовался я, следуя за Мустафой в (даже не знаю как толчок обозвать?) умывальню.
– Штурмом?– ангел засмеялся, – А стены под пятьсот вольт не хочешь? Да и не дураки они. Сам посуди. Вчера крепости и в помине не существовало. А сегодня – раз, и стоит. Что нормальные люди подумают?
– Колдовство?
– Верно, Василий. А какой придурок попрет на колдуна? Никакой. Так что не беспокойся. Приведешь себя в порядок и примешь людишек. Обо стальном я сам позабочусь.
Кот в сапогах. Золотая рыбка. Эк как его разнесло с заботою. Где только раньше пропадал, когда я в колхозе загибался?
Мустафа толчками загнал меня в умывальню и пинком отправил прямиком в бассейн.
Я выскочил оттуда через мгновение.
– Холодная!…
Мустафа склонился над чащей, потрогал водичку, пробормотал что-то насчет алкашей –сантехников и с радостной улыбкой обратился ко мне.
– Котел не работает, но обмыться надо. Надо, Вася, надо.
Не слушая ангела, я сполоснул лицо и прополоскал рот.
– Вот когда горячую воду пустишь, буду плескаться. А так, лучше в озере. Одежда есть?
Что меня всегда удивляло в фантастике, это то, что герой должен честным трудом и героическими подвигами зарабатывать звание героя. Там и сражения, и интриги. А у меня? Это же благодать. Ангел под боком, что захочу, все исполнит.
Открыв широкую дверь дубового шкафа, я оказался свален на пол вывалившимся бельем. Кое-как выкарабкавшись наружу, я, под неусыпным наблюдением ангела, стал разбираться.
Мустафа постарался и здесь. Разгребая кучу, я натыкался на всевозможные наряды. От набедренной повязки индейцев, до тулупа эскимосов. В самом низу были рассыпаны сотня пар носков. Причем недели три не стираных.
– Что уставился. Это все твои мысли, – Мустафе было наплевать на мой укоризненный взгляд, – Все из тебя вычерпал.
В конце концов я натянул на себя более менее свежее исподнее времен второй мировой войны, а сверху черный с капюшоном плащ. У которого на спине зияла дырка от утюга.
– Ну как? – поинтересовался я у Мустафы.
Хранитель отошел шага на два, прижмурил глаз и тщательно изучил стоящего перед ним человека, то есть меня.
– Ну… неплохо. Я бы сказал, даже символично. И как бы это выразиться… гипотетично.
Я вздохнул. И больше ничего.
– Где ходоков принимать будем?
– Известно где! В тронном зале. Я все приготовил. Только, будь любезен, накинь коронку.
На корону я не подписывался.
– Да не подписывался я на корону.
– Да ты только посмотри, красота какая. Пока ты дрых без задних ног, я по окрестностям прошвырнулся. Подхожу к озеру. Лежит. Черепаха. Как у вас на Земле. Черепаха Гена…
– Тортилла, – поправил я.
–… Ну да, Тортилла. Хотел я ее булыжником по башке, да в суп. И что ты думаешь, а?
– Она заговорила человеческим голосом, – ох устал я от Мустафы. Ох не могу.
– Откуда знаешь?– ангел воззрился на меня, но тут же забыл о собственном удивлении, – Ну да ладно. Говорит, отпусти меня. А я ей – ни хрена. Минут десять припирались. А потом вот, корону из воды вытащила. Откупилась, значит. Одевай. Вещь ценная, почти что музейная редкость.
Наверняка про все врет. Даже не покраснеет. Собственно ангелы и не умеют краснеть. Сколько я Мустафу знаю, всегда одного цвета. И не переделается. Как ходил в балахоне, так и остался. Наверно им так положено. По уставу.
Об этом я размышлял, глядя на колыхающуюся спину ангела-хранителя. Во общем то неплохой он парень. Заботиться. Старается.
– Мустафа. А что мне сделать нужно, ежели я вдруг захочу благодарность тебе записать? В личную карточку.
– Ты лучше думай что говорить гостям станешь, а лучшая благодарность – возвращение домой. Мне ничего не надо, – кристальной души ангел. Домой ему захотелось. Опять карты, разврат, а мне говно за коровами таскать? Хрен ему.
Тронный зал. Двадцать на двадцать, увешанный коврами и оружием, на окнах какие-то полосато-решетчатые занавески, (Мустафа обозвал их жалюзями), у одной из стен обыкновенное домашнее кресло с полу стертыми боковинами.
– Да не виноват я, что ты ни разу в жизни нормального трона не видел. Садись уж.
– А что мне говорить?– я плюхнулся в кресло оказавшееся на удивление уютным и мягким.
Мустафа поправил на мне одежду, и не спрашивая во второй раз разрешения, нахлобучил на макушку корону.
– Что говорить, придумаешь. Главное делай вид, что крутой. И губу подальше оттопыривай. Пойду гляну, кто пожаловал. Жди.
И исчез.
Я поерзал немного в кресле, устраиваясь поудобнее, подумал о том, что значит делать крутой вид и, так ничего путного не сообразив, принялся ждать посланцев неизведанных королевств. Как учил друг Мустафа – с нахмуренными бровями и оттопыренной нижней губой.
Корона слегка давила на череп, я взялся за выступающие рожки и насадил ее поудобнее.
В глаза ударила яркая, ослепительная молния.
А в следующее мгновение я оказался в огромнейшем зале. С многочисленных факелов стекала смола и шипя остывала в наполненных водой чашах. Я почти возлежал на огромнейшем троне с золотыми ручками. По сторонам от меня на вытяжку стояли ряды закованных в блестящие доспехи рыцари. Ни звука. Только мерное дыхание да легкий пар валил из под опущенных забрал. От трона, по мозаичному полу бежала широкая, разноцветная дорожка, исчезающая в противоположном конце зала.
Да я ничуть даже не удивился! Подумаешь, волшебная корона.
Огромная, резная дверь распахнулась, на пороге показались едва различимые очертания гостей и силуэт узнаваемого везде Мустафы. Он струился вокруг фигур прозрачным видением, невидимый ни для кого, кроме меня. На какую то секунду он отвлекся от разглядывания послов, бросил взгляд на трон, остолбенел и плашмя рухнул на пол.
Все это происходило так стремительно, что я не успевал ни удивляться, ни испугаться. Во мне жило такое чувство, что все это настоящая реальность. И иначе просто не может быть.
За долгие годы вынужденного отсутствия многое изменилось в моих владениях. Старые вассалы забыли про прежнего хозяина. Новые даже и не слышали, что живут во владениях Великого Странника. Смута и раздор тревожат некогда единое королевство. Бесконечные войны и восстания крестьян терзают царство. Темные силы претендуют на верховную власть. Поэтому я и вернулся. Меня позвали тайные силы, и вот я здесь. Чтобы навести порядок железной рукой.
– Приблизьтесь, – еле заметный взмах кистью руки.
Тени у дверей зашевелились и мелкими шашками стали приближаться.
Первым на свет вышел Рок. Главный министр Третьего Города. Внушительная, сгорбленная туша с длинными мощными лапами, выдвинутой далеко вперед мордой. Немигающие, большие глаза уткнуты в пол.
Его челядь, разномастные повизгивающие обезьяноподобные существа неосторожно выскочили вперед своего хозяина. Расправа последовала незамедлительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53