— Вы хотите сказать, что связались со Средиземноморским банком в Цюрихе? Не тратьте зря время, я там уже был. Деньги поступают с трастового счета, открытого в прошлом веке, когда банк был основан. Деньги на содержание замка выплачиваются с процентов по вкладу. А до этого, я полагаю, они поступали с такого же счета в другом банке, возможно, из другой страны... Записи местных корчмарей
в течение поколений оставляют желать лучшего. Но все дело в том, что невозможно найти родственников или доверенных лиц тех, кто открыл этот счет, и кому должны выплачиваться проценты по нему.
Майор Кэмпффер стукнул кулаком по столу.
— Проклятье! На что ты тогда нужен, старик!
— Моя персона — это все, чем вы располагаете, господин майор. Но позвольте мне продолжить: три года назад я написал прошение румынскому правительству — тогда при короле Кароле — с просьбой внести замок в список национальных сокровищ и объявить государственной собственностью. Надеялся, что подобная национализация ее Гасго заставит владельцев объявиться, если они живы. Но мне было отказано. Перевал Дину сочли слишком далеко расположенным и слабо доступ -
ным. К тому же, поскольку никакие события румынской истории не были связаны с этим замком, его нельзя официально признать национальным сокровищем. И наконец, и это самое главное, если признать замок национальным сокровищем, то это повлечет за собой использование государственных фондов на его содержание. А зачем тратить государственные деньги, когда частный капитал прекрасно с этим справляется?
Такого рода аргументам я ничего противопоставить не мог. И я сдался, господа. Ухудшающееся здоровье вынуждало меня оставаться в Бухаресте. Таким образом, мне пришлось утешиться тем, что, исчерпав все возможные источники, я стал крупнейшим ныне здравствующим авторитетом, знающим об этом замке больше, чем кто бы то ни было. То есть практически ничего.
Магда морщилась от отцовского постоянного «я, я, я». Ведь почти всю работу для него проделала она. Она знала о замке столько же, сколько и он. Но девушка промолчала. Она не должна противоречить отцу; не при посторонних, во всяком случае.
— А что вы можете сказать об этом? — Капитан Ворманн указал на кипу свитков и томов в кожаных переплетах, сваленных в углу.
— Книги? — Отец изумленно поднял брови.
— Мы начали разбирать замок, — пояснил Кэмпффер. — У этой штуки, которую, мы ищем, скоро не останется места для укрытия. Мы выставим каждый камень на свет. Где тогда прятаться?
— Неплохая идея, — отец пожал плечами, — при условии, конечно, что вы не выпустите еще что-нибудь, похуже.
Магда заметила, как отец бросил взгляд на книги, но не раньше, чем увидел изумленное выражение на лице Кэмпффера — такая мысль не приходила майору в голову.
— Но где вы нашли книги? В замке никогда не было библиотеки, а деревенские едва умеют прочесть свое имя.
— В скрытой нише одной из стен во время демонтажа, — объяснил капитан.
Отец повернулся к Магде.
— Пойди посмотри, что там есть.
Магда прошла в угол и опустилась на колени перед кучей книг, счастливая от возможности хоть ненадолго присесть. Единственным сидячим местом в комнате была папина коляска, и никто не предложил ей стул. Она посмотрела на книги, ощутила знакомый запах старой бумаги. Девушка любила и сами книги, и их запах. Их было около дюжины, некоторые частично сгнили. Одна была в виде свитка. Магда медленно склонилась над ними, дав мышцам расслабиться, прежде чем снова выпрямиться, и взяла в руки объемистый том. Заглавие было на английском. «Книга Эйбон». Не может быть! Это, должно быть, какая-то шутка! Она стала быстро перебирать остальные книги, переводя названия с различных языков, на которых они были написаны, с возрастающим изумлением и беспокойством. Все — подлинники! Она поднялась и отошла назад, чуть не споткнувшись в спешке о собственную ногу.
— В чем дело? — спросил отец, взглянув на нее.
—Эти книги! — Она не в силах была скрыть шок и отвращение. — Они не имеют права на существование!
Отец повернулся к столу, где лежало несколько книг.
— Принеси их мне!
Магда взяла две книги. Одна называлась «О таинственных червях» Людвига Принна, вторая — «Культ Гули» графа дЭрлетта. Обе очень тяжелые. От одного лишь прикосновения к ним по телу Магды пробежали мурашки. Любопытство обоих офицеров было настолько велико, что они тоже подошли к книгам и перетащили их на стол.
Дрожа от охватившего его нетерпения, отец что-то бормотал себе под нос, перед тем как произнести вслух название каждой книги.
— «Некромантскйе рукописи» в свитках! Перевод дю Норда «Книги Эйбон», «Семь тайных книг Хасана»! А вот «Культ немых» фон Юнтца! Эти книги бесценны! Их запрещали и уничтожали на протяжении столетий, их сжигали, а названия их передавались лишь шепотом! В отношении некоторых под сомнение ставился сам факт их существования! И вот они все здесь, возможно, последние уцелевшие экземпляры!
— Пожалуй, их не зря запрещали, папа, — сказала Магда, которой очень не понравился блеск, появившийся в глазах отца. Находка потрясла ее. Она знала, что в них описывались странные ритуалы и контакты с силами, находящимися за пределами разума и здравого смысла. И то, что они действительно существуют, что они сами и их авторы — не просто мрачный вымысел, не могло не тревожить. Это подрывало все устои.
— Пожалуй, пожалуй, — кивнул отец, даже не глянув на нее. Он стянул зубами кожаные перчатки, надел на указательный палец правой руки поверх матерчатых перчаток резиновый колпачок и, поправив очки, начал перелистывать страницы.
— Но тогда были другие времена. А сейчас на дворе двадцатый век, и я не думаю, что в этих книгах есть что-то такое, с чем невозможно справиться.
— А что,в них такого ужасного? — поинтересовался Ворманн, придвигая к себе толстый кожаный том с металлическими застежками. Это был «Культ немых». — Посмотрите-ка, здесь на немецком.
Он раскрыл том и, пролистав примерно до середины, начал читать. Магда хотела было остановить его, но передумала. В конце концов, она этим немцам ничем не обязана. Она видела, как капитан вдруг побледнел, изменился в лице и резко захлопнул книгу.
— Какой же больной, извращенный ум мог сочинить такое?! Это же... Это... — Он не находил слов, чтобы выразить свои эмоции.
— А что вы взяли? — Спросил профессор, отрываясь от книги, названия которой еще не произнес вслух. — О, книга фон Юнтца... Она была впервые издана частным образом в 1839 году в Дюссельдорфе. Причем очень маленьким тиражом, где-то порядка дюжины экземпляров...
Тут он запнулся.
- Что-нибудь не так? — полюбопытствовал Кэмпффер. Все это время он стоял в стороне, мало интересуясь происходящим.
— Да... Видите ли, замок построен в пятнадцатом веке... Это я знаю совершенно точно. А все эти книги написаны намного раньше, все, кроме книги фон Юнтца. Это означает, что.где-то в середине прошлого века, может, чуть позже, кто-то привез ее сюда и положил вместе с остальными.
— Не вижу, какой нам прок от этого открытия, — хмыкнул Кэмпффер. — Это не сможет уберечь от смерти ни одного из наших солдат, — тут он ухмыльнулся пришедшей в голову идее, — так же, как тебя самого или твою дочку нынче ночью.
— Но это проливает новый свет на всю нашу проблему! Книги, лежащие перед вами, на протяжении веков были прокляты, как несущие зло. Я с этим не согласен. Эти книги не несут зло, а только описывают его. Вот эту, которая у меня в руках, боялись особенно сильно. Это «Аль Азиф» в оригинале — на арабском.
— О нет! — ахнула Магда. — Эта книга действительно самая ужасная.
— Да! Я, правда, не очень хорошо разбираюсь в арабском, но вполне в состоянии перевести название и имя поэта .сочинившего ее. — Он перевел взгляд с Магды на Кэмпффера. — И ответ на ваш вопрос вы вполне можете найти на страницах этих книг. Я займусь, ими сегодня же. Но сначала я хотел бы взглянуть на трупы.
— Зачем? — На этот раз заговорил капитан Ворманн. Он наконец пришел в себя после знакомства с книгой фон Юнтца.
— Я хотел бы посмотреть на раны. Может быть, их смерть Имеет отношение к каким-либо древним ритуалам.
- Мы тебя немедленно туда доставим, — согласился майор и вызвал двоих эсэсовцев.
Магде не хотелось идти, ее совершенно не прельщала перспектива смотреть на мертвецов, но она боялась оставаться одна в этой комнате. Поэтому она взялась за ручки коляски и покатила ее к лестнице, ведущей в подвал. Возле самой, лестницы эсэсовцы отстранили ее, и, следуя приказанию майора, перенесли профессора вместе с креслом вниз по ступенькам. Там было страшно холодно. Магда пожалела, что пошла.
— Что вы можете сказать об этих крестах, профессор? — спросил капитан Ворманн, пока они шли по коридору. Коляску снова катила Магда. — Что они могут означать?
— Не знаю. С ними даже не связана ни одна местная легенда, кроме той, которая гласит, что замок построил один из Пап. Но пятнадцатый век был кризисным для Священной Римской империи, а замок расположен в области, которая находилась под постоянной угрозой нападения со стороны оттоманских турок. Поэтому такая теория просто нелепа.
— А турки не могли его построить?
— Невозможно, — покачал головой профессор. — Это совсем не их архитектурный стиль, а кресты вообще далеки от турецкой символики.
— А что это за форма крестов?
Похоже, капитан серьезно интересовался замком, поэтому Магда ответила за отца. Проблемой крестов, весьма интересовавших ее самое, она занималась в течение нескольких лет.
— Этого никто не знает, — сказала девушка. — Мы с отцом перевернули груды литературы по истории христианства, римской истории, славянской истории, но нигде не обнаружили ничего подобного'. Если бы мы нашли исторический прецедент, связанный с такой формой креста, это дало бы возможность выдвинуть гипотезу о создателях замка. Но мы не нашли ничего. Кресты уникальны, как и сам замок.
Она хотела продолжить — это отвлекало ее от мыслей о том, что предстояло увидеть в подвале. Но капитан, похоже, не очень-то ее слушал. Может быть, его больше занимал пролом в стене, к которому они подошли, впрочем, Магда чувствовала, что причина в другом — в том, что она женщина. Магда вздохнула и умолкла. Она по опыту знала, что женщину редко принимают всерьез. Похоже, у немецких мужчин много общего с румынскими. Может, вообще все мужчины одинаковы?.
— Еще вопрос, профессор, — обратился капитан к отцу. — Как вы думаете, почему в замке совсем нет птиц?
— Честно говоря, я никогда прежде этого не замечал. — Тут Магда подумала, что во время их приезда в замок она действительно никогда не видела здесь птиц, но ей не казалось это странным... до настоящего момента.
Обломки возле проломленной стены были аккуратно собраны в кучи. Катя между ними коляску, Магда Почувствовала, как повеяло холодом из дырки в полу за стеной, и вытдщила из кармана на спинке коляски кожаные перчатки.
— Лучше надень их, — сказала она, остановившись и протягивая их отцу.
— Но на нем уже есть перчатки! — рявкнул Кэмпффер, раздраженный задержкой.
— Его руки очень чувствительны к холоду, — пояснила Магда. — Это связано с его болезнью.
— А что, собственно, это за болезнь? — поинтересовался Ворманн.
— Склеродерма, — ответила Магда. Недоумение на лицах немцев было вполне естественным. Это название ничего им не говорило.
Уладив вопрос с перчатками, отец пояснил:
— Я сам впервые услышал об этом заболевании лишь когда мне поставили диагноз. Вообще-то говоря, первые два врача, обследовавшие меня, тоже ошиблись с диагнозом. Ну, я не буду вдаваться в подробности, а если вкратце, то эта болезнь поражает не только руки.
— Но как она действует на ваши руки? — настойчиво продолжал Ворманн.
— При резком падении температуры в пальцах сразу нарушается кровообращение, практически совсем прекращается. Мне сказали, что руки надо беречь, не то разовьется гангрена и придется их ампутировать. Поэтому я и ношу перчатки круглый год, за исключением, может быть, только самого теплого летнего месяца. Не снимаю их даже ночью. — Он огляделся по сторонам. — Ну-с, я готов.
Магда поежилась от холода, идущего снизу из подвала.
— Мне кажется, там слишком холодно для тебя, папа.
— Ну уж ради него мы не станем тащить трупы, сюда, — бросил Кэмпффер и махнул рукой солдатам. Эсэсовцы вновь подхватили коляску вместе с седоком и протащили сквозь пролом. Капитан Ворманн с керосиновой лампой шел впереди. Майор Кэмпффер, тоже с лампой, замыкал цепочку. Магда неохотно двинулась вперед, держась поближе к отцу. Она опасалась, как бы солдаты не оступились на скользких ступеньках и не уронили его, лишь когда колеса коляски коснулись твердой поверхности пола, вздохнула с облегчением.
Один из эсэсовцев покатил коляску к каким-то восьми предметам, накрытым простынями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53