И слава Богу! Магда не испытывала ни малейшего желания увидеть источник шума.
Девушка прыгнула вперед, желая побыстрей миновать зловещий проем и какой-то бесконечный момент не могла нащупать стену, беспомощно хватаясь за воздух. Наконец пальцы коснулись холодного и благословенного надежного камня, и Магда продолжила спуск. Теперь она двигалась значительно быстрей, даже чересчур быстро, с риском для жизни. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, дыхание с хрипом вырывалось из скованных ужасом легких.
Она должна выбраться из замка, прежде чем тварь выйдет на лестницу. Казалось, спуску не будет конца. Магда шла, время от времени невольно оборачиваясь назад в безнадежной попытке разглядеть что-либо в окружающей темноте. Наконец впереди замаячил прямоугольник света, и девушка кинулась к нему со всех ног, а когда выскочила наружу, ее сразу окутал туман. Быстро задвинув на место плиту, Магда в изнеможении прислонилась к ней и облегченно вздохнула.
Придя немного в себя, девушка сообразила, что за пределами замка не избавилась от царившей в нем гнетущей атмосферы. Зло вышло за ворота и преследовало ее до самой воды, когда она медленно двигалась в темноте.
Внезапно сверху раздались крики и шум, и сквозь туман стали видны загоревшиеся в замке огни. Не осталось ни одного темного окна. Должно быть, кто-то нашел трупы эсэсовцев.
Магда уходила прочь. Огни не были опасны, поскольку не достигали места, где она шла. Свет просачивался сюда, как солнечные лучи на дно мутного озера. Туман поглощал лучи, превращаясь в белесую мглу, скрывавшую девушку. На этот раз Магда проскочила ледяной ручей, не потрудившись разуться и снять чулки — так хотелось побыстрее и подальше убраться от крепости. Мелькнула над головой тень моста, и вот уже она выбралась к подножию холма, по которому спускалась вниз. Передохнув немного, Магда карабкалась наверх до тех пор, пока не оказалась выше полосы тумана, к этому времени почти заполнившего ров и уже добиравшегося до вершины. Еще немного — и она в безопасности.
Магда вылезла наверх и, пригнувшись, понеслась к корчме. Добежав до кустов, она споткнулась о корень, растянулась на земле и ушибла о камень колено. Вскрикнув, она села, обхватив колено, и разрыдалась. Она плакала горько и жалобно, но не от одной только боли. Здесь была и обида на отца, и радость от побега из замка —.в. общем, все, что ей пришлось пережить нынешней ночью.
— Вы ходили в замок?
Это был Гленн. Никого в этот момент Магде не хотелось увидеть так, как его. Вытерев глаза рукавом, девушка встала, точнее, попыталась встать. Острая боль пронзила ногу, и Гленн подхватил ее, чтобы она не упала.
— Вы ушиблись? — ласково спросил он.
— Всего лишь синяк.
Она попробовала шагнуть, но ушибленная нога не слушалась. Ни слова не говоря, Гленн взял ее на руки и понес в корчму.Второй раз за сегодняшнюю ночь ее несли на руках. Но на сей раз все было совершенно иначе. От Гленна исходило тепло, и оно растопило ледяной холод прикосновений Моласара. Магда доверчиво прильнула к нему, чувствуя, как исчезают словно по волшебству всё страхи и волнения. Но как он сумел так бесшумно подойти? Или он все это время стоял в кустах и ждал ее возвращения?
Девушка уткнулась ему в плечо, чувствуя себя в полной безопасности. Ах, если бы так могло продолжаться вечно!Гленн пронес ее, как пушинку, через дверь, по пустому холлу, поднялся по лестнице и внес в комнату. Осторожно посадив девушку на край постели, он опустился возле нее на колени.
— Давайте посмотрим ногу.
Немного поколебавшись, Магда завернула юбку чуть выше колена, оставив вторую ногу тщательно прикрытой подолом, и плотно обтянула грубой тканью бедра. Где-то в глубине копошилась мысль, что не пристало вот так сидеть на кровати и выставлять ногу перед мужчиной, которого едва знает. И все же...
Через порванный темно-синий чулок виднелся свежий кровоподтек на коленной чашечке. Колено покраснело й вспухло. Гленн повернулся к тумбочке, смочил в холодной воде полотенце и приложил к ушибленному месту.
— Это должно помочь.
— Что же такое происходит в замке? — спросила Магда, глядя на рыжую шевелюру и пытаясь не замечать тепла, поднимавшегося к лону от руки, лежащей у нее на колене.
Гленн поднял глаза.
— Вы были там нынче ночью. Почему бы вам не рассказать мне?
— Да, я там была, но не могу объяснить — или не могу принять -происходящее. Я знаю, что с тех пор, как проснулся Моласар, замок начал меняться. Мне раньше нравилось это место. Теперь я его боюсь.
В нем определенно что-то... не то. И это «не то» не нужно видеть или трогать, чтобы осознавать его присутствие, ну, как иногда не нужно выглядывать в окно, чтобы знать о приближении ненастья. Оно просто висит в воздухе... и как бы проникает сквозь кожу.
— А какое именно «не то» вы почувствовали в Моласаре?
— Он — воплощение зла. Я понимаю, это звучит как-то неопределенно, но он — само ЗЛО. Абсолютное зло. Чудовищное, древнее зло, которое разрастается и процветает на смерти, ценит то, что пагубно для живого, и ненавидит и боится всего, что дорого нам. — Магда вздрогнула, застеснявшись силы своих эмоций. — Во всяком случае, именно так я его воспринимаю. Вам это о чем-нибудь говорит?
Гленн долго и пристально на нее смотрел и наконец ответил:
— Вы, должно быть, очень чувствительны, если смогли все это понять.
— И все же...
—- И все же что?
— И все же сегодня ночью Моласар спас меня от двух негодяев, которые, согласно здравому смыслу, должны были быть в союзе со мной против него.
Зрачки Гленна изумленно расширились.
— Моласар спас вас?
— Да. Он убил двоих немецких солдат, — Магда поморщилась при воспоминании, — жестоко убил... Но не тронул меня. Странно, правда?
— Весьма. — Сняв руку с колена девушки, Гленн задумчиво взъерошил свои густые волосы. Магде так хотелось, чтобы он снова положил руку ей на колено, но Гленн явно думал сейчас о чем-то другом.
— Вы убежали от него?
— Нет. Он отнес меня к отцу. — Она наблюдала, как Гленн некоторое время переваривал полученную информацию, затем кивнул, как будто нашел объяснение происшедшему. — И было кое-что еще.'
— С Моласаром?
— Нет. Кое-что еще в замке. В подземелье... там что-то двигалось. Возможно, то, что раньше издавало шаркающий звук.
— Шаркающий звук... — задумчиво повторил Гленн.
— Как будто кто-то скребет ногами... в дальнем конце нижнего подвала.
Не говоря ни слова, Гленн встал, подошел к окну и неподвижно замер, глядя на замок.
— Расскажите мне подробно все, что произошло с вами сегодня, начиная с момента, когда вы вошли в замок, и кончая тем, как выбрались. Подробно, не упуская ни единой подробности.
Магда добросовестно рассказала все, что могла вспомнить вплоть до того момента, как Моласар принес ее к отцу в комнату, и тут голос изменил ей.
— Что случилось?
— Ничего.
- С вашим отцом все в порядке?
Горький ком стоял Магды в горле, но она заставила себя ответить.
— О, с ним все хорошо.
Она попыталась улыбнуться, но слезЫ сами потекли из глаз и заструились по щекам. Сдержать их у Магды не было сил..
— Он велел мне уйти... оставить его наедине с Моласаром. Можете себе представить?! После всего что мне пришлось пережить, чтобы добраться о него, он приказал мне убираться вон!
Должно быть, горечь ее слов дошла до Гленна и вывела его из состояния задумчивости, потому что он отвернулся от окна и посмотрел на нее.
— Ему, видимо, наплевать, что на меня напали и чуть не изнасиловали два нацистских скота!.. Он даже не поинтересовался, больно ли мне! Единственное, что его волновало, — так это общение с Моласаром! Разозлился, что я отнимаю у него драгоценное время. Мешаю беседовать с этой... тварью!
Гленн шагнул к кровати, сел рядом с Магдой, нежно обнял ее и тихонько привлек к себе.
— Ваш отец в невероятном напряжении, вы не должны забывать об этом!
— А он не должен забывать, что он — мой отец!
— Конечно, — мягко сказал Гленн. — Конечно, не должен. — Он чуть . повернулся, откинулся на спину и слегка потянул Магду за плечи. — Вот так. Прилягте рядом со мной и закройте глаза. Все будет хорошо.
Сердце Магды бешено заколотилось, но она позволила уложить себя на кровать. Забыв о боли в колене, она подтянула ноги и повернулась на бок лицом к нему. Так они и лежали рядом на узкой кровати. Гленн продолжал обнимать ее, а Магда положила голову ему на Плечо; Тела их тоже почти соприкасались, одной рукой она упиралась в крепкие мышцы его груди. Мысли об отце и обида на него растворялись, уступая место совсем другим ощущениям и чувствам. Никогда прежде она не лежала рядом с мужчиной. Это было страшно и в то же время чудесно. Окружающая его аура мужественности обволакивала ее, кружила голову. Каждое его прикосновение было как булавочный укол, между ними словно пробегали электрические разряды, проникавшие сквозь одежду... и эта одежда мешала ей.
Вдруг, повинуясь внезапному порыву, Магда приподнялась и поцеловала его в губы. Гленн сразу же приник к ней, но через мгновение отстранился.
— Магда...
Она смотрела ему прямо в глаза и видела в них желание, сомнение, удивление. Она поцеловала его не задумываясь, подчинившись вдруг возникшей непреодолимой потребности, и сдержаться не было сил. Ее тело действовало как бы отдельно от разума, и она не стремилась оста-
новить его. Быть может, это мгновение никогда больше не повторится. Все должно произойти сейчас. Ей хотелось попросить Гленна заняться с. ней любовью, но она не решалась.
— Когда-нибудь, Магда, — сказал он, будто прочитав ее мысли, и снова положил ее голову себе на плечо. — Когда-нибудь. Но не сейчас. Не сегодня.
Он погладил девушку по волосам и сказал, что ей надо поспать. Как-ни странно, страсть и пыл сразу покинули Магду, а вместе с ними ушли и все страхи нынешней ночи. Даже мысли об отце. Лишь отдельные их всплески пробивались сквозь нахлынувшую на нее волну спокойствия, но все реже и реже, и растворялись, как круги на воде. Вместо них медленно текли мысли о Гленне... Кто он такой на самом деле, и правильно, разумно ли она поступила, позволив себе остаться с ним вот так, наедине.
Гленн... Он явно знал о замке и Моласаре больше, но чего-то не договаривал.Магда поймала себя на том, что говорила с Тленном о замке Так, будто он знал его так же хорошо, как она. Он не удивился, услышав о скрытой лестнице, шедшей от основания башни, и о проходе с этой лестницы в нижний подвал, хотя она упомянула о них вскользь. Значит, он знал об их существовании. Иного объяснения быть не могло.
Но все это не так уж важно. Если она несколько лет назад смогла обнаружить потайной вход в башню, то почему этого не мог сделать кто-то еще. Главное, что впервые за эту ночь она почувствовала себя в полной безопасности. И знала, что желанна.
Наконец девушка уснула.
Глава 2 2
Как только за дочерью задвинулась каменная плита, Куза повернулся к Моласару и обнаружил, что тот уставился на него из темноты своими бездонными черными глазами. Профессор всю ночь ждал этого момента, чтобы задать Моласару интересующие его вопросы, в частности прояснить те противоречия, на которые обратил внимание рыжеволосый незнакомец. Но Моласар появился с его дочерью на руках.
— Почему вы это сделали? — спросил профессор, глядя снизу вверх на Моласара.
Тот молча в упор глядел на него.
— Почему? Я думал, она для вас всего лишь очередной лакомый кусочек!
- Не испытывай моего терпения, калека! — Лицо Моласара побелело еще сильней. — Я не могу спокойно стоять и смотреть, как двое немцев насилуют женщину моей страны, так же как не мог пять столетий назад равнодушно наблюдать, как то же самое делают турки! Поэтому я и стал сподвижником Влада Тепеша! Но сегодня немцы за-
шли куда дальше турок — они пытались совершить акт насилия в моем собственном доме! — Он вдруг успокоился и довольно ухмыльнулся. — И я получил немало удовольствия, оборвав их никчемные жизни. — Так же, как получали удовольствие от союза с Владом.
— Ему нравилось сажать людей на кол, и это давало мне превосходную возможность удовлетворять свои желания, оставаясь в то же время в тени. Влад доверял мне. И в конце я был одним из немногих бояр, на кого он мог полностью положиться.
— Я вас не понимаю.
—А никто от тебя этого и не ждет. Ты на это не способен, я выхожу за рамки твоей компетенции.
Куза попытался сосредоточиться и привести в порядок путающиеся мысли. Столько противоречий... все не так, как должно было быть. Но больше всего тревожило сознание того, что безопасностью, а может, и самой жизнью единственной дочери он обязан нежити.
— В любом случае я ваш должник. Моласар не ответил.
Поколебавшись, Куза все-таки начал исподволь подводить Моласара к тому самому вопросу, который мучил его сильнее всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53