Они так и не приняли его до конца, и вряд ли приняли бы и в дальнейшем, но, по крайней мере, ценили его как отличного работника. А трудолюбие они уважали. К тому же работа пошла ему на пользу, снова сделав его крепким и мускулистым, вернув ему былую стать, которую он утратил за долгие годы спокойной городской жизни. Рыжий даже обзавелся среди рыбаков друзьями, но не настолько близкими, чтобы было трудно с ними расстаться.
Здешняя жизнь была нелегкой, но он с удовольствием согласился бы остаться и работать вдвое больше, чем ехать на встречу с тем, что его ожидало. Думая об этом, он непроизвольно сжимал кулаки. Однако никто иной не мог поехать вместо него. Только он сам.
Не мог он и отложить свой отъезд. Необходимо было попасть в Румынию как можно быстрее, с максимальной скоростью преодолеть расстояние в две тысячи триста миль — все Средиземное море.
В воспаленном мозгу билась лишь одна-единственная мысль: что, если он опоздает? Что, если уже опоздал? Мысль была настолько ужасна, что рыжий старался вовсе выкинуть ее из головы.
Глава 4
Замок
Среда, 23 апреля
04 час. 35 мин.
Весь в поту, дрожа как осиновый лист, Ворманн проснулся одновременно со всеми обитателями замка. И разбудил его отнюдь не долгий и повторяющийся вой Грюнштадта, поскольку Ворманн находил-
ся слишком далеко, чтобы его услышать. Что-то другое заставило его в ужасе вскочить... ощущение какой-то непоправимой беды.
Оправившись от мгновенной растерянности, Ворманн быстро натя-нул бриджи и китель и помчался вниз. Солдаты уже выскочили наружу и стояли во дворе, собравшись небольшими группками. Все слушали кошмарный вой, который, казалось, шел отовсюду. Ворманн послал троих солдат посмотреть, что там, в подвале, происходит, и сам пошел следом. Не успел он ступить на первую ступеньку лестницы, ведущей в подвал, как сйизу выскочили двое из посланных вперед солдат, дрожащие и бледные как смерть.
— Там, внизу, мертвец! — крикнул один из них.
— Кто? — спросил Ворманн, расталкивая солдат и начиная спускаться.
— Кажется, Лютц, но я не уверен. У мертвеца нет головы! Наполовину засыпанное осколками камня, одетое в мундир тело лежало ничком посередине коридора. Без головы. Причем голова не отрублена, не отрезана, а буквально оторвана — из лохмотьев кожи на шее торчали обрывки артерии и скрученный позвоночник. С первого взгляда можно было определить лишь, что это рядовой.
Второй солдат сидел рядом, тупо уставившись на пролом в стене. Вдруг он завыл громко, протяжно, так, что у Ворманна, разглядывавшего его, волосы встали дыбом.
— Что здесь произошло, рядовой? — спросил Ворманн, но ответа не получил и, схватив солдата за плечи, сильно встряхнул. Однако глаза у того оставались пустыми и безучастными, как будто он даже не понимал, что перед ним командир. Казалось, он полностью ушел в себя и наглухо отгородился от внешнего мира. По- лестнице стали спускаться остальные солдаты. Взяв себя в руки, Ворманн склонился над обезглавленным трупом и пошарил у него в карманах. В бумажнике он обнаружил солдатскую книжку на имя рядового Ганса Лютца. Ворманн и прежде видел покойников, но то, что лежало сейчас перед ним, не шло ни в какое сравнение с обычными жертвами войны. Эта смерть вызвала у него приступ тошноты, чего никогда прежде за капитаном не наблюдалось. А в голове вертелось: вот что случается с теми, кто пытается выломать крест из стены...
Подошел Остер с лампой в руке, Ворманн зажег ее и, держа перед собой, шагнул в пролом. Свет играл на голых стенах. Изо рта шел пар. Здесь почему-то было холодно, гораздо холодней, чем можно было ожидать, и стоял затхльй запах. И чувствовалось что-то еще, нечто такое, отчего ему захотелось повернуть назад. Но на него смотрели его подчиненные.
Капитан Проследовал за холодным потоком до его источника — широкой дыры в полу. Похоже, когда рухнула стена, в этом месте провалился пол. Внизу была кромешная тьма. Ворманн поднес к отверстию лампу и увидел ведущие в подземелье крутые ступеньки, усыпанные
осколками камня. Один осколок казался странно круглым. Ворманн опустил лампу пониже, чтобы лучше видеть, и с трудом удержался от крика. Широко открытыми остекленевшими глазами на него смотрела голова рядового Ганса Лютца с оскаленным окровавленным ртом.
Глава 5
Бухарест, Румыния
Среда, 23 апреля
04 час. 55 мин.
Магда не задавалась вопросом, зачем она все это делает, пока не услышала голос отца:
— Магда!
Она подняла голову и увидела свое отражение в зеркале на шкафу. Распущенные волосы пышным темным каскадом ниспадали на плечи и рассыпались по спине. Девушка не привыкла видеть себя с такой прической. Обычно она собирала волосы в тугой лучок на затылке и прятала под косынкой, никогда не распуская волосы днем.
На мгновение Магда растерялась: какое сегодня число?
И сколько сейчас времени? Глянула на часы: без пяти пять утра. Не может быть! Ведь она поднялась уже минут пятнадцать—двадцать назад! Должно быть, часы ночью остановились. Она схватила их и услышала тиканье. Странно...
Магда быстро подошла к окну и, выглянув наружу, увидела сквозь ночную дымку спокойный спящий Бухарест. Тогда Магда оглядела себя и обнаружила, что она все еще в синей фланелевой ночной рубашке до пола, завязанной на шее и запястьях. Ее маленькие груди бесстыдно стояли торчком под мягкой теплой тканью. Она быстро прикрыла их руками.
Магда представляла собой загадку для окружающих: несмотря на мягкие, нежные черты лица, бархатистую гладкую кожу и огромные карие глаза, в свой тридцать один год она все еще не была замужем. Магда — книжный червь, преданная дочь, сиделка. Магда — синий чулок. И однако, многие более молодые замужние женщины могли позавидовать красоте и упругости ее груди, свежей, нетронутой. И Магде не хотелось, чтобы когда-нибудь это изменилось.
Голос отца вернул ее к действительности.
— Магда! Что ты там делаешь?
Посмотрев на наполовину собранный чемодан на кровати, она не задумываясь ответила:
— Собираю в дорогу теплые вещи, папа.
Возникла короткая пауза, затем отец произнес:
— Подойди ко мне, пока я не перебудил своим криком весь дом.
Не зажигая света, Магда подошла к кровати отца, от которой ее отделяло всего несколько шагов. Они занимали трехкомнатную квартиру на первом этаже большого дома — две спальни бок о бок, крошечная кухня с угольным очагом и небольшая прихожая, служившая одновременно гостиной, фойе, столовой и кабинетом. Магда до сих пор сильно скучала по старому дому, из которого они вынуждены были переехать полгода назад, забрав лишь часть вещей — остальные, не влезавшие в новую квартиру, пришлось продать. Домашний талисман они прикрепили к дверному косяку изнутри, а не снаружи. В нынешние времена так было лучше. А с внешней стороны двери один цыган — друг отца — вырезал маленький символ, обозначающий друга.
Справа на тумбочке горел ночник, слева стояла деревянная инвалидная коляска. Отец лежал на белых простынях и напоминал засохший цветок между страницами книги. Он поднял скрюченную руку в неизменной хлопковой перчатке и сморщился — даже такой простой жест причинял ему боль. Магда схватила его за руку и, присев на краешек кровати, стала массировать осторожными движениями. Больно было смотреть, как угасает в нем жизнь.
— Что за вещи ты собираешь? — спросил отец, глядя на нее блестящими близорукими глазами. Очки лежали на тумбочке, а без них он почти ничего не видел. — Ты мне не говорила, что уезжаешь.
— Но ведь мы едем вместе, — ответила она, улыбаясь. -Куда?
И тут Магда почувствовала, что улыбка медленно сползает с ее лица,уступая место недоумению. Действительно, куда?
Только сейчас она поняла, что не имеет об этом ни малейшего представления, только в голове вертелись смутные образы заснеженных вершин и слышалось завывание холодного ветра.
— В Альпы, папа.
Губы отца раздвинулись в грустной улыбке, натянувшей пергаментную кожу лица, которая, казалось, вот-вот лопнет.
— Должно быть, тебе все это приснилось, девочка. Никуда мы не едем. Во всяком случае, я уж точно никуда не поеду. Никогда. Это сон, красивый сон, и ничего больше. Забудь об этом и поспи еще немного.
Магда нахмурилась, услышав в голосе отца безнадежные нотки. Всю жизнь он был бойцом, но болезнь источила его силы, не только физические, но и моральные. Однако сейчас не время для споров. Она погладила его руку и потянулась к выключателю.
— Пожалуй, ты прав. Это сон.
Поцеловав отца в лоб, девушка выключила свет и вернулась к себе. Посмотрела на чемодан, который все еще лежал на кровати. Ну конечно же, ей просто приснилось, что они едут куда-то. Другого объяснения нет. Любая поездка сейчас начисто исключалась.
Однако странное чувство не покидало ее... непоколебимая уверенность в том, что они поедут куда-то на север, и скоро... Такой уверенности сны не дают. Эта мысль вызвала у нее другое, странное, неприятное ощущение, будто чьи-то ледяные пальцы коснулись ее.
Магда никак не могла избавиться от этой уверенности, поэтому захлопнула чемодан, не запирая замков, и засунула его под кровать. Теплые вещи остались в чемодане. Ведь в это время года в Альпах еще холодно.-.
Глава 6
Замок
Среда, 23 апреля
06 час. 22 мин.
Спустя некоторое время Ворманн улучил момент выпить с сержантом Остером чашечку кофе. Рядового Грюнштадта к этому моменту отвели в отдельную комнату и оставили одного. Двое приятелей раздели, вымыли его, поскольку перед тем, как впасть в состояние прострации, Грюнштадт обделался, и уложили в постель.
— По моему разумению, — рассуждал Остер, — дело было так: когда рухнула стена, огромный каменный блок упал ему на спину и оторвал голову.
Сержант пытался говорить спокойно и рассудительно, но Ворманн видел, что он так же растерян и напуган, как и все остальные.
— Неплохая версия, особенно при отсутствии медицинской экспертизы, но она тем не менее не объясняет, что они вообще там делали и почему Грюнштадт в- таком состоянии.
-Шок.
Ворманн задумчиво покачал головой.
— Этот человек участвовал в сражениях и видал вещи похуже. Вряд ли его состояние вызвано только шоком. Здесь что-то другое...
У Ворманна были свои соображения на этот счет. Каменная плита с выгнутым крестом из золота и серебра, ремень, привязанный к ноге Лютца, лаз в стене — все указывало на то, что Лютц залезал внутрь, надеясь найти драгоценности. Но там была всего лишь маленькая пустая темная келья, что-то вроде крошечной тюремной камеры или потайной комнаты, где можно спрятаться. Ворманн вообще не мог понять, каково назначение этого помещения. .
— Должно быть, вытащив нижний блок, — продолжал свои рассуждения Остер, — они спровоцировали обвал.
— Сомневаюсь, — пробурчал Ворманн, продолжая прихлебывать кофе в надежде немного согреться и взбодриться. Что касается пола, может, так оно и было, а вот стены...
Он вспомнил разбросанные по коридору обломки камней. Казалось, стена взорвалась изнутри, и найти этому объяснение Ворманн просто не мог. Он поставил чашку. Ладно, с объяснениями придется повременить.
— Пошли. У нас еще много дел.
Капитан направился к себе, а Остер стал связываться по радио с Плоешти — дважды в день они выходили на связь с гарнизоном. Сержанту было приказано доложить о. происшедшем как о несчастном случае.
Ворманн подошел к окну и посмотрел вниз. Небо посветлело, но во дворе все еще царила темнота. И тут Ворманн почувствовал, что замок изменился. Наполнился каким-то тревожным напряжением. Еще вчера он был просто старым каменным строением, но сейчас появилось нечто иное... Тени казались темнее и глубже, и чудилось в этом что-то зловещее.
Ворманн приписал столь мрачное восприятие окружающей действительности предрассветной мгле и шоку, вызванному смертью, однако, когда солнце наконец взошло и изгнало тень, согревая стены замка, Ворманн отчетливо ощутил, что солнечный свет не сможет изгнать проснувшееся зло, а лишь на время загонит его под землю.
Те же чувства испытывали его подчиненные, но Ворманн был полон решимости поднять им настроение. Как только явится Александру с сыновьями, нужно будет отправить его задосками, чтобы сделать столы и койки. Так что скоро здесь раздастся здоровый стук молотков, загоняющих гвозди в сухое дерево. Он подошел к окну, выходящему на дорогу, и увидел Александру с сыновьями. Теперь все будет в порядке.
Ворманн глянул на маленькую деревушку, разделенную как бы на две половины взошедшим солнцем: нижняя часть скрывалась в густой тени, верхняя — купалась в солнечных лучах. Ворманн подумал, что должен нарисовать деревушку именно такой, какой видит ее сейчас. Он сделал шаг назад: деревня в серой рамке каменного окна сверкала как алмаз. Да, пожалуй, так и будет выглядеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Здешняя жизнь была нелегкой, но он с удовольствием согласился бы остаться и работать вдвое больше, чем ехать на встречу с тем, что его ожидало. Думая об этом, он непроизвольно сжимал кулаки. Однако никто иной не мог поехать вместо него. Только он сам.
Не мог он и отложить свой отъезд. Необходимо было попасть в Румынию как можно быстрее, с максимальной скоростью преодолеть расстояние в две тысячи триста миль — все Средиземное море.
В воспаленном мозгу билась лишь одна-единственная мысль: что, если он опоздает? Что, если уже опоздал? Мысль была настолько ужасна, что рыжий старался вовсе выкинуть ее из головы.
Глава 4
Замок
Среда, 23 апреля
04 час. 35 мин.
Весь в поту, дрожа как осиновый лист, Ворманн проснулся одновременно со всеми обитателями замка. И разбудил его отнюдь не долгий и повторяющийся вой Грюнштадта, поскольку Ворманн находил-
ся слишком далеко, чтобы его услышать. Что-то другое заставило его в ужасе вскочить... ощущение какой-то непоправимой беды.
Оправившись от мгновенной растерянности, Ворманн быстро натя-нул бриджи и китель и помчался вниз. Солдаты уже выскочили наружу и стояли во дворе, собравшись небольшими группками. Все слушали кошмарный вой, который, казалось, шел отовсюду. Ворманн послал троих солдат посмотреть, что там, в подвале, происходит, и сам пошел следом. Не успел он ступить на первую ступеньку лестницы, ведущей в подвал, как сйизу выскочили двое из посланных вперед солдат, дрожащие и бледные как смерть.
— Там, внизу, мертвец! — крикнул один из них.
— Кто? — спросил Ворманн, расталкивая солдат и начиная спускаться.
— Кажется, Лютц, но я не уверен. У мертвеца нет головы! Наполовину засыпанное осколками камня, одетое в мундир тело лежало ничком посередине коридора. Без головы. Причем голова не отрублена, не отрезана, а буквально оторвана — из лохмотьев кожи на шее торчали обрывки артерии и скрученный позвоночник. С первого взгляда можно было определить лишь, что это рядовой.
Второй солдат сидел рядом, тупо уставившись на пролом в стене. Вдруг он завыл громко, протяжно, так, что у Ворманна, разглядывавшего его, волосы встали дыбом.
— Что здесь произошло, рядовой? — спросил Ворманн, но ответа не получил и, схватив солдата за плечи, сильно встряхнул. Однако глаза у того оставались пустыми и безучастными, как будто он даже не понимал, что перед ним командир. Казалось, он полностью ушел в себя и наглухо отгородился от внешнего мира. По- лестнице стали спускаться остальные солдаты. Взяв себя в руки, Ворманн склонился над обезглавленным трупом и пошарил у него в карманах. В бумажнике он обнаружил солдатскую книжку на имя рядового Ганса Лютца. Ворманн и прежде видел покойников, но то, что лежало сейчас перед ним, не шло ни в какое сравнение с обычными жертвами войны. Эта смерть вызвала у него приступ тошноты, чего никогда прежде за капитаном не наблюдалось. А в голове вертелось: вот что случается с теми, кто пытается выломать крест из стены...
Подошел Остер с лампой в руке, Ворманн зажег ее и, держа перед собой, шагнул в пролом. Свет играл на голых стенах. Изо рта шел пар. Здесь почему-то было холодно, гораздо холодней, чем можно было ожидать, и стоял затхльй запах. И чувствовалось что-то еще, нечто такое, отчего ему захотелось повернуть назад. Но на него смотрели его подчиненные.
Капитан Проследовал за холодным потоком до его источника — широкой дыры в полу. Похоже, когда рухнула стена, в этом месте провалился пол. Внизу была кромешная тьма. Ворманн поднес к отверстию лампу и увидел ведущие в подземелье крутые ступеньки, усыпанные
осколками камня. Один осколок казался странно круглым. Ворманн опустил лампу пониже, чтобы лучше видеть, и с трудом удержался от крика. Широко открытыми остекленевшими глазами на него смотрела голова рядового Ганса Лютца с оскаленным окровавленным ртом.
Глава 5
Бухарест, Румыния
Среда, 23 апреля
04 час. 55 мин.
Магда не задавалась вопросом, зачем она все это делает, пока не услышала голос отца:
— Магда!
Она подняла голову и увидела свое отражение в зеркале на шкафу. Распущенные волосы пышным темным каскадом ниспадали на плечи и рассыпались по спине. Девушка не привыкла видеть себя с такой прической. Обычно она собирала волосы в тугой лучок на затылке и прятала под косынкой, никогда не распуская волосы днем.
На мгновение Магда растерялась: какое сегодня число?
И сколько сейчас времени? Глянула на часы: без пяти пять утра. Не может быть! Ведь она поднялась уже минут пятнадцать—двадцать назад! Должно быть, часы ночью остановились. Она схватила их и услышала тиканье. Странно...
Магда быстро подошла к окну и, выглянув наружу, увидела сквозь ночную дымку спокойный спящий Бухарест. Тогда Магда оглядела себя и обнаружила, что она все еще в синей фланелевой ночной рубашке до пола, завязанной на шее и запястьях. Ее маленькие груди бесстыдно стояли торчком под мягкой теплой тканью. Она быстро прикрыла их руками.
Магда представляла собой загадку для окружающих: несмотря на мягкие, нежные черты лица, бархатистую гладкую кожу и огромные карие глаза, в свой тридцать один год она все еще не была замужем. Магда — книжный червь, преданная дочь, сиделка. Магда — синий чулок. И однако, многие более молодые замужние женщины могли позавидовать красоте и упругости ее груди, свежей, нетронутой. И Магде не хотелось, чтобы когда-нибудь это изменилось.
Голос отца вернул ее к действительности.
— Магда! Что ты там делаешь?
Посмотрев на наполовину собранный чемодан на кровати, она не задумываясь ответила:
— Собираю в дорогу теплые вещи, папа.
Возникла короткая пауза, затем отец произнес:
— Подойди ко мне, пока я не перебудил своим криком весь дом.
Не зажигая света, Магда подошла к кровати отца, от которой ее отделяло всего несколько шагов. Они занимали трехкомнатную квартиру на первом этаже большого дома — две спальни бок о бок, крошечная кухня с угольным очагом и небольшая прихожая, служившая одновременно гостиной, фойе, столовой и кабинетом. Магда до сих пор сильно скучала по старому дому, из которого они вынуждены были переехать полгода назад, забрав лишь часть вещей — остальные, не влезавшие в новую квартиру, пришлось продать. Домашний талисман они прикрепили к дверному косяку изнутри, а не снаружи. В нынешние времена так было лучше. А с внешней стороны двери один цыган — друг отца — вырезал маленький символ, обозначающий друга.
Справа на тумбочке горел ночник, слева стояла деревянная инвалидная коляска. Отец лежал на белых простынях и напоминал засохший цветок между страницами книги. Он поднял скрюченную руку в неизменной хлопковой перчатке и сморщился — даже такой простой жест причинял ему боль. Магда схватила его за руку и, присев на краешек кровати, стала массировать осторожными движениями. Больно было смотреть, как угасает в нем жизнь.
— Что за вещи ты собираешь? — спросил отец, глядя на нее блестящими близорукими глазами. Очки лежали на тумбочке, а без них он почти ничего не видел. — Ты мне не говорила, что уезжаешь.
— Но ведь мы едем вместе, — ответила она, улыбаясь. -Куда?
И тут Магда почувствовала, что улыбка медленно сползает с ее лица,уступая место недоумению. Действительно, куда?
Только сейчас она поняла, что не имеет об этом ни малейшего представления, только в голове вертелись смутные образы заснеженных вершин и слышалось завывание холодного ветра.
— В Альпы, папа.
Губы отца раздвинулись в грустной улыбке, натянувшей пергаментную кожу лица, которая, казалось, вот-вот лопнет.
— Должно быть, тебе все это приснилось, девочка. Никуда мы не едем. Во всяком случае, я уж точно никуда не поеду. Никогда. Это сон, красивый сон, и ничего больше. Забудь об этом и поспи еще немного.
Магда нахмурилась, услышав в голосе отца безнадежные нотки. Всю жизнь он был бойцом, но болезнь источила его силы, не только физические, но и моральные. Однако сейчас не время для споров. Она погладила его руку и потянулась к выключателю.
— Пожалуй, ты прав. Это сон.
Поцеловав отца в лоб, девушка выключила свет и вернулась к себе. Посмотрела на чемодан, который все еще лежал на кровати. Ну конечно же, ей просто приснилось, что они едут куда-то. Другого объяснения нет. Любая поездка сейчас начисто исключалась.
Однако странное чувство не покидало ее... непоколебимая уверенность в том, что они поедут куда-то на север, и скоро... Такой уверенности сны не дают. Эта мысль вызвала у нее другое, странное, неприятное ощущение, будто чьи-то ледяные пальцы коснулись ее.
Магда никак не могла избавиться от этой уверенности, поэтому захлопнула чемодан, не запирая замков, и засунула его под кровать. Теплые вещи остались в чемодане. Ведь в это время года в Альпах еще холодно.-.
Глава 6
Замок
Среда, 23 апреля
06 час. 22 мин.
Спустя некоторое время Ворманн улучил момент выпить с сержантом Остером чашечку кофе. Рядового Грюнштадта к этому моменту отвели в отдельную комнату и оставили одного. Двое приятелей раздели, вымыли его, поскольку перед тем, как впасть в состояние прострации, Грюнштадт обделался, и уложили в постель.
— По моему разумению, — рассуждал Остер, — дело было так: когда рухнула стена, огромный каменный блок упал ему на спину и оторвал голову.
Сержант пытался говорить спокойно и рассудительно, но Ворманн видел, что он так же растерян и напуган, как и все остальные.
— Неплохая версия, особенно при отсутствии медицинской экспертизы, но она тем не менее не объясняет, что они вообще там делали и почему Грюнштадт в- таком состоянии.
-Шок.
Ворманн задумчиво покачал головой.
— Этот человек участвовал в сражениях и видал вещи похуже. Вряд ли его состояние вызвано только шоком. Здесь что-то другое...
У Ворманна были свои соображения на этот счет. Каменная плита с выгнутым крестом из золота и серебра, ремень, привязанный к ноге Лютца, лаз в стене — все указывало на то, что Лютц залезал внутрь, надеясь найти драгоценности. Но там была всего лишь маленькая пустая темная келья, что-то вроде крошечной тюремной камеры или потайной комнаты, где можно спрятаться. Ворманн вообще не мог понять, каково назначение этого помещения. .
— Должно быть, вытащив нижний блок, — продолжал свои рассуждения Остер, — они спровоцировали обвал.
— Сомневаюсь, — пробурчал Ворманн, продолжая прихлебывать кофе в надежде немного согреться и взбодриться. Что касается пола, может, так оно и было, а вот стены...
Он вспомнил разбросанные по коридору обломки камней. Казалось, стена взорвалась изнутри, и найти этому объяснение Ворманн просто не мог. Он поставил чашку. Ладно, с объяснениями придется повременить.
— Пошли. У нас еще много дел.
Капитан направился к себе, а Остер стал связываться по радио с Плоешти — дважды в день они выходили на связь с гарнизоном. Сержанту было приказано доложить о. происшедшем как о несчастном случае.
Ворманн подошел к окну и посмотрел вниз. Небо посветлело, но во дворе все еще царила темнота. И тут Ворманн почувствовал, что замок изменился. Наполнился каким-то тревожным напряжением. Еще вчера он был просто старым каменным строением, но сейчас появилось нечто иное... Тени казались темнее и глубже, и чудилось в этом что-то зловещее.
Ворманн приписал столь мрачное восприятие окружающей действительности предрассветной мгле и шоку, вызванному смертью, однако, когда солнце наконец взошло и изгнало тень, согревая стены замка, Ворманн отчетливо ощутил, что солнечный свет не сможет изгнать проснувшееся зло, а лишь на время загонит его под землю.
Те же чувства испытывали его подчиненные, но Ворманн был полон решимости поднять им настроение. Как только явится Александру с сыновьями, нужно будет отправить его задосками, чтобы сделать столы и койки. Так что скоро здесь раздастся здоровый стук молотков, загоняющих гвозди в сухое дерево. Он подошел к окну, выходящему на дорогу, и увидел Александру с сыновьями. Теперь все будет в порядке.
Ворманн глянул на маленькую деревушку, разделенную как бы на две половины взошедшим солнцем: нижняя часть скрывалась в густой тени, верхняя — купалась в солнечных лучах. Ворманн подумал, что должен нарисовать деревушку именно такой, какой видит ее сейчас. Он сделал шаг назад: деревня в серой рамке каменного окна сверкала как алмаз. Да, пожалуй, так и будет выглядеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53