Еще после первой смерти прошел слушок о вампирах, но тогда, эту версию осмеяли, однако с каждой последующей смертью она все больше набирала силу, пока наконец в нее ни поверили почти все.
В конце концов, они ведь в Румынии, причем не просто в Румынии, а в Трансильвании.Ворманн понимал, что подобные настроения нужно душить в зародыше, поэтому он построил людей и целых полчаса вправлял им мозги. Он говорил, что их долг, как немецких солдат, сохранять мужество перед лицом опасности, оставаться верными делу, за которое сражаются, не позволять страху проникать в-сердца и стравливать их друг с другом, поскольку ни к чему кроме поражения это не приведет.
— И наконец, — сказал он, заметив, что солдатам его речи наскучили, — вы должны изгнать всякие мысли о сверхъестественном. Все эти смерти — дело человеческих рук, и мы непременно отыщем убийцу. Теперь совершенно ясно, что в замке есть потайные ходы, по которым убийца входит и выходит незамеченным. Поэтому весь остаток дня мы посвятим поиску этих ходов. И еще: сегодня ночью нести караул будет половина численного состава. Мы положим конец таинственным смертям раз и навсегда!
Похоже, произнесенная речь имела успех, и настроение людей несколько улучшилось. Ворманн почти что и сам поверил в то, что говорил.
Весь остаток дня Ворманн непрерывно ходил по замку, подбадривая людей и наблюдая за тем, как они делают промеры полов и стен, пытаясь обнаружить скрытые помещения, простукивают стены в поисках пустот. Однако все было напрасно, они не нашли ничего. Ворманн лично произвел осмотр пещеры внизу. Она как будто уходила в глубь горы, и он решил отложить тщательное исследование на потом. Сейчас просто не было времени, да и никаких следов в ней он не обнаружил. Здесь явно никто не проходил уже много лет. Тем не менее капитан распорядился поставить четверых часовых у входа, дабы избежать возможного проникновения в замок снизу.
При всем при этом капитан ухитрился выкроить время и сделать набросок деревушки. Это была единственная отдушина, единственное спасение от все возрастающего напряжения, идущего со всех сторон. Работая углем, он чувствовал, как напряжение спадает, будто полотно вбирает его в себя. Утром надо выбрать время и наложить краски, поскольку Ворманну хотелось изобразить деревушку ранним утром.
Заход солнца и недостаточность освещения вынудили капитана прекратить работу, и тут же вернулись все страхи и опасения. При солнечном свете он легко мог поверить, что его людей убивает человек, и посмеяться над разговорами о вампирах. Однако с наступлением темноты вяжущий страх снова охватил его вместе с воспоминаниями об окровавленном теле солдата у него на руках прошлой ночью.
Лишь одну спокойную ночь! Одну ночь без смертей, и, возможно, я справлюсь с этим. Поставив половину людей в караул, я должен предотвратить несчастье. Завтра все повернется к лучшему, молил про себя Ворманн.
Одну ночь. Всего лишь одну ночь без смертей!
Воскресенье, 27 апреля
Утро было таким, каким и должно быть воскресное утро — ясным и солнечным. Вормацн всю ночь проспал, сидя на стуле, и, проснувшись, обнаружил, что ломит все тело. Он даже не сразу сообразил, что сон ни разу не был прерван ни воплями, ни выстрелами. Натянув сапоги, капитан помчался вниз. Он должен убедиться, что за ночь не погиб ни один человек. Опрос часового подтвердил — Никаких происшествий.
Ворманн словно сбросил с себя десяток лет. Удалось! Значит, можно нейтрализовать убийцу! Однако состояние эйфории стало быстро улетучиваться, когда он увидел спешащего к нему через двор солдата с озабоченным выражением лица.
— Господин капитан! — обратился рядовой, приблизившись. — Что-то случилось с Францем, то есть с рядовым Гентом. Он не просыпается.
У Ворманна подогнулись колени. — Вы посмотрели, что с ним?
— Нет, господин капитан. Я... Я...
— Ведите.
Солдат повел его в казарму, расположенную у южной стены. Упомянутый Гент лежал в спальном мешке на койке, спиной к двери.
— Франц! — окликнул его солдат прямо с порога. — Проснись! Капитан здесь!
Гент не шелохнулся.
Боже, сделай так, чтобы он был болен или даже мертв, но от сердечной недостаточности! — взмолился про себя Ворманн, подходя к постели. — От чего угодно, лишь бы у него не было разорвано горло! Пожалуйста, все, что угодно, только не это!
— Рядовой Гент! — позвал Ворманн. Никакого движения, даже дыхания не было слышно. Предчувствуя, какое зрелище его ждет, Ворманн склонился над солдатом.
Гент был укрыт до подбородка, однако Ворманн даже не стал отдергивать край. Не было необходимости. Остекленевшие глаза, бледная кожа и кровавые пятна, проступавшие сквозь ткань, достаточно ясно говорили о том, что произошло.
— Люди на грани паники, — говорил Остер.
Ворманн клал мазки на полотно короткими резкими движениями. Солнце освещало деревушку именно так, как ему хотелось. Наверняка Остер думает, что Ворманн спятил, и возможно, так оно и есть. Среди всего этого ужаса рисование стало для капитана навязчивой идеей.
— Я их не осуждаю. Думаю, они не прочь пойти в деревню и застрелить нескольких обитателей. Однако это не...
— Прошу прощения, господин капитан, но они думают совсем не об этом.
— Да? — Ворманн на мгновение прекратил рисовать. — О чем же тогда?
— Они считают, что из убитых вытекло слишком мало крови. Они также думают, что гибель Лютца не была несчастным случаем... что он был убит, как и другие.
— Мало крови? А, понятно. Опять вампиры, да? Остер кивнул.
— Да, господин капитан. И люди считают, что это Лютц выпустил тварь наружу, когда вскрыл то помещение в подвале.
— А я придерживаюсь иного мнения. — Ворманн отвернулся к полотну, чтобы скрыть от Остера выражение лица. Он должен поддерживать людей, быть для них спасительным якорем. Он просто обязан настаивать на абсолютно реальной и естественной версии происходящего. — Я считаю, что Лютца раздавил упавший камень. Я также считаю, что последу-
ющие смерти к Лютцу не имеют никакого отношения. И крови, по моему мнению, было больше чем достаточно. Никакого кровососа здесь нет! Вам ясно, сержант?
— Но горло...
Ворманн промолчал. Действительно, как быть с горлом? Глотки солдат не были перерезаны, убийца не пользовался ни ножом, ни удавкой. Горло каждого из убитых было буквально разорвано. Яростно разорвано. Но чем? Зубами?
— Кем бы ни был убийца, он явно пытается запугать нас. И не без успеха. Поэтому мы сделаем вот что: сегодня ночью дежурить будут все до единого, включая и меня. Ходить будем попарно. Замок будет патрулироваться настолько тщательно, что муха не пролетит!
— Но это ведь невозможно делать каждую ночь!
— Конечно нет. Но вполне возможно сегодня, и если будет в том необходимость, то и завтра тоже. И тогда мы поймаем убийцу, кем бы он ни был!
— Так точное господин капитан! — Остер прямо-таки просиял.
— Вы вот что мне скажите, сержант, — обратился Ворманн к откозырявшему и собравшемуся уходить Остеру, — вас здесь хоть раз мучили кошмары?
Молодой человек нахмурился, соображая.
— Нет, господин капитан. Не припоминаю такого.
— А остальных?
— Никого. А вам снятся кошмары, господин капитан?
— Нет. — Ворманн мотнул головой, давая понять сержанту, что тот может идти. Никаких кошмарных снов, подумал он, если не считать того, что каждый день превратился в сплошной кошмар.
— Пойду свяжусь с Плоешти, — сообщил Остер, выходя из комнаты.
Интересно, думал Ворманн, заставит ли сообщение о пятой смерти хоть как-то отреагировать командование в Плоешти? Остер каждый день сообщал туда об очередном мертвеце, однако реакции не было никакой. Ни предложения помощи, ни приказа покинуть замок. Похоже, им было глубоко наплевать на происходящее, лишь бы кто-то присматривал за перевалом. Скоро придется решать, что делать с мертвецами в подвале. Но Ворманну ужасно хотелось провести хоть одну ночь без очередного покойника, перед тем как отправлять тела. Только одну.
Он вернулся к картине, но обнаружил, что освещение изменилось. Моя кисточки, Ворманн думал о том, что надежды на поимку убийцы нынешней ночью немного, однако она может стать поворотной точкой. Если все будут начеку и ходить парами, может быть, они и останутся живы. И тогда моральное состояние людей намного улучшится. И тут, пока он расставлял по местам тюбики с краской, его осенила ужасная догадка: а что, если убийца — один из солдат?
Понедельник, 28 апреля
Миновала полночь, и пока все шло нормально. Остер установил в середине двора контрольный пункт, и на данный момент все были на месте. Дополнительные лампочки во дворе и на верхушке башни придавали людям уверенности, особенно когда они проходили по затененным углам. Конечно, целую ночь держать на ногах весь состав — мера чрезвычайная, но это должно сработать.
Ворманн перегнулся через подоконник, оглядывая двор. Отсюда ему был виден сидящий за столом в центре двора Остер и все солдаты, обходившие по периметру замок внизу и на стенах. Генераторы работали вовсю. На горный склон, образующий заднюю стену замка, были направлены лампы, чтобы никто не мог спуститься незамеченным. Солдаты, патрулировавшие на стенах, внимательно следили-за их наружной стороной, чтобы никто не мог взобраться. Ворота были заперты, а у входа в пещеру выставлено целое отделение.
Замок охранялся тщательнейшим образом. Стоя у окна, Ворманн вдруг сообразил, что он единственный человек в замке, который находится в одиночестве и не имеет охраны. Эта мысль заставила его немного поколебаться, прежде чем обернуться и оглядеть затененные углы собственной комнаты. Но такова цена офицерских погон.
Высунувшись в окно, Ворманн посмотрел вниз и заметил, что там,. где башня примыкает к южной стене, тень несколько глубже. У него на глазах свет висящей там лампы все тускнел и тускнел, пока не погас. Что-то случилось с проводкой, подумал Ворманн, но тут же заметил, что остальные лампы продолжают гореть. Должно быть, перегорела, и все. Однако лампа погасла как-то странно: обычно пе-; регоревшие лампы сначала ярко вспыхивают, затем гаснут. Эта же просто тихо потухла.
Один из часовых, ходивших по южной стене, тоже заметил неполадку и пошел выяснить, в чем дело, Ворманн хотел было окликнуть его и приказать-позвать с собой напарника, но передумал. Второй солдат стоял на виду возле парапета. К тому же там был тупик. Ни-' какой опасности.
Он проследил, как солдат вступил в Тень — странно глубокую тень. Примерно секунд через пятнадцать Ворманн перевел взгляд в другое место, но последовавший затем булькающий звук и удар дерева и ме-, талла о камень — звон упавшего оружия — заставил его глянуть туда, куда пошел солдат.
Подскочив от неожиданности, Ворманн почувствовал, что ладони стали липкими от пота. Рискуя вывалиться, капитан высунулся как можно дальше, пытаясь разглядеть, что же происходит, но так ничего и не увидел в густой, почти чернильной тени.
Второй часовой, напарник исчезнувшего в тени солдата, должно быть, тоже услыхал странные звуки и пошел посмотреть, что происходит. Ворманн увидел тусклую красную точку, появившуюся в тени. Когда она медленно разрослась, капитан сообразил, что там снова засветилась лампочка. И тут он увидел первого часового. Солдат лежал навзничь, раскинув руки и неловко подогнув ноги. Вместо горла зияла кровавая дыра. Мёртвые глаза, казалось, с упреком смотрели прямо на Ворманна. Больше ничего и никого там не было.
Второй часовой закричал, зовя на помощь, а Ворманн, отпрянув от окна, привалился к стене. Он не мог шевельнуться, не мог произнести ни слова. На губах выступила пена. Боже мой! Боже мой!
Собравшись с силами, Ворманн подошел к столу, сделанному для него два дня назад, и схватил карандаш. Он должен вывести отсюда своих людей — из этого чертова замка, а если нужно, то и вообще с перевала. От того, чему он сейчас стал свидетелем, защиты не было. И на сей раз он не станет обращаться в Плоешти, шифровка пойдет прямо в Ставку.
Но как сообщить о подобном? Он смотрел на кресты, которые теперь казались чистой воды издевательством, и тщетно искал нужные слова. Как объяснить Ставке серьезность происходящего, и при этом не выглядеть сумасшедшим? Как заставить их понять, что ему и его,' людям необходимо убраться из этого замка, что нечто жуткое угрожает им здесь, нечто, абсолютно недосягаемое для немецкой военной мощи.
Он стал сочинять донесение, судорожно зачеркивая фразу, снова писал. Он никогда добровольно не оставлял позиций, но еще одна ночь в этом проклятом месте вызовет катастрофу. Уже сейчас люди практически вышли из-под контроля. С таким уровнем смертности, если они здесь пробудут еще некоторое время, он окажется командиром без подчиненных.
Командиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53